КОЛЫМСКИЙ ЭПОС
Светлана Александровна Петровская передала в краеведческий музей поэму «Индигирка» (1944 г.) из личного архива своей мамы Ольги Григорьевым Рыбинкиной. В конце поэмы: г. Сусуман, 1944 год. Пиккель.
В одной из сатирических газет «Динозавр», выпущенной геологами, читатели познакомились с поэмой «Индигирка». В поэме много строчек, посвященных С. Д. Раковскому. Читая эту поэму, С. Д. испытывал огромное удовольствие. Поэма состоит из пролога. Первая глава более деловита, что отвечало характеру героя. Геологи выехали на конференцию, по пути машина рассыпалась. Поэма эта и была естественной реакцией на все перенесенные злоключения геологов пути.
На «Динозавра» не обижались. Геологи полюбили его за остроумие. Эпиграммы, поэмы заучивались наизусть. Предлагаем вашему вниманию полное содержание поэмы «Индигирка».
Е. Арчакова, зав. краеведческим музеем.
ИНДИГИРКА
ПРОЛОГ
Индигирцы, есть такое племя,
Племя это нечто вроде клана,
Говорят такое было время,
Что им даже не спустили плана.
К индигирцам раньше добирались
На оленях или самолетах,
Но немало смельчаков терялось,
Гибнуло на бродах и в болотах.
Индигирцев отличить не трудно,
Даже их ведущих инженеров.
Шьют себе одежду чудно.
Шапки сверхъестественных размеров.
Индигирцы любят поклониться
Идолу лесного бога — Пана,
Но сильнее всех чертей боятся
Спущенного им Главкомом плана.
ПРИГОТОВЛЕНИЕ
Раковский, сидя в кабинете
Писал размашисто на смете:
Пересмотреть, ошибки есть.
Потом Шаталову прочесть».
Но в двери кабинета вдруг
Раздался дважды резкий стук:
«Пакет примите!». — «Что так рано?»
«Да молния из Магадана».
Возьмите, распишитесь тут
— Вот черти, в семь часов найдут!
Раковский черта вспоминает
Берет депешу и читает:
«Созвать на съезд решили мы
Геологов всей Колымы,
Где мы послушать будем рады
И ваши мудрые доклады».
Найдя в календаре листок,
Отметьте явки вашей срок
И подпись там же быть должна
Не помню две или одна.
Тут у Раковского в глазах
Недоумение и страх:
«Всего осталось 20 дней.
Созвать геологов скорей!»
И через 45 минут
Собрался весь райгрувский люд.
Когда был полон тесный зал
Шаталов речь свою держал:
Все знаем мы обычай русский,
Не посрамим земли райгрувской!
Пускай же индигирский стяг
Увидит в Магадане всяк!
И скажут: «Ай да пошехонцы!
Уж не они ль создали солнце?!
Успеха нашего залог —
В такой предельно сжатый срок
Исправить все свое стремленье
На срочное приготовленье».
И с удивительным стараньем
Рыдван обмазывали дрянью,
Чтоб сцементировать немного:
Поди не близкая дорога!
Затем гроб печкой был снабжен
И на колеса водружен —
Колеса газо-чурко-биля
(Чтоб выдержать детали стиля)
К концу подходит тяжкий труд;
Но гладко не прошло и тут:
Мотор электро зачихал
И вдруг работать перестал.
По поводам электросвет
Не поступает в кабинет.
И бросив дар культурной речи
Потребовали срочно свечи
И призывая всех святых,
Работать начали при них.
И так к концу аврал подходит,
С доски за картой карта сходит.
Пестря веселыми тонами.
А за гаражными стенами.
Как стефансонова «Ракета»
Стоит седьмое чудо света.
ОТЪЕЗД
Вершины Индигирских гор
Еще заря не освятила,
И ночь свой траурный убор
Пред юным утром не сложила
Зарывшись в мягкие снега
Спит Индигирская тайга.
И звезды смотрят с вышины
Но нет в Усть-Нере тишины
Мерцают в окнах тускло свечи
Дымят затопленные печи
Лай песий, хлопанье дверей
Огни походных фонарей
Снуют тревожно по соседству
И разговоры без умолку
В поселке всюду суета.
В отделе Спрингисов чета
Супруг уж печку срочно топит.
Последний в карте старший штрих
И упаковывает их.
У всех в квартирах оживленье.
В далекий путь приготовленье:
Все нужно срочно положить
И ничего не позабыть.
С ума по-своему всяко сходит,
Кто потерял доклады лист,
Кого терзает друга свист
В такое важное мгновенье,
Кто потерял вообще терпенье,
Кто в целях сохранить здоровье
(Хоть у него оно коровье)
И не нести в пути урон
Напялил четверо кальсон,
Фуфайку, свитер и жилет.
А все покоя парню нет!
Сосед рюкзак хватает в руки.
Набитый перлами науки
С гарниром из мясных котлет —
Тут ужин, завтрак и обед:
К докладу тезисы и справки.
Носки, английские булавки
И издает приятный звон
Под спирт захваченный бидон.
В своем дому со всеми вместе
Трофимыч не сидит на месте —
Повсюду нужен зоркий глаз.
Все просмотрев в десятый раз,
Как Надсон или Робинзон
Сует свой зад в комбинезон
Под наблюдением супруги,
Потуже подтянув подпруги,
На шею шарф больший мотает.
Из волка шапку надевает.
И говорит, махнув рукой:
«Так вот, я расстаюсь с тобой».
Свой сверток с сумкою находит.
К окну взволнованно подходит,
И, обратив к востоку взор.
Велит играть к отъезду сбор.
Но вот, срывая горна звук.
Раздался по поселку стук:
Как паралитик, весь дрожа,
Едва ползет из гаража,
Бросая в стороны огонь,
Распространяя газ и вонь,
Частями ржавыми гремя.
Чихая, кашляя, сопя.
Урча с глухим остервененьем,
Как кратер перед изверженьем,
Дополз и встал у грувских стен —
Ровесник мамонтов — Газген.
Когда б его увидеть мог
Американский авто-бог,
Вскричал бы старикашка Форд:
«Зачем меня смущаешь, черт?!
Исчезни адское виденье
Ты не мое изобретенье».
Скорей, чем я смогу моргнуть,
Собрались путники в РайГРУ.
Стоят сплоченною толпою.
С тоской следя за кочергою.
А шофер весь в грязи и саже
На них смотреть не хочет даже.
Вот кончен страшный ритуал.
Садитесь, шофер прорычал.
Машина прибавляла газу
И все полезли и кузов сразу,
Давя соседей, рюкзаки:
Спешат скорее знатоки
Занять удобные места.
Спокойный Карл, услыша хай,
Берет свой лисий малахай,
Дает дневальным указанье,
Целует чадо на прощанье
И говорит: «Хочу теперь
Доехать к сроку без потерь».
К газгену не спеша подходит.
Местечко кое-как находит.
Все разместились в попыхах
Кто у соседа на ногах,
Кто подложив свои соседу.
Всяк думал: «Как-нибудь, доеду».
Взревел припадочно газген
И отвалил от грувских стен.
В ПУТИ
Уже исчезли зданья Неры
И пошехонцы полны веры
Прибыть в назначенный им срок
На дальний сумрачный восток.
Газген припадочно ревет
Па кочках авто-гроб трясет.
В рыдване печка жаром пышет
Сосед соседа еле слышит.
Вонь самосада — табака.
Болят помятые бока.
Слепит опухнувшие очи
Без сна проведенные ночи!
До крайности утомлены,
Спят индигирские сыны.
А вечером, на склоне дня
Узнали, шофера кляня.
Что гроб сумел проковылять
Лишь километров 25.
Что ночью нужен в фарах свет —
Аккумуляторов же нет:
Услышав фактов этих два,
У многих сникла голова.
Предавшись мрачному сомненью,
Пришли к такому заключенью,
Что в Магадан, нельзя скорей
Прибыть, чем через 40 дней.
Так, даже в первый день.
Легла на всех сомненья тень.
Потухли звезды в небесах
Проехали Балаганнях,
Но наступивший день второй
С собою не принес покой:
Уже с утра в тумане мутном
Им студобеккером попутным
Зад автогроба оторвало.
Завесив дырку чем попало
Пустились снова в дальний путь,
В тепле мечтая отдохнуть.
Но, как замечено всегда.
Одна к нам не идет беда —
Едва прошел часовый срок.
Как радиатор вдруг потек,
И, чтобы двигаться вперед,
Ученый вынужден народ
Снег на костре подогревать
И в радиатор подливать,
Проехав в этот день опять
Лишь километров 25.
Промерзшие, в грязи, все злые,
Забрались в домики жилые
На прииск индигирский свой
Они голодною толпою
От оптимизма нет и тени.
Дрожат усталые колени,
И без причины каждый рад
Излить на друга злости град,
Успеем ли? Вот в чем вопрос!
Послали в Главк сигналы СОС.
Засели, дескать, мы в пути
И к сроку вряд ли доползти.
Съезд просим слезно подождать,
Без нас его не открывать.
И, потеряв в газген всю веру,
Шлют также телеграмму в Неру
Во всем повинен лишь один,
Илларионов, сукин сын,
Теперь мы видим это ясно
Но будет наша месть ужасна!
Собравшись на летучий сход,
Решил взволнованный народ:
Газген забросить к черту свой
И транспорт отыскать другой.
