ЎЎЎ Камаля Рэшатня. Гэнадзь Каханоўскі пра Якутыю. Койданава. "Кальвіна". 2024.

Генадий Кохановский

ЧЕРЕЗ РАССТОЯНИЯ

В. П. Грицкевич. От Немана к берегам Тихого океана. Минск, «Полымя», 1986. 304 с.

Своеобразие культуры, быта и истории каждого народа почти всегда вызывало пытливость исследовательской мысли. Особенно заметен такой интерес в последние десятилетия. Он привел к открытию ранее неизвестных документов и новых материалов, что помогло уточнить многие исторические события. Наука и культура обогатились новыми фактами.

Отдавая дань глубокого уважения видным деятелям прошлого, ленинградский ученый Валентин Петрович Грицкевич с присущей ему научной тщательностью проследил судьбу уроженцев Белоруссии, оказавшихся волей обстоятельств в Восточной Сибири. Читатели «Полярной звезды» уже знакомы с некоторыми его очерками о путешественниках, шедших по бескрайним просторам Якутии. Плодом многолетней работы этого автора явилась большая книга «От Немана к берегам Тихого океана», изданная в прошлом году в Минске. Во вступительном слове известный историк Н. Н. Улащик (Москва) назвал ее увлекательной, добавив, что ее с интересом прочтут краеведы, научные сотрудники и многие другие читатели.

Это одно из первых фундаментальных исследований, где отобраны материалы, касающиеся освоения Сибири и Дальнего Востока совместно с русскими и украинцами выходцами из Белоруссии в XVII — начале XX веков.

Большинство разделов книги рассказывает о совершенно или почти неизвестных персонажах отечественной истории, таковыми являются ссыльные революционеры, участники национально-освободительной борьбы против царского самодержавия — Ева Фелинская, Фаустин Тетерский, Константин Воллосович и другие. К книге приложены пространные примечания, позволяющие убедиться в широте привлеченных автором архивных источников, которые хранятся в двенадцати городах страны, а всего В. П. Грицкевичем изучены материалы более двадцати архивов.

Первые выходцы из Белоруссии появились в Якутии еще в XVII веке и несли здесь службу под названием казаков «литовского списка». У читателей может возникнуть вопрос, почему автор часто употребляет в отношении белорусов вроде бы не свойственные им термины «литовец», «литвин», «тутэйший» (местный — Г. К.), даже «поляк». В. П. Грицкевич на этот вопрос отвечает. Именно так называли белорусов старорусские писцы. Это уже хорошо разработано современными белорусскими историками.

В девяти главах книги («Край малой ночи», «Острова за проливами», «Путь сквозь годы», «Собиратель гербариев», «Когда и смерть не останавливает», «Составитель якутского словаря», «За розовой чайкой», «По следам мамонтов» и «Маршрутами первопроходцев») рассказывается об изучении уроженцами из Белоруссии Якутии. Идет ли речь о первом описании Якутии, выполненном Адамом Каменским, или об Иване Козыревском —первооткрывателе Курильского архипелага, или о Яне Черском — ссыльном повстанце, путешественнике, или о ссыльном народнике Эдуарде Пекарском — везде чувствуется глубокое знание автором предмета исследования.

В большинстве случаев, как у себя дома, так и в далекой Якутии выходцы из Белоруссии зарекомендовали себя прогрессивно настроенными людьми, относились с чувством благодарности и уважения к местному населению. «И если бы не якуты, — писал Эдуард Карлович Пекарский, — я должен был пропасть с голода». Не потому ли этот политический ссыльный с таким рвением стремился отплатить за добро своим усердием в области языкознания, создав знаменитый «Словарь якутского языка». Э. К. Пекарский не только поддерживал, но и поднимал дух якутского народа, выступая против его дискриминации. «Разве может человек, наблюдавший вокруг себя жизнь, живущий среди живого и способного народа, как якуты, сказать, что якутский язык мертв, за ним нет прошлого и настоящего? Понимает ли г(осподин) инспектор, что он позволяет себе утверждать в официальной бумаге? Называть мертвым язык, на котором говорит поголовно все свыше двухсоттысячное население Якутской области, который распространен за пределами последней...» Время подтвердило правильность мыслей Пекарского. Его «Словарь» дал огромный всплеск духовной жизни края, привлек внимание широкой научной общественности, стал символом национального возрождения и восхождения. Обреченный на гибель ссыльный выжил благодаря якутам и сам не дал им духовно погибнуть, заставил местную русскую администрацию обратить на них внимание.

