ЎЎЎ Кучуя Жамяра. Паклёп Гаўрылы Ксенапонтава на Эдуарда Пякарскага. Койданава. "Кальвіна". 2024.

ЯКУТСКИЕ ДРУЗЬЯ ГОРЬКОГО

... В конце 1906 года А. А. Семенов сколотил вокруг себя инициативную группу, состоящую в основном из политических ссыльных, а также части местной прогрессивной интеллигенции. Группа эта решила издавать в Якутске газету на русском и якутском языках.

А. А. Семенов с местным интеллигентом — учителем Н. Е. Афанасьевым — развернули кипучую деятельность по изысканию средств. Начались сборы пожертвований по подписному листу среди жителей города и области. Сумели привлечь к этому делу либерально настроенную буржуазию и купечество. В клубе приказчиков шли целевые спектакли, костюмированные вечера и концерты.

Когда сколотили необходимую сумму, связались с проживавшим тогда в С-Петербурге бывшим политическим ссыльным, впоследствии автором всемирно известного якутского словаря и почетным академиком Э. К. Пекарским. При его активной помощи получили от немецкой фирмы Леман и К° оборудование и шрифты для небольшой газетной типографии, печатный тигельный станок большого формата — «Американка», несколько пудов текстового и титульного русского и якутского шрифтов.

В конце июня 1907 года состоялось учредительное собрание инициаторов издания газеты, которую решено было назвать «Якутский край» («Саха дойдута»), издавать на русском и якутском языках три раза в неделю. Тут же избрали редколлегию, в состав которой в основном вошли политические ссыльные.

Издателем ее утвердили Н. Е. Афанасьева, редактором — С. А. Корякина. А. А. Семенов взял на себя хлопоты получить разрешение на выход газеты.

Алексей Тимшин

[С. 17.]

А. А. СЕМЕНОВ — А. М. ГОРЬКОМУ

Якутск, 20 января 1928 г.

Дорогой Алексей Максимович!

С якутскими переводами Г. В. Ксенофонтова произошло, по-видимому, недоразумение: Вам попал на глаза якутский текст, напечатанный русскими буквами, а не русский. Автор переводов — б. доцент Иркутского университета, якут, человек с некоторыми странностями. Он утверждает, напр., что Э. К. Пекарский, якутский словарь, которого уже много лет издает Академия наук, плохо знает якутский язык, а разговаривать на нем уклоняется. [* Гавриил Васильевич Ксенофонтов (1888-1940) — по национальности якут — в 1912 году окончил юридический факультет Томского университета. После революции работал в Иркутском университете на кафедре археологии и этнографии. Автор работы о происхождении якутского народа «Урангхай сахалар» и ряда других книг.]...

А. Семенов.

/Якутские друзья А. М. Горького. Сост. Ирина Дистлер и Алексей Тимшин. Якутск. 1970. С. 129./

********

Тут удивляет то, что якутская интеллигенция, которая пользуется якутским «Словарем» Э. К. Пекарского, не указала составителям книги «Якутские друзья А. М. Горького», что Гавриил Васильевич Ксенофонтов сознательно «ошибался» в знании Э. К. Пекарским якутского языка, ибо во втором издании этой книги, высказывание Г. В. Ксенофонтова осталось без комментария. Все, как в случае с А. Е. Кулаковским...

Кучуя Жамяра,

Койданава

********

ЯКУТСКОЙ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ

Часть первая

ФИЛОСОФСКИЕ ВОПРОСЫ О СУДЬБАХ

МНОГОЧИСЛЕННЫХ И МАЛОЧИСЛЕННЫХ

НАРОДОВ

Борьба за существование.

Переселенческая политика царизма

Вы, г.г., м.б., подумаете, что я одержим какой-нибудь манией или мнительностью, высказывая мысль о возможности и даже неизбежности вымирания якутов. Можете думать и так, но я глубоко убежден в критичности положения якутов в данное время.

Неужели не заметны те роковые тучи, которые так зловеще собрались над нашим мутным небосклоном!..

