ЎЎЎ Іван Ласкоў. Бізнэс на правадыры. Койданава. "Кальвіна". 2023

 

 

                                                            БИЗНЕС НА ВОЖДЕ

    Бойкое время пришло. «Мастера» культуры ринулись в бизнес. Писатели и издатели делают деньги кто на чем: на детективах, сексе, чертовщине, расстреле царской семьи... Но такое ли уж новое это дело для нас — бизнес в литературе? Действительно ли его не существовало до перестройки?

    Был он, бизнес, был. Были бизнесмены-писаки. Только точка приложения сил у них была другая. Так называемая «ленинская тема».

    Не счесть литературы, что в одночасье стала макулатурой. Никому не нужной, кроме заготовителей вторсырья. А ведь гора эта громоздилась не голым энтузиазмом. За все платились деньги, и немалые: за писанину, за составление, за комментирование, за редактирование, за контроль. Выгодно было стряпать книжки об Ильиче, о его отце и матери, братьях и сестрах, жене, друзьях. Сочинения эти публиковались не просто охотно — в первую очередь, отодвигая все остальное. Отмеченные хотя бы слабой печатью таланта, получали премии. Совершенно бездарные также издавались и переиздавались, а те, кто их кропал, продвигались поближе к золотому корыту, из которого кормилась руководящая прослойка КПСС.

    Не обошел стороной этот бизнес и Якутию. Без конца обсасывалась телеграмма, составленная Аммосовым, но подписанная Лениным, мифические беседы Ленина с Аммосовым, ленинский псевдоним, созвучный с названием реки Лены. На этом зарабатывали многие. Но больше всех отличился, конечно, И. Федосеев. Он состряпал целую «повесть» — о ленинском друге Сергее Мицкевиче, отбывавшем ссылку в Якутии в конце прошлого — начале нынешнего века.

    «Повесть» эта — как уголовник со множеством кличек: впервые в журнале «Хотугу сулус» она появилась под названием «Спасибо, большой тойон», потом в «Полярной звезде» (1977) под названием «Спасибо, доктор»; в первый раз книгой на якутском языке вышла как «Сергей Мицкевич» (1975), в первый раз на русском — как «В колымской глуши» (1981). Под последним названием ее выпустили еще дважды: в Москве (1985) и в Якутске (1987).

    Стало быть, «повесть» всего за 14 лет публиковалась 6 (!) раз. Можно подумать, нечто ценное. Но это действительно книга, тиражированная только благодаря «ленинской теме». С ней связаны настоящие правонарушения. В издании 1981 года переводчиками объявлены двое: И. Попова и Ю. Чертов, укрывшийся под своим обычным псевдонимом Ю. Алешин (в последующих изданиях «повести» указано прямо: Ю.Чертов). Но «повесть» практически в том же виде печаталась в 1977 году в «Полярной звезде» как перевод одной И. Поповой. Осуществив легкое косметическое редактирование, Ю. Чертов стал «сопереводчиком». В то же время он считается и редактором издания 1981 года, что зафиксировано на обороте титула. Таким образом, «переводчик» Ю. Чертов получил из кассы издательства за «редактирование» собственного «перевода», что категорически не допускается.

    Конечно, подобная махинация не могла быть совершена без активного участия самого автора. Зачем же ему понадобились сомнительные услуги Ю. Чертова? Для заметания следов. Еще в 1978 году в газете «Литературная Россия» грянул фельетон В. Алданского с А. Ячменевым: оказывается, сочинение И. Федосеева — плагиат, списано с книги Е. Мицкевич «Одной лишь думы власть»! Но «ленинская тема» спасла литературного грабителя. На защиту его встал обком. И остался И. Федосеев на месте ответственного секретаря журналов «Хотугу Сулус» и «Полярная звезда», а через три года и «повесть» свою издал в Якутске вторично. Ю. Чертов ему понадобился для того, чтобы вырезал, вытравил из нее чужое. Для этого обком Ю. Чертову даже предоставил выписки плагиата, сделанные В. Алданским, но ленив оказался «переводчик-редактор»: повозил маленько ручкой туда-назад по тексту — и награбленное осталось.

