ЎЎЎ 3. Іван Ласкоў. Імёны паказваюць шлях. Анамастычны дэтэктыў. Ч. 3. Койданава. "Кальвіна". 2024.

 

                                                    ЭТИМОЛОГИЧЕСКАЯ ПЫТКА

    С удивительным творением пришлось ознакомиться, открыв пятый номер «Полярной звезды» за 1989 год. Не какое-нибудь лингвистическое исследование, а ни много ни мало «ономастический детектив» под названием «Имена указывают путь» Ивана Ласкова - автора небезызвестной «стрелецкой былины» «Пищальники не пищат».

    В этом последнем произведении поражает убогость фантазии автора в описании быта «якольцев» XVII в.: зимой они живут в берестяных урасах, в которых, естественно, нет окон. Чтобы осмотреть окрестность, жильцы высовывали голову в дымовое отверстие, находящееся на высоте четырех саженей. Топора нет, дрова рубили батыей.

    У входа стрельцы-пищальники встречают «молодуху», одетую лишь в обувь и «короткие кожаные штаны», у которой на теле «больше ничего не было». Лишь «обнаженные налитые груди ее покачивались от движений». Хозяин этого жилья князец Бойдон (историческая личность, он жил в XVII в. и наиболее упорно сопротивлялся гнету ясакосборщиков) тоже оказался нагим; с «толстым голым брюхом» в таких же, как женщина, кожаных натазниках. К тому же он был лысым и с медвежьим голосом. Его «редкие усы, как у рыси, торчали в разные стороны, нечесаные длинные волосы свешивались со щек, как у рыси». Ну что же, усы, конечно, у всех могут торчать в стороны, а вот длинные волосы...? Просто с трудом верится, что в то далекое время в якутской тайге у рыси длинные волосы были нечесаными.

    Но, как пишут историки, этнографы, причем основываясь на подлинных документах и фактах, еще в XVI в. и раньше якуты зимой жили в утепленных жилищах типа балагана и умели строить срубные многоугольные дома. Использовали для этого два вида топора: сюгэ - обыкновенный и адалга – в виде тесла. Для изготовления одежды умели выделывать две разновидности замши: сарыы (тоньше сукна) и тюнэ (толще, из лосиной кожи), надевали соболиные шубы и шапки, что ясно видно из ясачной книги енисейских казаков. В 1631 году пищальники оставили без шуб 25 якутов, а иные шубы сшиты из 22 соболиных шкур. В последующие годы шубы соболиные исчезают из ясачных книг, видимо, всему есть предел. Но вернемся к «детективу».

    В этом сочинении фантазия автора, напротив, неуемна и безгранична в полном смысле слова. Как считает сам автор, в нем есть и «открытия».

    Одно из открытий автора заключается в том, что коми-пермяцкий язык - один из самых древнейших на всем земном шаре. Аргументы? Потому, что так считает сам И. Ласков. У него и примеры готовы: в Якутии - речка Суола, в Белоруссии есть Сула и оба названия почему-то, по его мнению, должны происходить от названия Сула в Коми АССР. Известные топонимисты Союза, например, А. И. Попов, отмечают, что слово «Москва» не имеет надежной славянской этимологии и указывают, что из летописей ХІІ в. было известно более древнее имя - «Московь». В. А. Никонов также считает, что этот топоним полностью утратил этимологическое значение. А И. Ласков другого мнения. Он предлагает в качестве своего открытия давно отвергнутую этимологию. Дескать, слово «Москва» в древности означало «коровья вода» или «пчелиная вода».

    Хотелось бы дать один простенький совет. Прежде чем браться за разгадку тайн имен людей, названий рек, озер, надо знать, по крайней мере, их произношение на языках коренных народов, которые живут испокон веков на берегах этих рек. Хотя бы таких рек, как Булуу, Амма. Олоохуна и др.

    Сильно сомневаюсь, что автор примет мой совет. Так пусть прислушается к словам известного русского критика и историка Н. И. Надеждина, как будто специально адресованным именно таким исследователям, как И. Ласков: «Слово все в нашей власти. Оно беззащитно. Из него можно вымучить всякий смысл этимологической пыткой».

    И. Ласков и дальше думает заниматься такой «этимологической пыткой». Так объясните же ему, вразумите же его, товарищи настоящие филологи-лингвисты, что имена якутов XVII в. - это якутские имена, а не даны ненцами, энцами, нганасанами (самодийцами) и ни даже предками коми, что якутское имя Саллагар означает «большеголовый», а не с ненецкого «возвращаться - нож». Туулээх - «волосатый, лохматый», а не «разрыть-раскопать то, чего долго добивались». Толко - «судьба», а не «сосчитать-береза». Саргы - «счастье-удача», а не «выскочить-заплакать»...

    И еще. Не пора ля перестать склонять самоназвание народа. Он себя за тысячу лет до XVII в. называл и сейчас называет не «якуты», не «сахадиец», а просто и гордо - «саха». Так заступитесь же за якутские имена, спасите якутский язык от «пыток».

    Ф. Зыков,

    кандидат исторических наук, сотрудник ИЯЛИ

        (Института языка, литературы и истории).

    /Молодежь Якутии. Якутск. № 7. 15 февраля 1990. С. 8./

 

 

                                                            БЕДА, КОЛЬ ПИРОГИ...

    Объемистое сочинение И. Ласкова «Имена указываю путь (Ономастический детектив)» - удивительный набор несуразностей. Оно обескураживает. Идут письма и из-за пределов Якутии. Так известный якутянам автор книг и статей по ономастике Якутии С. В. Попов в частном письме из г. Ленинграда мне пишет: «Можно ли без знания языков делать такие далеко идущим выводы на основе лишь листания словарей и внешнего созвучия слов».

    Сам И. Ласков про свой метод «исследования» откровенно пишет так: «Видали выскочку? Взялся выискивать сходство якутского и ненецкого языков, не зная ни того, ни другого... Расстроенный, начинаю вяло листать словарь, чтобы хотя бы кое в чем сделать зарубку на память».

    Так вот, имея такой запас лингвистических знаний и работая таким методом, И. Ласков, по его словам, стал„ автором исторического открытия. По нему выходит, что якуты в недалеком прошлом были вовсе не якутами, а были сахадийцами, а якутский язык – сахадийским.

    Размеры газетной статьи не позволяют подробно привести анализ сочинения и потому ограничусь лишь некоторыми замечаниями. Вообще-то и спорить, доказывать все как-то  неприлично, настолько рассуждения И. Ласкова неудобоваримы.

    Прежде всего шокирует ужасная неосведомленность автора о предмете разговора. Спрашивается, а как тогда он стал автором «открытия»? Вот что он пишет об этом: «Живет в Якутске один Непонятый Этнограф. Долгие годы он разрабатывает догадку, что якутский народ – самодийского происхождения. Мы с ним на эту тему разговаривали не раз. Какое-то время единственной отдушиной для него была «Полярная звезда», где я подготовил несколько его небольших статей, в которых осторожно рассматривались якутско-самодийские параллели... Но потом Непонятый Этнограф обиделся и на меня – уж не помню, за что. Забрал из редакции уже подготовленную статью и больше не появлялся».

