Хведар Іванавіч Ваканаў - нарадзіўся ў 1951 годзе ў в. Пясочная
Бешанковіцкага раёну Віцебскай вобласьці Беларускай ССР (СССР). Апавядаў што ягоныя продкі, нібыта, паходзяць з
расейскіх старавераў
Як і ўсе, у той час, падаўся, разам з братам Міколам, па закліку камсамолу
Беларусі, на БАМ (СМП №576).
Будаваў ў п. Залацінка ЯАССР школу. Вельмі
любіў апавядаць як ягоная брыгада “пізьдзіла” ў п’яным чадзе тубыльцаў.
Пасьля БАМу падаўся ў Анабарскі раён Якуцкай АССР на г. зв. шабашку. Спадабалася.
Але той час “шабашачны” неўзабаве мінуў.
Дажываў свой век ў п. Жатай (каля Якуцку) у Рэспубліцы Саха
(Якутыя). За нейкія свае грахі ды віны пабіў на дзюркі ілбом увесь асфальт перад
праваслаўнымі храмамі Якуцку ды Жатаю.
Вяртацца ў Беларусь не жадаў, бо знаходзіўся ў “бічоўскім паўночным
брацтве”. Марыў аб Доме састарэлых у Якуцку, як аб найвялікшым шчасьці.
.png)
Памёр 22 чэрвеня 2019 году. Заявіў А. Хохлаў з Жатаю (былы анабарэц).
Літаратура:
* Бутэвіч А.
Там, дзе рэйкі ідуць праз тайгу. // Літаратура і Мастацтва. Мінск. 7 мая
1976. С. 3.
* Бутэвіч А. Дэсант у тайгу. Брыгадзір. // Чырвоная змена.
Мінск. 17 жніўня 1976. С. 3.
* Бутэвіч А. Дэсант у тайгу. Пачатак біяграфіі. // Чырвоная
змена. Мінск. 19 жніўня 1976. С. 2.
* Павлович В.
Ю. Золотинка. Минск. 1976. С. 31, 71.
* Бутэвіч А.
Радок у летапіс. [У. Ю.
Паўловіч. Залацінка. Выдавецтва “Беларусь”, Мінск, 1976 г. (на рускай мове).] // Маладосць. № 12. Мінск. 1976. С. 168.
* Павлович В.
Ю. Магистраль. Минск. 1979. С. 7,
26, 37, 45, 48, 72-74, 92, 94.
* Правасуд У. Камісар. Нарыс. // Маладосць. № 10. Мінск. 1980. С. 179.
Равільля Анабар-Матыгульская,
Койданава
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
БУДНИ И ПРАЗДНИКИ «КАПИТАЛКИ»
Начальник поезда приветливо встретил меня в
своем кабинете. Рассказал о стройке, о том, что сделано за два прошедших года и
что предстоит еще сделать.
— Только на объектах железнодорожной
станции Золотинка нам предстоит выполнить объем работ па сумму около двадцати
миллионов рублей, — сказал Иван Дмитриевич и неожиданно предложил: — Хотите
попробовать там свои силы, поработать в составе одной из бригад? Вы ведь, я
знаю, в свой прошлый приезд помогали ребятам строить поселок и, значит, с делом
нашим знакомы.
Да, будучи в Золотинке летом 1975 года, я
некоторое время работал в составе бригады плотников Федора
Ваканова, принимал участие в строительстве школы. Тогда впервые я, можно
сказать, лицом к лицу столкнулся со стройкой, почувствовал ее горячее, нередко
прерывистое дыхание, ритм ее сложной жизни. Я убедился, что только влившись в
рабочий коллектив и взяв в руки пилу, топор или мастерок, можно по-настоящему
познакомиться со стройкой, узнать людей, полюбить замечательную профессию
строителя.
Недолго пробыл я в бригаде Ваканова. Но каждый день, отработанный на
строительстве школы, был для меня школой жизни, труда, физической закалки.
Сейчас я с благодарностью принял предложение начальника поезда. Работая на
«капиталке», вел дневник, отрывки из которого предлагаю читателю.
25 мая 1977 г.
Итак, решено — я иду работать в
комсомольско-молодежную бригаду Павла Глухоторенко. Это один из лучших
комсомольско-молодежных коллективов отряда имени Н. Кедышко. Народ подобрался
здесь дружный, работящий. Ребята еще в прошлом году зачислили в состав своей
бригады легендарного минского подпольщика Героя Советского Союза Николая
Кедышко, и он каждый день незримо выходит вместе с ними на работу.
Благородный, достойный комсомольцев нашего
времени почин. Именно так назвал это решение бригады первый секретарь ЦК
комсомола Белоруссии Константин Платонов.
Завтра — на работу. Надо собираться.
26 мая
Утром я вместе с Василием Журавским поехал
на «капиталку». Так называют здесь строительную площадку, где возводятся здания
железнодорожной станции и постоянного поселка. Возводятся капитально, из
бетона, стали и кирпича. Отсюда и «капиталка».
Слово это на БАМе приобретает особый смысл
и особое звучание. Оно как нельзя лучше выражает суть происходящих здесь
событий.
Кажется, совсем недавно — весной 1974 года
— из Москвы, прямо с XVII съезда ВЛКСМ отправился на Всесоюзную ударную стройку
— БАМ первый отряд добровольцев, в составе которого были лучшие представители
комсомола всех братских республик страны. Они высадились в глухой, нетронутой
тайге Восточной Сибири. Жили в палатках и вагончиках. Строили «времянку» —
щитовые дома, школы, магазины. Прекрасные поселки выросли там, где
«приземлились» первые десанты.
Но это было лишь начало наступления. А
следующим этапом его стали первые таежные километры стальной магистрали,
железнодорожные станции, постоянные жилые поселки и города. Такова диалектика
стройки, диалектика БАМа.
Стройплощадка, на которой возводятся
объекты железнодорожной станции, расположена в двух километрах от Золотники, на
аккуратно срезанном взрывчаткой и бульдозерами склоне огромной сопки. Место
выбрано очень красивое. Отсюда открывается чудесный вид на широкую пойму реки
Холодникан, снежные вершины Станового хребта, па убегающую к синему горизонту
Амуро-Якутскую автомобильную магистраль.
Журавский познакомил меня со старшим
прорабом Юрием Гордеевичем Васильевым и мастером Александром Яковлевичем
Серебрянским. Оба с виду суровые, недоступные. Но это, по-моему, только с виду.
— Говорят, тут к нам рабочая сила, —
улыбнулся Юрий Гордеевич, протягивая мне руку.— Ну что ж, милости просим, дел у
нас хватит.
Действительно,
работы на площадке разворачиваются все более широким фронтом. В котлованах
закладываются фундаменты депо, котельной, пятиэтажных жилых домов, школы,
детского сада, торгово-общественного центра, фельдшерско-акушерского пункта и
т. д. В поселке будет жить тысяча человек, и для них создаются все удобства
городского типа.
Мастер пригласил меня в зеленый вагончик.
«Там пройдем инструктаж по технике безопасности», — пояснил он. В вагончике мы
сели за стол друг против друга. Александр Яковлевич поначалу вручил мне
оранжевую каску бамовца (спецовку я получил вчера) и, дружески улыбнувшись,
сказал: «Это наш главный элемент техники безопасности», а затем продолжал: «Не
буду читать длинных нотаций. Но запомните, со стройкой шутки плохи, тут нужна осторожность
и еще раз осторожность. Во всем и всегда. Ну, скажем, будете работать
стропальщиком. Кран подаст груз. Не спешите ловить его над головой, ждите, пока
опустится вниз. Вообще, от спешки и небрежности к травмам и увечьям — один шаг,
а то и полшага. Не забывайте об этом...»
Вроде бы прописные истины говорил мне
мастер. Но в том, что этих истин забывать нельзя, я уже сегодня убедился.
Разгружали машину, доставившую па объект панели перекрытий. Я взобрался на
кузов, подцепил крючьями первую панель и через минуту она уже плыла в воздухе.
Вроде бы несложные обязанности у стропальщика: цепляй крючьями за петли груза —
и дело с концом. Увы — это только так кажется, и в этом я сразу убедился.
Раскачиваясь на стальных канатах, тяжелые
литые крючья мчатся прямо на меня. Попробуй зазевайся хоть на секунду...
Вспоминаю слова Серебрянского: «Осторожность и еще раз осторожность». Поправляю
каску, ловлю первую пару крючьев, завожу их к панели, а два вторых, будто мухи,
вьются над головой. Если про них забыть, упустить их из виду — каска вряд ли
поможет. Руки предательски дрожат, крючья не попадают в петли, а ведь я на виду
у всей бригады. Скажут, ничего себе новичок — с простейшими обязанностями
справиться не может. Стараюсь спокойнее цеплять панели — получается. В общем,
лиха беда начало...
27 мая
Сегодня я поближе познакомился с ребятами
нашей бригады. Пока вместе с Павлом работает девять человек, остальные в
командировке на участке БАМ — Тында, готовят дорогу к окончательной сдаче в
эксплуатацию. К осени соберутся все вместе, и силы бригады удвоятся. Да и
сейчас она не из слабого десятка. Налицо сплав энергии молодых и опыта,
мастерства ветеранов. Если для комсомольцев Анатолия Гавины и Иосифа
Павлюкевича Золотинка стала фактически первой в жизни стройкой, то для Ивана
Гончара, Владимира Старовойтова и Ивана Полещука она бог весть какая по счету.