    А в 1989 г. разразился новый скандал: И. Федосеев оказался разоблаченным вторично. На этот раз в его «повести» нашелся плагиат из мемуаров Г. Цыперовича «За Полярным кругом», о чем поведала газета «Эдэр коммунист». Но и это сошло плагиатору с рук: «певца ленинской темы» обком хранил надежно.

    Сверка показывает, что выписок без ссылок из книги Е. Мицкевич в сочинении И. Федосеева до 60, из мемуаров Г. Цыперовича — более 20. Общий объем списанного достигает примерно авторского листа. Списаны не только факты, но и истолкования их, диалоги, пейзажи.

    «Но неужели, — спросит читатель, — в этом сочинении вообще нет ничего своего?» Есть. Кое-что есть. Об этом сейчас и поговорим.

    Вот что привнес в биографию С. Мицкевича И. Федосеев: будто бы друг Ленина, отбывавший ссылку «в колымской глуши», был корреспондентом «Искры», автором двух неподписанных некрологов — И. Калашникова в N 2 и Л. Яновича в N 22. Так ли это?

    Прежде всего: не с подготовкой И. Федосеева браться за такие сложные вопросы, как установление авторства тех или иных материалов «Искры». Ведь он пишет, что «корреспонденцию о гибели Калашникова... (С. Мицкевич. — И. Л.) отправил в Лондон, в ленинскую «Искру». Корреспонденция, проделав более чем четырехмесячный путь, увидела свет» (в N 2). А ведь «Искра» стала выходить в Лондоне лишь с апреля 1902 года, подготовка же первого номера велась в Лейпциге, второго — в Мюнхене. Получается, И. Федосеев не знает таких элементарных вещей.

    Далее: N 2 «Искры» вышел в феврале 1901 года, а N 1 — в самом конце декабря 1900-го. Значит, первый и второй номера разделяли всего два месяца. А И.Федосеев, как видим, пишет, что корреспонденцию свою С. Мицкевич отправил в «Искру» за 4 месяца до выхода N 2 — следовательно, за два месяца до выхода N 1. Откуда же он «в колымской глуши» узнал, что Ленин собирается издавать «Искру»? Ведь подготовка выпуска осуществлялась в строго конспиративных условиях. И. Федосеев цитирует «Искру» с большими ошибками, переставляет фразы, что вызывает законное сомнение: да заглядывал ли он в текст, который приводит, не списывает ли из какой-то чужой работы? Очень похоже на это. Ведь только человек, совершенно не знающий Якутии, в состоянии подумать, читая некролог Калашникова, что он мог прийти отсюда. Или автор «В колымской глуши» тем как раз и отличается, что не понимает, что читает?

    Напомню, что Калашников, политссыльный из Одессы, покончил с собой в Среднеколымске летом 1900 года. В то время С. Мицкевич также находился здесь. А одна из начальных фраз некролога звучит так: «И над Иваном Калашниковым уже давно сибирские метели нанесли курган снега, а мы только теперь, только через полгода (подчеркнуто мной. — И. Л.) получили сообщение об его ужасной кончине». Неужели неясно, что автор этих строк находился за многие тысячи верст и от Колымы, и вообще от Якутии (предположительно, в Одессе)?

    17 мая 1902 года в Якутске на кладбище покончил с собой политссыльный Л. Янович. А в N 22 «Искры» (июль того же года) появился некролог о нем. Эту публикацию И. Федосеев также приписывает С. Мицкевичу, который в это время находился по-прежнему на Колыме. Спрашивается, как же он мог успеть и узнать о самоубийстве Л. Яновича, и написать, и отправить некролог в «Искру» так, чтобы тот попал в июльский номер? Не говоря уже о том, что почта вообще в Среднеколымск приходила и уходила отсюда крайне редко, май и июнь—это ведь месяцы распутицы в тундре, когда связь Колымы с Якутском прекращалась. И неужели в самом Якутске не было ни одного ссыльного, способного послать некролог? Кстати сказать, и этот некролог И. Федосеев цитирует совершенно произвольно, извращая текст.

