Казимир Северинович Малевич род. 23 февраля 1878 (1879) г. на Копыльщине в Минской губернии /Мальдзіс А. Казімер Малевіч нарэшце атрымаў беларускую «прапіску» // Голас Радзімы. Минск. № 27. 19 ліпеня 2007./, у семье белорусского этнографа и фольклориста Северина Малевича, родовое имение которого находился под Несвижем. Первоначальное художественное образование получил в Киевской художественной школе. В 1919-1922 гг. Малевич преподавал в Народной художественной школе в Витебске, с 1923 по 1927 год — директор Ленинградского государственного института художественной культуры. Умер 15 мая 1933 г. в Ленинграде. Самое знаменитое произведение Малевича - Черный квадрат. Картина существует в четырех вариантах. Два из них находятся в Третьяковской галерее, третий в Русском музее, а четвертый в Эрмитаже.
Чарна Кутник,
Койданава
Адам Мальдзіс
КАЗІМІР МАЛЕВІЧ НАРЭШЦЕ АТРЫМАЎ БЕЛАРУСКУЮ “ПРАПІСКУ”
Аказваецца, сусветна вядомы мастак нарадзіўся і жыў на Капыльшчыне. У энцыклапедыях і даведніках пра месца нараджэння Казіміра Малевіча, аўтара “Чорнага квадрата”, “беларускага і расійскага мастака, аднаго з заснавальнікаў абстрактнага мастацтва, заснавальніка супрэматызму” Казіміра Малевіча, сказана неакрэслена: “каля Кіева”. Ёсць і дзве іншыя версіі пра яго месца нараджэння, але яны таксама не давалі падстаў называць мастака “беларускім”. Бо недастаткова важкі доказ тое, што Малевіч у 1919-1922 гадах выкладаў у віцебскай Народнай мастацкай школе, заснаваў (разам з Л. Лісіцкім) у гэтым горадзе арганізацыю “Стваральнікі новага мастацтва”, а ў 1920 годзе кіраваў мастацкім афармленнем горада з нагоды трэцяй гадавіны Кастрычніцкай рэвалюцыі. Бо ці мала дзе хто нейкі час працаваў?! Асноўныя ж гады вучобы і творчасці Малевіча прайшлі ўсё-такі ў Кіеве, Маскве і Ленінградзе (таму ў “БелСЭ” ён названы яшчэ толькі “рускім”). Нават да суайчыннікаў яго не прылічыш, а да беларусаў — тым больш…
І вось на пачатку 2007 года “Краязнаўчая газета” зрабіла (№ 2, 3) сенсацыйную публікацыю. Гэта — урыўкі з “аповеда-загадкі” фізіка і дыпламата Ігара Малевіча. Родам ён з Капыльшчыны, як і рэдактар газеты Уладзімір Гілеп. Але лёс звёў іх не на роднай зямлі, а ў далёкай Амерыцы. А на пытанне, ці не з аднаго ён роду-племені з сусветна вядомым мастаком, Малевіч адказаў сціпла і ўхіліста: “Можа, і так”. І для таго былі пэўныя прычыны.
І толькі гадоў праз пятнаццаць Ігар Малевіч рашыўся апублікаваць ўрыўкі з сямейных паданняў пад назвай “Казімір”, якія, па-мойму, засталіся недастаткова заўважанымі, ацэненымі. Калі сцісла пераказаць змест усяго таго, што на Капыльшчыне ўспомніла бабуля аўтара Ульяна, то выглядае яно так. Бацька мастака Севярын Малевіч актыўна ўдзельнічаў у паўстанні 1863 года і таму вымушаны быў хавацца ад ссылкі ці катаргі па хатах мясцовай шляхты. Калі Казіміру споўніліся тры гады, ён паехаў, каб зацерці сляды, з сям’ёй ва Украіну, да знаёмага святара з Бабоўні, які ўладкаваўся ў Канатопе ў манастыр і збіраў вакол сябе ўсіх беглых капылян (вось адкуль у біяграфіі мастака з’явілася гэтае “каля Кіева”). Вярнуўся, крыху разбагацеўшы і набыўшы двух валоў, праз дзесяць год на радзіму, дзе стаў старастам капыльскага кушнерскага цэха. І бацька, і сын зноў акунуліся ў беларускасць. Як устанавіў зусім нядаўна фалькларыст Арсень Ліс, Севярын Малевіч цікавіўся народнай творчасцю, у 1907 годзе апублікаваў у “Вестях императорской Российской Академии наук” збор беларускіх народных песень, запісаных на Капыльшчыне. Што ж датычыцца Казіміра, то, па словах Ігара Малевіча, ён “ніколі не вывучыць ні ўкраінскай, ні рускай мовы. Усе свае лісты і ўсю сваю філасофію новага мастацтва ён напіша на роднай беларускай мове” лацінскімі літарамі, а “ўвесь свет будзе перакладаць і шукаць адпаведнікі капыльскім слоўцам”.