Когда же улеглись все спать
Пошли «активные» искать,
Пронырливые ходоки
В бараке, где-то у реки,
Проспорив всю ночную смену
Нашли за божескую цену —
Полкилограмма самосада
И плюс червонными награда,
Попутчика из шоферов,
Который их везти готов
Без промедления и обмана
И день, и ночь до Сусумана.
Не споря зря по пустякам
Ударили с ним по рукам.
Итак, с газгеном кончен счет —
Их студобеккер повезет!
Коротки были утром сборы:
Едва заря покрыла горы,
Все разместились как-нибудь.
Пустились вновь в дальний путь.
Верст через двадцать пять дороги
У всех закоченели ноги,
Затем сиденья, руки, плечи,
Километров через 45
У всех зубы начали стучать.
Затем, как доски стали руки.
Потом из носа потекло
И всю бригаду затрясло!
Сказать никто не может «мама».
А спирту, как назло, ни грамма
А студобеккер прет и прет
Уже проехали худжах.
Никто сказать не в силах «Ах».
Не помогли оленьи лапки,
Из волка сделанные шапки,
Собачьи брюки, свитера
И прочья теплая мура.
Один из них совсем доходит
Глазами, как налим поводит,
Прикрывшись с головой попоной.
Дрожит, как будто столб соленый
А тот в дохе, сидящий рядом,
Дрожит как будто с голым задом.
А двое сзади у кабинки
Друг другу справили поминки
Вот окочурится народ.
А студобеккер прет и прет!
И через день поутру рано
Доставили до Сусумана.
Так шоферской рекорд поставил,
И индигирцев всех доставил,
Хоть и без жизни проявленья,
До Западного управленья.
Вот жертвы испитой науки
У печки разгибают руки,
Трясут промерзшей головой.
Толкуют шумно меж собой:
«Уж здесь за странные мученья
Слова услышим утешенья,
Возможно ждет нас даже приз!»
И точно, ждал их здесь сюрприз.
Достойный моему перу —
Депеша, присланная ГРУ:
«Отсрочить мы решили съезд,
Повремените ваш отъезд».
И тут, конечно, неизменно
По Гоголю «немая сцена».
Излишне дальше мне писать,
Всяк должен это представлять.
На просьбу их вперед пробиться,
Приказ: «Немедля возвратиться!»
Их слезы, убежденья, мат
Не дали нужный результат.
И вот печальною тоской
Вновь собрались они домой.
ЭПИЛОГ
Косматый индигирский бог.
Обросший мохом и травою
От головы до конских ног
Сидел с поникшей головою,
И пред его туманным взором
Лежат в безмолвье с давних пор
Холодным северным узором
Хребты далеких снежных гор.
У ног его река струится
Под гнетом ледяных оков
И белой лентою струится
Между скалистых берегов.
Ландшафт суровый освещает
Холодный мутный свет луны
И хруст ветвей не нарушат
Глухой таежной тишины.
ПИККЕЛЬ.
г. Сусуман, 1944 г.
/Северная заря. Усть-Нера. № 85. 7 августа 1999. С. 3./
«ДОН ЕВГЕНИЙ, КАБАЛЬЕРО...»
Перед началом золотодобычи шло укрепление кадров геологоразведки. На должность начальника райГРУ в Усть-Неру в 1943 году приехал Сергей Дмитриевич Раковский. К этому времени он уже не был бесшабашным золотоискателем. Ресторанные кутежи во Владивостоке, снимавшие напряжение таежных скитаний, кошмары голодных зимовок (однажды доедали конскую требуху и даже те части жеребцов, которые всегда считались несъедобными), вместе с молодостью остались в прошлом. С тех пор более десяти лет — на руководящей работе в геологоразведке, от Среднекана до Батагая. По всей Колыме встречают как родного.
В том же году Евгений Трофимович Шаталов, проиграв битву за высокий пост в Магадане, был вынужден уехать на периферию. Таким вот путем на месте главного геолога райГРУ оказался человек, который по сути давно перерос эту должность. Волевой и жесткий администратор, способный ученый с резким прямолинейным характером. Недругов у него было не меньше, чем друзей и единомышленников. Еще в тридцатые годы Шаталов получил известность в научных кругах, благодаря крупным публикациям по геологии Колымского края.
В 1936 году постановлением Совнаркома Верхняя Индигирка, в том числе Нера и Мома, была включена в сферу деятельности «Дальстроя» До получения официального разрешения «Дальстрой» направил на Индигирку партию Шаталова. Следовало проверить поисковые результаты Галченко и закрепить достигнутый успех. Исследования показали, что золото в бассейне Неры распространено широко, и есть все основания полагать, что золото Колымы и Индигирки принадлежат единому золотоносному поясу.
С приходом Раковского и Шаталова поисковые работы геологов сделали поворот в сторону золота. Ликвидация Чибагалахского разведрайона, а затем и Верхнетарынского позволила сконцентрировать работы на Аляскитовом и быстрыми темпами завершить разведку вольфрамового месторождения. Не успели геологи уйти с объекта, а строительство рудника уже шло полным ходом (его начали в 1945 году).
Организуя приисков на Индигирке велась по законам военного времени: 24 часа на сборы и вперед. Так как дорогами в районе служили замерзшие реки, то это «вперед, приходилось в основном на зимнее время. Вслед за «Победой» появились «Панфиловский» (россыпи Нючча), «Индигирский» (Анка), «Тирехтях» (Зехаренко), «Ольчан» (Туора-Тас), «им Покрышкина» (Сана) и «Маршальский» (Диринь-Юрях).
Пик золотодобычи в «Дальстрое» (70-80 тонн в год) приходится на первую половину сороковых годов приходится на первую половину сороковых годов — отрабатывались крупнейшие россыпи с высоким содержанием металла. Это был период, когда тачка и лопата соперничали с изношенной и малопроизводительной землеройной техникой. На индигирских приисках на первых порах основной упор также делался на ручной труд «организованной рабочей силы» (заключенных).
Обеспечение горнодобывающей промышленности запасами россыпного золота постоянно находилось теперь в центре внимания геологов. За успешное решение этой задачи С. Д. Раковскому и Е. Т. Шаталову в 1945 году присвоено звание лауреатов Сталинской премии.
Для поисков и разведки россыпей в 1945 году пробито 53 километра шурфов. Вероятно, это меньше плана, так как в документах того времени есть такая фраза: «Поступающая рабочая сила плохо переносит погодные условия». О чем это так осторожно, эзоповским языком докладывает местное руководство? О затянувшемся осеннем дождике? Или сетует, что еще не выведена порода морозоустойчивых зэков? Скорее всего предупреждает, что план под угрозой, так как заключенные гибнут от лютых морозов Оймяконья.
Весной 1945 года состоялась первая районная конференция индигирских геологов, обобщившая материалы восьмилетнего геологического изучения края и наметившая направление дальнейших работ. С докладами выступили Е. Т. Шаталов, К. Я. Спрингис, Д. С. Харкевич (все будущие доктора наук), Б. Б. Лихарев. Конференция подтвердила выводы академика С. С. Смирнова, сделанные в Магадане в 1938 году, о продолжении металлоносного пояса с Колымы на Яну, о постепенном затухании золотоносности в этом направлении и возрастании роли олова. Вместе с тем геологи отметили, что олово на Индигирке не играет ведущей роли, как это казалось прежде.
Немногим ранее (декабрь 1944 года) делегация райГРУ побывала на первой дальстроевской конференции геологов. Вопросов накопилось много. Один из главных — где же рудное золото? Хотя его добыча в «Дальстрое» и началась в 1942 году, но ее объемы в общем балансе почти незаметны. Поездка в Магадан была связана с рядом приключений: срочные сборы, долгая и холодная дорога до Сусумана, а затем неожиданное сообщение о переносе сроков проведения конференции. Все это в юмористическом духе отражено в неизданной поэме «Индигириада» (автор Пиккель). Вот несколько фрагментов.
...Раковский черта вспоминает,
Берет депешу и читает:
«Созвать на съезд решили мы
Геологов всей Колымы.
Где мы прослушать будем рады
и ваши мудрые доклады»...
Когда был полон тесный зал,
Шаталов речь свою держал:
«Все знаем мы обычай русский
Не посрамим земли райГРУвской
Пускай же Индигирский стяг
Увидит в Магадане всяк!..»
Дневального Раковский шлет
И Ларионова зовет.
Глазами строгими глядит
И без улыбки говорит:
«На чем ты мыслишь нашу рать
До Магадана доставлять?..»
Частями ржавыми гремя,
Чихая, кашляя, сопя,
Урча с глухим остервенением.
Как кратер перед извержением.
Дополз и встал у ГРУвских стен
Ровесник мамонтов — газген...
Почти сразу же после Индигирки Шаталов взлетел до кресла заместителя союзного министра. Индигирцы за него радуются, вестей ждут, а их нет. Делегировали в Министерство М. Д. Эльянова, самого представительного начальника партий, вдобавок, в новом форменном костюме горного инженера первого ранга. Поручили узнать: как там себя чувствует бывший индигирец, поделиться своими заботами и новостями. Парадный подъезд Эльянов преодолел, а к порогу кабинета не допустили — занят и просит не беспокоить.