    С. Мицкевич был человеком пишущим. Он печатался в легальных газетах в период своей ссылки. Впоследствии он написал несколько книг мемуаров («Записки врача-общественника», «Революционная Москва» и др.). Общий объем их превышает 800 страниц. В эти книги С. Мицкевичем включены и статьи, напечатанные им в годы ссылки. Но некрологов в «Искре» среди них нет, и С. Мицкевич совершенно не упоминает о каких-либо своих публикациях в «Искре». Ничего не сообщает о них и дочь Сергея Ивановича Елена Сергеевна в своей книге «Одной лишь думы власть». А ведь если бы такой факт в жизни С. Мицкевича действительно имел место — обязательно был бы он упомянут в книге его дочери, хотя бы, например, там, где описывается возвращение С. Мицкевича из ссылки: «Олекминск! (...) В руках Сергея Ивановича газета «Искра». Много номеров (полученных олекминскими политссыльными. — И. Л.). Впервые. Сколько он успел о ней наслышаться. (...) Безоговорочно и прочно встал Мицкевич на искровские позиции. Сергей Иванович подумал о далеких друзьях, томящихся на Колыме. Запаковал несколько номеров в жестяную коробку из-под печенья, обшил коленкором и послал (...) для передачи ссыльным. После ряда злоключений (...) «Искра» все же попала к адресатам».

    Это место из чужого труда плагиатор использует так: «По возвращении в Россию Сергей Иванович сразу же включился в революционную работу. Он безоговорочно и прочно встал на позиции ленинской «Искры». Запаковав несколько номеров в жестяную коробку из-под печенья, обшив коленкором, он отправил их друзьям на Колыму. «Искра» благополучно дошла до адресатов».

    Как видим, списано почти слово в слово, но с одной разницей. У Е. Мицкевич отец посылает «Искру» на Колыму из Олекминска, с дороги, у И. Федосеева — по возвращении в Москву, а к тому времени «Искра»... перешла в руки меньшевиков. Выходит, ленинский друг отправлял на Колыму газету, которую выпускали политические оппоненты Ленина! Напомню, что все это печаталось шесть раз, переходя дорогу чьим-то хорошим стихам или рассказам.

    Остается добавить, что эта статья (в другом, разумеется, виде) в 1988 году предлагалась мной журналу обкома КПСС «Политическая агитация». Публикуется же она сегодня впервые.

    Иван Ласков

    /Молодежь Якутии. Якутск. № 25. 2 июля 1993. С. 10./

 

 

    Иван Антонович Ласков – род. 19 июня 1941 года в областном городе Гомель Белоруской ССР в семьи рабочего. После окончания с золотой медалью средней школы, он в 1958 г. поступил на химический факультет Белорусского государственного университета, а в 1966 г. на отделение перевода Литературного институт им. М. Горького в Москве. С 1971 года по 1978 год работал в отделе писем, потом заведующим отдела рабочей молодежи редакции газеты «Молодежь Якутии», старшим редакторам отдела массово-политической литературы Якутского книжного издательства (1972-1977). С 1977 г. старший литературный редактор журнала «Полярная звезда», заведовал отделам критики и науки. С 1993 г. сотрудник детского журнала «Колокольчик» (Якутск), одновременно работая преподавателем ЯГУ (вне штата) и зав. отделом связей с общественностью Якутского аэрогеодезического предприятия. Награжден Почетной Грамотой Президиуму Верховного Совета ЯАССР. Член СП СССР с 1973 г. Найден мертвым 29 июня 1994 г. в пригороде г. Якутска.