В Сибири отбывал наказание участник восстания 1863-1864 годов белорус Иван Дементьевич Черский. Не имея возможности отдать все свои творческие силы родному народу, он и в ссылке нашел свое призвание, а позже и признание, посвятив свою жизнь до остатка исследованиям в области геологии, географии, даже в археологии и палеонтологии Якутии.

Любопытен факт, что еще в 1754 году Людвик Сеницкий в городе Вильно издал книгу, в которой описал быт и правы якутов, их верования, одежду, питание и другие черты жизни этого народа. Через Л. Сеницкого жители Белоруссии еще в XVIII столетии знакомились с древними якутскими обычаями. Не исключено, что некоторые более поздние путешественники в Сибирь уже имели представление об этом крае именно по книге Сеницкого.

Некоторые из представленных в книге В. П. Грицкевича имен уже достаточно известны в Белоруссии, но автор упорно искал новые биографические данные, сведения о научной деятельности исследователей. Его поиски увенчались успехом. Все без исключения герои книги предстали перед нами в их сложной, живой деятельности. Например, об Андрее Бялыницком-Бируле или о Константине Воллосовиче мы имели только сжатые биографические заметки, помещенные в энциклопедических словарях, да и то по нескольку строк. В. П. Грицкевич впервые знакомит нас с их происхождением, дает социальный портрет подвижников, приводит результаты их исследований.

Удивляет широта интересов выходцев из Белоруссии. Кто занимался медициной, кто археологией, геологией, ботаникой, языкознанием, этнографией, внося свой вклад в якутоведение.

Пути прибытия в Якутию тоже были разными. Адам Каменский попал сначала в русский плен в октябре 1660 года во время битвы на реке Басе, что между Могилевом и Шкловом. Через Москву, Ярославль, Тобольск, Енисейск он попал в Якутск и четыре года, с 1664 по 1668 год, жил в самом Якутске. Домой вернулся в результате обмена пленными. В родной Орше он и написал свои воспоминания («Диариуш»).

В шестьдесят пять лет Т. М. Августинович оказался в Якутии, куда его послали для борьбы с инфекционными заболеваниями. Объездил Вилюйский округ, затем Колымский, так что знал этот край очень хорошо, общался с простым народом. Именно он мог написать, что в жилье эвенов всегда были «безукоризненная чистота и порядок».

В. П. Грицкевич на основании изученного им обширного материала сделал оценку того поистине огромного вклада, который внесли уроженцы Белоруссии в изучение природы, геологии, археологии, этнографии, культуры, народной медицины Сибири и Дальнего Востока. Работа автором выполнена без лишнего «теоретизирования», при этом он рассмотрел всю возможную источниковедческую базу, конечно, с ориентацией на доступность описанного широкому читателю.

Закрывая последнюю страницу книги, мысленно обозреваешь судьбы людей, которые в своем крае хотели покончить с феодальными порядками, косностью, национальной отсталостью, а им пришлось изведать неимоверные трудности Сибири, где они не только не пали духом, но и послужили местным народам. Чувствуется, об этом не все сказано и Грицкевичем. Он продолжает поиски. Искать же есть что.

Автором данной рецензии чисто случайно недавно были найдены в Вильнюсском архиве отрывки из дневников, в которых бывший участник восстания 1863-1864 годов уважительно отзывается о жителях Забайкалья. Описаны наиболее распространенные заболевания. Автор записок волею судьбы оказывался в уединенных селениях, где мог наблюдать охотничью и другую хозяйственную жизнь края. Оказавшись в экстремальных условиях, белорус пользовался доверием бурятов и якутов, которые его не раз выручали из беды, предоставляя лодки, жилье, пищу.

Значит, можно еще и нужно искать материалы, освещающие все новые эпизоды времен ушедших, новые имена.

[С. 106-105.]