Прывёўшы указаная вышэй звесткі і цытаты, мы ўжо маем поўнае права лічыць Казіміра Малевіча беларускім мастаком. А чаму ўсё ўтойвалася, засакрэчвалася раднёй раней? Ігар Малевіч тлумачыць гэта страхам. Калі аўтар артыкула пытаўся пра сваю радаслоўную ў старэйшых сваякоў, тыя глядзелі на яго спалохана: якім чынам ён усё раскрыў і навошта гэта каму спатрэбілася?! У царскія часы баяліся, што выкрыецца ўдзел Севярына ў паўстанні, у савецкія — што шляхоцкія карані перакрыюць Казіміру шлях у мастацтва. І толькі бабуля Ульяна, равесніца Казіміра, перад смерцю адкрыла аўтару артыкула (прыгадаю, што ён быў першым кіраўніком дыпмісіі Рэспулікі Беларусь у Рэспубліцы Карэя, працаваў у Кітаі) усю праўду.
Мне застаецца яшчэ прывесці некалькі агульнавядомых звестак пра мастака. Нарадзіўся ён 23 лютага 1878 года. У 1904-1910 гадах вучыўся ў Маскве. Працуючы ў Віцебску, выдаў там дзве кнігі — “Супрэматызм” (1920) і “Бог не скінуты: мастацтва, царква, фабрыка” (1922). З’ехаўшы ў Ленінград (мусіць, пабойваўся выкрыцця ў дваранскім паходжанні), працаваў там дырэктарам Інстытута мастацкай культуры. Памёр 15 мая 1935 года ў Маскве ці пад Масквой. Як мастак адмовіўся ад сюжэта. Яго творы — канструкцыі кантрастных паводле колеру геаметрычных фігур — знайшлі паслядоўнікаў ва ўсім свеце, захоўваюцца ў самых прэстыжных музеях.
Змяшчаем у “Нашай карціннай галерэі” рэпрадукцыі двух твораў К. Малевіча — “Супрэматызм. 18 канструкцыя” (1915) і “Супрэматычная выява” (1916), якія захоўваюцца ў “Стэдэлійк-музеі” ў Амстэрдаме (Нідэрланды). Прыслана нямецкім беларусістам прафесарам Норбертам Рандавым.
/Голас Радзімы. Мінск. № 27. 19 ліпеня 2007. С. 4./
КАЗИМИР МАЛЕВИЧ
1878, близ Киева – 1935, Ленинград
Живописец, основатель супрематизма. В 1895-1896 учился в Киевской рисовальной школе, в 1904-1910 в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, в 1905-1910 в студии Ф. И. Рерберга в Москве. В начале 1910-х годов испытал влияние неопримитивизма: несколько позже иллюстрировал футуристические книги, а в 1914 познакомился с Ф.Маринетти во время приезда последнего в Россию. В 1915 впервые продемонстрировал супрематические работы на выставке "0,10". Член "Союза молодежи" и участник многих выставок ("Трамвай В", "Ослиный хвост", "Мишень" и др.). После революции принимал активное участие в художественной жизни страны. В 1919 открылась первая персональная выставка К.С.Малевича. В 1919-1921 сменил Марка Шагала на посту Витебской художественной школы и организовал УНОВИС ("Утвердители нового искусства"). С 1923 по 1926 руководил Ленинградским институтом художественной культуры. В 1927 совершил поездку в Варшаву и Берлин с персональной выставкой. Основные теоретические сочинения: От кубизма к супрематизму. Пг., 1916; Die gegenstandslose Welt. Munchen, 1927.
Лицо мое смеется, и смех тяжит мудрость
судорогою лица. Этим разделяюсь с природою, ибо
оно не улыбается, не гримасы смеха,
она совершеннее.