    Юстына Ленская,

    Койданава

 

 

    Валентина Николаевна Гаврильева - род. 6 декабря 1944 — в селе Майя Мегино-Кангаласского района ЯАССР. Отец, Гаврильев Николай Петрович — заслуженный механизатор, много лет работал трактористом и водителем в респотребсоюзе «Холбос»; мать, Гаврильева (Попова) Екатерина Петровна — домохозяйка. В семье было 8 детей; Валентина — вторая по старшинству. По окончании средней школы Валентина работала в редакции детской газеты «Бэлэм буол» («Будь готов»). В 1971 г. окончила Литературный институт имени А. М. Горького в Москве, где познакомилась с белорусским писателем Иваном Ласковым и вышла за него замуж. Член Союза писателей СССР с 1973 года. В 1985 г. какое-то время жила в д. Беразяки Краснапольскаго р-на Могилевской области БССР.

    Первые произведения Гаврильевой появились в печати ЯАССР в 1966 г. Повесть «О великом путешествии оранжевого Серёги, мудрейшего Ибрагима и хитроумного охотника Сэмэна Большая голова» была инсценирована и поставлена Якутским академическим драматическим театром им. П. А. Ойунского. Повесть «Страна Уот-Джулустана» также инсценирована и поставлена Нюрбинским драматическим театром. Произведения Валентины Гаврильевой переводились на русский, белорусский и польский языки.

    Сулустана Мегенчэня,

    Койданава

 

 

                                                 ИВАН  ЛАСКОВ  ГОВОРИЛ  ПРАВДУ

                                                                         Возможно,

              в деле с бесконечными судебными исками И. Федосеева к редакции нашей газеты

                                                          скоро будет поставлена точка.

    С 1994 года тянутся судебные тяжбы якутского писателя Ивана Федосеева с авторами и самой редакцией газеты «Молодежь Якутии». Три года назад ныне покойный писатель Иван Ласков в одной из своих публикаций в газете «Молодежь Якутии» обвинил И. Федосеева в плагиате, подтвердив свои выводы убедительным сравнительным анализом книги И. Федосеева «В колымской глуши» с двумя другими, из которых тот много чего «позаимствовал». Через год после этого Иван Ласков умер, а Федосеев начал атаку (как оказалось, очень прибыльную!) на редакцию нашей газеты. Решением Якутского городского народного суда редакцию обязали выплатить пять миллионов рублей, затем семь миллионов (фактически лишь за фразу «плагиат видно невооруженным глазом»). Публикация в нашей газете выдержек из трех книг, действительно, не оставляла сомнений в том, что И. Федосеев нарушил авторские права. Об этом свидетельствовали и читательские отклики. Два из них были опубликованы. На их авторов и на редакцию И. Федосеев подал заявления в суд с требованием, чтобы наши читатели и редакция заплатили ему (на общую сумму) тридцать миллионов рублей. Совсем недавно в городском суде, а затем в Верховном рассматривался иск И. Федосеева к редакции на 18 миллионов рублей! Казалось, конца этому не будет, тем более, что параллельно И. Федосеев начал открыто пытаться собирать компромат на руководство редакции, для чего неоднократно обращался с «журналистскими запросами» в налоговую инспекцию, мэрию, ЖЭУ и т.д.

    Все это время судебные органы упорно не замечали требования редакции провести профессиональную лингвистическую экспертизу произведений И. Федосеева, Е. Мицкевич, Г. Цыперовича. И вот лишь на днях поступил ответ на запрос прокуратуры республики в международное сообщество писательских Союзов России и СНГ, которое в свою очередь поручило провести лингвистическую экспертизу Литературному институту им. А. М. Горького. Она была подготовлена известным в России ученым-языковедом Львом Ивановичем Скворцовым — проректором по учебной и научной работе, заведующим кафедрой русского языка и стилистики Литинститута, доктором филологических наук, профессором, работающим в качестве лингвистического эксперта более 30 лет.

    Его заключение мы печатаем с небольшими сокращениями.

    Лингвистическая экспертиза состояла в изучении всех представленных документов и в постраничном сопоставлении текстов названных выше книг, где речь идет об одних и тех же фактах, событиях, лицах. Задача экспертизы — установление фактов наличия явного или скрытого плагиата в книге И. Федосеева, посвященной жизни и деятельности Сергея Ивановича Мицкевича, из произведения Елены Мицкевич об отце «Одной лишь думы власть», изданного 10-ю годами раньше.