Первый из них смонтировал сотни километров ЛЭП в Белоруссии, второй работал
проходчиком в шахтах Донецка и Южного Сахалина, а третий в Заполярье строил
алмазную фабрику. Каждый из них владеет сейчас тремя-четырьмя профессиями и
может любого в бригаде заменить.
Рядом с такими асами и сам чувствуешь себя
уверенней. Впрочем, сегодня у меня вышла первая осечка. А дело было так. С утра
мы снимали опалубку с залитых несколько дней назад колонн, а потом подвезли
раствор, и Павел предложил мне: «Давай со мной на монтаж блоков». Я, честно
говоря, не без гордости в душе принял это предложение. Значит, наверное, верит
в меня бригадир, раз ставит на самую ответственную работу. И вот мы с ним на
стене. Павел натягивает шнур, по которому равняем блоки. Укладываем первый,
второй, третий... Вроде получается. Приближаемся к тому месту, где стена
поднялась над землей метра на четыре. На Павла высота абсолютно не действует. Он
попросту не замечает ее, а мне кажется, что мы работаем над пропастью. Не
выдерживаю, неуклюже ложусь на стену и подползаю к очередному блоку. Павел
сдерживает улыбку, а затем напрямик спрашивает:
— Боишься высоты?
— Боюсь,— простодушно отвечаю я и тут же
пробую оправдаться: — Да не то что боюсь, по как-то неуверенно себя чувствую.
Но Павел все понял.
— Космонавтами тоже сразу не становятся, —
замечает он и предлагает. — Может, Иосифа поставим пока на монтаж, а ты примешь
за него бетон?
Я
охотно соглашаюсь. А вообще стыдно — в отношении высоты я оказался явно не на
высоте.
28 мая
Сегодня суббота, по у нас по графику был
обычный рабочий день. А в дальнейшем, говорят, будет два выходных, потому что
па стройках, как и на предприятиях, летом стараются не планировать рабочих
суббот. По-моему, зря не планируют. Ведь одно дело работать зимой на заводе,
под теплой крышей, и совсем иное — па стройке, а тем более северной.
Вот и прошлой зимой нелегко пришлось тем,
кто работал на нашей «капиталке».
— Мы строили тут фундамент котельной, —
рассказывал мне сегодня Павел.— И с морозами, конечно, встретились тут не
впервые. Помню, как ночевали в вагончике в апреле 1975 года. Вечером топили
печку, было 48 градусов тепла. А ночью проснулся — минус 8. Посмотрел вокруг:
Саша Ручкин и Саша Кравцов спят и во сне стучат зубами от холода. Я встал,
начал топить. Потом привыкли. Но здесь, на склоне сопки, прошлой зимой ветер
дул, как в аэродинамической трубе и, откровенно говоря, было довольно-таки прохладно.
Следили друг за другом. Чуть появятся у кого на щеке белые пятна — немедленно
растираем их. Иначе пришлось бы худо.
Здесь и весной погода преподносит всякие
сюрпризы. Вдруг, откуда ни возьмись, начинает дуть «якут» — северный ветер,
небо затягивается свинцовыми тучами, и вот уже кружат «белые мухи». Видимо,
поэтому Иван Гончар и Володя Старовойтов приходили сегодня на работу в зимних
шапках. «Пар костей не ломит», — философски отвечали они на шутки ребят, а сами
с недоверием посматривали на небо. Дескать, долго ли ждать тут незванного гостя
с океана.
30 мая
Утро началось, как обычно.
— Ты, Иосиф, становись на бетон, ты, Ваня,,
на опалубку, Леня Маркович и Володя Старовойтов будут монтировать блоки, а
остальные — на землю, — сказал Павел.
На землю — значит копать траншеи для
блоков. Впрочем, не столько копать, сколько долбить с помощью лома, кирки и
лопаты. При этом нужно обязательно дойти до скалы, чтобы именно на нее уложить
блоки. А то ведь беды не избежать, и наши ребята убедились в этом на
собственном горьком опыте.
Прошлой зимой закладывали они фундамент
торцевой стены общественно-торгового центра. Экскаватор вырыл котлован. Затем
нужно было вручную выкопать в нем траншею. Известно, вечная мерзлота отличается
твердостью «характера», крайне неохотно поддается на «уговоры» строителей и не
очень-то боится лома и кирки. А тут пятидесятиградусные морозы еще больше
укрепили ее в своих правах, придали ей больше сил. Потому и показалось ребятам
раньше времени, что они достигли скалы. Уложили блоки, возвели четырехметровую
степу. Но вот пришла весна, ударили по мерзлоте жаркие лучи солнца и шумные
ручьи помчались по склону сопки. Вода затопила часть фундамента, устроив ему
экзамен на прочность, и в один далеко не прекрасный момент рухнула стена, чуть
не прихватив с собой инженера-геодезиста Валентину Макееву. В тот день она
вместе со своим вечным спутником — нивелиром взобралась на эту стену и вела
«пристрелку». Едва сошла на землю, как блоки, по которым только что ходила, с
грохотом полетели в котлован...
Об этом «ЧП» на «капиталке» знала вся
Золотинка. Все знали и причину его — фундамент по ошибке уложили не на скалу, а
на обычный мерзлый грунт, который под действием солнца и воды стал таять и,
естественно, не выдержал давления блоков.
Переделывали стену за свой счет, бесплатно.
Но не это угнетало бригаду. Стыдно было сознавать, что уронили прежнюю добрую
славу. «Бывало, иной раз бросит кто-нибудь камень в наш огород, вроде бы в
шутку скажет: «Эх вы, горе-строители», а это как ножом по сердцу, — с горечью
вспоминал сегодня Павел Глухоторенко. — Что ж, на ошибках учимся. Сейчас мы,
пожалуй, скорее пройдем скалу насквозь, чем не дойдем до нее».
Да, крепкий орешек эта «капиталка». И
«раскусить» его непросто. Но ведь и парни наши не из слабого десятка.
31 мая
Раньше мы возводили только внешние степы
фундамента, а сегодня приступили и к внутренним, а также к заливке колонн,
заделке швов между блоками и т. д. Я мысленно сравниваю «капиталку» с
«времянкой», вспоминаю, как летом 1975 года здесь же, в Золотинке, строил с
бригадой Федора Ваканова школу и столовую.
Возводили эти объекты, как и весь временный поселок, из сборных утепленных
щитов, и работать тогда было, конечно, легче. Теперь же имеем дело с бетоном,
блоками, арматурой и скальным грунтом. Тут сил нужно побольше, а главное —
мастерства.
Казалось бы, «капиталка» должна быть сугубо
мужской стройкой. Но вот сегодня утром, к моему удивлению, в бригаде появились
две девушки и парни приветливо встретили их.
— Будьте знакомы: Валя Сергейчик и Маша
Урбанович, — представил мне Павел девчат и продолжал: — Они давно входят в
состав нашей бригады, но почти все время в командировках, потому что штукатуры
здесь были не нужны. А вчера вот вернулись и, думаю, надолго.
Девчата
вначале держались настороженно, особняком. Видимо, не знали, как-то примет их
бригада после долгого отсутствия. А когда убедились, что им здесь рады,
почувствовали себя свободней. Я заметил, что работают они легко и быстро. Любо
поглядеть, как заделывают они раствором швы между блоками. Стена благодаря их рукам
становится ровной, будто зеркало.
Во время обеда я беседовал с Валей Сергеи
чик.
— Раньше я работала на гродненском
комбинате прядильщицей, — рассказывала она.— Там меня в партию приняли,
дипломом «Мастер — золотые руки» наградили. Всю жизнь буду благодарна своему
коллективу, тем, кто учил меня мастерству и поддерживал в трудную минуту. А
Марина работала в Лиде, в швейном ателье.
В пути они познакомились и с тех пор
вместе. Стали штукатурами и где только не побывали: в Тынде, Шимановске, на
станции БАМ. Всякое там случалось, по ничего — привыкли.
Сложную, порой требующую больших физических
усилий, работу, неустойчивость таежного быта, жестокие северные холода — все
испытали они в полной мере, но никогда не жаловались на трудности, гордо делили
с мужчинами пополам все радости и горести стройки.
С появлением девушек ребята заметно
подтянулись, приободрились, и работа пошла веселей. Кто-то по старинке пробовал
ругнуться, но на него так глянули, что вмиг прикусил язык.
— Да не поднимай ты больших камней, — строго
сказал Вале наш комсорг Анатолий Гавина, когда мы всей бригадой принялись за
уборку территории. — Камни — это для нас, понимаешь?
В словах Анатолия звучала забота и
нежность.
1 июня
Позади первый день лета. Было бы вполне
закономерно, если бы теплым и солнечным выдался этот день. Увы — с утра
задождило, и небо, и вершины сопок па горизонте закрылись плотной серой
пеленой. Да, лето, будто выбившийся из графика поезд, явно запаздывает на пути
в Золотнику. Восемь долгих холодных месяцев с нетерпением ждали его здесь и
вот, пожалуйста,— дождь, холодный порывистый ветер.
Утром я, как обычно, пешком шел на работу.