Я начало великое, охвачу ли лицо свое
мудростью вселенского блеска.
Светятся и мерцают звезды в лице моем
возрождая огонь мудрости.
В море глаз твоих темные острова окованы
кольцом в памяти рабства.
Разорву их ибо мудрость внутри темного острова
как источник живого.
Я ношу оболочку, сохраняющую совершенство мое в Боге.
Глаза мои через цепь видят мир, который
есть лестницей моей мудрости.
Так по лестнице познания я узнаю то что сохранено во
мне и что отбросил в пространство дорог для познания.
Но то, что познаю есть результат мудрости
а познание мое – подножие лестницы моей.
Старайся не повторять себя ни в иконе, ни в картине,
ни в слове.
Если что-либо в действии твоем напоминает тебе уже
деянное прошлое и говорит мне голос нового рождения:
Сотри, замолчи, туши скорее, если это огонь.
Чтобы легче были подолы мыслей твоих и не заржавели.
Чтобы услыхать дыхание нового дня в пустыне.
Очисть дух свой и сотри старые дни, ибо только тогда
ты будешь чувствительнее и белей, ибо в мудрость темным
лежат на платье твоем, и дыханием волны и чертятся тебе
новое.
Мысль твоя сейчас воспринимает очертания и наложит печать
поступи твоей.
Разум – первое образование лика человека.
Интуиция – смутное образование второго лика нового
образования будущего человека, но предопределяется в
глубине времени начало третьего,
которое завершит собою целое звено мирового строения,
от чего ничто не скроется, и многомильонные страницы
мира будут читаться сразу,
ни одна деталь не ускользнет из будущего черепа сверхмудрости.
Но то, что сейчас в тайне будет яснее солнца.
1913
/Казимир Малевич. // Илин. № 3. Якутск. 1991. С. 39./
Э. Б. Ершова
НАЦИОНАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ И ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ
БЕЛОРУССИИ В 20 — 30-е ГОДЫ
Новое историческое мышление, набирающее силу в последние годы, привело к необходимости разобраться в тех процессах, которые происходили с национальной художественной интеллигенцией в 20 - 30-е годы.
В советской историографии, в том числе и белорусской, данная проблема в указанной постановке вопроса не исследовалась. Отход от прежних стереотипов позволяет историкам по-новому рассматривать процессы развития советского общества в различные периоды его жизни.
Особенно остро и болезненно решаются сегодня проблемы межнациональных отношений. В стране возникли и возникают горячие точки, где зачастую разум заслоняется эмоциями, заменяется фактором принадлежности к тому или иному народу. Такие настроения несут беду и горе ни в чем неповинным людям. Обращение к истории, к познанию тех процессов, которые происходили в жизни различных народов, должно помочь решению этих острых проблем.
Однако долгие годы невозможно было изучать эти процессы но отношению к художественной интеллигенции, писательским кадрам национальных регионов страны. Переписка и материалы по вопросам истории создания писательских организаций были недоступны для исследователей, да и не могли даже быть опубликованы. И только демократизация нашего общества, гласность предоставили возможность познакомиться с архивами, отойти от стереотипов и по-новому увидеть все процессы, которые происходили в обществе в далекие 20 - 30-е годы. Они были очень сложными, неоднозначными, многослойными.
На территории Белоруссии с давних времен проживали белорусы, русские, украинцы, поляки, евреи и литовцы. Имеются и татарские поселения. Как и все инородцы в Российской империи, белорусы подвергались постоянному унижению и оскорблению со стороны «власть предержащих». В соответствии с политикой русификации на территории Белоруссии наличие местной интеллигенции не признавалось. В частности, в девятом томе «Полного географического описания нашего общества» под редакцией В. П. Семенова, вышедшего в 1905 г., говорится: «...О местной белорусской интеллигенции, подобной, например, малорусской, речи быть не может, так как ее не существовало» [1]. Но на территории этой западной окраины Российской империи свою профессиональную деятельность осуществляли врачи, адвокаты, агрономы, высшие чины армии, журналисты, учителя и преподаватели средних учебных заведений, служащие различных ведомств, актеры провинциальных театров, музыканты, художники. Национальный состав этой интеллигенции был также неоднородным, как и ее классовое положение. В нее постоянно вливались выходцы как из эксплуататорских, так и из эксплуатируемых классов. Однако различные группы интеллигенции выражали общественные идеалы и интересы и тех классов, которым они служили.