    Известно, что плагиат (как вид нарушения прав автора) состоит в незаконном использовании под своим именем чужого произведения без указания источника заимствования (см., например, БСЭ, 3-е изд., т. 19, М., 1975, стр. 601-602, со ссылками на статьи 499 и 500 ГК РСФСР). Плагиат — это самовольное заимствование, воспроизведение чужого литературного произведения (полностью или частично), изданное под своим именем или под псевдонимом. Одной из разновидностей плагиата считаются также те сочинения, которые, на первый взгляд, преследуют цель популяризации уже открытого, созданного в литературе и науке, а на самом деле содержат завуалированное изложение чужих трудов без ссылки на них (см. Краткая литературная энциклопедия, т. 5, М., 1968, стлб. 785-786).

    Внимательное изучение текстов названных выше книг Мицкевич и Федосеева со всей очевидностью выявляет большое количество заимствований в книге Федосеева эпизодов, фактов и текстов из книги Мицкевич от небольших по объему до весьма значительных (иногда с небольшими видоизменениями, а также с ошибками и искажениями). Ниже приводятся наиболее показательные примеры.

    Биографические данные С. И. Мицкевича, приведенные на стр.12 книги Федосеева, содержат одни и те же лексические элементы, тематические и иные детали, что и соответствующий раздел книги Е. Мицкевич — на стр. 4-й и 5-й. Причем приводятся они в той же последовательности:

    У Е. Мицкевич: «Отец Сергея... славился честностью».

    У И. Федосеева: «Отец Мицкевича отличался исключительной честностью».

    У Е. Мицкевич. «У матери осталось на руках четверо сыновей».

    У И. Федосеева: «Из четверых сыновей, оставшихся на руках матери».

    У Е. Мицкевич: "Мать, Мария Ивановна, возлагает на него боль­шие надежды".

    У И. Федосеева: «Сколько надежд возлагала она (мать) на своего старшего».

    Сюжет с Лениным и революционерами на стр. 45 книги Е. Мицкевич практически в деталях повторен на стр. 17 книги И. Федосеева; рассказ о полемике Ленина с Воронцовым (см. стр. 54-55 книги Е. Мицкевич) — весьма сходно изложен на стр.17 книги И. Федосеева.

    Текстуально (а также в характерных деталях и их последовательности) совпадают сцены поездки С. И. Мицкевича в Люблино к В. И. Ленину летом 1894 года (см. стр. 75-80 книги Е. Мицкевич и стр. 18-20 книги И. Федосеева). Приведем некоторые из этих «совпадений».

    У Е. Мицкевич: «Показался дом. Одноэтажный с мезонином. Марк Тимофеевич описал его точно».

    У И. Федосеева: «Сойдя с поезда в Люблино, он пошел искать дачу, описанную Марком Тимофеевичем. Наконец-то показался дом с мезонином, дотошно обрисованный Елизаровым».

    У Е. Мицкевич: «— А, это вы, Сергей Иванович! Здравствуйте, Анюта, иди сюда скорее. Встречай гостя!»

    У И. Федосеева: «— А, это вы, Сергей Иванович? Здравствуйте, — приветствовала его появление Мария Ильинична... — Анюта, иди сюда скорее. Гостя принимай».

    Далее — в одних и тех же выражениях — списана сцена встречи с матерью Владимира Ильича, Марией Александровной.

    У Е. Мицкевич: «Мужественная женщина, не давшая горю и страданиям сломить себя».

    У И. Федосеева: «...мужественной женщины, не давшей горю и страданиям сломить себя».

    И далее в книге И. Федосеева следует (как и ранее) близкий к тексту пересказ книги Е. Мицкевич — от эпизода к эпизоду, от диалога к диалогу.

    И, наконец, еще один эпизод из этого постраничного «цитирования».