    Этимологизация слов, расшифровка названий – труднейшее, сложнейшее дело. Оно требует от исследователя широчайшего кругозора. Над расшифровкой некоторых названий ученые бьются десятилетиями, а то иногда нужно приложить усилия нескольких поколений исследователей. И. Ласков же, походя, поговорив несколько раз с этнографом, полистав словарь неведомого ему языка, за один присест «расшифровал» более двухсот названий! В том числе и почти все названия более или менее крупных географических объектов Якутия. И что же мы имеем в результате всего этого. Без обиняков надо сказать – сплошную цепь недоразумений.

    Что же мы читаем у И. Ласкова, какое «открытие» он сделал?

    «Начитавшемуся литературы о ненцах, что-то знакомое слышится мне в слове «Байкал». Что же? «Пай-хой»  - горный хребет на севере Урала. Хой - я знаю: гора. А пай? Лезу в словарь. Пай - кривой, косой. Следовательно, Пай-Хой - «кривая гора». А Пай-Хал (Байкал)? Терпение... Хал I - жадный на еду, прожорливый, ненасытный; Хал II – верхний слой почвы с перегноем на возвышенном месте около обрыва или реки. Выбираю первое значение: Байкал – кривой, ненасытный. Конечно же, для первобытного охотника именно ненасытным должен был казаться океан воды, названный им Байкалом - вечно хмурый, неустанный, перемалывающий собственные каменные берега!»

    Известно, что для расшифровки названий имеют огромное значение топоформанты, их правильное растолкование. Топоформанты – это ключ к разгадке тайн названий. А как с ними обращается наш автор?

    И. Ласков перечислил названия, оканчивающиеся на ва и говорит, что ва - «вода». Дальше перечислил названия, оканчивающиеся на на. А дальше уж читайте его самого: «Что оно, это «на», означает? Да то же самое ва! Не верится? Я вам это в два; счета докажу». И «доказывает».

    Мало этого. Дальше – больше. Перечислив названия, оканчивающиеся на па, ра, са, та, ча, ша, пишет: «Что все это варианты ва, не должно быть никаких сомнений, ибо что же еще может повторяться в названиях рек с такой настойчивостью, как не «вода», «река»? Наш автор не любит сомневаться. Ему всегда и все ясно. И самые что ни на есть обыкновенные якутские слова «анатомирует» как самодийские.

    Примеры. Сабарай - широко распространенное якутское слово, имеющее тюркские и монгольские параллели, означающие, во-первых, общее название большой посуды, во-вторых, со значением «широких», считает ненецким. «Сабарта» - насторожиться, внимательно прислушаться. Второй вариант: сабар - впадина, выемка. «Со впадиной, выемкой?» - пишет И. Ласков.

    Сапыя - тоже широко распространенное якутское слово, означающее, во-первых, маленькая сумочка, во-вторых, табачный кисет. Его И. Ласков также считает ненецким. «Сапа – срубить, отрубить», - пишет он.

    Техтюр - якутское слово, известное и понятное даже ребенку, со значением «бугорок», «неровность», а по И. Ласкову: «Техо - ответвление от глубокого места в большом водоеме, проходящее по широкому мелководью (эти места обычно изобилуют рыбой); тюр - хорей (длинный шест, при помощи которого понукают оленей в упряжке). «Протока, длинная и прямая, как хорей?».

    На прощание еще цитата из сочинения И. Ласкова. «А мне удивительно повезло. Я. кажется, открыл два языка, перейдя всего лишь на другую сторону улицы... И это при том, что я – ни какой не лингвист, и образование мое (Литинститут) можно назвать филологическим с большой натяжкой...».

    М. Иванов,

    научный сотрудник

    Института языка, литературы и истории ЯНЦ.

    /Социалистическая Якутия. Якутск. № 61. 15 марта 1990. С. 3./

 

 

                                         ОДНА ВЕРСИЯ НЕ ИСКЛЮЧАЕТ ДРУГУЮ

                                                               [ОТВЕТ ОППОНЕНТУ]

    15 марта в «Социалистической Якутии» научный сотрудник Якутского института языка, литературы и истории СО АН СССР М. Иванов опубликовал отзыв на мою работу «Имена указывают путь» («Полярная звезда», №№ 5, 6 за 1989 г.), в которой я вслед за этнографом С. И. Николаевым (Сомоготто) высказываю мысль о самодийском происхождении якутского народа.

    Поначалу, ведя совсем другой поиск, я неожиданно обнаружил, что очень многие имена якутов 17-18 вв., до сих пор не расшифрованные с помощью современного якутского языка, раскрываются с помощью ненецкого. Затем самодийские слова стали попадаться на карте Якутии в виде не объясненных ранее топонимов и, наконец, в самом якутском языке. Все это убедило меня, что С. И. Николаев, уже ряд лет отстаивающий гипотезу, по которой якуты несколько столетий назад сменили самодийский язык на тюркский, прав.

    Я, конечно, понимал, что на моем месте лучше было бы оказаться квалифицированному лингвисту, в совершенстве владеющему как ненецким, так и якутским языками. Но где они, такие лингвисты? Сколько еще пройдет времени, прежде чем кто-то из якутов освоит ненецкий, а кто-то из ненцев - якутский? Да и зачем они возьмутся за такое, на первый взгляд, ненужное дело? Вот я и решился представить свои любительские поиски на суд читателей, причем не в научной - свободной, художественной форме.

    Упрекая меня в том, что я предпринял свою попытку этимологизировать имена и топонимы без глубокого знания языков, лишь с помощью словарей, М. Иванов этот упрек мог бы адресовать и самому себе. Достоверно известно, что автор «Топонимики Якутии» не владеет ни эвенкийским, ни эвенским, ни юкагирским, однако ж это не препятствует ему оперировать данными названных языков - например, при объяснении названий Яна, Анабар, Мухтуя, Тулагино и других.

    Очень важен для топонимиста кругозор. В далеком прошлом не существовало границ, племена в течение тысячелетий свободно передвигались по малонаселенной местности, оставляя свои географические названия в весьма удаленных друг от друга местах. Хотя самодийские народы и ныне обитают не так уж далеко от Якутии, М. Иванов и мысли не допускает, что когда-то они могли жить в ней самой. Самодийскими источниками он совершенно пренебрегает, замыкаясь на языках, тех народов, которые размещаются в Якутии сегодня. Потому и, если так можно выразиться, к. п. д. его усилий по расшифровке тех гидронимов Центральной, Западной и Южной Якутии, которые не расшифровываются из современных языков Якутии, весьма невысок. Например, в его книге отсутствуют объяснения таких названий, как Вилюй, Олекма, Витим, Синяя, Амга, Татта и других, а расшифровки названий Лена и Алдан использует чужие.

    М. Иванов цитирует мое объяснение названия Байкал - из самодийских слов «пай» (кривой) и «хал» (прожорливый, ненасытный). В собственной книге Б. Сюлбе пишет (с. 25): «...бурятский филолог Э. Р. Рыгдылон выдвинул... гипотезу, что название Байкал происходит от тюрко-монгольского слова байгаал - большой водоем, множество воды, обширный бассейн. И эта гипотеза очень привлекательна».

