.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
Глава вторая
ЯКУТСКОЕ БЕЗДОРОЖЬЕ РЕВОЛЮЦИИ
...«Отвечаю на 332 №. Вследствие обещания господина Областного Комиссара я был уверен, что в Верхоянск будет назначен второй комиссар Временного Правительства.
Потому я распределил время так, что в течение декабря, января и первой половины февраля должен быть в Булуне, Усть-Янске, Аллаихе, Русском Устье, Абые, о чем жители уже оповещены повестками.
К тому же Верхоянский Комитет почему-то нашел нужным искать подрядчиков по доставке казенных грузов чрез мое посредство, вместо того, чтоб самому открыть торги в городе Верхоянске, согласно поручения начальства. Отказаться мне от этого дела нельзя, ибо необходимо дорожить временем. До половины января я занят поисками подрядчиков», — писал комиссар Верхоянского округа А. Е. Кулаковский Верхоянскому КОБ 12 декабря 1917 года.
«Ссылка Комиссара (Кулаковского) на то, что Комитет нашел нужным искать подрядчиков через его посредство, неправильна: Комитет перевел только деньги на передвижение грузов в его адрес, не зная, куда их отправить, и вольно ему было лично искать подрядчиков»... — доносили в ответ сотрудники Верхоянского КОБ якутскому областному комиссару в докладной от 27 декабря 1917 года.
*
Это всего два касающихся А. Е. Кулаковского документа из множества, что гуляли по Верхоянско-Булунскому и Якутско-Колымскому трактам зимой 1917/18 года.
1
Надо сказать, что в Якутском Заполярье у Кулаковского начинается самый загадочный период его жизни.
Обстоятельно проанализировав документы, связанные с работой Кулаковского в качестве комиссара Временного правительства, его биограф Г. П. Башарин пришел к таким выводам:
«Во-первых, Кулаковский стал комиссаром Верхоянского округа не по своей воле, не по выбору, а по приказу областного комиссара Соловьева. В августе 1917 г. он сразу не смог отказаться от исполнения этого приказа и выехал в село Булун. В дальнейшем, в течение 19 месяцев, Алексей Елисеевич, всячески уклоняясь от исполнения обязанностей комиссара, даже не принял дел по управлению Верхоянским округом.
Во-вторых, 11 марта 1919 г. Кулаковский за развал работы, за бездействие, за отказ принять дела управления Верхоянским округом был снят с должности комиссара тем же контрреволюционным областным комиссаром Соловьевым.
В-третьих, 21 марта 1918 г. Областное земское собрание заочно избрало Кулаковского уполномоченным земства по Верхоянскому уезду. Алексей Елисеевич не работал и по линии земства. В письме от 30 января 1919 г. он отказался от должности уполномоченного земства по Верхоянскому уезду, признавая себя частным лицом.
В-четвертых, 31 марта 1919 г. Областная земская управа за бездействие и за отказ сняла Кулаковского с должности уполномоченного земства, при этом лишила его трехмесячного жалованья.
В-пятых, с августа 1917-го по март 1919 г., т. е. на протяжении всего периода пребывания в должностях комиссара и земского уполномоченного, Алексей Елисеевич не сделал ни печатных, ни устных выступлений, в которых бы отражалось его положительное отношение к эсеровско-колчаковской власти. Даже самые резкие критики до сих пор не могли найти ни одного документа о публичных устных и печатных выступлениях, которые бы охарактеризовали Алексея Елисеевича как сознательного и активного сторонника этой власти [* Это не совсем верно. 20 марта 1918 года А. Е. Кулаковский подписал «Приветствие Якутскому Областному Совету», в котором говорилось, что «мы, улусные делегаты Верхоянского округа, Якутской области в бывшем своем окружном съезде, состоявшемся в 1918 г. 19 марта, обсудив вопрос “О большевизме и Якутском Областном Совете”, считаем большевиков за неверных сынов своей Родины, как в России, так и Сибири, которые своими насильственными действиями и неправильной деятельностью привели Родину к самому крайнему упадку».]. Тот факт, что Кулаковский, будучи комиссаром и уполномоченным земства, бездействовал, а под конец отказался от своих должностей, скорее можно объяснить таким же его отрицательным отношением к эсеровско-колчаковской власти, каким было его отношение к царско-тойонскому режиму».
*
Понятно, что всё это говорилось в те советские времена, когда сотрудничество Кулаковского с Временным правительством и белогвардейскими властями становилось непреодолимой преградой на его пути к читателю, но, в принципе, аргументируя свою точку зрения, Г. П. Башарин как бы и не отступал от фактов, подтвержденных архивными документами.