    У Е. Мицкевич: «В один июльский вечер в сильный дождь он снова поехал к Владимиру Ильичу. ...На даче было тихо. Никого не видно. Все ее обитатели сидели по своим комнатам за работой: читали, писали, шили. Владимир Ильич сидел над очередной рукописью» (стр.79).

    У И.Федосеева. «В один из июльских вечеров в сильный дождь он снова приехал к Владимиру Ильичу. Было тихо. Все обитатели дачи сидели по своим комнатам за работой: читали, писали, шили. Владимир Ильич был за письменным столом: работал над очередной рукописью».

    На стр.120 своей книги Е. Мицкевич приводит дневниковую запись отца от 23 января 1900 года:

    «Юрта слабо освещена светом топящегося камелька, посредине стоит девочка и крестится, вся дрожа... На полу, полузакрывшись оленьей шкурой, лежал ее брат, совершенно голый и невозможно грязный. Девочка скоро успокоилась и начала оживленно рассказывать о своем житье-бытье»... и т.д.

    И.Федосеев пересказывает этот текст «от третьего лица», почти дословно его повторяя:

    «Сергей Иванович вошел в избушку, слабо освещенную камельком. Посредине жилища стояла девочка и крестилась... На полу, накрывшись оленьей шкурой, лежал ее братишка. Когда мальчишка поднялся с постели, оказалось, что он совершенно голый и невозможно грязный. Успокоившись, девочка стала рассказывать о своем житье-бытье»... и т.д. (стр.67).

    На странице 68-й книги И. Федосеева этот «пересказ» близко к тексту продолжается еще на полстраницы. И далее — где говорится о статье Мицкевича в столичной газете «Русские ведомости» (с цитированием заключительных слов этой статьи). См. стр.121-122 книги Е. Мицкевич и стр. 69-70 книги И. Федосеева. И еще через страницу — в сюжете о поведении ссыльных в колымской колонии: см. стр. 124 книги Е. Мицкевич и стр.72 книги И. Федосеева.

    Таким образом, текстовые «соответствия», а точнее сказать, плагиатные заимствования проходят через всю книгу (брошюру) И. Федосеева, составляющую 111 страниц. А на стр. 105-106 своей книги И. Федосеев глухо ссылается (без указания источника!) на некие «воспоминания» дочери Мицкевича — Елены Мицкевич, приводя довольно большой текст в кавычках.

    В предисловии «От автора» книги И. Федосеева говорится о том, что «в данной повести помешены фоторепродукции из книги Елены Мицкевич «Одной лишь думы власть» (М., 1971), однако кроме этой чисто «технической» (иллюстрационной) оговорки никаких ссылок на книгу Е. Мицкевич у И. Федосеева нет. И это несмотря на обилие буквальных текстовых совпадений, о которых говорилось выше!

    На обороте титула книги И. Федосеева сказано, что это «перевод с якутского И. Поповой и Ю. Алешина». Позволим себе в этом усомниться. При двойном переводе (с русского на якутский и с якутского на русский) предполагаемых «общих источников» двух книг (воспоминаний, документов и т.п.) не могли бы так буквально сохраниться русские тексты, единственный источник которых, как это видно из представленной экспертизы, — книга Е. Мицкевич, изданная за 10 лет до книги И. Федосеева и ее «перевода». Скорее всего, никакого текста «на якутском языке» попросту не было в природе.

    В ходе экспертизы мною внимательно были изучены сопоставительные материалы И. Ласкова «Текстуальные совпадения между документальными повестями И. Федосеева «В колымской глуши» (она же — «Спасибо, доктор») и Е. Мицкевич «Одной лишь думы власть» (М., 1971). Эти материалы представляются мне достоверными и убедительными. В них содержится около 40 (!) явных — буквальных или с небольшими вариациями — совпадений в текстах книг И. Федосеева и Е. Мицкевич, что не оставляет никаких сомнений в совершении И. Федосеевым литературного плагиата.