В 1958 году Шаталов съездил в Мексику, на геологический конгресс. Показал всему миру геологическую карту Северо-Востока. За границей считали, что у нас здесь сплошные белые пятна, а вышло наоборот. Эффект необыкновенный. Братья Снятковы (основные авторы карты) веников не вязали — работали ювелирно.
О своих впечатлениях и итогах конгресса Шаталов увлекательно рассказывал в Магадане, на стратиграфическом совещании (1957 г.). Стенгазета совещания посвятила ему первую полосу:
Дон Евгений, кабальеро,
Южных новостей комплект,
Развлекал нас без сомбреро,
Без плаща и кастаньет...
Был на совещании и Раковский, переведенный с Индигирки в 1952 году в Берелехское райГРУ. Душой он по-прежнему оставался молод. В середине мая в Магадане неожиданно запуржило. Выйдя из гостиницы, Раковский заметил в конце тропинки, пересекающей газон у книжного магазина, накатанную горку, разбежался и, не удержавшись на ногах, скатился на левом боку. Уже в здании управления обнаружил, что золотые часы вместе с браслетом исчезли.
Слух о том, что Шаталова убрали из Министерства, вскоре подтвердился. За что сняли — неизвестно, а повод нашелся. Заехал к приятелю на дачу. Посидели, поговорили. Хозяин собакой породистой бахвалится — недавно приобрел. Родословная до седьмого колена. Пошли посмотреть. Вот и сука, а с ней соседский дворовый пес. Хозяин — в ярость. Прощай благородное потомство. А тут и сосед под руку подвернулся. Возник конфликт. Невольно в него был вовлечен и Шаталов. Отягчающее для тех времен обстоятельство: сосед оказался представителем рабочего класса.
Без работы Шаталова не оставили. Дали в руки, как доктору наук, крупнейший в Министерстве научно-исследовательский геологический институт. Все бы хорошо, если бы удалось попасть в академический корпус. Неоднократно выдвигал свою кандидатуру в члены-корреспонденты, но недруги не дремали. После третьего провала поставил крест на академическом звании. Последнее место службы — геологический музей в Москве. Музея как такового, еще не было. Его следовало создать, а эта работа не на один год. Е. Т. Шаталову хватило ее до конца жизни.
Л. Попов,
д. Эдон, Владимирская обл.
/Северная заря. Усть-Нера. № 48. 8 мая 1997. С. 3./
Валентин Португалов
ЧЕЛОВЕКУ НЕ СПИТСЯ
С. Д. Раковскому
Человеку не спится...
За окном — подмосковная ночь.
Человеку не спится. Человеку сегодня невмочь.
И не только — сегодня: и вчера, и позавчера
Человека тревожили эти ночи и вечера...
Ветки яблонь тычутся в окна, у забора сереет сирень,
Ноготки и рудбеки на цыпочках тянутся в завтрашний день.
Человеку не спится. Не спится ему, не лежится —
Неохота ни книгу читать, ни гулять, ни напиться
Человеку не спится.
Большеносый, сутулый, нахохленный, словно старая птица.
Человек раздражен, человеку сегодня не спится.
Он шагами неверными широкую комнату мерит.
Он глядит в подмосковную ночь и ничуть этой ночи не верит.
Окна — настежь. Теплый воздух патокой липнет к лицу
Георгины большеголовые подходят тихонько к крыльцу.
Где-то там, за рекою, выпь не может угомониться.
Человеку не снится.
Человеку не спится: у него и катар и одышка.
В синих брюках, в кармане, лежит пенсионная книжка.
Орденов и медалей колодки на новом горят пиджаке.
На плече — огнестрельная рана, и шрам от ножа — на руке.
Что-то чаще и чаще сердце стало давать осечку...
Подмосковная дача смотрит окнами в сонную речку,
Там кувшинки цветут.
А ему ни на что не глядится.
Человеку не спится.
Почему? Почему? Почему человеку не спится?
Он — не вор, не подлец, не пошляк, не тупица,
Он привык днем и ночью трудиться, —
Почему ж человеку не спится?
Неспокойно ему, неспокойно ему и тоскливо.
Шебаршит у его изголовья горбатая старая ива.
Пахнет горькой таежной травой одеяло на вате,
Рыщут волны Охотского моря у самой кровати,
Под дубовыми креслами родниковая плещет водица, —
Эх, сейчас бы да этой водой ледяною умыться,
Да этой водицы напиться!
Человеку не спится.
Тридцать лет пролетели, как сон, а сегодня не спится...
Без него, без него намечается план экспедиций.
Без него у холщовых палаток еще с предрассветной поры
Мохноногих сибирских лошадок завьючивают каюры.
Без него по таежным завалам проходят веселые люди.
Те, что любят тайгу и чудесную Родину любят.
Без него там, над Санга-Кюель, полыхают зарницы...
Оттого и не спится.
Он ложится и снова встает, и снова ложится, —
Не спится.
Соловьи рассвистались, луна на воде серебрится.
Не спится ему, не спится.
Чуть закроет глаза — перед ним колымские сопки,
Крутобокие сопки.
Мельтешат в глазах медвежьи следы да оленьи тропки,
Узкие тропки.
Чуть закроет глаза — Колыма бурлит на порогах,
На ревучих порогах,
И машины бегут на таежных дорогах,
На протоптанных им дорогах.
Чуть закроет глаза — облака курчавые тают,
Расплываются, тают,
Экскаваторов длинные стрелы взлетают.
Прямо к солнцу взлетают.
Чуть закроет глаза — съемщик золота начинает трудиться,
Не спеша начинает трудиться,
И песок золотой между пальцев корявых струится,
Как лучёнышки солнца, струится.
Человеку не спится...
Он встает.
Он выходит за дверь.
Он стоит на высоком крыльце.
Расцветает улыбка на морщинистом бледном лице.
Он — решил.
Чемодана не надо. Пачку денег в карман пиджака,
От волненья дрожа, сует торопливо рука.
Дегтем пахнущие сапоги. Нет, не шляпа, а старая кепка.
Враз зеленая куртка ремнем перехвачена крепко.
Вот и все...
Он — готов.
Самолет ревет на заре
И взвивается ввысь, тая в облачном серебре.
Двое суток в пути. Человек — у окна. Он не спит.
Он усталым взволнованным глазом следит,
Как веселое солнце купается в рыхлом тумане.
Сердце тихо колотится. Часы задремали в кармане...
..........................................................................................
Колыма! Берелех!
Самолет идет на посадку,
Разыскав среди вздыбленных скал небольшую площадку.
Человек выходит на воздух. Он щурит глаза и дрожит.
Колыма! — как он рвался к тебе!
Нет, ему без тебя не прожить!
Он натруженным горлом хватает трепещущий воздух.
В бледном небе вечернем — такие знакомые звезды.
Колыма! — нет родней твоих сопок, низин и болот!
Человек холодной рукой папиросу тихонько берет,
Сизый дым улетает, спиваясь с синеющей далью...
Человек переполнен какой-то огромной печалью.
Почему ж? Не сюда ли он рвался? Не сюда ли тянуло его?
Человек растерялся: не поймет себя самого.
Он выходит на трассу. Тонут ноги в горячей пыли.
Он идет по дороге дорогой его сердцу земли,
О которой мечтал в подмосковных ночах, о которой
Думал денно и нощно, —
так вот они, эти просторы!
Он идет по дороге, а на ней — вереницы машин,
Шофера — развеселые парни — смотрят в пыльные окна кабин.
Шофера — сердечные парни — коли с ними ему по пути.
Чем шагать на своих на двоих, предлагают его подвезти.
И, трясясь на ухабах, он едет Нексиканской долиной,
Нексиканской долиною длинной.
Птицы перед грозою кричат над долиной.
Стон стоит комариный.
В полумраке подбегают к дороге синие горы.
И ревут по долине, выводят рулады моторы.
На приборах звезды горят,
на ветру трепыхаются флаги.
Проплывают, качаясь, корабли сухопутные — драги.
Да... он здесь проходил бездорожьем по болотистым марям, —
Сколько вырыл шурфов, сколько сопок обшарил,
Замерзал и тонул, обрывался и падал со скал, —
Все искал золотишко, все искал и искал и искал —
И нашел...
Он задумчиво сходит с машины,
Он, небритый, усталый, ссутуленный жизнью мужчина.
Перепрыгнув кювет, по кочкарнику грузно шагает,
Глухо чавкают в жиже болотной подошвы тяжелых сапог.
Лиловатый багульник колючей росою намок.
Одуванчиков пух из-под ног лениво взлетает.
Он идет к промприбору.
Надрывно звенят комары.
Звонко камни считает ручей. Бурундук засвистал из норы.
Он идет прямиком. Он глядит, неотрывно глядит
На людей у прибора.
Руки сами прижались к груди,
Будто сердце желая унять. Сердце бьет о ладони...
Горняки в брезентовых робах хлопочут на полигоне.
Транспортеры бегут, как ручьи, проторенными путями,
И бульдозеры режут колымскую землю ломтями.
Большими ломтями... холодную землю... режут...
Только чиркает нож о каменья...
Только траков размеренный скрежет.
Из трубы выхлопной, как из печки, вылетают дыма колечки,
Такие смешные колечки...
На головке прибора — звезда, и месяц над нею,
И высокое небо синьки синее,
Стоячей воды смирнее.
И осока шелестит под ногами:
«Ш-ш-шу... ш-ш-шу...
Я — дыш-шу... я — шур-ш-шу... я спе-ш-шу
Из холодной земли насосаться живительных соков.