    Что тут скажешь? Во-первых, в топонимике, как правило, одна версия не исключает другую, то есть наряду с версией Рыгдылона может существовать и другая. Во-вторых, версия Рыгдылона уже давно подвергнута критике. «Мнение Рыгдылона противоречиво, - пишет С. А. Гурулев, автор книги «Тайны байкальских глубин» (Улан-Удэ, 1975, с. 27). - Из всех тюркских языков это слово есть только в якутском языке. Оно не встречается ни в монгольском, ни в бурятском языках. Языковед П. П. Барашков, отмечая частое употребление этого слова в якутском языке в форме «байхал» (...), не считает его исконно якутским». Как видим, Рыгдылон считает слово байгал «тюрко-монгольским» только на основании того, что оно имеется в якутском языке, но специалист по якутскому языку П. П. Барашков утверждает, что оно не якутское, т.е. не тюркское. Почему же не допустить, что «байгал» - самодийское слово, сохранявшееся в якутском языке со времен самодийской языковой общности?

    Вот еще о чем хотелось бы оказать. Пусть я даже на сто процентов неправ, но что же делать с пятью тысячами якутских имен 17-18 вв., не раскрывающимися из современного якутского языка, со значительной частью якутской лексики - как. утверждают лингвисты, «неизвестного происхождения»? Неужели и то, и другое - запретная зона?

    К счастью, у моих «Имен...» оказались и другие читатели. М. Иванов начинает свою заметку с того, что будто бы возмущенные письма по поводу моей работы «идут и из-за пределов республики». Интересно, почему они идут М. Иванову, а не в редакцию «Полярной звезды»?

    Среди тех, кто якобы возмущен, М. Иванов называет и ленинградского исследователя топонимики С. В. Попова. Но вот что писал он мне еще 12 декабря прошлого года, по прочтении первой части моей работы в № 5 «Полярной звезды»: «В восторге от Ваших «Имен..». Жду с нетерпением № 6 (...). Несомненно, связь между якутами и самодийцами существует, сахадийский язык существовал. Ваша попытка по логике, а не мертвыми штампами учений искать палеоязыки просто восхитительна. Я снимаю шляпу перед Вами».

    Жаль, что размеры газетной статьи не позволяют подробнее остановиться на всех «замечаниях» М. Иванова. Но я думаю, что читатель сам сделает отсюда свои выводы...

    И. Ласков,

      писатель.

    /Социалистическая Якутия. Якутск. № 73. 29 марта 1990. С. 3./

 

 

                                                               НУ И ЧТО ИЗ ЭТОГО

    Суть исследований И. Ласкова сводится к тому, в общих чертах, что якутский язык, равно как и народ, происходит из ненецкого корня.

    Автор счастливо избежал сложностей. Его инструменты - пинцет и лупа. Все трудности сводятся к тому, чтобы столь нехитрыми орудиями производства извлечь из хаоса слов именно те, которые могут быть полезны теории, детективу И. Ласкова. Пинцетный принцип означает, в частности: взять якутское слово, запастись словарями и отыскивать в них близкое по звучанию и значению ненецкое слово, а после - объявить его первоисточником.

    Конечно, орудуя лупой и пинцетом, можно как-то упустить из виду, что современная наука не в силах признать краеугольным камнем любой теории происхождения расшифровку имен – а это существенная часть изысканий автора. И ладно бы, занимайся он именами «Баhылай» или «Уйбан», так нет, тут выкладываются козыри покрупнее.

    И наиболее крупный из них – имя Элляя, праотца якутов. От ненецкого «ёля», как утверждает Ласков. Но пинцетный принцип ведет нас дальше, еще дальше, к русскому Елена. О нем упоминает и создатель детектива, который мог бы при этом добавить, что ненцы произошли от русских, а русские в свою очередь, от греков (помните – Прекрасная Елена, яблоко раздора, Гомер, тугие паруса...). Потому, с легким сердцем признавая, что Элляй от «ёля» и Тыгын от Тынына, и Туймаада от «туйма», мы вправе задать автору вопрос: ну и что из этого? Автора мучают странные вопросы: «И главное, как, к примеру, от «сахар» перейти к «саха»? Куда девалось «р»? Оторвалось?»

    Но, решив, что «сахар» все же противоречит теории, исследователь приходит к другому выводу: «саха» - это человек «с поводьями за спиной». Соотнесясь с олонхо, Ласков «постоянный эпитет человеческого племени» превращает в эпитет для одного народа – и он обретает совершенно иной смысл.

    Иван Ласков вообще неравнодушен к якутской лексике, равно, как и к ненецкой. Он периодически восклицает в своем произведении: «Какая поэзия!» или «Как это прекрасно!» Но Козьма Прутков завещал: «Бди!» И автор бдит. Он, например, обнаружил, что зоркая народная мысль отметила в названиях животных специфические, только им присущие особенности, как-то: «Куобах – заяц. По-ненецки «хоба» - шкура, шкурка. Куобах- со шкуркой. Тайнах – лось. По-ненецки «тай» - лоб. Тайах со «лбом».

    Итак, заяц со шкуркой, лось со лбом, а вот с чайкой вышла накладка, она тоже отчего-то получилась «со шкуркой». «Хопто-чайка». То по-ненецки озеро, хоба - шкурка или поверхность. Хопто - «поверхность озера». Спохватившись, что чайка все же не есть поверхность озера, Ласков поправляется, вносит, так сказать, коррективы: «Известно, что чайки кормятся с поверхности озер и рек. А, может, - вдохновенно продолжает он, - здесь подчеркнута красота крыльев чайки, похожих на поверхность озера?»

    Кроме лингвистического аспекта, детектив содержит еще и исторический. Своё – оригинальное представление об исторических процессах автор полностью реализует в другой картине: невозможности переселения якутов из Прибайкалья. В горячей полемике с Г. В. Ксенофонтовым он говорит: «Явно исследователь-интеллигент даже не пытался представить себе, как могло выглядеть путешествие на плоту, сколоченном из нескольких десятков бревен, со скотом. В частности, сколько скота на нем может поместиться...» «Как он будет себя вести, особенно в комариное время? Хватит ли времени устроиться на новом месте до зимы, накосить достаточный запас сена?»

    Но, уважаемый автор, ведь речь идет не о Золотой Орде, не о молниеносном захвате земель, как вам это мыслится, - речь идет о мирном переселении, которое осуществляется не в десять дней, недель или лет. А оно вовсе не означает, что род собирает детей, воющих женщин и всех имеющих в наличии коров и гонит их за сотни километров.

    Временами автора все же осеняют просветления: «Пусть и этот мой «детектив» признают бредом. Но не ранее того, как убедятся, что это действительно бред».

    Убедившись, что это «действительно бред», подумаем, все же, для чего он затеян и каким целям служит. Может быть, этот младенец и не заслуживал бы внимания и разговора особого, если бы не печальное правило нашей не вполне перестроившейся современности: чем более нелепа идея, тем больше у нее шансов на выживание.

    Автору хорошо известно, что принадлежность якутского языка к тюркской группе языков означает, что пришествие якутов в долину Туймаады несло с собой отголоски древней цивилизации и культуры. Вопрос происхождения, таким образом, во многом определяет национальный статус народа. А идея не - самодостаточности якутов, столь милая сердцу автора, подвигает его к «переосмыслению» - олонхо, преданий, лексики, истории - чего угодно (как это происходит в главе «Кумыс Элляя», которая в общем контексте «теории» просто чудовищна).

    В сущности, теория Ласкова универсальна: она рассчитана сразу на все виды реагирования - и на молчание, и на взрыв. В случае молчания - есть читатель. Непосвященный скорее всего зауважает автора. А профессионалы, пожалуй, промолчат, посчитав ниже своего достоинства полемику с дилетантом.