Шагал во весь дух по грязи, но у реки Холодникан невольно остановился. За ночь
она почти вышла из берегов, стала стремительной и грозной. Правда, пару топких
бревен, перекинутых через нее, снести ей не удалось. Здесь, видимо, хорошо
знают крутой нрав Холодникана и потому заранее подняли эти бревна высоко над
уровнем воды. Мне нужно было перебраться по ним па другой берег.
Вступив, па скользкое бревно, я старался не
смотреть на воду и, балансируя, будто канатоходец в цирке, зашагал вперед. На
середине реки, где соединяются бревна, перевел дух, а затем одним махом
преодолел второй отрезок пути. Что ж, север многого требует от человека, в том
числе и умения переходить его бурные, спешащие к океану реки.
Кажется, не столь уж далек путь через реку
до сопки, где находится наша стройка, а прихожу я туда порядком вспотевший. Не
зря в одной песне поется: на все нужна сноровка, закалка-тренировка. Только
сейчас понимаю, как тяжело приобретать хоть мало-мальски спортивную форму.
Поднимаешься по склону сопки и будто свинцом наливаются ноги, и не хватает ни
сил, пи воздуха. Вот вернусь в Минск и, ей-богу, только в экстренных случаях
буду пользоваться транспортом, а в остальных — пешком и только пешком!
Почти весь день шел мелкий, будто
пропущенный через сито, дождь. Ребята даже курток брезентовых не одевали, и они
висят в бытовке, как в магазине,— новенькие, прямо «с иголочки». Да и плащей
никто не получает на складе. Привыкли и к дождям, и к холоду.
Когда строили «времянку», бытовок не было,
потому что рядом находились жилые вагончики. А сейчас каждая бригада на
«капиталке», да и на других объектах имеет свою бытовку. Вот и мы, пообедав в
небольшой, сделанной из двух вагончиков столовой, спешим в свой, как говорят
ребята, дом отдыха. Иван Полещук, будучи хозяйственным по натуре человеком,
растапливает печку, и блаженное тепло разливается по комнате. Одежда на нас
подсыхает, «дымится», но никто вроде не замечает этого. Идет «матч века» по
шахматам, шашкам, домино, и время от времени наша бытовка, будто стадион,
взрывается громогласным «ура!».
Время пролетает незаметно, и Павел первым
направляется к выходу. Я вышел следом.
— Посмотри,— сказал Павел, указывая на
склон сопки.
Я глянул и не поверил своим глазам: на
месте, где до обеда не было ни малейшего ручейка, с грохотом мчался, прихватывая
с собой тяжелые камни, желтый водяной поток. Мчался в котлован, где бригада Федора Ваканова только что приступила к заливке
колонн будущего железнодорожного депо...
Вода — величайший друг человека, без нее
немыслима жизнь. Но она нередко становится врагом строителей, а в Якутии —
по-особому грозным и агрессивным врагом. Весной на склонах сопок начинает таять
снег. И вот уже с переливчатым звоном бегут, спешат куда-то безобидные,
казалось бы, ручейки. Вечная мерзлота не пускает их в свои владения, и ручейки,
сливаясь и ускоряя бег, превращаются в стремительные, обладающие огромной
разрушительной силой, горные потоки. Они размывают автомобильные дороги,
насквозь пробивают железнодорожные насыпи, выводят их из строя. Вода и зимой не
дает покоя строителям. Попробуй недосмотри, вовремя не направь ее в русла труб
— под напором огромных наледей, будто спички, будут ломаться рельсы, рушиться
стены железобетонных зданий.
Вода, вода... С тобой еще долго предстоит
выяснять отношения строителям БАМа.
2 июня
День
прошел удачно. С утра нам сразу подвезли раствор и бетон, и работа пошла полным
ходом. Монтировали блоки, ставили опалубку, заливали колонны.
Когда-то я занимался в легкоатлетической
секции, и могу с полным правом сказать, что успех бега на любой дистанции
зависит от старта. Заминка на старте выбивает из колеи, и потом очень трудно
наверстывать упущенное. Так и на стройке. Любая заминка, задержка утром
накладывает отпечаток на весь рабочий день. Помню, когда еще строили школу,
случались «перекуры» из-за нехватки щитов, досок или гвоздей. Сидят, бывало,
ребята на свежеочесанных бревнах, поругивают снабженцев, «травят» байки,
анекдоты. Вроде и весело, но я замечаю, что всем порядком надоело такое
«веселье». И вот уже начинаются разговоры о порядках на стройке, о
заработках...
Я еще тогда, на строительстве школы,
убедился, что всякого рода вынужденные простои — это ржавчина стройки,
разъедающая ее изнутри, гасящая энтузиазм и инициативу рабочих. Хорошо, что
сейчас «перекуры» явно не в моде. БАМ торопит, никому не позволяет скучать. Да
и первый его северный участок от Тынды до Нагорного здорово помогает строителям
— грузы стали быстрей прибывать в Золотнику. Не за горами время, когда рельсы
придут на «капиталку» и вагоны будут разгружаться прямо на стройплощадке. Вот
это будет здорово!
А пока от Нагорного их доставляют сюда
работяги-КрАЗы, а также МАЗы и «магирусы». Сегодня привезли два самосвала
белого кирпича. Кирпич хоть и в кузове самосвала, но ведь его так, как песок,
не разгрузишь. Прораб Васильев прислал нам па помощь автомобильный кран, а
затем кликнул на разгрузку добровольцев. Пошли мы с Толей Гавиной (кстати, я
уже основательно познакомился с ребятами нашей бригады и в дальнейшем буду
называть их в этом дневнике так, как на стройке — Ваня, Володя, Толя...). Не
знаю почему, но мне рядом с Толей всегда работается как-то легче, веселее. Не
зря, видимо, ученые говорят о совместимости человеческих натур. Такая
совместимость — первейший помощник в труде. А может, просто все дело в том, что
Толя по натуре человек веселый, общительный, почти никогда не расстается с
шуткой, как бы трудно ему ни приходилось.
Шел с работы пешком и по дороге встретил старого
знакомого — Феликса Дворкина. Вспомнили, как в мае 1975 года вместе ехали в
поезде Москва—Хабаровск на БАМ. Феликс возглавлял тогда группу посланцев
комсомола Гомельщины. За плечами у него уже были годы учебы в Гомельском
пединституте. Оттуда вместе с друзьями-студентами он ездил в Казахстан на
уборку первого целинного урожая. Затем служил в армии, где стал коммунистом. А
после увольнения в запас работал на «Гомсельмаше». Там и получил путевку на
БАМ. Освоил профессию плотника, строил жилые дома в Золотнике и Тынде, а также
крупный промышленный узел в Шимановске. В разгар работы на участке Тында —
Беркакит был назначен начальником отдела снабжения строительно-монтажного
поезда № 578.
Поглядывая па часы, Дворкин заспешил в
контору поезда на «селекторную». Так называется здесь вечерняя
перекличка-совещание командиров строительства участка магистрали Тында — Беркакит,
всех генподрядчиков и субподрядчиков. Проходит это совещание ежедневно с 19.00
до 20.00 по местному времени и только после этого у руководства нашего поезда
заканчивается рабочий день. А начинается он нередко в 5 часов утра, особенно
если нужно ехать в Тынду или Нерюнгри...
Да, на БАМе нет легких профессий и
должностей. Всем хватает дел, лишь успевай поворачиваться.
3 июня
Лето все смелее вступает, в свои права, и
солнце, будто стремясь искупить вину за холодную зиму, греет все сильней и
сильней. Ничем не прикрытый склон пашей сопки полностью находится в его власти,
уже с утра «потеет», покрывается клубами пара. Потеем и мы, особенно когда роем
траншею в том месте, где взрывная волна лишь слегка пощипала скалу. Правда, сегодня
нам техника помогла. Время близилось к обеду, когда кто-то предложил: «Давайте
попробуем «петушка» сюда пригласить, вдруг дотянется до траншеи». «Петушок» —
это маленький, смонтированный па шасси колесного трактора «Беларусь»,
экскаватор с объемом ковша всего 2,5 кубических метра. И название это получил
от ребят из-за такого своего «роста». Но не зря говорят: мал золотник, да
дорог. «Петушок», снабженный к тому ж еще и ножом, ловко подскребает,
подгребает землю там, где большому экскаватору или бульдозеру было бы
несподручно. Ребята ценят его, как, впрочем, ценят и любую другую технику. Ведь
без нее тут, как говорится, и ни туда и ни сюда.
И не случайно, когда сегодня во время обеда
речь зашла об истории БАМа и кто-то сказал, что эту дорогу собирались строить
еще в начале века, ребята недоверчиво посмотрели на него. Дескать, ври, да знай
меру. Но ведь действительно собирались строить.
В бытовке мы вслух читали интересную статью
В. Н. Казимирова «Железные дороги через Сибирь», напечатанную в одной из книг о
БАМе. Когда дошли до того места, где сказано, что царь согласился было отдать
американским концессионерам в обмен на обещанную дорогу к Амуру и Чукотке
территорию Сибири, равную Англии и Бельгии, вместе взятых, Ваня Гончар отпустил
такую реплику, что наша бытовка, казалось, взлетит на воздух от смеха.