Действительно, из доклада уполномоченного Якутского областного земства по Колымскому уезду Леонида Синявина от 24 мая 1918 года мы узнаём, что уже 5 апреля 1918 года Кулаковский отбыл из Верхоянска в Усть-Янск, чтобы оттуда попасть в Булун. Таким образом, в «столице» уезда он пробыл всего два месяца, и для Верхоянского КОБа отъезд его был подобен катастрофе.
Верхоянские кобовцы желали руководить уездом, но никаких навыков в этой работе не имели и крайне нуждались в руководителе, который бы непосредственно отдавал им указания и которого они могли бы легко водить за нос.
Кулаковского это, разумеется, не устраивало.
Соглашаясь занять должность комиссара Временного правительства, он, в полном соответствии с порученной ему инструкцией, считал, что будет выступать лишь контролером, который только в случае крайней необходимости станет вмешиваться в работу местной власти и прекращать ее полномочия.
Члены Верхоянского КОБа пытались переложить ответственность за свои возможные ошибки на Кулаковского, а он считал, что его ответственность в том и заключается, чтобы сделать всех местных руководителей ответственными перед народом.
И тут коса нашла на камень. С. Т. Новгородов во время работы съезда прямо обвинил Кулаковского, что «он только ссылается на декреты и никаких руководящих указаний не дает. Что же действительно не дурно получать в месяц по 450 р. и разъезжать по округу на готовых жирных оленях... Эта должность совершенно лишняя: или он должен быть управляющим округом и нести ответственность за весь округ, или совершенно упраздниться...».
Более того...
Когда Алексей Елисеевич решил все-таки уехать, члены Верхоянского КОБа даже предприняли попытку силой заставить его возвратиться в Верхоянск...
[С. 172-174.]
2
28 мая 1918 года из Иркутска выступил экспедиционный отряд под командованием Апполинария Сигизмундовича Рыдзинского, костяк которого составляла польская рота. В Качуге поляки погрузились на пароходы и баржи и продолжили свой путь к Якутску по реке. 23 июня отряд прибыл в Витим, откуда командир направил в Якутск ультиматум. Соловьев и Никифоров отказались подчиниться, и 1 июля 1918 года Якутск был взят штурмом [* Любопытно, что в обозе отряда А. С. Рыдзинского прибыл в Якутск и Платон Слепцов (Платон Ойуунский).].
Рыдзинский провел в городе ряд расстрелов и наложил контрибуцию на население в размере полутора миллионов рублей...
[С. 178.]
3
Власть поляков-большевиков продержалась в Якутске чуть больше месяца.
23 июля в Омске было создано Временное Сибирское правительство и власть Совдепа пала в Сибири от Урала до Дальнего Востока.
Наводить порядки в Якутии отправили поручика Михаила Ильича Гордеева. 5 августа он предъявил ультиматум Якутского Совдепа и 31 августа 1918 года власть в Якутске снова вернулась к Василию Николаевичу Соловьеву, ставшему теперь управляющим Якутской области Временного Сибирского правительства.
Около трехсот активистов советского движения были заключены в тюрьму. Многих из них (в том числе и вилюйского ученика Кулаковского Исидора Никифоровича Барахова) вывезли в Иркутск, многих — расстреляли.
По всей области создавались инородческие управы во главе с улусными головами в улусах и князьками в наслегах. В Якутске создали Якутский национальный комитет. Во главе его встал старый знакомый Кулаковского — председатель Якутской областной земской управы Василий Васильевич Никифоров...
[С. 181.]
7
Интрига, связанная с отрешением Алексея Елисеевича Кулаковского от должности комиссара по Верхоянскому округу и уполномоченного земства по тому же округу, достаточно проста и бесхитростна.
Вероятно, Кулаковский смирился бы с тем, что задача его не только в контроле местных начальников, но и в непосредственном руководстве краем. Сделать это было тем легче, что Кулаковский и так с первых дней своего комиссарства занимался практической работой. Оказание помощи селениям Верхоянского улуса, пострадавшим от летнего наводнения, достаточно яркий пример этой работы.
Однако теперь он уже совершенно точно понял это, ему предстояло не руководить, а только делать вид, что руководит, поскольку никакой реальной помощи область населению округа оказать не могла.
29 января 1919 года уполномоченный земства по Верхоянскому округу Кулаковский доложил в Якутске о состоянии Колымского тракта и внес предложения по экономии средств на его содержание, сообщив о необходимости своевременной выплаты служащим задолженности по зарплате. Подчеркнул, что такие задержки «сильно дискредитируют в глазах населения репутацию земства».
На следующий день Кулаковский написал письмо на имя помощника областного комиссара подпоручика Н. П. Шерлаимова, заявляя, что не считает себя уполномоченным земства и 1 июля вовсе оставит службу. В этом же письме Алексей Елисеевич просил Шерлаимова учредить в Верхоянске «постоянный орган управления за счет казны и сдать ему все дела и имущества казенные и земские».