    Марина Тищенко.

    /Молодежь Якутии. Якутск. № 14. 5 апреля 1990. С. 5./

    *

                                                    ВТОРЖЕНИЕ В НЕИЗВЕДАННОЕ

    Я не собирался откликаться на произведение И. А. Ласкова. Заставила меня взяться за перо рецензия, опубликованная в «МЯ». Не понравился мне в той рецензии грубый окрик в адрес автора по принципу: «Лингвистика только для лингвистов и якутское только для якутов».

    Короче рецензент грозно предупреждал о том, что за исследование истории и языка якутов должны взяться только дипломированные специалисты и обязательно коренной национальности.

    История языка якутов, можно сказать, вовсе не изучена, если иметь в виду ее развитие по конкретным годам и векам непосредственно из материала самого якутского языка, а не предполагаемых его «родичей». Например, остаются лишь благими намерениями попытки представить язык орхонских памятников прапредком сегодняшнего якутского языка: ни древний орхонец, ни сегодняшний якут не поняли бы друг друга без переводчика.

    Относительно истоков якутского языка исследовательская позиция не поднялась выше уровня времен В. В. Радлова и О. Н. Бетлинга, так как все исследователи после них не пытаются искать свои новые творческие каналы и занимаются лишь подкладыванием все новых подпорок, дабы те давние исследования не расшатались от времени.

    Короче, в деле об истоках якутского языка якутская лингвистика, по-моему, еще ни отошла от гипнотического сна, навеянного еще в ХІХ веке 30-процентным вкладом монгольских и тюркских слов в односложных именах якутской лексики. Откуда взялись остальные 70 процентов состава якутской лексики, никто не интересовался и не интересуется. Причина здесь проста. По принципу «якутское только якутам» кадры лингвистов в ИЯЛИ набираются лишь из одних якутов, владеющих якутским и русским языками. С таким скудным набором знания языков ИЯЛИ пробирается в дебри истории такого сложного по происхождению языка, как якутский, представляющий подобие коктейля из множества древних северных языков.

    Тут помогло бы умение работать со словарем, ибо умелые словаристы буквально делают чудеса в деле выявления взаимовлияния языков. В ИЯЛИ таким делом не занимаются даже составители словарей. Новый Толковый словарь якутского языка, по всей видимости, не собирается проводить параллели из самодийских, угро-финских и палеоазиатских языков. Без последних новых словарь будет лишь копией словаря Пекарского, с некоторым добавлением сегодняшних слов. О нежелании заниматься языковыми параллелями свидетельствует и вышеупомянутый окрик на И. А. Ласкова: мол, он посторонний, не говорящий по-якутски (здесь забывают о том, что И. А. Ласкову помогала его супруга – мастерица якутского слова). Как посмел он вторгнутся в запретное, т. е в запретное для людей не кастового научного круга!

    Свои ономастические изыскания И. А. Ласков скромно называет детективом, подчеркивая отсутствие у него ученой степени. Но он фактически вторгся в то неизведанное, куда не посмели даже заглянуть ученые-специалисты. Последним еще в 50-х годах я предлагал проанализировать этот редкий памятник языков аборигенов Якутии. Все тогда отказались, ссылаясь па непонятность расшифровки имен. Лично я сам пытался разобраться в них. Но пришлось отказаться от той затеи из-за отсутствия всего комплекта словарей необходимых северных языков. При такой работе мне не захотелось делать пробу, опираясь на базу одного лишь языка. Как показала попытка И. А. Ласкова, подобный опыт тоже может дать чудесные результаты.

    Теперь можно сказать с определенностью, что язык якутов еще в 17 в. сохранял очень много от своего самодийского предка. Возможны некоторые претензии на имена, близкие по значению и произношению к сегодняшним словам якутов.

    Однако, поспорить с И. А. Ласковым можно лишь после окончательного выяснения фактического происхождения слов. Здесь дело осложнено тем, что кажущееся сегодня тюркским слово может оказаться остатком от древнего самодийского языка, которое не выкинули отюркизированные самоди, от которых началось якутоязычие якутов. С другой стороны, каждое имя из ХVII в. может иметь большое количество вариантов чтения.

    Короче, вторжение ономастического детектива И. А. Ласкова в неизведанное прошлое Якутии будет иметь полноправное гражданство до тех пор, пока специализированная наука не выставит ему достойную альтернативу. Появления последней придется ожидать еще, видимо, долго. Относительно замечания о правомерности использовании И. А. Ласковым ненецкого и пермяцкого языков для подобных исследований, на мой взгляд, правильно ответил сам И. А. Ласков. Вся топонимика Евразии изобилует словами из тех языков или языков родственных им групп. И. А. Ласков правильно полагает, что древность языка определяется наличием его слов в крупных топонимах, не поддающихся изменениям в веках.

    Семен Николаев,

    этнограф, кандидат исторических наук.

    /Молодежь Якутии. Якутск. № 14. 5 апреля 1990. С. 5./

 

 

                                                РЕБЯТА ДАВАЙТЕ ЖИТЬ ДРУЖНО,..

                                                            или Реплика оппонентам

    «Социалистическая Якутия» очень правильно поступила, поместив критическую статью ученого-топонимиста М. Иванова (15 марта) и ответ на нее писателя И. Ласкова (29 марта) по поводу опубликованной в журнале «Полярная звезда» (№№ 5-6 за прошлый год) работы последнего «Имена указывают путь (ономастический детектив)».

    Утверждаю это несмотря на то, что оба автора всуе помянули мое имя, не очень удачно вырвав из частной переписки (что вообще недопустимо без согласования) выгодные лишь каждому из них высказывания. Несмотря на излишне задиристый тон, дискуссия все же состоялась, а в споре, как известно, рождается истина.

    Конечно же, М. Иванов и вторящий ему в «Молодежи Якутии» (15 февраля) кандидат исторических наук Ф. Зыков правы, что нельзя лишь по одному созвучию толковать смысловое значение географических и человеческих имен. Как нельзя, к примеру, названия залива Куба и острова Дунай на севере Якутии связать с происхождением названий острова у берегов Америки и реки в Европе, хотя они и созвучны. Для объяснения этих имен надо хорошо знать не только лингвистику, но и историю, географию, этнографию.

    Но и И. Ласкова нельзя считать дилетантом в этих науках, как это делают его оппоненты. Он имеет два гуманитарных образования, тридцатипятилетний опыт литературной и переводческой работы, знает несколько языков, давно интересуется историей и этнографией Якутии, где живет и работает. Не пресекать, а поощрять и помогать надо ему в увлечения ономастикой.

    Ведь он не претендует на ученые звания, а только вслед за этнографом С. И. Николаевым (Сомоготто) делится с читателями предположением о том, что якуты несколько столетий назад сменили самодийский язык на тюркский. Конечно, с точки зрения современной науки предположение невероятное и методика аргументации небезупречна. Но ведь хоть как-то Ласков объясняет происхождение некоторых якутских названий, которые с трудом объясняются из тюркского. Да и так ли невероятно общение в прошлом тюркских и самодийских народов, если они соседствуют и сейчас? Тем более, весьма доказательно утверждение, что их общий путь начинался на Алтае.