Всякому известна аксиома, что дикий народ, приходя в соприкосновение с более культурным, вымирает в течение более или менее продолжительного периода времени. Какая масса к тому исторических примеров!

Даже такие великие нации, как индейцы, негры и др., вымирали и вымирают. Причина явления простая: культурный человек, вооруженный знаниями, почерпнутыми из наук, легче извлекает все полезное из окружающей природы, тогда как дикарь этого не в состоянии делать: он может пользоваться готовыми, видимыми благами природы, которые с размножением людей иссякают, и дикарь погибает, говоря короче, последний не может выдержать «борьбы за существование». В силу этой аксиомы мы, якуты, должны вымирать и вымираем.

В частности, обращаясь к современным Сибир. инор-м, с ужасом замечаем подтверждающее сказанный вывод — явное и быстрое вымирание их (наши сродственники: алтайцы, карагасы, койбальцы, джагатайцы, уйгуры, османли, кондомы, телеуты, камасинцы — теперь считаются только сотнями, некоторые только тысячами. Также вымирают: сибирские татары, уранхаи, орочоны (680 душ), вогулы (7000), бухарцы (400), остяки, зыряне, качинцы, тунгусы, ламуты (500), манегры, гольды (430), юкагиры (675), чуванцы (72), коряки, камчадалы (5000), айны (1130), гиляки (2500), латыши, эсты и прочие. Совершению вымерли: аринцы, омуки, байкальские якуты («кучуна омук»).

В численном отношении не убавляются только: киргизы, буряты, якуты и чукчи. Но в этом кажущемся благополучии мало утешительного. Туруханские якуты за последние три-четыре года совершенно обнищали вследствие лишения рыбных промыслов, а обнищание есть верный залог вымирания. Витимские (Нюйя), Колымские и Верхоянские якуты очень бедны и некультурны. Что касается нас, остальных якутов, то, хотя численно не убавляемся, но поразительно быстро мельчаем, становимся хилее и т. п., что известно всякому из нас и что также служит верным признаком будущего вымирания.

Звероподобные чукчи потому не вымирали до сих пор, что до них пока не касалось ядовитое «дыхание» (тыын) культурных народов. Но теперь их стали уже сильно спаивать спиртом американцы и русские, потому дни их сочтены.

Жалка мне участь киргизов. Это наши «родственники», имеющие с нами один корень языка. Они самый многочисленный из всех инородцев (около 1 000 000 душ), простодушный и поэтичный народ. Под защитой Магометанской религии, запрещающей спиртные напитки, обладая большими стадами скота и располагая необъятными степями, бедняжки-киргизы кочевали себе весело по степям круглый год и жили беспечно по заветам отцов и старины. Но вот в начале XX века негаданно хлынула из-за Урала бешеная волна голодных переселенцев. Десятками и сотнями тысяч засели они на киргизские земли, не внимая ни мольбам, ни угрозам и оставив туземцам лишь по 15 десятин земли на душу... (До 1911 г. было у них отобрано земли 11 587 128 десятин). Не умея заниматься земледелием и не имея достаточных земель для своих стад, они должны были поневоле перебивать свой скот и сбывать его по дешевке. И вот, теперь они влачат жалкое существование, вспоминая прежние блаженные времена...

История с киргизами должна была устрашать нас, ибо служит прообразом предстоящей нам перспективы; но мы на все это не обращаем внимания, слушаем, как сказку, как видимое и слышимое во сне...

Переселенческая волна не удовлетворилась одним степным краем, и пошла неудержимым потоком дальше вдоль всей Сибири. Она и не может остановиться, ибо русский мужик к следующему году способен сфабриковать в еще большем количестве новых индивидов рода человеческого; в этом отношении, как доказывает статистика, русский побил всемирный рекорд: ежегодно фабрикуется маленьких «нучей» в количестве, превышающем число всех якутов в 68 раз! А в 10-20-100 лет сколько будет!..