Чтобы стебли закинуть высоко-высоко-высоко.
Чтобы люди сказали: вот это — осока! ну и осока!
Потому и дышу и шуршу:
Ш-ш-шу... шш-шшу...»
И брусника тарашит глаза, от бессонницы красные,
Ясные-ясные.
Только им доверяться опасно:
Заведут в чащобу, в бурелом, в буревал, —
Ну и пропал...
Он идет к промприбору, оставляя в болотине след.
Он шагает туда, где, как знамя вседневных побед.
На полотнище выцветшем, градом побитом.
Седыми дождями омытом,
Прорастают, словно трава,
Клятвы горняцкой слова:
«Семилетку... выполним... в пять...»
..........................................................................................
Ах, как хочется спать!..
Усталость, грохоча, навалилась на плечи, как горный обвал...
«Сколько ночей я не спал?!
Две? четыре? двенадцать?
Слушай, сердце, пора бы уняться...
Да, — уняться...»
Начинается дождь. Капли надают, тихо звеня.
Кто-то с криком навстречу бежит.
«Неужели узнали меня?»
...Ах, зачем эти рыжие звезды
в глазах утомленных ребят?!
Ах, какие горячие, сильные руки у этих ребят...»
Это — братство таежное, горняков колымских семья:
— Это — вы?!
— Это — я...
Это — сердце стучит горячей.
Это — россыпь звездных лучей.
Это — клекот торных ключей.
Это — хохочет ручей:
«Ты — ничей... ты — ничей... чей... эй...»
Это — шепот травы.
Это — легкий наклон головы:
— Это — я...
— Это — вы!..
..........................................................................................
Рассветает.
Спотыкаясь о сопки, пыля на бегу,
Ковыляет дорога куда-то в глухую тайгу.
У костра-дымокура на ворохе стеганок ватных
Тихо спит человек. Спит, улыбаясь во сне.
Рассветает.
Туман уплывает в распадки.
Ветер что-то бормочет невнятно.
На Востоке, за сопками, небо начинает смущенно краснеть.
Терриконы стоят, словно памятник славе горняцкой, —
Каменистые сопки глядят и не могут на них наглядеться.
Снова дождик пошел,
теплый,
радостный,
залихватский,
Озорной и веселый, как детство,
Как милое звонкое детство.
Будто пестрая кошка, радуга выгнула спину.
Опершись о сопок вершины,
Неба разгладив морщины,
Дробясь в дождевой пыльце...
У костра-дымокура спит седой усталый мужчина.
И дождинки блестят на бледном, небритом лице.
Где-то в чаше таежной кукушка тоскует, считает гола,
Да поблизости, в скруббере, ревом ревет вода.
Горизонт опоясала сопок безмолвных гряда.
На вершинах — нетающий снег.
Дождь тихонько стучит.
Человек спит.
Спокойно спит человек.
/Валентин Португалов. Северо-Восток. Магадан. 1960. С. 12-20./
Сергей Дмитриевич Раковский родился 14 (30) марта 1899 г. в губернском городе Могилев на Днепре [«в г. Могилев-Подольский». /П. Бабкин, кандидат геолого-минералогических наук. Предисловие. // П. Мельников. Дерзкое сердце. Документальный очерк. Магадан. 1968. С. 4.] Российской империи, в семье православного священника.
Через два года после его рождения умирает мать, а воспитанием 5 сирот занялась Елена Михайловна, одна из родственниц. В 1910 г. семья Раковских, после назначения отца военным священником в 20-й Сибирский стрелковый полк, переехала в уездный город Троицкосавск Забайкальской области. В 1914 г. его отец отправляется на германский фронт, где и умирает от тифа.
В Троицкосавске Сергей поступает в реальное училище, которое оканчивает в 1918 г. В октябре 1918 г. его мобилизуют в армию Колчака. В конце 1919 г. Раковский покидает армию Колчака и в городе Канске вступает в Красную Армию. В июне 1920 г. телеграфно-телефонная рота штаба Пятой Красной Армии, в которой он служил, была переведена в Иркутск и, после демобилизации Раковский осенью 1920 г. поступает в Иркутский политехнический практический институт, а после его преобразования в политехникум, в Иркутский университет на факультет общественных наук.
В 1923 г. Раковский, не доучившись, с группой товарищей отправился на Алданские золотые прииска. Проработав на «вольной разведке» и старательских работах около трех лет, Раковский осенью 1926 г перешел на работу в государственный трест «Алданзолото», в качестве производителя работ, затем начальника разведочного района.
На Алдане Раковский познакомился с прибывшим туда геологом-консультантом «Алданзолото» Ю. А. Билибиным, который предложил ему принять участие в экспедиции на Колыму, где по представлениям Билибина должен был находится новый золотоносный район.
Летом 1928 г Раковский в составе небольшой экспедиции по порожистой речке Бохапче вместе с Билибиным сплавом добрался до реки Колымы и далее до устья р. Среднекана.
После зимовки, весной 1929 г. Раковский, возглавивший одну из небольших поисковых групп, отправился на поиски золота в бассейн р. Утиной, одного из притоков р. Колымы, куда, где лично и обнаружил 12 июня 1929 г. в ключе, названном им Юбилейный, промышленное золото.
Результаты работ этой экспедиции позволили Билибину дать знаменитую прогнозную оценку золотоносности Колымы. Был организован Гострест «Дальстрой», призванный осуществлять всестороннее освоение золотых богатств огромной территории северо-востока, в основном, трудом заключенных.
В 1930-1932 гг. Раковский принимал деятельное участие в организации и проведении дальнейших поисковых работ по простиранию золотоносной зоны в бассейне рек Среднекана, Утиной, Оротукана и других притоках р. Колымы.
Как вспоминал участник экспедиции Иннокентий Галченко: «Есть у нас еще один «молчальник» - Андрей Соллогуб, всегда аккуратно выбритый, «американец», как прозвали его рабочие. Несколько лет он скитался по Америке и сбежал оттуда, как он говорит, «от хорошей жизни». Ребята посмеиваются над ним, говоря, что он и свой родной язык забыл и «по-американски» не научился. Я с трудом понимаю его белорусский говор...» [С. 42]. «В Америке прожил я почти пятнадцать лет, - отвечает Белов, опивая большими глотками холодный компот. – Родина моя – Гродненская губерния. Очень бедно мы жили: земля вся была у панов помещиков. Много тогда народу из тех мест уезжало в Америку. Сын нашего соседа Станислав тоже туда уехал. Он считался женихом моей сестренки Маруси. Через год выписал ее в Америку. Прислал и мне билет на пароход. Писал, что работает конюхом у судьи в Нью-Орлеане. Хозяин в счет жалованья одолжил ему денег, чтобы привести невесту из России. «Она будет работать горничной у судьи. Найдется работа и твоему брату», - писал Марусе Станислав. Так вот и уехал я с сестрой в Америку. Это было в 1905 году. В Нью-Орлеане нас встретил Станислав и привез в дом шерифа. Толстый судья, желая, видимо, сразу расположить меня к себе, подарил мне красивые ручные часы. От щедрого подарка я был на седьмом небе и как оглашенный неделю проработал в саду у судьи бесплатно. Через два месяца мои часы уже не ходили... Это были штампованные часы, долларовой стоимости, как объяснили мне потом мои новые приятели, рабочие кожевенного завода. Я был молодой и сильный парень, работа у меня горела в руках. Через год я переехал в Чикаго. Оттуда в погоне за работой двинулся в западные штаты, в Калифорнию. Там, в Сан-Франциско, кем только я не работал: на скотобойнях, на конвейерах по сборке машин, бурил колодцы, побывал потом на Аляске, мыл там неудачно золото, заготовлял лес в Канаде. Попал даже в Бразилию. Там я стал специалистом по проводке канатных подвесных дорог. Опасная это работа. Одно неверное движение при подвеске тяжелого блока – и из тебя получится блин. Но и там недолго я проработал. Сидели мы однажды в пустом складе и завели разговор, какая нация лучше. У нас там самая что ни есть интернациональная бригада подобралась. Так вот, каждый свою страну да небес превозносил, только швед да я помалкивали. Один француз, обратился ко мне, и говорит: «Ну, а тебе, Белов, и похвастать нечем разве темнотой, неграмотностью да царем...» Зло меня тут взяло. Знаю ведь всех по их работе, ничего они не стоят, хвастаются больше. «Вот лучше скажите, - говорю я, - кто, что умеет делать» Стали спорить. Скоро я их всех за пояс заткнул. Только один французик дошлый нашелся: все умеет делать, что и я, только на пошивке сапог погорел, не знает, как их шьют. Оконфузился он и говорит: «Это только одни русские дикари сапоги носят, на Западе культурные люди давно в ботинках ходят». За дикарей он получил в морду, и спор закончился дракой. В молодости я покрепче был, чем сейчас.. Пред мною оставался уже только один противник, но тут меня кто-то неожиданно ударил по затылку. Я потерял сознание. Пришел в себя – вижу, надо мной наклонился верзила – полисмен с резиновой дубинкой. Повели нас к шерифу. За драку мне, как зачинщику, присудили штраф. Платить было нечем. Недели на меня тюремный костюм, черный