**********

Еще в 1902-1903 гг. С. А. Белокуров опубликовал свои архивные выписки, где сообщается, что среди сосланных в 1661 г. в Сибирь значатся:

«Въ Якуцкой острог по государевым грамотам і по росписям в Литовской списокъ в казаки шляхта: оклад денег 8 рублев, хлѣба 7 чети ржи, 6 чети овса, 2 пуда соли: Юрка Хотимской. Денег по 6 рублев, хлѣба по 6 чети ржи, по 4 чети овса, по 2 пуда соли: Хриштоп Ѳедоров, Александръ Волекметла, Янка да Мишка Ждановичи, Гришка Каменской».

[С. 48.]

«Марта въ 26 де по государеве грамоте присланы с Москвы в Тоболескъ с тоболскимъ казачьимъ атаманомъ с Ондрѣем Булдаковым литовские люди оршанские шляхта: Гришка Каменской, Янко да Мишка Ждановичи; і по указу великих государей посланы тѣ ссылные люди іс Тоболска на Лѣну въ Якуцкой острог, а государева служба велено имъ служпть в литовскомъ списке в казаках».

[С. 70.]

/Юрій Крижаничъ въ Россіи. [Приложенія. V. О лицахъ, сосланныхъ въ Тобольскъ за 1654-1662 гг.] // Сергѣй Ал. Бѣлокуровъ. Изъ духовной жизни московскаго общества въ XVII в. Москва. 1903. С. 48, 70./

Кстати, это единственный источник, где Адам Каменский причисляется к оршанской шляхте, возможно из-за того, что был взят в плен в Оршанском повете ВКЛ, хотя белорусский историк В. Поздняков утверждает, что Адам Каменский «происходил, возможно, из оршанской шляхты. В войну России с Речью Посполитою 1654-67 очутился на захваченной территории и присягнул царю. Затем присоединился к войскам Речи Посполитой, в битве на Баси 1660 попал в плен». /Пазднякоў В. Каменскі-Длужык Адам. // Вялікае княства Літоўскае. Энцыклапедыя ў двух тамах. Т. 2. Мінск. 2006. С. 25.]

«25 сентября 1669 г. в Нащокине начались переговоры русских дипломатов с польским комиссаром хелмским воеводой Яном Гнинским, относительно практического осуществления Андрусовского русско-польского мирного договора. Лишь в начале 1671 г. было достигнуто соглашение о возвращении в Польшу военнопленных. Видимо тогда Адам Каменский Длужик смог вернутся на родину. Поэтому очевидно, что сам Dyaryusz... Каменского Длужика был создан не ранее 70-х гг. XVII в.» /Полевой Б. П. Адам Каменский Длужик в Восточной Сибири и источники его этнографических сообщений. (Итоги дальнейших архивных изысканий). // Historia kontaktów polsko-rosyjskich w dziedzinie etnografii (Materiały z konferencji we Wrocławiu). Wrocław-Warszawa-Kraków-Gdańsk. 1976. S 145./

«В 1668 г. в составе группы пленников он [Адам Каменский] был отпущен в Москву, откуда, по обмену пленных, вернулся домой, в Оршу, где и составил записки о житье-бытье в Сибири». /В. П. Грицкевич. От Немана к берегам Тихого океана. Минск 1986. С. 48./

Предполагается что по просьбе Яна Гнинского, Адам Каменский написал свою реляцию о нахождении в Московском плену. Осенью 1673 г. Ян Гнинский участвовал со своим отрядом в Хотинской битве с османами. У 1677-1678 гг. был послом в Оттоманской империи, где, помимо прочего, выкупал за деньги у турок «польских» пленных. Осенью 1683 г. он прибыл под Вену, куда привел собственную гусарскую хоругвь, драться с турками. /Przyboś A. Gniński Jan. Polski słownik biograficzny. T. VIII. Wrocław – Kraków - Warszawa. 1959-1960. Reprint. Wrocław. 1990. S. 149-151./ Возможно, в битве принимал участие и Адам Каменский, ибо в этой войне «христианского мира с магометанским» 2 сентября 1683 г., как отметил Витсен «монах Крижанич, который, находясь в польском войске, при осаде Вены, недавно пал в сражении...» /Белокуров С. А. Юрий Крижанич в России. (По новым документам). Москва. 1902. С. 291./, а с Крижаничем Адам Каменский встречался в Тобольске...