Ныне громаднейшие губернии Запад. Сибири все переполнены: Енисейская, Иркутская губернии, Забайкальская область, пресловутый Амур, словом, все возможные места заполнены переселенцами, шедшими со времени постройки Вел. Сиб. ж. д. ежегодно сотнями тысяч (за последнее время в год выходило по 800 000 - 900 000 человек). Так как, с одной стороны, в Евр. России дела не улучшаются, земли с ежегодным пользованием истощаются и от частной собственности не освобождаются, культура замерла на низкой «мертвой» точке, голодовки периодически обессиливают хозяйства, а с другой стороны, население растет не по дням и часам, а по минутам и секундам и переселенцам совать носы некуда, — то понятно, что Прав-во обратило свое внимание и на далекую Якутскую область, про которую оно имеет совершенно превратное представление и про величину которой ходят баснословные слухи. Положим, иметь ему правильное представление довольно трудно, потому оно и посылало специально Маркграфа, сделавшего доклад, что наша область может вместить 2 000 000 переселенцев.

Прав-во... радостно ухватилось за доклад Маркграфа, и теперь идут спешные приготовления о заселении Як. области. Прав-во, заселяя Сибирь, и в частности, нашу область, мнит убить с одного выстрела сразу трех зайцев: 1) избавиться от того избытка населения, которого ему девать некуда (что весьма важно при том жгучем, обостренном положении земельного вопроса, какое там ныне господствует); 2) заселяет и культивирует дикий пустынный край с целью извлечении пользы для государства эксплуатацией его природных богатств и 3) колонизировать свои окраины в видах охраны их от алчных и страшных соседей, — вроде Амер., Яп., Китая. Если бы не такое нудное положение вещей, то прав-во не поддалось бы так легко приятной иллюзии самообмана и отнеслось бы недоверчиво к докладу Маркграфа, так приятно и в тон ответившему его видам.

Проект переселения якутов на Крайний Север

Мы, в свою очередь, так детски — наивно обманываем самих себя мыслью, что пепелища и «өтөхи», где жили и умирали наши прадеды, принадлежат нам и что мы их никому не дадим. Но наши пресловутые «дьыала» и «куолу», наши «суут», «сокуон», «бырысыанньыйа» против переселения ничего не сделают и ничему не помогут... Так сильно взбудораживавшие наши мелочные интересы «сенсационные дела» вроде спора 3-е хатылинцев с телейцами из-за 80 күрүө, Якутского союза, инструкции Скрипицына, солдатчины из якутов, переложения податей на скот, — расплывутся, как дым, перед грозным призраком переселения... Теперь-то настает время узнать нам настоящую цену «өлүү-алдьархай», «сор-муҥ».

Поставить бы истого якута-патриота в Питер среди правящих сфер, разбирающих по косточкам улусные и наслежные земли, сделав по волшебству его понимающим все слышанное! Чтобы он стал чувствовать и что стал говорить?! Теперь ему хотя говорят и долбят, что земли, на которых жили до сих пор якуты, принадлежат казне, — но он не в состоянии ни верить, ни воображать, ни переваривать в мозгу это...

Да, там ходят про нас разные толки, теории и проекты. Напр., один субъект, слывущий знатоком Якут. области, ее аборигенов и языка последних, и кичащийся этим, высказал в качестве авторитета, мысль, сумасбродную для нас, но целесообразную для слушателей его, — мысль, что якутский народ следует переселить на север к морю, а их родину заполнить переселенцами из России. Может быть, Вам проект этого господина покажется странным, но он г.г. нучаларам показался тогда идеальным. Что же, они правы со своей точки зрения: земля переселенцам необходима; поселить их около моря — они не выдержат климата; а если переселить туда якутов, то последние, как акклиматизировавшиеся, не станут явно вымирать; тогда за чем же дело стало — гнать якутишек на север, да и все тут!..

Может б., интересуетесь личностью того оратора, который так хорошо знает всю нашу подноготную и который сказал упомянутое слово в Томске, на съезде ученых («Сиб. Вопр.»).