в белую полоску, и отсидел я как миленький месяц в тюрьме. Работал я однажды барменом – это по-нашему, торговал пивом и водой. И вот тут убедился, что трудами праведными не наживешь палат каменных, а на пене пивной можно заработать доллары. Через год у меня уже было десять тысяч. Но сам я превратился в пивную бочку. Встану прямо и из-за живота не вижу носков своих ног. Бросил я пивную торговлю. Деньги потратил, пожил в свое удовольствие. В Америке так и говорят: «Смит стоит двадцать тысяч долларов, а Джон пятьдесят тысяч, теперь он может не работать и жить на свой капитал». Пятьдесят тысяч капиталу – это идеал, к которому стремится каждый в Америке, но достигают его немногие, только единицы. Кончились у меня доллары, а тут наступил кризис, безработица. Это, помню, в 1911 году было. Толпы безработных начали кочевать по стране; подавались все больше в южные штаты, где теплее и легче прожить. Впервые узнал я тогда из газет, что Америка предлагает русским построить железную дорогу «Транс-Аляска-Сибирь», которая пройдет от Канска через Киренск, Якутск, Оймякон, Верхне-Колымск до мыса Дежнева, через Берингов пролив на Аляску. «Если неповоротливые русские согласятся на концессию, то все безработные Америки получат работу!» - вопили все газеты. Выпущены даже были акции новой компании. Но у царского правительства хватило ума отказать в кабальной концессии мошенникам – любителям чужого добра. Как тогда ругали газеты русских, не понимающих своей выгоды!.. Получал я в Америке два раза гомстеды – земельные участки – в полную собственность. Но так и не стал фермером. Для того чтобы освоить участок на каменных и засушливых местах, требовалось вложить много труда и большие деньги, а у меня их не было. Оба участка я продал, построив на них предварительно из фанеры и ящиков подобие жилья. Так требовал закон. В начале семнадцатого года узнал я о Февральской революции, и меня потянуло в Россию. В том же году вышел закон, что эмигранты, прожившие более десяти лет в Америке, считаются американскими подданными. В апреле семнадцатого года Америка вступила в войну. За чужого «дядю Сэма» воевать не хотелось, и я отказался от американского подданства. Отказавшихся от подданства заперли в лагеря и в девятнадцатом году вывезли во Владивосток. Вскоре я попал на Забайкальский фронт. Это было уже свой фронт. С тех пор живу и работаю на Дальнем Востоке. В Охотске я работал на приисках. Пришла однажды американская шхуна Олафа Свенсона. С командой я «спик инглиш», по-английски, значит, поговорил. Стали они мне предлагать «спасение от большевиков», хотели увезти в трюме контрабандно. Я отвечаю: сам сбежал от американской жизни, по горло сыт ею, и уговорил тогда остаться у нас из их команды своего земляка Соллогуба. Вы его знаете, он вас работал. Олаф Свенсон на меня тогда рассердился: «Команду у меня переманиваешь, большевиком стал, а еще бывший американец...» [С. 68-70]. «Собирались плыть через пороги Баханчи... Посредине реки несется перевернутая лодка. На ее днище распластались два человека. Один лежит без движения, другой бьет руками и ногами по воде... Спасли только Дмитрия Чистых, а Иван Белов утонул. Догнали мы их километрах в пяти отсюда, бросили веревку, на ней подтянули Чистых. Бросили Ивану. А он у самого кунгаса выпустил веревку и, конечно, сразу же исчез в воде. Больше его не видели...» [С. 105]. /Галченко И. И. Геологи идут на Север. Москва. 1958./
В 1933-1935 гг. Раковский был одним из руководителей Верхне-Колымской экспедиции, которая обнаружила золото в правых притоках р. Неры, и тем самым подтвердила протяженность золотоносной зоны в бассейн р. Индигирки. В 1936 г. он возглавил Ороекскую экспедицию, оценившую золотоносность Шаманихо-Столбовского района.
Летом 1937 г. Раковский организовал базу дальних разведок в бассейне р. Берелех, где была установлена перспективная золотоносность. Осенью 1938 г. на основе разведанных запасов россыпей золота, таких, как Мальдяк, Чай-Урья, Челбання и ряда других, организовано Западное горнопромышленное управление.
В конце 1938 г. С. Д. Раковский был назначен начальником отдела россыпных разведок во вновь организованном Геологоразведочном управлении в г. Магадане. В мае 1939 г. стал начальником геологоразведочного отдела крупного Северного горнопромышленного управления, а затем начальником Хатыннахского районного геологоразведочного управления.
В начале 1941 г. Раковский возглавил геологоразведочные работы на олово и золото на обширной территории Верхоянского района Якутской АССР. В 1942 г. Сергей Дмитриевич вступил в ряды КПСС и с тех пор до конца своей жизни оставался верным и преданным членом партии. В 1943 г. Раковский был назначен начальником геологоразведочного отдела Тенькинского горнопромышленного управления, а затем, начальником Индигирского районного геологоразведочного управления.
В то время, человек в погонах, каким и являлся С. Раковский, имел неограниченную власть над заключенными Колымы, чем он и пользовался.
В 1949 г. Раковский участвовал в работе IV съезда профсоюзов работников по добыче золота и платины в Москве.
В 1952 г. Раковский в должности начальника Берелехского районного геологоразведочного управления прибыл в район, где в 1937 г. он впервые начал широкие поисково-разведочные работы на тогда еще почти неисследованной территории и прекрасно справился с новыми сложными задачами.
Весной 1959 г. состояние здоровья Раковского настолько ухудшилось, что ему пришлось оставить работу и уже пенсионером выехать с Колымы.
Умер Сергей Дмитриевич Раковский 14 марта 1962 г. в Москве и похоронен на Головинском кладбище.
Работа Сергея Дмитриевича Раковского неоднократно отмечалась высокими правительственными наградами, он был награжден орденом Ленина, орденом Трудового Красного Знамени, многочисленными медалями, ему было присвоено звание лауреата Государственной премии, как одному из первооткрывателей золота на Колыме.
В его честь названы: ручей в Среднеканском районе, порог на реке Бохапча Тенькинского р-на; улицы в г. Сусуман, п. Нелькан, п. Ягодное в Магаданской области РФ, в п. Батагай, п. Усть-Нера в Республике Саха (Якутия) РФ.
Труды:
Рассказ геолога. // Советская Колыма. Магадан. 12 июня 1939.
Таёжными тропами. // Советская Колыма. Магадан. 10 июля 1948.
Я вспоминаю 1928... // Магаданская правда. Магадан. 12 июля 1956.
Молодым друзьям. // Сусуманский рабочий. Сусуман. 14 июля 1956.
Богатства недр – на службу родине. // Дальстрой. Магадан. 1956. С. 15-26.
Первое золото. // На Севере Дальнем. Кн. 5. Магадан. 1956. С. 10-26.
Литература:
Гехтман И. Е. Разведчик Раковский. // Колыма. № 4. Магадан. 1936. С. 89-96.
Гехтман И. Е. Разведчик Раковский. // На рубеже. № 2. Хабаровск. 1937. С. 117-124.
* Колымские следопыты. // Гехтман И. Е. Золотая Колыма. Очерки. Хабаровск. 1937. С. 79-90.
* Разведчик Раковский. // Гехтман И. Е. Золотая Колыма. Очерки. Хабаровск. 1937. С. 91-104.
Болдырев С. На Крайнем Севере. // Огонек. № 32. Август. Москва. 1946. С. 15.
Богомолец И. Праздник геологоразведчиков. К 20-летнему юбилею геологоразведочных работ на Колыме. // Горняк Индигирки. Усть-Нера. 13 июля 1948.
* Морозов С. Золото Колымы. // Огонек. №8. 17 февраля. Славной армии тружеников Советского Севера посвящается этот номер. Москва. 1957. С. 22-23.
* Галченко И. Геологи идут на Север. Записки поисковика-разведчика. Магадан. 1957. С. 3-5, 7, 45, 51, 55-59, 61, 63, 65, 70, 74, 79, 84, 109-110, 129, 138, 212, 216, 225, 236.
Дементьева И. Неутомимый разведчик недр. // Сусуманский рабочий. Сусуман. 6 июля 1958.
Галченко И. Геологи идут на Север. Москва. 1958. 243 с.
* Колымские следопыты. // Гехтман И. Золотая Колыма. Очерки о прошлом. Магадан. 1958. С. 21-28.
Ефимов Л. Его жизнь – это подвиг. // Магаданская правда. Магадан. 8 января 1959.
Урин В. По Колымской трассе — к полюсу холода. Магадан. 1959. С. 150-153.
* Человеку не спится [С. Д. Раковскому]. // Португалов В. Северо-Восток. Магадан. 1960. С. 12-20.
* Вронский Б. И. По таежным тропам. Записки геолога. Магадан. 1960. С. 4, 10.
* К истории Колымских приисков. // Билибин Ю. А. Избранные труды. Т. III. Москва. 1961. С. 195-199, 202, 205.
Арский, Соколовский, Урусов, Лоот, Сусидко, Неганов, Билибин, Асеев, Акулов, Кадушников, Попондополо, Степин, Кондратенко, Милков, Данилогорский, Погодин, Радионов, Мацкепладзе, Спиридонов, Липовский, Кумари, Дзебирадзе, Шилин, Ларионов, Васильев, Яценко, Ильин, Фатеев, Филимонов, Приходько, Кучеров, Новоселов, Кукуев. С. Д Раковский [Некролог.] // Северная заря. Усть-Нера. 17 марта 1962. С. 4.