Через полторы недели, 11 марта 1919 года, появился приказ № 45 областного комиссара В. Н. Соловьева. Алексей Елисеевич Кулаковский снимался с должности комиссара за бездействие [* В журнале Третьего чрезвычайного якутского областного земского собрания помещены результаты голосования по поводу увольнения А. Е. Кулаковского за бездеятельность. Голосовали: семь — «за» и семь «воздержались».], а на его место назначался В. Т. Гончарук, окружной агент «Холбоса» [* Якутский областной союз кооперативов.]. «Временное исполнение обязанностей управляющего Верхоянским уездом, впредь до прибытия Гончарука, было возложено на председателя временной Верхоянской уездной комиссии Григория Петровича Охлопкова».
Нужно учесть, что В. Т. Гончарук уже назначался на должность комиссара заполярной Якутии.
Назначение это было сделано еще 23 мая 1918 года покидавшим Якутск Г. И. Петровским, однако согласно телеграмме Д. М. Щепкина, товарища министра внутренних дел, фактически возглавлявшего тогда МВД, выяснилось, что В. Т. Гончарук числился осведомителем, и его кандидатуру пришлось заменить на Кулаковского.
Теперь в 1919 году от Временного правительства не осталось следов даже в отдаленных районах Сибири, и с мнением товарища бывшего министра внутренних дел бывшего правительства можно было уже не считаться.
31 марта 1919 года на заседании Областной земской управы было принято постановление: «Внести в земское собрание доклад о создавшемся положении в связи с заявлением уполномоченного Кулаковского об оставлении им своей обязанности и с выражением согласия управляющего Гончарука о временном совмещении обязанностей уполномоченного впредь до новых выборов».
Возможно, бывший агент охранки, успевший к тому же поработать окружным агентом «Холбоса», и сумел бы более успешно, нежели Кулаковский, организовать жизнь заполярной Якутии...
Но не так уж много и оставалось времени до того часа, когда в ночь с 14 на 15 декабря 1919 года военный гарнизон, распропагандированный большевиками, совершит переворот в Якутске...
В. Н. Соловьев и В. В. Никифоров будут арестованы, и что мог сделать за этот срок В. Т. Гончарук, что мог изменить, тоже неясно...
Осталась только переписка управляющего Верхоянским уездом В. Т. Гончарука с Якутской земской управой о выдаче бывшему земскому уполномоченному Кулаковскому жалованья. Обсудив эту переписку на заседании 26 августа 1919 года, Якутская земская управа постановила «в выдаче заштатного содержания Кулаковскому отказать»...
[С. 190-191.]
Глава третья
УЧИТЕЛЬ НА ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЕ
В ночь на 15 декабря распропагандированные солдаты во главе с фронтовиком Н. А. Романченко освободили из городской тюрьмы Якутска большевиков С. М. Аржакова, X. А. Гладунова, В. Д. Котенко, Л. Л. Даниш, а потом подожгли здание купца Аверинского. Прибывшие на пожар областной комиссар В. Н. Соловьев, начальник гарнизона Каменский, городской голова П. А. Юшманов, председатель областной управы В. В. Никифоров, Г. В. Ксенофонтов и другие земские и областные руководители были арестованы.
«Без всякого сопротивления к 6-ти часам утра город был в наших руках. Переворот прошел совершенно незаметно для населения. Обыватели утром 15 декабря проснулись при Советской власти, заснув вечером при колчаковщине», — вспоминал о декабрьском перевороте вилюйский ученик А Е. Кулаковского С. М Аржаков [* Борьба за установление и упрочение Советской власти в Якутии. Ч. 1. Кн. 2. Якутск. Книжное издательство, 1958. С 53.]...
Вся власть перешла к Якутскому военно-революционному штабу Красной армии [* В состав ВРШКА вошли Ф. Я. Лебедев, М. Пшенников, А. Киркум, Т. Винокуров, Л. Тверской, Медницкий, П. Качалов и В. Котенко.] во главе с X. А. Гладуновым.
Всего в Якутске арестовали в те дни около ста человек.
Вот и пришлось поломать головы победителям — не думано было у царских властей о революции, не рассчитана была Якутская тюрьма на такое число арестантов...
19 февраля 1920 года в Якутске был создан ревтрибунал в составе Б. М. Чижика, С. Д. Короткова, П. П. Богуша, Л. Л. Даниша, М. В. Мегежегского-Ксенофонтова, и в этот же день расстреляли по приговору трибунала первую партию из тринадцати человек.
Это были:
управляющий Якутской областью Василий Николаевич Соловьев...
городской голова, купец Павел Андреевич Юшманов...
член областного Совета П. П. Филиппов...
член ЦК охраны Якутска, купец Николай Иванович Кондаков...