Под влиянием общественного мнения в 1907
году были окончательно отклонены проекты строительства железных дорог на
Дальнем Востоке иностранными синдикатами и комитетами. В том же году за счет государственной
казны началось строительство Амурской железной дороги. Проходило оно в
неимоверно трудных условиях.
«Никакой механизация работ не было и в
помине,— читаем в статье.— Господствовал ручной труд — клин да лом, кувалда да
лопата, носилки, тачки или грабарки... Рабочий день длился 10-12 часов, без
праздников и выходных дней. Пешие переходы совершались па десятки верст без
дорог; в длительные периоды ненастья оплата уменьшалась вдвое, отсутствовала
медицинская помощь; жили в землянках, бараках, шалашах... Такая жизнь быстро
превращала людей в калек».
Ребята внимательно слушали, и каждый,
видимо, мысленно сравнивал прошлое с настоящим.
— Сейчас только в нашем распоряжении
имеется 8 экскаваторов, 11 тяжелых бульдозеров, 87 КрАЗов и «магирусов», —
сказал зашедший в бытовку старший прораб мехколонны № 157 Яков Федорович
Травкин. — А ведь мы — одна из самых маленьких мехколонн на БАМе. Представьте,
сколько техники на вооружении у таких крупных организаций, как тресты «Бамстроймеханизация»,
«Бамтрансвзрывпром», «Бамтранстехмонтаж», «Мостострой», «Бамтранскомплект»,
Восточно-Сибирское управление механизации и другие.
Нельзя забывать, что эти организации заняты
лишь на линиях БАМ — Тында — Беркакит и Тында — Чара. А если приплюсовать к ним
технику, работающую на западном и восточном участках стройки века?
Работали без выходных и праздников... А у
нас каждую неделю два выходных. Я уже распланировал их. Завтра пойду навестить
старых знакомых — золотодобытчиков, а в воскресенье буду попросту отдыхать.
6 июня
Утром шел на работу вместе с прорабом
Николаем Ивановичем Дмитриевым. Он мой старый знакомый. Впервые встретились мы
в мае 1975 года в поезде Москва — Хабаровск, по пути в Золотнику. Я не
сомневался, что передо мной коренной сибиряк. Все было в пользу этого мнения —
солидный рост моего нового знакомого и его широкие плечи, суровое обветренное
лицо и явная сдержанность в разговоре. Но оказалось, что Николай Иванович родом
из Подмосковья. Там и работал после окончания института, был мастером, прорабом
на стройке. «Мне пришлось здорово повоевать с руководством нашего треста», —
рассказал по пути Николай Иванович. — Под всякими предлогами не отпускали на
БАМ, пугали трудностями...»
Направляясь в Золотнику, он, конечно, не
подозревал, сколько испытаний уготовит ему там судьба. Началось с того, что
вместо обещанной должности прораба ему предложили возглавить технический отдел
строительно-монтажного поезда № 578. Согласился — и множество проблем
обрушилось на голову. Ведь начинали стройку с нуля, в глухой тайге, на вечной
мерзлоте. Многое из того, что было запроектировано, на практике оказалось
неприемлемым. Приходилось срочно переделывать чертежи, техдокументацию, без
конца уточнять, согласовывать все вопросы с заказчиком, «выбивать» металл,
материалы, следить за качеством работ...
Тем летом мы жили с Николаем Ивановичем в
одном вагончике. Помню, вечерами приходил домой усталый, измотанный, но ни разу
даже словом не обмолвился о том, что ему трудно. С нетерпением ждал писем из
дому, от жены и дочки-школьницы, и сам охотно писал им, обещал забрать к себе
на БАМ. И выполнил это обещание. Сейчас вместе живут в уютной двухкомнатной
квартире, жена преподает в школе, дочка учится на круглые пятерки.
По дороге успеваем о многом переговорить,
многое вспомнить. Сегодня я спросил у Николая Ивановича, согласился б он или
нет опять начать в Золотинке все сначала, с тех первых чертежей в техотделе и
первых свай на месте будущего поселка.
— Что за вопрос! — искрение удивился он. —
Конечно, согласился б. Жить здесь и работать нелегко, по интересно. Взять нашу
стройку. Ведь тут мы, можно сказать, каждый день идем в разведку. Бывало,
строил я дома в Подмосковье. Так там, в общем-то, все было ясно. А тут не знаешь,
как поведет себя вечная мерзлота сегодня, завтра, послезавтра.
Между прочим, вокруг проекта поселка,
который мы сейчас строим, еще продолжают бушевать страсти. Многие считают, что
здания нужно было строить на сваях, а не на монолитном фундаменте. Так,
дескать, было бы надежней. БАМ вообще порождает столько дискуссий и споров,
сколько, пожалуй, никогда не порождала ни одна стройка в мире.
Что ж, в споре рождается истина. В
мостостроении, например, победили сторонники свайного метода. Они в конце
концов доказали, что в зоне вечной мерзлоты можно и нужно вместо колонн
применять в качестве опор сваи. Благодаря этому мосты строятся быстрее и вообще
получается огромный экономический выигрыш. Но вот при проектировании Золотники
предпочтение отдано монолитному фундаменту.
— А вдруг ошиблись проектировщики, что тогда?
— атакую я Николая Ивановича внезапным вопросом.
— Да нет, не ошиблись, — спокойно басит он.
— Скала здесь прочная, надежная, и поселок наш простоит на ней тысячу лет, не
меньше.
Да, строим на века. Я еще в первый день
знакомства с «капиталкой» заметил, что кирпичные стены здесь почти вдвое толще
тех, которые, скажем, возводятся на стройках Минска. А под плиты перекрытий
каждого этажа, будто в Ташкенте, укладывают антисейсмический железобетонный
пояс, чтобы здание могло выдержать землетрясение даже силой в 8-9 баллов. Это,
по мнению специалистов, вполне достаточный запас прочности.
— Мы ставим перед собой цель сделать
Золотнику образцово-показательной на БАМе, — сказал мне главный инженер поезда
Владимир Петрович Талоло. — Мы обязаны это сделать. Ведь наш временный поселок
был назван лучшим на центральном участке БАМа. А постоянный поселок должен
закрепить и понести дальше добрую славу Золотинки.
Так оно, конечно, и будет. Но нельзя забывать,
что победа никогда сама по себе не приходит. Будущее Золотинки находится в
руках каждого рабочего, мастера, прораба.
...Продолжая сегодня беседу с Николаем
Ивановичем, я поинтересовался, в чем он видит свою главную задачу на стройке.
— Мы здесь имеем дело с тремя слагаемыми:
людьми, техникой, материалами, — сказал он. — С техникой на севере трудно. Ну,
а людей, сами понимаете, к технике и материалам приравнять нельзя. По-моему,
нельзя допускать обезлички, к каждому человеку нужно иметь свой подход. Ребята
у нас замечательные, с ними не то что гору — Становой хребет можно свернуть,
но, повторяю: нужно уметь работать с людьми. В этом главное.
7 июня
Даже не верится, что уже целых десять дней
отработал на стройке. Уже свыкся с обстановкой, с нашей бригадой. Ну и с
высотой у меня вроде отношения налаживаются. По крайней мере, во время монтажа
к блоку уже не подбираюсь ползком по стене, как было в первые дни, а шагаю себе
во весь рост, хотя и страшновато бывает по-прежнему.
Говорят: не боги горшки обжигают. Но не
обжигают их и те, кто никогда не стремился стать богом в своем деле. Возможно,
кому-то все кажется на стройке простым и легким. Но ведь это одна, внешняя
сторона медали. А вторую ее сторону можно, по-моему, увидеть лишь будучи здесь
в рабочей спецовке. Вернее, даже не увидеть, а почувствовать, убедиться, что
как воздух нужны строителю профессиональные навыки, знания, опыт.
Сегодня, пользуясь отсутствием на объекте
прораба и мастера, я тайком попробовал овладеть смежной профессией. Взял
оставленный без присмотра сварочный аппарат, заземлил его, вставил в держатель
электрод, надел щиток. Но никак не мог опустить его на глаза. Вдруг слышу, как
ребята дружно засмеялись. Оказалось, что щиток я надел неправильно. Конфуз да и
только.
И все-таки хорошо бы стать сварщиком. Когда
я, наконец, совладал со щитком и коснулся электродом металла — там, за темным
стеклом, вдруг вспыхнула молния, ярко засияло обрамленное дымом солнце, и я
почувствовал в руках волшебную силу. Жаль, что бригадир забрал у меня аппарат,
так как без специальной подготовки работать сварщиком нельзя.
После работы шли домой пешком. Разговор
как-то сам по себе зашел о профессии строителя. Один из парней стал говорить о
том, что па стройке трудно работается и потому, дескать, ему не нравится
профессия строителя. Я незаметно посмотрел на Павла. По выражению его лица
чувствовалось, что думает он иначе.
— Каждому свое, — сказал, наконец, Павел.
Казалось, он не станет продолжать дискуссию. Нет, все же не сдержался:
—
Тебе не правится, а я люблю стройку. За ее, если хочешь знать, особый характер.
Здесь каждый день что-то новое. Да и работать здесь не так уж трудно. Если,
конечно, любишь свое дело. Ну, а если не любишь, тогда всюду, брат, тяжело и
неинтересно.