    Мы так устали от догм, учений, от которых совсем недавно нельзя было шаг сделать в сторону. Вооруженные самым правильным, но и самым строгим, не допускавшим возражений, учением мы уничтожили отечественную генетику и кибернетику, а потом, сломя голову, бросились догонять ушедший вперед мир. Может быть, пора стать более терпимыми к инакомыслящим? Вряд ли рассыпится официальная медицина с появлением Кашпировского и Чумака, но жаждущие чуда люди уже получили от них реальную помощь в своих страданиях. Большие ученые часто с одобрением относились к инакомыслию в науке, к романтикам и даже фантазерам. Так, член-корреспондент Академии наук геолог С. В. Обручев написал чудесные научно-фантастические романы «Земля Санникова» и «Плутония», позвавшие в науку многих, и тем двинувшие ее вперед больше, чем многие сухие строго научные произведения. Давно призываю серьезных ученых чаще писать для народа популярно и тем выйти к простому народу из узкой ученой келейности. Не надо превращать себя в недосягаемых жрецов.

    Не следует забывать, что большое открытие проходит через три стадии. Сначала все говорят: «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда». Потом: «В этом что-то есть». И наконец: «Это же так очевидно - любому понятно».

    А вдруг и в предположении Ласкова окажется большое рациональное зерно. Палеотопонимикой практически никто еще не занимался. Традиционное якутоведение во многом себя исчерпало, не мешало бы поискать и нетрадиционные пути. Фантазии Обручева остались фантазиями, но многие мечтания Жюль Верна, Циолковского, Гернета давно стали реалиями. И какими, аж дух захватывает! Давайте жить дружно и весело, с мечтой.

    С. Попов,

    г. Ленинград.

    /Социалистическая Якутия. Якутск. № 130. 9 июня 1990. С. 2./

 

 

                                           Төрөөбүт сириҥ былыргытын билэҕин дуо?

                                                 ҮС САХА УОННА ҮЧ КУРЫКААН

    Саха былыр былыргыттан «урааҥхай сахабын» эбэтэр «үс сахабын» дэнэр. Ол гынан баран хаһан да «үс урааҥхай сахабын» эбэтэр «саха үс урааҥхайабын» дэммэт Ону таһынан «урааҥхай» уонна «үс» диэн тыллары хаһан да бииргэ кэккэ-лэһиннэрбэт. Аны «саха» диэн тыл «урааҥхай» уонна «үс» иннигэр туттуллубат. «Саха» ити тыллар кэннилэригэр эрэ халбаҥнаабат миэстэлээх.

    Итинтэн кордоххө уонна «урааҥхай» эрдэхпинэ» (ол аата «тылгын уларытан, саха буола иликкинэ») диэн былыргы этииттэн тойонноотоххо, «урааҥхай» уонна «үс» диэн тыллар саха сахалыы тылланыан иннинээҕи түҥ былыргы төрүттэрин аата. Ити иккиттэн ханата аҕата биллибэт. Өскөтүн биирдэрэ эмэ сааһынан аҕата эбитэ буоллар, аҕа саастааҕын инники туруоран баран, үһүөннэрин бииргэ этэн субурутуохтар этэ: Холобура, «үс урааҥхай саха» эбэтэр «урааҥхай үс саха» диэн. Оннук түбэлтэни ким да корсүбүтэ суох.

    Ити аата «үс» уонна «урааҥхай» биир саастаахтар бадахтаах. Ол гынан баран сахаҕа халбаҥнаабат төрүт буолбут ити икки былыргы омук, арааһа, бэйэ-бэйэлэригэр олус уруулуута суохтар быһыылаах. Онон кинилэри хаһан да булкуһуннара бииргэ этэн кэбиспэттэр, мэлдьитин уу уонна арыы курдук бэйэ-бэйэлэриттэн араартаан, тус-туһунан тутталлар. Ол аата саха биир төрдо суох. Сороҕо урааҥхайтан үөскээбит, атына «үс» диэн ааттанааччыттан төрүттээх. Ити икки тус-туһунан төрүттээхтэри кэлин биир уопсай сахалыы тылланыы эрэ биир сомоҕоҕо холбообут.

    Ол иһин саха төрдүн ааттыырыгар икки аҥы хайдар. Таайдахха «урааҥхайтан» уонна «үс» диэн омуктан торүттээхтэр, сахалыы тылланан да баран, өр кэмҥэ «биир омукпут» диэбэккэ сылдьыбыт буолуохтаахтар. Ол эрэ үгэс тобоҕунан «урааҥхай» уонна «үт» саха биир төрдүн курдук бииргэ холбуу этиллибэттэр.

    Урааҥхай туһунан урут бэчээттэммит ыстатыйаҕа этиллибитэ. Кини Ямалтан Амурга, Муустаах муораттан Туваҕа, Китайга диэри киэҥ сири сабардаан олорбут самоди хайа эрэ группатын тылынан тыллаах омук.

    Оттон «үс» диэн туох омугуй? Топонимикаттан кордөххө, ити самоди нөҥүо тылынан саҥалаах, син урааҥхай курдук киэҥ сиринэн тарҕаммыт омук быһыылаах. Ити былыргы омук бүтэн эрэр тобоҕо бүгүн ахсыылаах киһи Енисей энецтэригэр баар. Кини онно «ючи» (йучи) диэн аҕа ууһа буола сылдьар.

    Бу омук тылын уларытан, араас омуктарга кыбыллан, тус-туһунан кэрчиктэммитэ быданнаабыт бадахтаах. Ол курыканнартан көстөр. Ити ханна олоро сылдьыбыттара бүгүҥҥэ диэри кыайан таайыллыбатах омук, эмиэ аатын иннигэр «юч» диэн эбиискэлээҕэ. Ону былыргы суруктар «юс курыкан» («юч хорихан») диэн суруйаллара. Онно «хорихан юч» диэн суруйуу суоҕа. Бу үкчү саха гиэнин курдук. «Юч» диэн тыл булгуччу «курыкан» иннигэр миэстэлээх. Ол аата курыканнар эмиэ «юч» омуктан торүттээхтэрин тоһоҕолууллар.

    Онон курыканнар уонна сахалар иккиэн биир «юч» омук төрүттээх бырааттыылар буолан тахсаллар. Оттон саха курыканнартан төрөөбүтэ буоллар «курыкан саха» дэниэхтээҕэ («урааҥхай саха», «үс саха» дэнэрин курдук). Ону саха бэйэтэ кимтэн төрүттээҕин халбаҥнаабаттык этэрин аахсыбат буолааччылар, бырааттыылары бэйэ-бэйэлэриттэн төрөтөн, түҥ-таҥ эрдэ сылдьаллар.

    Курыканнар Өлүөнэ баһыгар олоро сылдьыбыттара саарбах. Итиннэ «Курумчи» диэн ааттаах бурят сириттэн хостсон булуллубут стоянканы уорбалыыллар. Чахчыта ити стоянка буряттар төрүттэрин киэнэ буоллаҕа буолуо. Ол сир бүгүн да буряттарынан тилэри анньыллан олорор. Стоянкаҕа тюрк тыла бэлиэлээх соҕотох буор коһүйэ элээмэтэ булуллубуттаах. Ону, түҥ былыргыта буряттар тюрк тыллана сылдьыбыттарын аахсыбакка, курыканнарга балыйан турардаахтар. Көһүйэ Курумчи стоянкатыгар оҥоһуллубакка, тастан атыыга кэлбит мал буолуоҕун эмиэ сөптөөх. Ити курдук. бүтүн омук төрдүн сымыйанан оҥорон таһаара-таһаара, «мөккүһүллүбэт» теория диэн ааттыыллара сыыһа.