В силу своей социальной принадлежности интеллигенция неоднозначно восприняла революции 1917 года: Февральскую и Октябрьскую. Процесс этот был очень сложным, и, на наш взгляд, требует своего пересмотра с позиций уже не только сегодняшнего, но и завтрашнего дня.
Февральская революция пробудила национальную интеллигенцию Белоруссии к активной деятельности. С восторгом и надеждой на национальное возрождение встретили Февральскую революцию Я. Колас и Я. Купала, Т. Гартный, Дм. Бядуля, Ю. Пэн и многие другие представители художественной мельпомены этого края. Однако российское общество не остановилось на буржуазно-демократическом этапе революции. Условий для духовного возрождения общества пока не существовало. Октябрь расколол творческую интеллигенцию. Многие ее представители революцию не приняли и покинули пределы страны. Другая часть встретила ее как должное, как закономерное явление и всю свою энергию направила на осуществление идей социализма. С восторгом Октябрьская революция была принята художниками-авангардистами, такими, как Марк Шагал, Казимир Малевич, поэты Тишка Гартный, Дм. Бядуля и некоторые другие. Марк Шагал получил осенью 1918 г. мандат на должность уполномоченного по делам искусств в г. Витебске и с большим энтузиазмом стал создавать там учебные заведения искусства, привлекать к художественное работе многих видных деятелей культуры, в том числе и К. Малевича. Вместе с ним и другими художниками М. Шагал оформив улицы и площади Витебска к 1-й годовщине Октябрьской революции в стиле авангарда. Эскизы оформления показывают, что эта работа и сегодня представляет огромную ценность и вызывает интерес своей неповторимостью, особенно на Западе.
Художественная интеллигенция республики в лице актеров музыкантов, художников, писателей и журналистов свою деятельность начала с выступлений перед широкими массами народа частями Красной Армии. В концерте, спектаклях, встречах принимали участие все, независимо от национальности. Все различие групп творческой интеллигенции после Октября заключалось в создании профессиональных союзов актеров, оркестрантов, театральных служащих, которые в 1919 г. вошли в единый профессиональный союз работников искусств — Рабис. Его задачей стала социальная защита представителей этих профессий от безработицы, бытовых неурядиц и решение многих других проблем. Однако гражданская война и война с белополяками приостановила эту работу. И только после окончания войны в 1920 г. Советская Белоруссия смогла приступить к восстановлению разрушенного и созданию нового государства. В этот процесс активно включилась и многонациональная интеллигенция республики. В 1928 г. Нарком просвещения Белоруссии А. Балицкий в докладной записке, посвященной итогам культурного строительства в связи с 10-летием провозглашения БССР писал: «...Белорусская Советская социалистическая республика фактически приступила к культурному строительству в 1920 г., после освобождения от поляков, т.е. на 3 года позже, чем РСФСР. Советская власть нашла здесь культурно-просветительное дело в полном упадке. Империалистическая война на территории Белоруссии, эвакуация населения и учреждений во время войны, немецкая оккупация, гражданская война с белопольской оккупацией — все это до основания разрушило дело народного образования на территории Белоруссии» [2]. В таких условиях белорусский народ приступил к мирному созидательному труду, в который активно включилась и художественная интеллигенция.
Среди актеров, музыкантов, писателей, художников было много представителей еврейской, польской, литовской национальности. Они вместе с белорусской и русской частью художественной интеллигенции стали инициаторами создания национальных творческих коллективов. Именно с ростом национального самосознания народов Белоруссии в начале 20-х годов росло стремление к возрождению своей культуры, выразившееся в организации польского передвижного, белорусских, еврейского и литовского театров, хоровых коллективов, небольших оркестров.
Оркестры симфонической и духовной музыки, как правило, были многонациональными по своему составу. В силу сложившихся традиций векового совместного проживания различных народов на территории Белоруссии отношения в этих коллективах между представителями различных национальностей были деловыми, товарищескими. Материалы конфликтных комиссий профсоюза Рабис показывают, что неувязки во взаимоотношениях между его членами существовали только в сфере оплаты за проделанную работу, распределения определенных материальных благ или несогласия по присвоению тарифной ставки [3]. Все эти конфликты решались на основе устава профсоюза и положений о деятельности творческих кадров.