Как назло забыл я его фамилию, но, когда опишу, узнаете живо.

Гостил он у нас долго; приехал молоденьким, вертлявеньким, поджареньким, а уехал стареньким, ехидненьким. Сотрапезничал он с нами десятки лет, похваливая наши «тар», «үөрэ» и “бутугас”. Хвалил он и любил и нашу девицу-красавицу (ныне покойницу), с которой он коротал долгие, зимние вечера под музыкой северной вьюги... Будучи молод и полон жизненных потребностей, он увлекался дикаркой и сильно обескураживался, когда она не понимала его мыслей и... желаний, а он - ее. Во 1-х, поэтому, во 2-х, от нечего делать, он стал записывать лепет своей подруги и учить ее своему языку. Но, так как сам всецело подпал под ее обаятельную власть, то не смог ее научить своему языку, наоборот, — сам научился от нее разговорному и любовному языку якутов, которого сделал своим коньком и на котором сначала поехал в Питер, а теперь едет вверх — по пути славы и великих почестей...

Вот, сей-то господин попал случайно раз

В среду мужей ученых,

Не испытавших севера ни игр суровых,

Ни моря льдистого проказ.

Чтоб показать умишка глубину,

Чтоб доказать патриотизма вышину,

Сказал герой такое слово,

Слыхать не приходилось мне какого;

«Якут-пигмей привычен к холоду морей,

Ему приятен край, где царствует Борей.

Зачем их нам не гнать в страну,

Какая им по сердцу и нутру!

А прежни пашни их и избы,

То, чем лежать им, гнить без пользы,

Да достаются детям нашим, как надел,

Чтоб уходя народ вздыхать об их не смел...

И труженик смешон мне кропотливый сей:

Плоды* трудов своих кровавых,

Над чем кряхтел от юности своей,

Продать решил за миг един похвал неправых!

Частенько хоть, тайком порой - ночной

Скорбеть он будет думой и душой,

Но труд его погибнет так бесславно

Ничей не радуя и взор;

А Эсперанто, Воляпюк, Липтэй вздохнут злорадно;

Заслужит же он лишь обиженных укор...

[* Словарь якутского языка]

Не думайте же, однако, друзья мои, часто я настроен хорошо, потому и пою, — нет, это — смех сквозь слезы, это — «пир во время чумы»...

Но свет не без добрых людей: говорят, далеко за морями, за долами, во граде царственном есть домовина, в котором долго, упорно и много думают хорошие люди о хороших вещах. В той домовине нашлись таки люди, желающие нам добра (Сиб. Депутат.); они, говорят, доказывали другим хорошим людям, что не следует давать вымереть сибирским «иначе-рожденным-людям», ибо последние, по их мнению, платили ясак и впредь способны платить, во 2-х, они в течение веков сумели акклиматизироваться в суровой Сибири и будут потому очень нужны при эксплуатации природы и недр их богатой родины. Затем, эти хорошие люди, исходя из сказанного своего мнения, советовали не посылать в Сибирь своих подонков и не отнимать у них тех земель, без которых им «быть живыми» невозможно.

В то время, как говорящие хорошие люди с искренним жаром доказывали, подобно крыловскому повару, правильность своего предложения, слушающие хорошие люди собрались в кучу и, подобно крыловской кошке, слушая нотацию евшей пирог, — стали шептаться: «этот оратор — кум тунгуса, тот — сват якута, а вот этот — племянник бурята, потому они так и толкуют; не слушайтесь их, — поговорят и «отстанут».

Так-то, нам кругом не везет...

* * *

Обыкн., на оф. бумагах говорится, что переселенцам будут отводиться лишние, свободные земли. Шиш! — это враки! Я знаю нашу область, потому что ездил по ней и так, и этак: она — сплошная скала, разборожденная горными реками и потоками, вплоть до Иркутской границы и морей; лишь реки — Лена, Вилюй и Амга тянутся узкой лентой с плодородной почвой, захватывающей незначительные части их протяжений. Пространство, занятое Якутским округом, едущему в отдаленных ущельях Яблонового хребта, воображается каким-то маленьким пятном или островом на океане гордых и угрюмых скал...