    Оттон Курумчи диэн сир аата курыкаҥҥа адьас сыһыана суох. Ити региоҥҥа «курункан», «курумкан» диэн ааттар бэрт элбэхтэр. Бадаҕа, «куруҥ» (гарь) диэнтэн тахсар быһыылаахтар.

    Курукан омук аатын, «хоро» (сырай) диэн тылтан таһаараннар, бурят хоролоро бэйэлэрин төрүттэринэн ааҕыммыттара ыраатта. Оннук санаа маарыннаах буолуохтаах. Ол аата былыргы ючи омук илиҥҥилин-соҕуруу кыната, бурякка кубулуйдаҕа. Ити ючи Саха сиринээҕи салаата сахаларга киирэн, «үс саха» ааттаннардаҕа.

    Ол иһин биһиэхэ, сахаларга, хоролор эмиэ бааллар. Кинилэри, ючи тыллаахтарын иһин, үрэн (урааҥхай) төрүттээх сахалар «хоролордуу саҥарар» диэн хойукка диэри элэк оҥостоллоро. Ючилар тобохторо, быһатын эттэххэ кинилэр арҕааҥы эҥэрдэрэ, энецтэргэ хаалан баран, былыргы тылларынан саҥара сылдьаллара бүгун ненец тылын кытта олус чугаһаспыт бадахтаах.

    Онон биир ючи уонна былыргы үрэннэр кэлимсэлэрэ тус-туһунан кэрчиктэнэннэр, араас омуктарга иитиллибит тулаайах бырааттыылардыы, букатын араас омуктар буолан бардахтара ити.

    Ючилар уоина үрэннэр тыллара ненец тылыгар балачча уруу буоллаҕа буолуо. Эбэтэр итинник уруулаһыы бу соторутааҕыта үөскээбит буоллаҕына да көҥүлэ. Ол иһин «Полярная звезда» 1989 сыллааҕы 5-6 №-гэр суруйааччы И. А. Ласков, ненец омук тылдьытын туһанан, Саха сирин олохтоох омуктарын XVII үйэтээҕи сирэй ааттарын бэрт таһаарыылаахтык уонна итэҕэтиилээхтик тылбаастаабыт.

    Ити аата Саха сирин олохтоох омуктара XVII үйэ саҕаланыаҕар диэри былыргы самодиларын тылыттан толору араҕа иликтэрнн туоһута буоллаҕа. Онон саха тылын бүгүҥҥү көрүнэ тиһэх үс үйэ устатыгар эрэ, олохтоох омуктар тылларын кытта алтыһан, үөскээбитигэр тахсар.

    Омос көрдоххө, сахалар ненецтэри кытта чугас булкуспуттара суохха дылы. Ол гынан баран И. А. Ласков курдук ненецтэр тылдьыттарыттан, кинигэлэриттэн мин эмиэ сахалыыга маарыннааҕы элбэҕи булбутум.

    Элбэхтэн манна аҕыйах холобуру аҕалыам. «Ийэ» диэни ненецтэр «иньоо» дииллэр, уол оҕону «ньоо», кыыһы «каты», дьахтары «хада» (сахалыы «ходоҕой». «хатылы»), эбэлэрин, «обоо», хаптаҕаһы «хэпто», буруону «пур», балыгы «хала» (кала) дииллэр. Итинтэн сахалыы «кэлии» (ступа), «халтырын», «холомо» (эбэҥкилии «калтама»), «дьуукала» (дьуххалаа - содрать) о.д.а. Сахалыы «най барбыт» ненецтии «айбарц» - развинтиться, эмиэ сахалыы «айбардаа» — ненецтии «айбарц» — пировать.

    Итиннинтэри көрдөөбүт киһи баһа-атаҕа суох элбэҕи булуон сөп. Ити саха ким төрүттээҕин туһунан хаһыытыы сытар чахчылар. Манныктары тылдьытынан үлэлиэҕи сурэҕэлдьээһин таба көрдөрбөккө сыппыта. Ону таһынан саха төрдүн уонна тылын үөрэтээччилэр кэлтэччи саха, тюрк. монгол тылларыгар эрэ. Кашпировскайа суох, абылаппыттара туорай буолбута.

    Тиһэҕэр, саха тылын уонна төрдүн көрдөөһүҥҥэ саҥа ыллыктары хайа сатаабакка, үс сүүс сыллааҕыта этиллибити ойүү сатаан, кэлиилии кэбии Саха сирии олохтоох омуктарын дьиҥнээх төрүттэрин чинчийтэрбэккэ, тумна хаамтара сылдьыбыта. Ол иһин тахсыбыта саханы сымыйанан маһа-ото суох сиртэн аҕалааһын уонна тайаҕы тэбиэн, антилопаны бадараан чөкчөҥөтө, сибиинньэни хахай оҥортооһун. Ол барыта «мөккүһүллүбэттик дакаастаммыт» аатырара.

    Ити ньыманан саха быһаарыылаах тылдьытын оҥордоххо бу омук культуратын чахчы бааччы буоратарбытыгар тиийэн эрдэхпит. Онуоха эбии сахаларга баар эвенк, ламут, юкагир, чукча тылларын дьиҥнээх төрүттэрин ыйдахпытына сатанара буолуо. Оттон билигин баарынан итини барытын сахалыыттан төттөрү ити омуктарга киирбит курдук ааҕаллар. Дьиҥэр, саха тыла барыларыттан балыс саастаах. Онон таһыттан иҥэринээччн чахчытынан саха эрэ тыла буолар.

    Саха сирин бөдөҥ өрүстэрин уонна күөллэрин ааттара бары самоди тылынан этиллибиттэр. Ол аҥардас үрэн уонна ючи тыллара эрэ буолбатах. Онон Саха сирин олохтоох омуктарын төруттэрэ олус уустук, өбүгэ саҕаттан интернациональнай буолан тахсар.

    Саха төрдүн чинчийиигэ олохтоох омуктар историческай сэһэниэрэ букатын да туттулла иликтэр. Холобур, Тыгын эһэтин мэлдьи Бадьаайы дииллэр. Кэбээйилэр төрүттэрин эмиэ ити Бадьаайыга анньэллар. Оттон бүгүҥҥү майааттар (нганасаннар) Авам уонна Бадьаайы диэн икки бөлөххө араарыллаллар.

    Аны бүгүҥҥү баар ыаллыы омуктартан ити нганасаннарга эрэ ордон хаалбыт, сахаҕа курдук, аакайдааһын уонна оокойдооһун. Кинилэр, биһиги туүндарабыт дьоннорунуу, бэйэлэрин «туундара уонна таас» дьонноругар араартыыллар. Ити кинилэр тылларынан - «чунан чера» (туундара киһитэ), «фала чера» (таас киһитэ).