8 нюня
Наш объект, будто корабль, все заметней
всплывает над волнами сопок. Скоро начнем укладывать первые перекрытия,
монтировать стены первого этажа. В связи с этим старший прораб Васильев сегодня
утром провел с нами короткое совещание.
— Мы уже вышли из земли, то есть почти
закончили фундамент, — сказал он, привычно зачесывая ладонью волосы. — Сейчас,
сами понимаете, качество становится гвоздем всей программы. Работа наша па виду
у всех, и позориться нам никак нельзя.
Говорил Юрий Гордеевич, как всегда,
коротко, но ясно. Он вообще, по-моему, предпочитает деловой разговор.
Как-то были мы с ним на вечере, устроенном
в честь дня рождения одного из работников поезда. Там выступили все, кроме
прораба Васильева. Сидел он в самом дальнем углу стола, краснел и сконфуженно
улыбался. «Не умею я выступать», — виновато говорил он потом.
Зато па стройке прораб Васильев Не краснеет.
Здесь от его застенчивости не остается и следа. Иной раз, мне кажется, даже
слишком жестким бывает. Так и хочется сказать ему: «Капитан, капитан,
улыбнитесь, ведь улыбка — это флаг корабля».
Впрочем, не буду спешить с выводами.
Старший прораб — хозяин всей «капиталки». Нелегкая, прямо скажем, ноша на его
плечах. Около десяти объектов на нашей стройке, и на каждом — свои особенности
и свои проблемы. Там материалов не подвезли и люди простаивают, поминая
недобрым словом прораба, будто только он во всем виноват, а там вечная мерзлота
показывает свой «характер», и нужно думать, как с ней совладать, кто-то
заработком недоволен, и с ним предстоит нелегкий разговор... Не до улыбок тут.
— В Улан-Удэ я строил жилые дома. Там было
намного легче, — сказал мне сегодня Юрий Гордеевич.
Сказал без горечи в голосе, просто
констатировал факт. Он уже отработал на «капиталке» прошлую суровую зиму, ко
многому здесь привык. Я убедился, что он редко бывает в конторе вагончика. Идет
ли дождь, или нещадно палит солнце — старший прораб Васильев всегда на
объектах. Потому, видимо, и проступила так густо соль па его полинявшей,
видавшей виды штурмовке.
9 июня
По-моему, наш бригадир допускает по утрам
излишнюю спешку в планировании работы. Характер ее с каждым днем усложняется, и
сейчас уже нельзя па ходу решать, кому что делать. К тому ж нужна
специализация. Один должен постоянно монтировать блоки, другой — ставить
опалубку, третий — заливать бетон. Это дало бы возможность заранее настраиваться
на тот или иной вид работы и лучше применить свой опыт, профессиональные
навыки.
Увы — такой специализации у нас пока нет.
Отсюда, видимо, и первые осечки, неприятности. Сегодня, например, закончили
кладку стены в одном из отсеков подвала, и тут выяснилось, что в этой стене
должна быть дверь. А тут откуда ни возьмись появился Васильев. «Что ж это за
подвал у нас без дверей?» — вопрошал он, с иронией поглядывая то на нас, то на
стену. «Да это же гауптвахта, — крикнул с кабины своего крана Володя Казмерчук.
— Бракоделов будем туда сажать».
Павел сконфуженно вертел в руках чертеж.
Пришлось разбирать блоки и все начинать сначала.
Говорят, не ошибается тот, кто не работает.
Но не повторится ли подобное снова? Недавно Павел приказом начальника поезда
официально назначен сварщиком высшего, шестого разряда. Любит он это дело,
ничего не скажешь. Но в последнее время излишне увлекается, с головой окунается
в работу, а вот о своих бригадирских обязанностях нередко забывает. Добром это
вряд ли кончится.
10 июня
Никогда не думал, что в Якутии бывает так
жарко. Еще нет и девяти часов, а над влажными, покрытыми мхом склонами уже
клубится пар, и мы тоже начинаем «дымиться». Снимаем рубашки, майки, работаем
по пояс обнаженные, но все равно обливаемся потом. Ребята советовали мне с утра
не пить воду. Но разве выдержишь? Подошел к баку, зачерпнул кружку, вторую...
Вода в Якутии удивительно
вкусная, сравнить ее можно, по-моему, лишь с минской водой. И все же не
зря советовали мне воздержаться от нее — после трех кружек пот заливал глаза, и
к обеду я весь был мокрый, хоть выкручивай. С завистью посматривали мы с высоты
своей сопки в сторону реки и небольшого, заполненного чистой водой, озерца, где
плавали, плескались, ныряли местные ребятишки. Эх, как хотелось нам вместе с
ними полежать на золотистом песке, окунуться в прохладную воду. Но, как говорится,
видит око, да зуб неймет. А тут еще работа такая, что па технику надейся, а сам
не плошай.
К нам на помощь пришли самосвалы и
бульдозер. Но вскоре выяснилось, что не всюду они могут подступиться, и нам
лопатами пришлось перебрасывать и равнять мокрый, каменистый грунт. Занятие
это, надо сказать, не из легких. Даже те, кто проявил железную волю и, изнывая
от жажды, не взял в рот даже капли воды, были мокрыми от пота. Работали молча,
сосредоточенно. Лишь кое-кто из ребят не выдерживал, подходил к бачку, набирал
в кепку воду и выливал ее на себя. Подумалось: когда закаляют металл, его тоже
сначала разогревают, а затем обдают холодной водой.
С сожалением убеждаюсь, что на стройке все
еще много применяется ручного труда. Да, техника не всюду может протянуть
человеку свою стальную руку помощи. То деревья мешают ей, то стена, то
растаявшая на солнце мерзлота. И все же, мне думается, причина не только в
этом. Вот сегодня, к примеру, мы сначала сгрузили машину кирпича на дальнем
углу площадки, а затем оттуда на носилках стали носить его к месту кладки. Несешь,
переступаешь через блоки и траншеи, ноги подгибаются, а руки натянуты, будто
струны, и думаешь лишь о том, как выдержать, дойти. А нельзя ли было сгрузить
кирпич поближе к месту его применения? Можно было, конечно, да вот почему-то не
подумали об этом раньше.
Даже имея в своем распоряжении самую
современную технику, мы вряд ли избавимся от ручного труда, если не покончим со
всякого рода промахами в планировании и организации работы.
11 июня
Сегодняшний субботний день тоже выдался
солнечным и жарким. Обычно в такие выходные дни почти весь поселок с утра
устремляется на озеро и речку. А сегодня туда проследовали лишь стайки
ребятишек с удочками на плечах.
Остальной народ Золотники вышел па
комсомольский субботник, посвященный предстоящему 60-летию Великого Октября. Я
помню, как проходили здесь субботники весной 1975 года. Не было случая, чтобы
кто-то оставался в такой день в вагончике, ушел загорать или на рыбалку. С утра
все бойцы отряда дружно, с отличным настроением принимались за дело, убирали
мусор, устанавливали емкости для воды, делали деревянные тротуары вдоль
вагончиков, и Золотинка на глазах преображалась, становилась краше.
Сейчас эта добрая традиция продолжается, и
комсомольского огня у ребят ничуть не убавилось. Сегодня решено было в честь
60-летия Октября высадить вдоль проспекта имени Н. Кедышко 60 молодых даурских
лиственниц. Я впервые видел посадку деревьев на вечной мерзлоте. Ребята не
копали ямок, а привезли с промбазы десятки огромных, отслуживших свой век
автомобильных покрышек. Сначала взяли одну такую покрышку, уложили ее на землю,
засыпали пустотелую часть черноземом и аккуратно посадили в нее первое деревцо,
затем таким же путем — второе, третье, четвертое...
Мне показалось, будто взрослые лиственницы,
приветствуя своих младших сестер, веселее зашелестели па ветру своими
шелковистыми изумрудными ветвями. Не секрет, что тайга Якутии нуждается сейчас
в защите и помощи, в таких вот посадках. Широкое наступление на север
механизированных отрядов строителей БАМа не прошло для нее бесследно. Вот и в
Золотинке много деревьев вырубили, обнажив каменистую сопку. А ведь природа
здесь, я бы сказал, хрупкая, и защитные силы ее невелики. Помню, весной 1975
года шел я однажды вечером с Владимиром Петровичем Талоло по поселку. На одном
из поворотов еще не застроенной улицы стояла сильно накренившаяся лиственница
со свежими ссадинами па стволе. Мы решили помочь ей распрямиться. Дружно
взялись за ствол, поднажали — лиственница вновь приняла вертикальное положение,
а затем вдруг упала на противоположную от нас сторону.
Непрочными узами связаны здесь деревья с
матушкой-землей. Вечная мерзлота не пускает их вглубь, и корни, разбегаясь вширь,
лишь слегка прикрываются мхом. Потому и страдает тайга от соприкосновения с
сильными северными ветрами и техникой. Человек стремится помочь ей и все чаще
производит посадки молодых деревьев па вечной мерзлоте.
Я верю: будет когда-нибудь в Золотнике сад.
Густой, цветущий и щедрый!
12 июня
Весь день провел па озере. И, конечно же, не
в одиночестве. Там была почти вся Золотинка. Правда, у самого озера отдыхала, в
основном, молодежь, а те, кто постарше, и семейные облюбовали крутой и высокий
берег протекающей рядом реки. На том берегу природа будто специально создала
удивительный по своей красоте и уюту уголок с пышными кронами деревьев,
чистыми, поросшими шелковистой травой лужайками и густыми, цветущими кустами
багульника. Лучшего парка для Золотинки и желать не надо.