Осуществление программы партии большевиков по национальному вопросу началось в Белоруссии с организации национальных секторов сверху донизу. В аппарате ЦК КП(б)Б в 20-е годы работали сектора: латышский, польский, еврейский.
По тому же типу создавалась структура и других органов, руководивших всеми отраслями социально-политической и культурной жизни общества. Так, в организованном в 1921 г. Институте белорусской культуры наряду с такими секциями, как литературная, театральная, изобразительного искусства, действовали и национальные секции. В структуре Инбелкульта работали, на правах автономных, еврейский отдел языка, литературы и искусства, польский отдел этнографии и истории, языка и литературы и литовская комиссия по подготовке академического издания сборников произведений белорусских писателей [4]. Секции и отделы Инбелкульта объединяли всех деятелей культуры, независимо от национальной принадлежности.
В 1923 г. было создано литературное объединение молодых писателей «Маладняк», при котором на паритетных началах действовали русская, белорусская, еврейская и латышская секции. Эти литературные группы занимались пропагандой произведений национальных писателей, создавали литературные кружки, студии, кружки юнкоров, публиковали свои произведения на литературных страничках в партийной и комсомольской печати, организовывали вечера и встречи с рабочими и крестьянами. Во многих городах и местечках Белоруссии работали филиалы этих секций. Так, в Витебске литсекция состояла из 32 чел., в том числе: белорусская— 12 чел., русская — 10, еврейская — 10 и латышская, о численности которой данных не было указано [5]. В 1927 г. все национальные литературные группы были объединены в Ассоциацию пролетарских писателей — БелАПП.
В той же записке об итогах культурного строительства в БССР за 10 лет существования А. Балицкий отмечал, что: «Помимо старых писателей (Я. Купала, Я. Колас, Дм. Бядуля, Тишка Гартный и др.), революция выдвинула целый ряд новых имен, выросших уже в условиях Советской власти — вместо отдельных писателей и поэтов мы имеем целые литературные объединения (Полымя, Белорусское литературное объединение ВААП, Узвышина и др.). Имена новых писателей, как Михась Чарот, М. Зарецкий, К. Крапива, Л. Александрович, Дубовка, Дудар, К. Чорный и др.» [6]. Это были представители новой, молодой рабоче-крестьянской национальной интеллигенции: белорусской и еврейской. В конце 30-х годов все они, кроме К. Крапивы, были репрессированы.
Все национальные музыкальные, театральные коллективы, литературные объединения работали дружно, выполняли те задачи социалистического строительства, которые были поставлены перед ними в те годы. Они отвечали стремлениям народа иметь свою национальную культуру, сохранить свои национальные традиции. Еврейский, латышский, польский и белорусские театры, хоровые коллективы часто выступали в той местности, где преобладало население данной национальности. Но посетителями этих представлений были, как правило, все жители городов, местечек и окружных деревень, невзирая на национальность и язык, на котором выступали артисты.
В первые годы нэпа проблемы творческих коллективов заключались в том, чтобы обеспечить их составу работу и оплату труда по прожиточному минимуму. К концу 20-х годов положение театров, оркестров, хоровых и танцевальных коллективов, писателей и художников несколько «упрочилось. Но даже в самые трудные времена, времена безработицы, художественная интеллигенция всегда помогала тем, кто оказывался в сложных и трудных обстоятельствах. Долгое время в республике существовали фонды в помощь голодающим и безработным, в которые первичные организации и Центральное бюро Союза Рабис постоянно отчисляли часть заработка и прибыли от культурных мероприятий [7]. Всех объединяло общее дело развития культуры и поддержки товарищей, оказавшихся в беде.
В конце 20-х годов в Белоруссии, так же как и во всей стране, была проведена так называемая театральная дискуссия. В обсуждении пьес, написанных драматургами, и спектаклей, поставленных в белорусских и национальных театрах, проявилась такая форма «классовой борьбы», как выявление национал-демократизма, перерастающего якобы в национализм и шовинизм. По сути дела это было началом расправы с талантливой национальной художественной интеллигенцией, что привело фактически к ликвидации всех национальных направлений в культуре в течение последующего десятилетия.