    Үрэннэр уонна ючилар курдук, майааттар былыр сиэрэ суох киэҥ сиринэн тарҕанан олорбуттар быһыылаах. Байа эбэтэр майа араас көрүҥнэрэ Манчжу-рияттан Ямалга диэри, Байкалтан Муустаах муораҕа тиийэ көрсүтэлииллэр: Ванедыр, Баяги, Пуяги, Баягир, Дуягир, Маягир, Маугир, Мэйик, Мэйи, Байа, Байаган, Байагин, Байагантай уонна Орто Америкаҕа аатырар Майя.

    Ити баайалар ааттарыкан Байкал күөл ааттаммыт быһыылаах. Буряттар күөлү наһаа чуолкайдык «Баайа гол» дииллэр. Быһата «Баайа күөлэ» диэн тахсар. Ити күөл сытааһына да баайалар былыргы олохторун хаба ортотугар эбээт.

    Бу омук саҕа түҥ былыргы Евразияҕа суох быһыылаах. Кини Азия. Америка икки ардыларыгар муора силбэһиитэ үөскүөҕүн иннинэ «боө» диэн сылдьыбыт бадахтаах. Ол иһин илиҥҥи салаата аатырар Беринг силбэһинтэ үөскээбит сиринэн Америкаҕа тахсыбыт уонна аатырар майя-ацтек культу-ратын олохтообут.

    Онон саха бэйэтин Байаҕантайынан монголлардааҕар ордук улаханнык киэн туттуоҕун дьүорэлээх. Оройуоннары ааттыырга ити сүрүн төрүтү Байаҕантайы умнууга ыытымыах баара. Маннык сэһэргээтэххэ дьону сэҥээрдиэх сонун бу саха соҕурууҥҥута суох төрдүгэр сиэрэ суох элбэх.

    Саха тордүн умнубата өбүгэ саҕаттан халбаҥнаабат үгэс эбит. Оччотугар тюрк уонна монгол туһунан бу үгэскэ ахтыллыбата чинчийээччилэри инникитин чахчыбааччы толкуйдаттаҕына сатаныыһык.

    С. Николаев,

    исторяческай наука кандидата.

    /Кыым. Якутскай. № 187. Атырдьах ыйын 16 к. 1990. С. 3./

 

 

    Ф. М. Зыков

                                ПЕРИОДИЧЕСКАЯ ПЕЧАТЬ И НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ

                                     МЕЖНАЦИОНАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ В ЯКУТИИ

    ...В 5 и 6 номерах «Полярной Звезды» за 1989 г. появился материал «Имена указывают путь» того же И. А. Ласкова под жанром «ономастический детектив» (8). В этой работе автор делает безуспешную попытку этимологизации якутских топонимов и антропонимов XVII-XVIII вв. В итоге он приходит к выводу, что якутский язык в XVII в. еще был самодийским, лишь позже принял тюркский облик. Работа содержит местами курьезные рассуждения, не выдерживающие никакой критики. Справедливую и объективную оценку этому «детективу» на страницах газеты «Молодежь Якутии» дала Марина Тищенко (9). Она пишет: «Временами автора (И. Ласкова - Ф. З.) все же осеняют просветления: «Пусть и этот мой «детектив» признают бредом. Но не ранее того, как убедятся, что это действительно бред»... «Автору хорошо известно, что принадлежность якутского языка к тюркской группе языков означает, что пришествие якутов в долину Туймаады несло с собой отголоски древней цивилизации и культуры». Далее М. Тищенко подчеркивает, что «вопрос происхождения, таким образом, во многом определяет национальный статус народа. А идея несамодостаточности якутов, столь милая сердцу автора, подвигает его к «переосмыслению» — олонхо, преданий, лексики, истории - чего угодно...»...

                                                                       ЛИТЕРАТУРА

     8. Ласков И. А.  Имена указывают путь. Ономастический детектив // Полярная звезда. - 1989. - № 5, 6.

    9. Тищенко М.  Ну и что из этого? // Молодежь Якутии. - 1990. - 5 апр.

    /Национальные отношения в регионах страны: история и современность. Материалы всесоюзной научной конференции. 27-28 июня 1991 г., г. Якутск. Ч. ІІ. Якутск 1992. С. 84-85, 88./

 

 

                                                           Откуда есть пошла Якутия

                                                          ВНАЧАЛЕ БЫЛ ТЫГЫН...

    Просто удивительно, до чего некоторым людям хочется доказать тысячелетнее (если не больше) существование якутского этноса, его тюркоязычие, восходящее к хуннам (гуннам, орхонцам). Собственно, тюркоманам следовало бы честно признать, что все сегодняшние тюркские языки очень не похожи друг на друга из-за того, что у каждого народа, говорящего на них, за спиной уничтоженный империей свой родной язык. «Родство» народов не в происхождении по крови, а в утере ими своих собственных языков.

    Не стоило бы ломиться в открытую дверь, если бы современные исследователи просто обратились к народной мудрости. Простой народ не обремененный учеными степенями, давно имеет собственную версию о своем происхождении. Согласно ей, становление якутского этноса началось сравнительно недавно (со времени прихода русских) и по фольклорной традиции прародителем якутов был Тыгын. Об этом на протяжении трех веков поют на ысыахах. Такая песня во время гражданской войны была принята за национальный гимн.

    О прародителе Тыгына среди якутоязычных и по сей день существует многовариантная серия легенд и преданий, в которых ненавязчиво, но убедительно рассказывается о первых встречах с русскими, как о фундаментальном факторе, круто изменившем судьбу местного населения В этих «текстах» прямо бросается в глаза, насколько чувствительна была древняя Якутия к вторжению чужеязычия, образа жизни иноплеменников. Судя по фольклору, до прихода русских Якутия явно не сталкивалась с подобным явлением, иначе о нем бы остались хоть какие-то следы в легендах и преданиях.

    О наличии подобной народной версии еще в середине XVIII века указал Я. Линденау, оставивший запись родословной якутов, где их прародителем называется Тыгын, а его детьми - тунгус и ламут Лабынха.

    Самого Тыгына считали родившимся от Баджея, а Баджей, или Бадьаайы - предок кобяйских якутов. Родословную, составленную Я. Линденау, в 40-х годах нашего века буквально повторили фольклористу С. И. Боло якуты всех районов.

    Каждый прямой участник событий лучше, чем кто-либо посторонний, знает их обстоятельства. Попробуем встать на позицию древних, чтобы попытаться понять, что они имели в виду, выдвигая свою версию оТыгыне.

    Из анализа олонхо, хосунно-боотурских эпопей, сюжетов бытовых песен, алгысов, заклинаний, шаманских камланий, религиозных обрядов, подробностей народной медицины, деталей хозяйства и быта, археологических раскопок, личных имен 17-18 вв., топонимики, архивов воеводской канцелярии вытекает, что дорусская и раннерусская Якутия совсем но была похожа на сегодняшнюю. Общественный ее строй, хозяйство и язык не имели себе аналогов нигде.

    Вся Якутия тогда состояла из одиночных семой, расселенных на большом расстоянии друг от друга Женившийся сын или дочь с мужем не имели права оставаться в доме родителей. Они обязаны были отселиться на положенное расстояние. Только редким семьям-«двойняшкам» под названием «дьуккаах» (от эвенкийского «дьуур» - два) позволялось жить вместе в одном чуме или юрте для взаимопомощи в заготовке дров, пищи и кормов - своеобразная форма призрения. Короче, тогдашнее расселение напоминало шахматную доску, где на одной клетке не должно было стоять больше одной фигуры. Так диктовала ее Величество экология, ведь не было тогда семьи, независимой от природного урожая, дичи, рыбы и кормов, и прокормиться такие семьи могли только рассредоточившись максимально.