* Васильев В. В., Вронский Б. И., Ерофеев Б. Н., Кечек Г. А., Косов Б. М., Тупицын Н. В., Цареградский В. А., Шаталов Е. Т. Сергей Дмитриевич Раковский. // Геология рудных месторождений. Т. 4. № 3. Москва. 1962. С. 133-134.
* Галченко И. Геологи продолжают путь. Москва. 1963. С. 6, 14, 66, 88, 125, 133.
* Зимкин А. У истоков Колымы. Записки геолога. Магадан. 1963. С. 39-40, 42, 61-63, 75-76, 134, 137, 152, 154, 156, 175.
* Левченко С. В., Мозесон Д. Л. Золотая Колыма. Из истории открытия и освоения Северо-Востока СССР. Москва. 1963. С. 60, 80.
* Вронский Б. И. На золотой Колыме. Воспоминания геолога. Москва. 1965. С. 15-21.
Вронский Б. Человек с большой буквы. Воспоминания о С. Д. Раковском. // Горняк Севера. Сусуман. 23, 25 мая 1967.
Вронский Б. Имени С. Д. Раковского. // Горняк Севера. Сусуман. 6 июля 1967.
Драбкин И. Е. [С. Д. Раковский] // Колыма. № 10. Магадан. 1967. С. 40.
* Мухамедьяров Ш. Край воплощенной мечты. К истории промышленного освоения Колымы. // Социалистическая Якутия. Якутск. № 171. 24 июля 1968. С. 2.
* Лексин Ю. Золото, которое я видел. // Вокруг света. № 10. Москва. 1968. С. 5-6.
Мухамедьяров Ш. Ф. Начало промышленного освоения Колымы. // Календарь знаменательных и памятных дат Якутской АССР на 1968 год. Якутск. 1968. С. 86-89.
* Мельников П. Дерзкое сердце. Документальный очерк. Магадан. 1968. 128 с.
* Смолина Т. П. Золотой ключ Раковского. // 1928-1940. Время. События. Люди. Исторические очерки об освоении Колымы и Чукотки. Магадан. 1968. С. 80-110.
* Человеку не спится [Первооткрывателю колымского золота – геологу Сергею Дмитриевичу Раковскому]. // Португалов В. Человеку не спится. Москва. 1968. С. 11-19.
* Мухамедьяров Ш. Неутомимый исследователь. К 70-летию со дня рождения С. Д. Раковского. // Социалистическая Якутия. Якутск. № 76. 30 марта 1969. С. 3.
* Мухамедьяров Ш. Ф. Неутомимый исследователь Крайнего Севера (К 70-летию со дня рождения С. Д. Раковского). // Календарь знаменательных и памятных дат Якутской АССР на 1969 год. Якутск. 1969. С. 62-65.
* Раковский Сергей Дмитриевич. // Хрюкова Г. М. Геологи Колымы и Чукотки. Биобиблиографический справочник «Помни их имена». Вып. 2. Магадан. 1969. С. 67-70.
* Валентинова Ю. И. Неутомимый искатель кладов. // Памятники истории Колымы и Чукотки. Магадан. 1971. С. 131-136.
* Устиев Е. К. У истоков Золотой реки. (История одной экспедиции). Москва. 1972. 182 с.
* Садоўскі Я. Першаадкрывальнік. [Магілеўчане.] // Магілёўская праўда. Магілёў. № 68. 7 красавіка 1976. С. 4.
* Устиев Е. К. У истоков Золотой реки. Изд. 2-е, испр. Москва. (1976) 1977. 159 с.
* Волков Г. Г. Вексель Билибина. Документальная повесть о Первой Колымской экспедиции 1928-1929 гг. Магадан. 1978. 288 с.
* Щербинин Б. Г., Леонтьев В. В., Там, где геологи прошли. светлой памятиПетра Васильевича Бабкина посвящается. Магадан, 1980. С. 15, 23-24, 27, 40-41, 60, 119, 126, 141, 143, 156, 170.
* Цареградский В. А. По экрану памяти. Воспоминания о Второй Колымской экспедиции 1930-1931 годов. Магадан. 1980. 108 с.
* Волков Г. Золотая Колыма. Повесть. Магадан. 1984. 302 с.
* Устиев Е. К. У истоков Золотой реки. Научно-художественное повествование о Первой Колымской экспедиции. Предисл. и коммент. М. Л. Гельмана. 3-е изд., испр. Хабаровск. 1985. 240 с.
* Цареградский В. А. По экрану памяти. Воспоминания о Второй Колымской экспедиции 1930-1931 годов. Кн. 2. Магадан. 1987. 108 с.
Раковский Сергей Дмитриевич (1899–1962). Сост. С. Ефимов. [Магаданский областной краеведческий музей.] Магадан. 1989. 4 с.
* Скорина И. Н. Раковский Сергей Дмитриевич. // Горная энциклопедия в пяти томах. Т. 4. Главный редактор Е. А. Козловский. Москва. 1989. С. 310.
* Путь к колымскому золоту. // Оноприенко В. И. Геологи на Крайнем Севере. Москва. 1990. С. 107, 110, 113.
* Атласов П. Неутомимый исследователь (к 95-летию со дня рождения С. Д. Раковского). // Северная заря. Усть-Нера. № 36. 2 апреля 1994. С. 3.
* С. Дз. Ракоўскі. // Географы і геолагі – ураджэнцы Магілеўскай вобласці. [150 год рускаму геаграфічнаму таварыству (1845-1995).] Біябібліяграфічны паказальнік. [Магілёўская абласная бібліятэка імя У. І. Леніна. Магілёўскі аддзел беларускага геаграфічнага таварыства. Магілёўскі дзяржаўны педагагічны інстытут.] Складальнікі: Гурковіч Л. Я., Болатаў А. М., Рыдзеўскі Г. У., Шаруха І. М. Магілёў. 1995. С. 32-33.
* Попов Л. “Дон Евгений, кабальеро...» // Северная заря. Усть-Нера. № 48. 8 мая 1997. С. 3.
Петров П. Неутомимый исследователь северо-востока страны (к 100-летию со дня рождения С. Д. Раковского). // Северная заря. Усть-Нера. 13 февраля 1999.
* Арчакова Е. Колымский эпос. // Северная заря. Усть-Нера. № 85. 7 августа 1999. С. 3.
* Пиккель. Индигирка. // Северная заря. Усть-Нера. № 85. 7 августа 1999. С. 3.
Юбилей первооткрывателя Индигирки. // Якутия. Якутск. 6 апреля 1999. С. 3.
Ярмоленка В. Ракоўскі Сяргей Дзмітрыевіч. // Хто ёсць Хто сярод беларусаў свету. Энцыклапедычны даведнік. Ч. 1. Беларусы і ўраджэнцы Беларусі ў памежных краінах. Мінск. 2000. С. 252.
* Исследователь Крайнего Севера С. Д. Раковский. // Пестерев В. История Якутии в лицах. К 80-летию образования Якутской Автономной Советской Социалистической Республики, 370-летию вхождения Якутии в состав Российского государства. Якутск. 2001. С. 342-344.
* Гельман М. Л., Палымский Б. Ф. Основные этапы геологического изучения Северо-Востока России. // II Диковские чтения. Материалы научно-практической конференции, посвященной 70-летию Дальстроя. Магадан. 2002. С. 142.
* Козлов А. Г. Геологоразведочные работы Дальстроя в первое десятилетие его деятельности (1932-1942). // II Диковские чтения. Материалы научно-практической конференции, посвященной 70-летию Дальстроя. Магадан. 2002. С. 146.
* Альшевский А. В. Колымские золотоносные дайки: их значение в истории геологического изучения и хозяйственного освоения Верхне-Колымского региона. // II Диковские чтения. Материалы научно-практической конференции, посвященной 70-летию Дальстроя. Магадан. 2002. С. 196, 199.
* Шаруха І. М. С. Д. Ракоўскі (1899-1963). // Нашы знакамітыя землякі: географы і геолагі – ураджэнцы Магілёўскай вобласці. Біёграфа-бібліографічны даведнік. Магілёў. 2004. С. 49.Пустовойт, Г. А. Воспоминания С. Д. Раковского о Первой Колымской экспедиции 1928-1929 гг. // V Диковские чтения. Материалы научно-практической конференции, посвященной 80-летию Первой Колымской экспедиции и 55-летию образования Магаданской области, Магадан, 18-20 марта 2008 г. Магадан. 2008. С. 31-34.
Петров П. Неутомимый исследователь северо-востока страны (к 110-летию со дня рождения С. Д. Раковского). // Северная заря. Усть-Нера. 16 апреля 2009. С. 3.
Пчелинцев В. Первый из первых. // Магаданская правда. Магадан. 8 мая 2009. С. 6.
* На золотой Колыме. // Ермоленко В. Белорусы и Русский Север. Минск. 2009. С. 218-223.
* Первопроходцы. // Гордон Л. «Золотая» Колыма. Герои не нашего времени. Санкт-Петербург. 2010. С. 38-44, 47-48, 53-55.
Вронская В. М. Таежные были. Воспоминания. Составители: Ляля и Никита Вронские. Москва. 2011. 509 с.