По узкой извилистой тропинке я спустился с
этого пятачка к реке, окунулся в ледяные, не поддающиеся солнцу волны
Холодникана и вышел на противоположный берег, как раз к тому месту, где уже не раз
отдыхала паша бригада. Вот и сегодня там уже были Павел и Тамара с сыном
Павликом, Ваня Гончар, Володя Старовойтов, Толя Гавина, Валя Сергейчик. Павел,
как всегда в часы отдыха, щелкал фотоаппаратом. Впрочем, он нередко и на работу
прихватывает свой «Киев» и уже имеет несколько альбомов фотоснимков нашей
бригады и стройки.
Фотоаппарат — спутник чуть ли не каждого
бамовца. Так что история, я думаю, будет не в обиде — для нее останется много
снимков. Ну, и картины рождаются здесь не только под кистью профессиональных
художников. Прилетевшие из Минска в Золотинку члены Союза художников БССР
Леонид Марченко и Николай Рыжиков были несказанно обрадованы, встретив в лице
Владимира Петровича Талоло своего горячего сторонника, тонкого ценителя и
помощника. Недавно я убедился, что Владимир Петрович не только, что называется,
теоретик живописи. Будучи в гостях у одного знакомого, я обратил внимание на
красивую, писанную маслом картину. На ней изображена зимняя, вся в снегу и
серебристом инее Золотинка. Я поинтересовался, где приобретена картина.
— Подарок главного инженера Талоло, — с
гордостью сказал мой знакомый. — Он почти каждое воскресенье рисует, и дома у
него сейчас настоящая картинная галерея.
13 июня
В дальнем углу нашей стройплощадки с утра
до вечера ползают по склону сопки огромные желтые жуки — бульдозеры. Но вот
сегодня после обеда они вдруг куда-то исчезли. К нам подошел прораб Васильев.
— Ребята, взрывники просят нас отойти
отсюда подальше.
Просьбу выполнили, но не все. Двое из
бригады, увлекшись, продолжали работать. Через минуту с резким шелестом
взвились, оставляя шлейфы темного дыма, три предупредительные ракеты. Наступила
тревожная, гнетущая тишина. И вдруг грохнуло, раскололось небо, под ногами
зашаталась, будто палуба корабля, земля. На месте взрыва взметнулось в небо
огромное темное облако. Ветер подхватил его и вместе с эхом понес над тайгой.
Мы
вернулись на объект. Недалеко от того места, где оставались наши «герои»,
лежали, будто осколки бомбы, два больших, еще не остывших камня. Как снаряды,
летели они после взрыва в нашу сторону. Вспомнились слова мастера
Серебрянского: «Осторожность и еще раз — осторожность!» Жаль, уехал Александр в
командировку, на самую горячую точку линии БАМ — Тында, и я вряд ли встречусь с
ним до своего отъезда. Говорят, начальник поезда сожалел о том, что
Серебрянского приходится снимать с «капиталки», отрывать от семьи и посылать в
длительную командировку. Но другого выхода не было. Наступили решающие дни
сдачи участка дороги БАМ — Тында в постоянную эксплуатацию, и там нужны надежные,
знающие свое дело люди. Серебрянский — из таких. По натуре он человек добрый,
мягкий. Но не добренький и не беспринципный. Вот в этом, по-моему, и кроется
секрет авторитета мастера Серебрянского. Как-то один из наших парней в спешке
не положил под блок металлическую сетку. Серебрянский заметил это. Нет, он не
кричал и не ругался. Подошел к парню, спокойно, но строго отчитал его и
заставил сделать все как надо, предупредив, что в следующий раз отстранит от
работы.
14 июня
Вот уже несколько дней в нашей бригаде
трудится новичок —Виктор Шамело. Он вернулся из отпуска, но своей бригады в
Золотинке не застал (она уехала на другой участок) и поэтому временно
прикомандирован к нам.
Сегодня с утра что-то случилось с
механизацией на растворобетонном узле, и мы с Виктором в числе добровольцев
пошли туда на помощь. Подносили к бункеру мешки и ведра с цементом. Пришлось
глотнуть пыли и попотеть, но зато узел работал и ребята па объектах получили
бетон. А во время коротких перекуров мы с Виктором беседовали о житье-бытье.
Оказывается, он в свои двадцать два года
уже успел поездить по белу свету и многое повидать. После окончания Гомельского
училища строителей № 22 работал в Ялте, Свердловске, Южно-Сахалинске, строил
санатории, заводы, линии ЛЭП. В Золотинку приехал летом 1975 года. Тут строил
все котельные.
— Помню, приходит к нам однажды в бригаду
начальник СУ-91, — рассказывал Виктор. — Так, мол, и так, выручайте, хлопцы.
Идет зима, а в поселке нашего управления нет котельной, замерзаем. Мы вначале
хотели отказаться, потому что свой объект надо было срочно заканчивать. Но ведь
в том поселке — живые люди, дети. Решили работать в две смены. Вечерами падали
от усталости, но к празднику 7-го ноября дали людям тепло. Сколько радости
было...
Я поинтересовался, какой день был для него
самым счастливым на БАМе.
«24 января 1976 года, — не задумываясь,
ответил Виктор. — Сын у нас с Тамарой родился, тоже Виктор. И тоже, могу тебя
заверить, будущий строитель. У нас так в роду заведено. Отец мой — каменщик,
старший брат Николай — каменщик, а младший Володя па отлично окончил ГПТУ-22, в
котором я учился. Ну и жена у меня маляр, в бригаде Крапивиной работает».
Побольше бы приходило к нам таких новичков.
Пусть даже временно командированных. Впрочем, может, Виктор не вернется в бригаду
Валентина Осовского, останется с нами. Ведь все его приняли как своего и
чувствует он себя, по-моему, у нас нормально.
— Нет, обязательно вернусь к своим хлопцам,
— твердо ответил Виктор на мой вопрос и добавил: — Своя, родная бригада — это
особый магнит. Нет, пожалуй, ничего сильнее этого магнита.
15 июня
Утром никто из нас не предполагал, что день
будет таким неудачным. Ведь все начиналось нормально. Ставили опалубку, крепили
ее. Правда, каждый крепил на свой лад — кто проволокой, а кто обычными
подпорками. Как известно, на стройплощадке нет ОТК, его функции должны
выполнять, в первую очередь, бригадир и мастер. Но наш Павел пуще прежнего
увлекся сваркой ригелей, а мастер Геннадий Новиков, временно заменивший
Серебрянского, был занят на другом объекте. Вообще, работали мы сегодня, как и
вчера, на самоконтроле.
Конечно, рабочая совесть — лучший
контролер. И я убежден, что именно за этим контролером будущее. Помню, нет-нет
да приходилось мне слышать на «времянке» реплики типа «авось сойдет», «не
стрелять же из нее», «как-нибудь обойдется». Сейчас халтурщиков с подобной
«философией» быстро поставили бы на место. Но контроль нам по-прежнему нужен.
Не хватает еще ребятам навыков, мастерства, и потому случаются еще разного рода
дефекты, недоделки.
Вот и сегодня всей бригаде пришлось
краснеть, да еще как. Стали заливать бетон — и тут-то все и началось. Опалубка
во многих местах не выдержала, затрещала, и пополз, пополз из нее наружу еще
совсем свежий, жидкий бетон. Мы растерялись. А тут, откуда ни возьмись,
появился начальник поезда. Пришел посмотреть, как работает его лучшая
бригада...
И вновь у нас было собрание. И вновь
проводил его старший прораб Васильев. Поругал бы — легче на душе стало б. А то
ведь ни он, ни начальник поезда даже голоса не повысили. Правда, Павлу и
Геннадию Новикову все же здорово попало.
— Ваш бригадир закроется щитком и ничего,
кроме своей сварки, не видит, — говорил Васильев. — А кто же должен
контролировать работу, смотреть за качеством? Вот скажи мне, бригадир, —
продолжал он, — кто сегодня сделал брак? Ага, не знаешь. В том-то беда, что не
знаешь...
Павел молчал, хотя, конечно, прекрасно
знал, кто из нас ставил ту злополучную опалубку. Молчали и мы, посматривая на
своего смущенного, но стойкого вожака. А вообще чувствовали себя так, что хоть
сквозь скалу провались.
— Надо, хлопцы, кончать с этой химией, — с
твердой решимостью сказал Павел, когда Васильев ушел.
Договорились строго придерживаться
звеньевого метода работы. Одни все время будут монтировать блоки, другие —
ставить опалубку, третьи — заливать бетон.
— А я в конце дня буду принимать работу
каждого звена, — сообщил Павел свое решение.
Думается, что дела сейчас пойдут у нас
лучше.
16 июня
Сегодня в нашем полку опять прибыло. Утром
на площадке появилось двое молодых парней. Они выглядели весьма элегантно в
своих новеньких, с иголочки, синих спецовках, оранжевых касках, и наши девчата,
по-моему, встретили их с повышенным любопытством. Впрочем, возможно, мне так
показалось.