    В архивах сохранилась жалоба известного Бозеко. За обиду, нанесенную девушке его сыном, Бозеко избили два тунгуса в его собственной юрте И ему было бесполезно кричать «караул» в условиях одиночества, когда иные семьи десятилетиями не видели не только гостей, но и ближайших соседей. По данным олонхо, хосунно-боотурских эпопей и легенд о «кыргыс уйэтэ», вырисовывается та же одинокая беспомощность семьи в таежной пустыне.

    По шаманским камланиям, даже дьяволы были в аналогичном положении. В случаях исполнения кровной мести и богатырственной драки происходили только в виде дуэлей, условия которых никто не смел нарушить - приступали к бою по очереди, один на один, заменяя уставшего или раненого. Картин многолюдных драк или военного образца групповых сражений нет нигде, точнее, о таковых древние жители Якутии и понятия не имели. Ни суда, ни следствия, ни власти, ни подчинения. Нет признаков и чрезмерного имущественного расслоения. Встречались лишь чуть более или менее зажиточные семьи, но все равно не обходящиеся без помощи охоты и рыболовства. Родовая организация существовала не для власти, а лишь для учета степени родства во избежание кровосмешения. Что же это был за общественный строй?

    Робинзон, как известно, не стал первобытным человеком. Лыковы из Красноярского «тупика» не позабыли даже свою грамоту. Отсюда, описанных выше якутян в канун прихода русских невозможно считать знавшими что-то иное, что выходило за пределы местной практики. Иначе они бы не преминули употребить в дело известные им сведения о своей «южной» жизни.

    Однако, накануне прихода русских, якутам явно было не до радостей от своих «свобод» и «суверенитета». Они весь дорусский период назвали «веком кровавых расправ» («кыргыс уйэтэ») из-за бесчинств хосунов и боотуров (олонхо) и прецедентов типа случая с Бозеко. Для преодоления указанной беспомощности семей, они, подобно Киевской Руси, готовы были пригласить извне «варягов». Вот почему, надо полагать, создатели легенд о Тыгыне решили начать счет «рождению» якутов именно с момента прихода первых русских.

    Последние, естественно, с первых же дней взялись за организацию власти и правопорядка. При этом во избежание лишних трений они решили оформить управление аборигенами в виде их самоуправления. Тут-то и выяснилось, что ни у одного из аборигенных племен никаких структур власти не было даже для управления родом. Пришлось внедрять все чужое, заимствованное извне: от самих русских, монголов и западно-сибирцев. Так оякутились привезенные термины ночлег или наслег, волость, аймак, улус, султан, тойон от искаженного «нойон», баай, кулут, князец, лутчий человек, ясырка, ясак, холоп, живущий подле, худой и т.п.

    Сущая морока началось с попытками выделить этносы и этнические границы. Оказалось, что тунгусы и ламуты не только не отличали друг друга и не знали своих этнических рубежей, но и путали себя с якутами. Этническая принадлежность считалась понятием сезонным, зависимым от рода занятий. Так один и тот же человек мог сколько угодно раз менять свою этническую принадлежность в зависимости от собственных успехов в разных отраслях. Во время преобладания скотоводства - он якут, переходит к оленеводству - становится тунгусом или ламутом, а обеднел до пешего охотника-рыбака - стал юкагиром.

    Неоформленность тогдашних якутов в монолитный этнос продемонстрировали массовые бегства из Центральной Якутии в 17-18 в.в. Ярканы. бордоны, нэрюктеи, мэйи, туматы, тагусы, боотулы без остатка ушли «тунгусоватъ» на окраины. Мадьягары растеклись вдоль по Лене. Хана-ханаласы разделились. Часть их осталась в виде якутов на месте, другие стали тунгусами и двинулись в сторону реки Олекма, третьи ушли на Колыму и превратились в ламутов и юкагиров. Все переселенцы имели универсальный тип хозяйства - олене-скотоводство, что обеспечило легкость ухода с насиженных мест. Долганы, ликвидировав свой скот, с оленями ушли на Таймыр. Уход большинства олене-скотоводов на окраины явно был спровоцирован ясачными льготами по статусу «якут», т.е. «конный». Ушли, видимо, те, кому не достались льготы. Вот почему долганы стали говорить о себе: «Саха, но не якут», те «саха, которым не достались льготы якутов».

    Как видим, в первые десятилетия после прихода русских в Якутии не было ни одного полностью сформировавшегося этноса. Все они остались «недородившимися» носителями резиновых этнических названий из-за чрезвычайной замкнутости семей и излишней универсальности их комплексного типа хозяйства. Выделению якутов из этого этнического хаоса, то есть процессу их «рождения», положила материальная заинтересованность - ясачные льготы по статусу «якут». Легенды, отзываясь недоброжелательно о приходе русских, все же это событие справедливо считают началом «рождения якутов». Именно для подчеркивания этих двух сторон «русского» фактора они объявили «прародителем» якутов Тыгына, мученически погибшего в водовороте тех событий. Тут древним якутам в наблюдательности не откажешь.

    Язык якутов к приходу русских также был «родившимся» не до конца. Свидетельством тому проанализированные И. А. Ласковым личные имена в ясачных списках, архаизмы «сошедших» на окраины и долганский язык. Последний является законсервированным образцом центрально-якутского языка 17-18 в.в., т.е. мест, из которых откочевали саха-долганы, не получившие статуса «якут». Да и родовой состав саха-долган не отличается от усть-вилюйско-алданских якутов.

    О том, историческая ли личность Тыгын, здесь рассуждать не место, но так или иначе, приписывая якутам пришлое происхождение, мы по застарелой привычке опять идем на уничтожение исконно народного: якутского, как уничтожали в свое время фольклор, ремесла и т.д. И тут приманка та же подменить свое родное чужим - «лучшим». А в каганатских делах это «лучшее» как раз в том и состоит, что они неустанно уничтожали друг друга до полного исчезновения.

    Сомоҕотто

    /Молодежь Якутии. Якутск. № 13. 1 апреля 1993. С. 7./

 

    Иван Антонович Ласков – род. 19 июня 1941 г. в областном городе  Гомель БССР (СССР). С 1966 г. обучался на отделении перевода в Литературном институте имени А. М. Горького в Москве. В 1971 г., после окончания института с красным дипломом, переехал в Якутскую АССР, на родину своей жены, якутской писательницы Валентины Николаевны Гаврильевой. С сентября 1971 г. по февраль 1972 г. работал в газете «Молодежь Якутии», сначала учетчиком писем, затем заведующим отделом рабочей молодежи. От февраля 1972 г. до лета 1977 г. работал в Якутском книжном издательстве старшим редакторам отдела массово-политической литературы. С лета 1977 г. работал старшим литературным редакторам журнала «Полярная звезда», с 1993 г. - заведующий отделам критики и науки журнала «Полярная звезда».  За полемические статьи про отцов-основателей ЯАССР весной 1993 г. был уволен с работы и ошельмован представителями якутской «интеллигенции». 29 июня 1994 г. Иван Антонович Ласков был найден мертвым «в лесу у Племхоза», пригороде Якутска по Вилюйскому тракту за Птицефабрикой.

    Юстына Ленская,

    Койданава.