    Литературный плагиат, как об этом говорится в Постановлении об экспертизе (от 12 февраля 1996 года), — это полное или частичное присвоение чужого произведения, возможно и в замаскированном виде, с использованием изложения близко к заимствуемому тексту или с видоизменениями, а местами с дословным его повтором. Если считать плагиатом (как об этом сказано в том же Постановлении прокурора Республики Саха (Якутия) Н. Е. Полятинского) «воспроизведение под своим именем содержания чужого произведения в целом или в части без указания его автора или источника заимствования, без ссылки на первоисточники», то перед нами — в случае с книгой И. Федосеева «В колымской глуши» — несомненный образец такового.

                                      ЗАКЛЮЧЕНИЕ ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ

    На все вопросы, поставленные перед экспертом в Постановлении от 12 февраля 1996 года (г. Якутск), в соответствии с представленным выше сопоставительным анализом текстов книг Е. Мицкевич и И. Федосеева, могут быть даны следующие категоричные и однозначные ответы:

    1. В книге И. Е. Федосеева «В колымской глуши» материалы и тексты произведения Е. Мицкевич «Одной лишь думы власть» использованы многократно и в больших объемах.

    2. В книге И. Е.Федосеева «В колымской глуши» имеются многочисленные текстуальные совпадения с произведением Е. Мицкевич «Одной лишь думы власть». Эти текстуальные совпадения воспроизводят полностью или частично (с небольшими изменениями) в книге И. Е. Федосеева «В колымской глуши» содержание соответствующих частей произведения Е. Мицкевич «Одной лишь думы власть».

    3. Воспроизведения содержания текстов произведения Е. Мицкевич в книге И. Е. Федосеева не содержат никаких указаний и ссылок на первоисточник (автора произведения, источник заимствования). Указание чисто «технического» порядка (об использовании фоторепродукций из книги Елены Мицкевич «Одной лишь думы власть») или глухая ссылка на стр. 105 книги на известные «воспоминания» Мицкевич (без указания источника!) в расчет идти не могут.

    4. Многочисленные текстуальные совпадения в книге И. Е. Федосеева с соответствующими местами произведения Е. Мицкевич позволяют уверенно квалифицировать их как плагиат.

    Как это следует из представленных на экспертизу материалов, разоблачительные публикации о плагиаторстве И. Федосеева появились в центральной печати уже в 1969 году. По-видимому, И. Федосеев давно уже сделал плагиат основой своей '»творческой манеры». И тем более удивительно, что уличенный публично в плагиате человек затевает многолетнюю тяжбу о каком-то «оскорблении чести и достоинства» личности, требует через суды «восстановления доброго имени» и ставит вопрос о возмещении «морального ущерба». Что может быть циничнее и кощунственнее?

    Материалы настоящей экспертизы обнаруживают многочисленные факты плагиата в книге И. Федосеева «В колымской глуши» со всей очевидностью. Вряд ли можно говорить после этого о чести и достоинстве, о восстановлении «доброго имени» человека, который не только давно занимается литературным плагиатом, но уже много лет назад был публично уличен в этом неблаговидном и аморальном деле.

    В заключение необходимо отметить, что об ответственности за дачу ложных показаний автор экспертизы уведомлен.

    Эксперт — доктор филологических наук,

    профессор Л. И. Скворцов.

                                                                 ОТ  РЕДАКЦИИ

    Мы хотели бы подчеркнуть, что последнее слово в этом деле должны сказать Якутский городской народный суд и Верховный суд РС(Я).

    На одном из последних судебных заседаний истец пытался обвинить нашу газету в стремлении опорочить якутскую литературу. В связи с этим хотелось бы напомнить, что вопрос о плагиате в произведении И. Федосеева ставился (и неоднократно!) задолго до «Молодежки» в газете «Эдэр коммунист», издававшейся на якутском языке.

    Плагиат - явление само по себе позорное, поэтому в отношении к нему национальных различий быть просто не может, тем более, что речь идет лишь о конкретном произведении конкретного писателя.

    /Молодежь Якутии. Якутск. № 14. 12 апреля 1997. С. 7./