Определенную роль в создании культуры «единого потока» и «единомыслия», на наш взгляд, сыграли два партийных документа: резолюция ЦК ВКП(б) «О политике партии в области художественной литературы» 1925 г. и постановление ЦК ВКП(б) «О перестройке литературно-художественных организаций» 1932 г. В советской историографии значение этих документов оценивалось очень высоко. При этом не рассматривался такой аспект, как усиление борьбы против непролетарских писателей после публикации резолюции 1925 г. и ликвидация самых различных творческих объединений, в том числе и национальных. Преобладающими направлениями в культуре всех народов СССР стали русский язык и язык нации, по определению которой была названа республика: в Белоруссии — белорусский и русский, на Украине — украинский и русский, в Казахстане — казахский и русский и т.д.
Все другие национально-культурные объединения уже сливались в единую организацию, а языки приобретали чисто бытовой характер. Это приводило к потере национального самосознания, традиций и духовной культуры народов.
Так, с марта 1928 г. началось постепенное объединение всех национальных литературных групп во Всесоюзную ассоциацию пролетарских писателей, а затем преобразование ее в 1934 г. в Союз советских писателей с его главным требованием следовать методу социалистического реализма.
К середине 30-х годов прекратили свою деятельность еврейский, латышский и польский театры. Часть актеров этих театров перешла на работу в белорусские и русские театры, а другая часть покинула Белоруссию, выехала в другие регионы страны Во второй половине 30-х годов были ликвидированы национальные секторы в центральных партийных органах. Вслед за ними были расформированы все национально-культурные образования, печать, издательства, театры, музыкальные коллективы, писательские объединения. Ликвидация этих коллективов проводилась под лозунгом того, что национальный вопрос в нашей стране решен, что уже происходит сближение и слияние наций, а потому нет необходимости в деятельности подобных национальных органов. Это было очередное забегание вперед, заложившее основу сегодняшних проблем межнациональных отношений. Не успев развиться, создать наиболее устойчивые условия для возрождения национального самосознания, ростки национальной культуры были ликвидированы.
1937-й год стал трагичным и для художественной интеллигенции Белоруссии. Многие деятели культуры республики были репрессированы, погибли в сталинских концлагерях. Больше половины членов Союза писателей Белоруссии были репрессированы в конце 30-х годов. Оставшихся на свободе 53 членов ССП БССР ждала та же участь, если бы не личное обращение первого секретаря ЦК КП(б)Б П. К. Пономаренко к И. Сталину с просьбой не подвергать уничтожению известных всему миру родоначальников белорусской литературы Я. Коласа, Я. Купалу, Дм. Бядулю и молодых представителей рабоче-крестьянской литературы Лынькова, К Крапиву и других, ибо в противном случае перестанет существовать белорусский народ как нация [8]. Это спасло перед войной многих писателей, художников и композиторов. Так, в 1939 г. второй секретарь Гомельского ОК КПБ А. Эльман защитил и спас от репрессирования композитора Г. К. Пуксита, еврея по национальности [8]. В конце 30-х годов все национальные проблемы отступали перед страхом той репрессивной машины, которую привели в движение укрепляющиеся культ личности И. Сталина и административно-командная система.
Таким образом, потери духовного потенциала в лице репрессированных писателей, актеров, художников — вот самая основная проблема национальной художественной интеллигенции Белоруссии в 20 - 30-е годы.
ЛИТЕРАТУРА
1 См.: Полное географическое описание нашего общества (Под ред. В. П. Семенова). — Спб., 1905. — 136.
2 ЦПА ЦК КПБ. ф. 4. оп. 7. д. 114, л. 124.
3 Там же, ф. 4, оп. 7, д. 123, л. 168.
4 ЦГАОР СССР. ф. 5508, оп. 1. д. 103. л. 10-12.
5 ПА Витебского ОК КПБ, ф. 10051, оп. 1, д. 730, л. 62-64.
6 ЦПА ЦК КПБ. ф. 4, оп. 7, д. 114, л. 132.
7 ЦГАОР СССР, ф. 5508, оп. 1, д. 90, 103 и др.
8 См.: Страницы истории Компартии Белоруссии: Суждения, аргументы, факты. — Минск, 1990. — С. 175.
9 Государственный архив Гомельской области, ф. 1947, оп 1, д. 23, л. 2-4. ЦПА ЦК КПБ, ф. 4, оп. 27, д. 248, л. 2.
/Национальные отношения в регионах страны: история и современность. Материалы всесоюзной научной конференции 27-28 июня 1991 г., г. Якутск. Ч. II. Якутск. 1992. С. 32-39./