— Парни только позавчера прибыли из
Белоруссии, и их направили в нашу бригаду, — пояснил нам Павел. — Оба они
каменщики, и как будто неплохие. Впрочем, посмотрим па них в деле.
Посмотрим в деле... Знаешь ли ты, идущий на
стройку новичок, что какими бы дипломами и характеристиками ты ни обладал, о
тебе в первую очередь будут судить здесь по делам, по твоему умению работать и
старательности. Тебе простят недостаток опыта, знаний. Мол, это дело наживное.
А вот лени и равнодушия — не простят. К сожалению, кое-кто иногда забывает об
этой простой истине.
Помню, недели две назад к нам в бригаду
возвратился после поездки в Иркутск один студент-заочник строительного
техникума. В шутку ребята называли его «председателем». Видимо, потому, что на
работу он ходил в серой фетровой шляпе. В первый день своего возвращения наш
«председатель» сразу дал нам понять, что он по работе явно не соскучился.
Говорят, он и раньше подленивался, а тут совсем расклеился.
— Куда уж ему, заочнику, тут с нами
вкалывать, — говорили ребята, с иронией поглядывая на «председателя» и его фетровую
шляпу. А Павел на другой день собрал бригаду и поставил перед ним вопрос
ребром: работать — так работать, а нет — просим не мешать. Дальнейшие отношения
с «председателем» не сложились, и вскоре он ушел из бригады.
Ну, что ж, природа, как говорят, не терпит
пустоты. Вместо него к нам пришло двое, и, кажется, они из иного десятка.
Сегодня во время обеденного перерыва я поближе познакомился с ними. Оказалось,
что Петр Моисеенко і Евгений Овсянкин приехали в Золотнику из Новополоцка.
— А вообще-то родился я в деревне Глинище,
там же, где и Иван Мележ, — рассказывал Петр. — У нас сейчас школа его именем
названа. После восьми классов я поступил в Новополоцкий нефтяной техникум и
учился там в одной группе с Женей. Там мы и подружились. Потом я служил в
морской авиации, а Женя был связистом и умудрялся дозваниваться ко мне в часть,
так что мы не теряли друг друга из виду. После армии я работал сначала в тресте
«Полоцксельстрой», был каменщиком в известной на всю республику бригаде
Александра Шаблова, позже в должности мастера строил Браславский льнозавод, где
здорово пришлось повертеться, а затем назначили меня мастером производственного
обучения профессионально-технического училища строителей, и я уже сам обучал
молодежь премудростям нашего дела. А Женя был сначала бетонщиком, затем окончил
курсы повышения квалификации и тоже стал мастером.
— Нам здесь здорово повезло, — продолжал
Петр. — Поселили нас с Женей в общежитии в одной комнате, правда, под номером
13. Кстати, едва мы расположились, как слышим стук в дверь. Открываем — стоит
красивая девушка и серьезно говорит: так, мол, и так, дорогие земляки,
приглашаем вас на чай. Ну, Женя пошел, а я не смог, потому что приехал сюда со
своей девушкой. Зовут ее Лариса Горбунова. Она окончила педучилище и ее
направили воспитателем в детский сад.
Павел решил поставить Петра и Евгения на
монтаж блоков. «Пусть будет у нас еще одно звено»,— сказал он.
Я видел, как в конце дня явно повеселел наш
бригадир: новички взялись за работу уверенно, как подобает бывалым строителям,
и дела у нас наверняка пойдут еще лучше.
17 июня
С каждым днем у нас, в Золотинке, все
явственнее ощущается приближение железной дороги. Она идет сюда с юга, и
строители ее будто салютуют нам, взрывая на своем пути скалы. Сегодня с высоты
нашей сопки мы видели, как там, на юге, стремительно взметнулось над голубой
дымкой тайги и, разрастаясь, поползло в небо огромное темно-бурое облако.
Минуту спустя оттуда донеслось глухое эхо взрывов.
Там — передний край наступления. Там, в первую
очередь, решается успех дела. Но и у нас тоже не тыл и тоже не бывает затишья.
Сегодня вновь с утра до вечера шли на «капиталку» тяжелогруженые самосвалы.
Скоро наступление и здесь пойдет более широким фронтом. А пока добрая половина
нашего белорусского отряда находится в командировке на линиі БАМ — Тында.
Бригады остались в ослабленном составе. Значит, нужно строить не числом, а
умением, все время думать над тем, как лучше организовать труд, соревнование.
Возьмем нашу бригаду. Слов нет, многое сделала она па строительстве
общественно-торгового центра. А могла ли сделать больше? Безусловно! Все-таки много
еще допускается пробелов в организации соревнования. Никто из ребят толком не
знает, сколько мы могли сделать, скажем, за двадцать прошедших дней и сколько
сделали, заработали. Вот если б наряд выписывался не в конце месяца, а,
наоборот, в начале — тогда мы лучше б зналі свои задачи и решали б их лучше.
Или взять такой «рычаг», как коэффициент
трудового участия. В конце месяца совет бригады решает, кто лучше работал, а
кто хуже, и каждому соответственно выставляется коэффициент, от размера
которого зависит сумма премиальных. Исчезает уравниловка, а это само по себе уже
многое значит. Жаль, но в Золотинке, в частности у нас на «капиталке»,
коэффициент трудового участия пока не обрел «прописки».
18 июня
Наш сосед по стройплощадке бригада Федора Ваканова все повышает темпы и, по-моему,
может случиться так, что скоро будет наступать нам на пятки. Да, этот сосед не
из слабого десятка, и соревноваться с ним нелегко. А ведь приступил он к работе
на «капиталке» совсем недавно, всего каких-то дней двадцать назад.
Помню, когда вакановцы
впервые пришли в залитый водой котлован будущего железнодорожного депо, кто-то
из наших ребят скептически заметил: «Ну, здесь они будут долго плавать», а
другой не согласился с таким прогнозом и твердо сказал: «Вакановцы и здесь себя покажут». И он, увы,
оказался прав.
В котловане, где работают вакановцы, будто по команде, удивительно быстро
поднялись и стали по стойке «смирно» огромные, ростом в семь метров, бетонные
колонны фундамента. Они должны удерживать на своих широких «плечах» весь корпус
депо, куда будут заходить «отдохнуть» и «подлечиться» бамовские тепловозы.
Сейчас эти колонны даже из поселка видны и
издали чем-то напоминают загадочные и вызывающие восхищение изваяния инков в
Южной Америке. Возможно, наши далекие потомки будут также восхищаться
мастерством и умением сегодняшних строителей, преображающих облик Южной Якутии
и всей необъятной Сибири. И они, наверное, с благодарностью вспомнят имена
многих героев-бамовцев.
Сегодня пополудни я встретил Федора Ваканова недалеко от дома, в котором он
живет. Стоит этот дом на самой что ни есть окраине Золотинки, откуда хорошо
просматривается вся наша «капиталка». Федор
был хмур и озабочен.
— Наши работают, а я вот здесь, — сказал
он, виновато поглядывая туда, в сторону стройплощадки.
Я спросил, что случилось.
— Да вот, понимаешь, вчера ставили
опалубку, скрутка лопнула, и я, нечаянно упав с лестницы, подвернул ногу.
Бюллетень вот выписали.
Он говорил смущенно, будто оправдываясь за
то, что случилось.
19 июня
Сегодня знаменательный день — выборы в
.местные Советы народных депутатов. В третий раз проходят выборы в Золотинке. В
1975 году мы голосовали за своих кандидатов во временном, сделанном из двух
больших палаток клубе. Тогда здесь был всего лишь один избирательный участок, и
вместе с нами голосовали соседи — оленеводы и охотники, золотодобытчики,
взрывники, тоннельщики, мостовики. А сегодня голосование проходит на трех
участках, в клубах «Золотинка», «Молодость», в помещении конторы мостоотряда №
55.
Накануне председатель избирательной комиссии
Феликс Дворкин не знал ни сна ни отдыха, зато сегодня весь наш поселок выглядит
нарядным, праздничным, и голосование, как всегда, проходит дружно,
организованно, я бы сказал, на самом что ни есть высоком уровне. Впервые
избирается поселковый Совет новой Золотинки, и впервые наши кандидаты
баллотируются в Нерюнгринский городской
Совет.
Этой
чести удостоены бригадир маляров-штукатуров Людмила Жукович и бульдозерист
Николай Туник, а в поселковый Совет баллотируются штукатур Янина Ольховик,
работник СУ-91 Михаил Ефремович Усенков и другие кандидаты.
— Недавно па разъезде был заместитель
начальника главка Владислав Федорович Сакун, — рассказывал мне сегодня Виктор
Павлович Капелько. — Познакомившись с бригадой Людмилы Жукович и ее делами, он
сказал лишь одно: «Да, СМП-578 может работать». Впрочем, вот и она сама...
Из клуба вышла красивая, стройная девушка в
платье василькового цвета. Мы познакомились, и Людмила, смущаясь, коротко
рассказала о себе. Родилась в деревне Лешницы Минской области. Там и сейчас
живут ее родители — Иван Петрович и Надежда Марковна. Всю жизнь проработали они
в совхозе и детям своим привили любовь к труду. Сейчас целая династия Жуковичей
трудится на предприятиях и стройках.