* Зачинатели «Золотой Колымы» - жизнь и судьба. // Свиньин В. Ф. Сталинские премии геологам. Ч. II. Открытия в Земле Сибирской. Первостепенное золото. (Окончание). // Геология и минерально-сырьевые недра Сибири. /Сибирский научно-исследовательский институт геологии, геофизики и минерального сырья/. Новосибирск. № 2. 2013. С. 48, 100-101, 103.
* Ярмоленка В. Ракоўскі Сяргей Дзмітрыевіч. // Сузор’е беларускага памежжа. Беларусы і народжаныя ў Беларусі ў суседніх краінах. Энцыклапедычны даведнік. Мінск. 2014. С. 409.
* Корнилович Э. Искатель золота. [Земляки.] // Могилевская правда. Могилев. № 35. 3 сентября 2015. С. 3.
Вронский Б. Таежными тропами. Воспоминания о геологических поисках на Колыме в 30-50-е гг. ХХ в., стихотворения. [Открывая Северо-Восток. Кн. 3. Т. I.] Магадан. 2017. 450 с.
* Вронская В. Таежные были. Воспоминания о геологических поисках на Колыме в 30 - 50-е гг. ХХ в. Составители: Ляля и Никита Вронские. [Открывая Северо-Восток. Кн. 3. Т. II.] Магадан. 2017. 474 с.
Гунета Нерпалах,
Койданава
РАЗВЕДЧИК РАКОВСКИЙ
В 1930 году в Ленинградском геологическом комитете обсуждался отчет первой геологической экспедиции Билибина, направленной Геолкомом на Колыму. При постановке подобных вопросов в выступлениях часто фигурировали сообщения об открытых районах, о координатах пространств, о новых пунктах, нанесенных на карты, о геологической и морфологической структуре новых районов. Но особый характер получило обсуждение этого отчета. В середине обмена мнений выступил еще совсем молодой человек с энергичным римским профилем и подвижными карими глазами. Его речь сразу захватила всю аудиторию. Он сообщал об изобилующих огромными горными богатствами районах, названия которых впервые звучали в географии. Он десятками перечислял перед взволнованной аудиторией никогда не слыханные ранее новые реки, горные хребты, долины, острова и территории. Он указывал места расположения золота, олова, дорогих минералов и столь необходимых стране полиметаллов.
Сама по себе речь молодого человека была повестью о героизме энтузиастов науки, молодых советских специалистов, пришедших со скамьи вузов в необозримые пустыни Приарктики и покоривших их, несмотря на шестидесятиградусные морозы, бураны, пургу, бездорожье.
Речь говорившего была тем более увлекательна и захватывающа, что сам он являлся участником замечательного похода этих энтузиастов — первой геологической экспедиции 1928 года на Колыму. Это был разведчик экспедиции Сергей Дмитриевич Раковский — ныне один из самых популярных людей на Колыме.
Сейчас Раковскому уже под сорок лет, из них пятнадцать лет он ходит по тайге. Еще будучи студентом иркутского вуза, Раковский однажды ушел во время каникул на золото и с тех пор больше не покидал этого трудного, но увлекательного занятия.
В 1924 году на Алдане кипела золотая горячка, будоражил многие сердца знаменитый прииск «Незаметный». Раковский один из первых пришел на этот прииск вместе с Бертиным, Мирским и другими, известными сейчас практиками золотой промышленности Союза.
Золото на Незаметном, как известно, было «бешеное». Сдавать его было некому: государственные организации еще не дошли до этого малодоступного таежного Эльдорадо, чтобы организовать там разработку и прием добычи. Только контрабандисты-китайцы ухитрялись протаскивать сквозь непроходимые болота и таежную чащу продовольствие и спирт и вели бойкую торговлю, меняя чашку спирта на чашку золота. Потом намытое золото рекой расточалось в Иркутске со свойственными хищникам легкостью, риском и азартом.
Раковский уже тогда отличался от рядового старателя-разведчика. Его интересовали, прежде всего, географические и геологические данные золотоносных районов, он вел записи, чертил карты и указывал государственным организациям новые золотоносные площади и перспективные ориентировочные районы.
В 1927 году по Сибири впервые разнеслись слухи о Колыме. Слухи эти были крайне неконкретны; никто толком не знал, есть ли в этом крае золото. Но говорили, что некий татарин Гайфулин, по прозвищу Бориска, наткнулся где-то на реке Колыме на богатые россыпи. Говорили, что орочи отливают там из золота охотничьи пули и что дальневосточные старатели уже отправились в старые казацкие остроги — Олу и Тауйск, пытаясь проникнуть оттуда зимой на собаках и лыжах к бассейну реки Колымы.
Сведения о колымском золоте достигли и центра. Тогда Ленинградский геолком формирует и направляет на Колыму первую серьезную геологическую экспедицию, чтобы прощупать этот край и собрать воедино отрывочные данные всех старых и новых сообщений о Колыме, какие поступали от казаков, аборигенов побережья, американских моряков и русских хищников-старателей.
Раковский одним из первых вступает в эту экспедицию под руководством Билибина и появляется в 1928 году на охотском побережье в своей неизменной кожаной куртке и с тяжелым рюкзаком за спиной. Но это был уже не прежний азартный охотник за золотом, смельчак-«землепроходец» и таежный бродяга. Это был молодой научный работник, обогащенный годами практической работы на золоте, человек, полный отваги в борьбе с таежной стихией, и вместе с тем полный систематического упорства, крайней осторожности и предусмотрительности.
Со многими и самыми разнообразными трудностями была сопряжена работа этой экспедиции. Молодым советским энтузиастам-ученым приходилось бороться и с природной стихией, и с вековым бездорожьем нового края, и со многим другим, что стояло на пути его освоения. К сожалению, в очень немногих документах были хотя бы частично зафиксированы обстоятельства этой героической борьбы. И естественно, что особую, исключительную ценность представляют эти немногие документы. Такую ценность, в частности, имеют несколько старых, потрепанных, полуобгоревших книжечек, в которых содержатся дневники Раковского 1928-1929 годов. Просто и сдержанно, в скупых словах раскрывается в них история первого периода освоения Колымы, история первых геологических партий, прошедших по девственной стране, ныне являющейся одной из самых интересных областей нашей великой родины. Вот несколько выдержек из этих дневников:
«17 августа 1928 года.
Сидим в Оле. Куда идти? Никто этого не знает. Карт нет. Придумал такой способ, чтобы как-нибудь ориентироваться: беру коробку спичек и даю тунгусу. Он берет спички и кладет их на землю, отсчитывая свои «кесы». Там, где реки сворачивают в сторону, спички тоже идут в сторону. Тунгус кладет столько спичек, сколько «кес» расстояния... Примитивно, но имеет резон. Особенно хорошо и толково кладет спички Макар Медов, известный якутский проводник, который со стариком Килланахом возил грузы на реку Колыму в 1903 году.
В общем решаем рискнуть плыть по реке Бахапче, притоку Колымы. Правда, тунгусы утверждают, будто бы пороги на Бахапче непроходимы. Но кто не рискует, тот не выигрывает.
30 августа.
Спускаем плот на Бахапчу. Плоты строим из 16 бревен и закрепляем наглухо, на шпонах, чтоб не разбило. Разобьет — пропадем и мы. Охотские и хабаровские старатели, которые ждут зимы, чтобы идти на прииски на собаках и оленях, гогочут и издеваются над нами:
— Эй вы, ученые, не забудьте мешки с собой захватить, чтобы было в чем женам и невестам кости отвезти обратно!..
6 сентября.
Плывем уже неделю по Бахапче. Пустынно, сурово, по бокам у нас гранитные берега. По берегам бродят медведи. Они совершенно не боятся нас. Видимо, не видели человека.
Сели на мель у берега. На островке кто-то возится. Медведь... Приготовились стрелять и видим, что это не медведь, а человек — якут Амосов. Прежде чем начать говорить, он долго заикается, а потом все сразу выпаливает. Я немного знаю по-якутски. Говорит, дальше ехать нельзя: пороги, разобьет обязательно. Советовались, что делать. Ждать зимы — припасы все поедим. Решили рисковать — идти дальше. До реки Колымы осталось километров полтораста.
9 сентября.
Идем через пороги, их видимо-невидимо. «Крестим» их по имени наших рабочих: Ивановский — по имени Алехина, Степановский — по имени Дуракова, Михайловский — по имени Лунеко, Юрьевский — по имени Билибина, Сергиевский — по моему имени. На Сергиевском чуть не погибли. Плот застрял на камнях. Позади несется плот Билибина. Наскочит — расшибемся вдребезги. Начали пилить бревна. Отпилили часть сбоку — плот сдвинулся, пошел дальше.
12 сентября.
Выплыли на Колыму. Красивая река, быстрая, прозрачная, как Ангара. По берегам то и дело впадают в нее притоки. Не можем определить всех. Знаем, что должны быть две большие реки: Таскан и Средникан — место, куда мы должны выплыть. Но какие реки встречаем — неизвестно. По дороге «крестим» их, даем новые названия. Одну реку окрестили Утиной — там много уток было. Другую — Запятой, в честь того, что ошиблись и приняли ее за Средникан.
Встретили второго человека на берегу. Оказалось — это известный охотник, древний старик Лягилев. Убежал от нас, едва догнали его. Стали с ним беседовать, угостили чаем. Он попил чай, собрал остаток угощения в платок и «ча, прощай, тогор». Ни одного слова толком не сказал.