уполномоченный командующего войсками по Якутии Иркутского военного округа, капитан Владимир Каменский...
товарищ прокурора, член ЦК охраны Якутска Василий Голованенко...
начальник тюрьмы, капитан Василий Иванович Сыроватский...
вилюйский купец Н. И. Корякин...
поручики Валериан Муравейский и Сергей Расторгуев...
прапорщики Шутов и Евгений Сухонин...
полицейский Вильконецкий...
1
В Верхоянске советская власть установилась 1 января 1920 года путем, как отмечают историки, получения пакета с приказом штаба Красной армии от 19 декабря о свержении Колчака.
По образу и подобию Якутска новые власти сами назначили себя и действовать тоже стали по образу и подобию центра округа.
С 12 по 15 марта в Верхоянске прошла серия землетрясений, которые сопровождались сильным подземным гулом...
*
Где в это время находился Алексей Елисеевич Кулаковский, сказать трудно...
Известно, что в первой половине августа 1919 года он приезжал в Якутск, хлопотал о выплате просроченного жалованья и назначении его учителем в одноклассное училище в Абые [* Абый расположен в лесотундре на Колымской низменности. Район граничит с Аллаиховским, Среднеколымским, Верхнеколымским, Момским и Усть-Янским улусами.], которое уже два года не работало за отсутствием учителя. Об этом свидетельствует поданное Алексеем Елисеевичем в учебный отдел Якутского областного земства 11 августа 1919 года заявление.
С жалованьем Кулаковскому не повезло.
В журнале Якутской областной земской управы за 26 августа 1919 года сказано, что бывшему земскому уполномоченному А. Кулаковскому отказано в выдаче заштатного содержания.
Зато вопрос о назначении Кулаковского в Абыйское одноклассное училище решили положительно. Школа эта уже два года не работала за отсутствием учителя, и желающих занять вакансию до сих пор не находилось.
Странное дело... Среди опубликованных Л. Р. Кулаковской документов, связанных с жизнью деда, мы не находим заявлений А. Е. Кулаковского с просьбой назначить его комиссаром Временного правительства в Верхоянский улус или уполномоченным Временного якутского областного народного управления.
Зато о месте в Вилюйском училище А. Е. Кулаковский хлопотал, зато назначения учителем в одноклассное училище в Абые он добивался... И делал это, заметим попутно, после того, как фактически возглавлял, будучи комиссаром Временного правительства, огромную территорию Верхоянского улуса.
Однако и тут возникли проволочки...
Ушел уже последний пароход на Булун, а Кулаковский все ждал решения насчет одноклассного училища в Абые, и вот, когда подвернулась счастливая оказия — в Булун уходил катер! — Кулаковский не стал медлить, на последнем катере вернулся в Заполярье.
Считается, что с сентября 1919 года по июль 1920 года, дожидаясь назначения учителем, он жил на севере, занимался сбором этнографических и фольклорных материалов в селе Казачье и Булуне.
С этим утверждением можно согласиться с той небольшой поправкой, что начиная с декабря 1919 года и ожидание учительской должности, и сбор этнографических и фольклорных материалов Алексею Елисеевичу приходилось совмещать с ожиданием ареста, от которого Кулаковский по мере сил пытался скрыться.
Насколько основательными были опасения Алексея Елисеевича, говорит тот факт, что 14 апреля 1920 года его фамилия — «Кулаковский. Преступление по должности. Кулгахосохская станция. В непорядках на ней. Верхоянск» — была опубликована в списке амнистированных Якутской губернской комиссией по применению амнистии за 1920 год.
«Хотя не проставлены инициалы и в то время А. Е. Кулаковский не занимал никаких должностей, — говорит Л. Р. Кулаковская, — можно сделать предположение, что вероятнее всего речь идет именно о нем. Во-первых, с такой фамилией до сегодняшнего дня не известен ни один человек, занимавший в то время должности в Верхоянском округе».
Насколько серьезным было положение Алексея Елисеевича, мы поймем, если вспомним, что всего два месяца отделяли его амнистию от расстрельного приговора В. Н. Соловьеву.
Обвинение А. Е. Кулаковского, как стало известно сейчас, исходило от В. Т. Гончарука, который более других был заинтересован переложить ответственность на Кулаковского, и сделать ему это было тем легче, что сам он действительно не успел еще толком войти в курс дел [* В. Т. Гончарук обвинил Кулаковского в неудовлетворительной работе на Кулгахосохской станции.].
Видимо, с опасениями ареста связано и то, что Алексей Елисеевич так и не приступил к работе в Абые. Осенью 1919 года он так и не дождался утверждения его в должности учителя, а зимой, после большевистского переворота в декабре, какое-то время просто страшновато было напоминать о себе хлопотами...
[С. 192-196.]
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)