Селиться переселенцам некуда, кроме незначительных ленских островов, Нотары, Алдана, Оймякона и т. п., где может уместиться каких-нибудь 20-30 тысяч человек. Потому казна поневоле отберет у нас уже занятые земли под благовидным предлогом назначения земельной нормы в 15 десятин. Все земли (покосы пашни, выгоны, усадьбы, леса и водные пространства) будут делиться между русскими и якутами по одинаковой пропорции и так, чтобы всего на душу досталось по 10 десятин.

Следов. у нас отберут и культивированные, насиженные земли, взамен которых укажут Байбалу, Басылаю, что им отведено столько-то лесу с «Халыҥ-Кыра», такая-то часть такого-то озера... Якут заявит начальству, что ему невозможно существовать отведенным количеством земли. Начальство ответит: «земли у нас нет; живите, как живут переселенцы, и больше никаких!»... Но переселенцы нам не чета: они умеют обращаться с землей и извлекать пользу даже из плохой земли. Затем, они получают, как новоселы, от казны всевозможные ссуды и пособия.

Нужно принять во внимание, что начальство давало и будет давать всевозможные подачки переселенцам при наших препирательствах с ними из-за земель, ибо обратное возвращение их в такую даль обойдется прав.-у очень туго, а, следов. и нежелательно, без того на них прав.-о ежегодно тратит до 25 000 000 руб. Будут повторяться те же истории, которые имели место при отбирании земель у прочих инородцев, которых гнали прочь целыми деревнями и наслегами... Тогда-то мы запоем свою «лебединую песню!»

Вторая грозная, более ужасная туча, нашего небосклона воображается мне в образе индусов, китайцев, японцев и т. п. Человек появился на земном шаре сравнительно в позднейший период ее существования. Но, несмотря на позднее свое появление, он успел победить всех других видов животного царства, благодаря исключительно своей способности обмениваться мыслями посредством звуков (т. е. речи). Речь же послужила краеугольным камнем для создания письменности и наук, ставших для человека могущественным орудием в борьбе его не только с животным миром, но и со стихиями и злыми силами природы.

Өксөкүлээх Өлексей

1912 г. Май.

Качикат *

* Рукопись хранится в Центральном Государственном Архиве Республики Саха (Якутия) ф. 3, оп. 20, д. 130 а, лл. 1-21 об.

/А. Е. Кулаковский. Якутской интеллигенции. Якутск. 1992. С. 33-39./

Эдуард Карлавіч Пякарскі нар. 13 (25) кастрычніка 1858 г. на мызе Пятровічы Ігуменскага павету Менскай губэрні Расійскай імпэрыі. Навучаўся ў Мазырскай гімназіі, у 1874 г. пераехаў вучыцца ў Таганрог, дзе далучыўся да рэвалюцыйнага руху. У 1877 г. паступіў у Харкаўскі вэтэрынарны інстытут, які не скончыў. 12 студзеня 1881 г. Маскоўскі ваенна-акруговы суд прысудзіў Пякарскага да пятнаццаці гадоў цяжкіх працаў. Па распараджэньні Маскоўскага губэрнатара “прымаючы да ўвагі маладосьць, легкадумнасьць і хваравіты стан” Пякарскага, катаргу замянілі ссылкай на селішча “ў аддаленыя месцы Сыбіры з пазбаўленьнем усіх правоў і стану”. 2 лістапада 1881 г. Пякарскі быў дастаўлены ў Якуцк ды быў уселены ў 1-гі Ігідзейскі насьлег Батурускага вулусу, дзе пражыў каля 20 гадоў. У ссылцы пачаў займацца вывучэньнем якуцкай мовы. Памёр 29 чэрвеня 1934 г. у Ленінградзе.

Кэскілена Байтунова-Ігідэй,

Койданава