«Мои старшие сестры Валя и Аня работают в
Бобруйске — первая на шинном комбинате, а вторая в ателье, а Лена, Лариса и
Гриша — строители, и всех их вы можете встретить в Минске, — рассказывала
Людмила. — Ну и я, как младшая в семье, пошла по их пути. Окончила ГПТУ
строителей, работала в Минске на строительстве гостиницы «Турист», «Юность» и
других здании, а в апреле 1975 года по комсомольской путевке вместе с подругами
приехала на БАМ, строила общежития в Тынде и наш поселок. Вот, пожалуй, и вся
моя биография».
Вечером веселилась вся Золотинка. В клубах
шли концерты художественной самодеятельности. С особым успехом выступал
ансамбль «Спадчына» под руководством Дмитрия Барановского. А в общежитии хорошо
играл на гитаре и пел Владимир Керн.
Когда-то он начинал строить Золотинку в
составе нашей бригады, но не поладил с Павлом, закапризничал, перешел в другой
коллектив. Потом сам стал бригадиром. И вот удивительно, но факт — добровольно
сложил с себя обязанности бригадира и снова попросился к нам. Павел встретил
его дружелюбно. Дескать, всякое случается в работе, а кто прошлое помянет —
тому глаз вон.
21 июня
После работы заходил в комитет комсомола
поезда. Там, как всегда, застал Журавского, Кравцова, Рачковскую.
— Завтра отправляем Сашу в командировку, —
сообщил мне Журавский. — Так что остаюсь я без своего боевого заместителя, а
тут столько дел... Пора уже к приходу поезда в Золотинку готовиться.
— Да, дел много, но ехать все равно надо, —
вздохнул Кравцов.
Я поинтересовался, куда и зачем он едет.
— В Казань, за молодым пополнением для
БАМа, — ответил Александр и, заметно оживившись, продолжал: — На днях вызвал меня
в Тынду начальник отдела кадров управления «Бамстройпуть» Дмитрий Николаевич
Кордышев. Вы, говорит, должны съездить в Казань и привезти оттуда двадцать
выпускников профессионально-технического училища строителей, причем будьте
особо внимательны при отборе ребят.
Слушал я Дмитрия Николаевича и вспоминал
свое знакомство с ним весной 1975 года, когда в Минске шел набор на БАМ. Он,
возможно, забыл про это, а я помню и никогда не забуду. Я тогда совсем зеленым
был — всего двадцать лет стукнуло. Помню, Дмитрии Николаевич оглядел меня с ног
до головы, о чем-то подумал, а затем твердо сказал: «Рановато вам, молодой
человек, ехать на БАМ. Да к тому ж вы по профессии автомеханик, а нам нужны
строители. Так что придется вам малость обождать». Неужели, думаю, не возьмут?
Стал просить Дмитрия Николаевича, но он сначала ни в какую. А кончилось
все-таки тем, что меня взяли. Прошло два года — и вот я сам уже еду за будущими
бамовцами.
В живых, искристых глазах Александра
светилась радость.
22 июня
Ровно 36 лет назад гитлеровцы вероломно
напали на нашу Родину. Кровавый след оставил в истории этот день — 22 июня 1941
года. Он стал началом краха фашистской Германии. И вот уже более трех
десятилетий над нами сияет мирное солнце. Более трех десятилетий мы строим,
созидаем, украшаем свою землю прекрасными городами, поселками. Величайшей стройкой
мира стал БАМ. Сегодня на всем его огромном протяжении продолжалось самое
мирное на земле сражение — с вечной мерзлотой, таежной глухоманью, болотами и
скалами.
Вот и для нашей бригады сегодняшний день,
как специально, стал по-особому удачным и радостным. Мы полностью закончили
фундамент торцовой части здания и уложили на ригеля первые плиты перекрытий. У
всех было приподнятое настроение, и работа спорилась.
После обеда к нам на объект приехал главный
инженер Владимир Петрович Талоло. Человек он по натуре строгий, требовательный.
Я помню, как месяц назад вместе с ним впервые приехал на «капиталку». Взяв
рулетку, главный инженер замерил проемы окон фельдшерско-акушерского пункта.
Оказалось, что отступление от чертежей составляет несколько
миллиметров. Не сдержался тогда главный инженер, здорово попало от него
и бригадиру, и мастеру, и прорабу. «А ведь попробуй не заметить этих
миллиметров, промолчи, и они вырастут потом в сантиметры брака»,— говорил он
потом, будто оправдываясь за свою горячность.
Наши ребята делали вид, что для них не
столь уж важно, кто там ходит по стройке и проверяет качество. А на самом деле
с нетерпением ждали, что же скажет главный инженер, какой вынесет приговор.
Владимир Петрович не спешил с выводами.
— Ну что ж, строите сейчас со Знаком
качества, — сказал он наконец, и все облегченно вздохнули.
23 июня
Сегодня у нас на стройке побывали далекие и
всегда близкие нам гости — собственные корреспонденты газет, журналов, радио и
телевидения из Болгарии, Венгрии, Польши, Югославии, ГДР, аккредитованные в
СССР. Увешанные фотоаппаратами, кино- и телевизионными камерами, они шумной
толпой вышли из автобуса и сразу пустили в ход все свое «вооружение».
Рассказывают, вчера вечером один из корреспондентов,
безнадежно взглянув на дождливое небо, в шутку спросил нашего начальника
поезда, может ли он организовать к утру хорошую погоду.
— Для хороших людей все сделаем как надо, —
в том же тоне отвечал ему Иван Дмитриевич.
И действительно, сегодняшнее утро выдалось
как по заказу, на редкость безоблачным и ясным, оно будто одело легкое голубое
платье и с солнечной улыбкой встречало день. Обрадованные корреспонденты
засыпали Ивана Дмитриевича комплиментами.
— Вы есть бог, повелитель неба, — сказал
ему корреспондент телевидения ГДР Вольфганг Мертин.
Он сообщил, что в Советском Союзе работает
почти пять лет. Побывал на Сахалине, Камчатке, в Магаданской области. Видел,
как строят Усть-Илимскую, Нурекскую, Колымскую гидроэлектростанции. А вот в
Якутии впервые.
— Знаете,— продолжал Вольфганг Мертин, — мои
соотечественники проявляют огромный интерес к БАМу и его людям, мужественно
преодолевающим трудности. Словом, я благодарен судьбе за то, что мне выпало
счастье побывать здесь.
— А вы давно в СССР? — спросил я
корреспондента польского журнала «Пшиязнь» («Дружба») Марека Сечковского.
— Скоро пять лет. Я тоже побывал на многих
крупных новостройках вашей страны. Видел, как сооружается западный участок
БАМа, бывал в Усть-Куте, Звездном, Улькане,
рассказывал обо всем увиденном читателям нашего журнала, стремился обширно
показать величие дел советских людей. А вот здесь, в Южной Якутии, тоже
впервые. Поразительный край, удивительные своим упорством и мужеством люди. Их
дела достойны восхищения.
Журналисты охотно и много снимали нашу
бригаду, всю панораму стройки, легко и непринужденно беседовали с ребятами.
Кстати, все они отлично владеют русским языком. И не случайно я ошибочно принял
одного из них за сибиряка, сопровождающего гостей в поездке.
— Да нет — я из Праги, — с улыбкой сказал
он мне и, крепко пожимая руку, отрекомендовался: — Иван Манн, заведующий
Московской редакцией телевидения ЧССР.
Затем он вместе с оператором быстро
установил па блоках телекамеру, и нам пришлось давать интервью для
чехословацкого телевидения.
— Мы с хлопцами много строили, ну и еще
построим, — сказал Иван Гончар и, несмело глянув в телекамеру, добавил: —
Поработали па Малом БАМе — поработаем и на Большом. Обязательно поработаем!
24 июня
Итак, позади мой последний рабочий день на
стройке. Завтра уже не надо будет подниматься чуть свет, в спешке натягивать на
себя спецовку, тяжелые, впитавшие цемент сапоги и, поглядывая на часы, шагать к
«капиталке». Не надо... Однако это, откровенно говоря, ничуть не радует меня.
Ведь только сейчас, как мне кажется, по-настоящему втянулся я в работу, вошел в
спортивную форму, почувствовал вкус строительной профессии.
Сегодня, продолжая кладку стен общественно-торгового
центра, наша бригада начала новый объект — подстанцию. Но мне уже не придется
его строить. Жаль... Откровенно говоря, здорово привык я к ребятам, полюбил их.
Рассудительный, спокойный работяга Ваня Гончар, веселый, с хитринкой в глазах
Толя Гавина, добродушный, готовый в любую минуту прийти на выручку Иосиф
Павлюкевич... Не верится, что мне уже не придется больше работать с ними,
делить с ними радости и печали стройки, шагать с ними после работы домой...
Ну что ж, я благодарен тебе,
комсомольско-молодежная бригада Павла Глухоторенко, и тебе, «капиталка», за
все, чему научился, что увидел, узнал и испытал здесь за короткое, но
по-особому дорогое и незабываемое для меня время. Не скрою, на душе по-особому
приятно от того, что и я внес частицу своего труда в строительство Золотинки.
До свидания, друзья! Впереди у меня новые
дороги.
/В. Ю. Павлович В. Ю.
Магистраль. Минск. 1979. С. 37-82./
.png)
.png)
.png)
Brak komentarzy:
Prześlij komentarz