Схема Макара Медова оказалась правильной. Мы ее исправляли по дороге и сделали что-то вроде первой карты Бахапчи и притоков Колымы. Так закончился наш сплав от Мольтана до устья Средникана. Плыли мы 14 дней. До нас никто не плавал здесь, и нас предупреждали, что погибнем.
14 октября.
Тронулись на ключ Безымянный. Цветметзолото хочет организовать на нем работы, пока же приискатели живут собственными силами. Работают на свой риск и страх. Публика неорганизованная — хищники-старатели.
Идем с котомками по талому снегу. Очень трудно идти.
17 октября.
Пришли. Старатели моют золото, жалуются на недостаток его. Одна артель Тюркина работает ничего. Промыли при мне 180 лотков, намыли 165 граммов. Сделал себе лоток и кое-как достал банку для согревания воды.
20 октября.
Днем было 16 градусов. Ночью перевалило за 30. Наблюдал северное сияние средней силы.
Бьем шурфы. Мороз усиливается. Сегодня было 43 градуса. Сделал печь каменную и трубу каменную, топится хорошо, не дымит.
25 октября.
Утром в градуснике замерзла ртуть. Значит выше 40 градусов. Сделал приспособление из разных смесей спирта и воды для измерения температуры. Действует хорошо.
7 ноября.
Сегодня годовщина Октябрьской революции. Пришел профуполномоченный и пригласил нас, геологов, на собрание. Оно получилось вроде производственного совещания. Обсуждали перспективы и теперешнее состояние работы. Моют не все артели. Тюркин и корейцы моют лучше других.
Мороз 50 градусов. Ночью вокруг луны было сияние. Наверное, к перемене погоды. Хабаровские старатели собираются идти на новое место, туда, где лежит замерзшая лошадь. Думают, что обеспечатся пищей недели на две. Конь лежит верстах в пятидесяти отсюда. Хотят жить там в палатках. Когда съедят коня, пойдут выше по Средникану, — там имеется еще один замерзший конь.
Предложил проект устройства промывалок для промывки проб.
14 ноября.
Сегодня скроил из брезента четыре пары торбазов для рабочих. Морозит все основательней. Промывка золота понижается. Солнца уже не видно, оно освещает только противоположные горы. Вечером замерзла смесь спирта и воды 60 градусов.
20 ноября.
Замерзла смесь воды и спирта 68 градусов. Говорил с Оглобиным (управляющим Цветметзолота) о положении вещей. У всех нас, не исключая первой артели, остается продуктов не более, чем на две недели. Надо идти на Сеймчан за продуктами, но неизвестно, можно ли будет что-либо достать.
4 декабря.
Продуктов у всех, за исключением первой артели, нет. Ходили на охоту, убили всего 16 белок. Хлеб закончили вчера.
Чертеж почвы: растительные торфа, ил с прослойками льда, галька с глинистым песком, тоже с порфировым валуном и щебенкой, глинистые сланцы.
9 декабря.
Утром ушли трое рабочих с печкой и палаткой на охоту, на подножный корм. Сидим с Лунеко голодные. Думаем, как-нибудь просуществуем до приезда Билибина из Сеймчана с продуктами. Хабаровцы завтра принимаются за Собольку (собака). Положение, в общем, незавидное.
10 декабря.
Веду производственное совещание по вопросу об оплате шурфовочных работ. Наша система оплаты никуда не годится. Решили перезаключить колдоговор. Хабаровцы едят Собольку. Вчера вечером Журавлев с Ксеновым пришли на стан, в контору, и застрелили Белку — собаку, еще осенью приставшую по дороге к транспорту Оглобина. Собольку они съели целиком, от нее осталось на одно варево. Первая артель выругала их за «жадность». «Собак, — отвечают они, — на золотники не развешивают». А в Собольке было фунтов тридцать мяса. Положение начинает напоминать мне Алдан, прииск Незаметный, во время большого голода. Скверно! Почему не едет Билибин? Неужели ничего не достал?
12 декабря.
Пришли наши охотники. Они охотились на реке Таранок. Убили всего 60 белок за три дня. Другой дичи не попадалось. Шестерин и Гончаров, которые не стали есть собак (их тошнит), взяли четверть кожи, хотят ее палить и варить. Корейцы во вторник мыли в последний раз. В общем, положение осложняется. Билибин и Оглобин не возвращаются. Не так-то легко, видно, приводить в исполнение свои намерения. Всегда могут явиться совершенно неожиданные препятствия. Тайга-матушка!
Сегодня съели часть белок, которые достали с крыши. Бросили их туда еще в октябре. Их оказалось пятьдесят штук. Хватит и на завтра, а затем, если ничего не подвезут, придется приниматься за кедровок. Пилил дрова.
13 декабря.
Сегодня утром съели белок, и на ужин осталось штук восемь кедровок и три белки. Наши пришли из Сеймчана и ничего не привезли, кроме двух наших лошадей. Олени всех сеймчанцев погибли, а Жуков ничего не привез из Элекчана. Жуков опять пошел к тунгусам, надеется приобрести у них оленей. Первый раз, когда он ходил к ним, он чуть не погиб от голода и усталости. Если на этот раз ему удастся, он привезет на прииск мяса. Жители Сеймчана живут плохо, голодно, там почти одни старики, остальные охотятся. Живет там одна старуха, чуть ли не времен Екатерины. Хлеба в глаза не видели и просят, когда придет транспорт, дать немного хлеба. Елисей Иванович пошел в Таскан. От Сеймчана не больше двухсот километров. Если доедет, то вернется к последним числам декабря с мясом. Но доедет ли? От нашего ключа до Сеймчана 57 километров.
15 декабря.
Одну нашу лошадь убили и роздали мясо.
Перевел часы на час вперед. Мороз начал сдавать — теперь уже 45 градусов. Ходил по ключу вверх, смотрел капканы и пасти, ничего нет.
17 декабря.
Распределили остатки потрохов между всеми артелями. Себе взяли еще одну голову и ногу. Читал Билибину записки сотника казака Попова об открытии где-то в притоках Колымы золота. Нужно снять копии себе. Местоположение не указано, пожалуй, следует полагать, где-то на левом притоке Колымы возле Среднеколымска. Он говорит также о месторождениях слюды и о каком-то необычайно мощном водопаде. Надо будет проверить, но сейчас и думать нечего идти туда. Если не подвезут откуда-нибудь продовольствия, всем нам крышка будет. Брр... делается скучно! Продовольствия осталось на один день, и никаких перспектив.
25 декабря.
Прибежал Сафи Гайфулин и сообщил, что идет из Олы транспорт. Из наших, оказывается, едут Бертин, Белугин и Павличенко. Идет всего 20 нарт продовольствия. Не так уж много. Но скоро должен подъехать якут Александров и другие. В общем, дела налаживаются. Сегодня говорил с Билибиным об организации планомерных разведок и оживлении приисковых работ. Часа в два подъехали наши. Привезли груза немного, но скоро должны подъехать еще два транспорта. Обеспечены недели на три продовольствием!..
Возникает вопрос о постройке базы на Средникане. Строить придется, очевидно, мне. Отправляюсь на постройку после нового года.
30 декабря.
Приходил тунгус Иннокентий, который берется обучать наших оленей по пяти рублей в день. Затем пришел старик Килланах — он принес мне оленью шкуру, очень хорошую. Завтра приедет транспорт Александрова. Но везут все-таки очень мало. Нарты не берут много, нет оленей, собак. Как снабдить такую массу народа! Здесь, в общем, на приисках человек около ста. О чем думает Цветметзолото? Связь никуда не годится. Как развертывать настоящую работу?!
4 января 1929 года.
Выехал на двух нартах на устье Средникана. Приехали Казанли, Мосунов, Горец. Доехали благополучно, потому что с реки Нухи шли с сыновьями якута Александрова.
13 января. Средникан.
Начали углубку шурфов. Отправил Лунеко, Чистякова, Гореца и Павличенко на постройку разведочной базы. Морозы усиливаются снова. Сегодня 52 градуса. Пришел транспорт. Оказывается, на Элекчане ничего нет. Плохо организовано снабжение.
15 января.
Ходил на работу. Принял золото. Работает сейчас 6 артелей. Осматривал с Билибиным место для наших линий. Разведочная база закончена. Ходил по разведочным линиям. Нашли золото в ключе Боязливом. Моем пробы. Золота здесь должно быть много. Добраться только до него трудно в таких условиях. Со снабжением и продовольствием по-прежнему скверно. Но надеюсь, что повернем постепенно на лад. Беседовал со своими ребятами. Все бодры и готовы к работе. Эх, дорогу бы сюда, машины, тракторы! Да об этом пока приходится только мечтать!..
Составил табель рабочих и служащих первого района шурфовочной разведки Колымской геологоразведочной экспедиции 1928-1929 операционного года. Раковский, Алехин, Дураков, Лунеко, Чистяков, Белугин, Павличенко, Мосунов, Горец... Ребята крепкие! Работа пойдет!..»
Мечты Раковского уже более чем осуществились. Ола — Средникан, Сеймчан, Таскан, Хаттынах, Верхнеколымск, Индигирка... На протяжении этих районов, занимающих территорию немногим меньшую, чем территория Японии, Германии и Франции, вместе взятых, — Раковский знает каждую тропку, каждый изгиб горного ручейка, каждую сопку. Им открыты богатые месторождения золота, в которых Дальстрой сейчас производит работы. В местах, где Раковский пешком пробивался сквозь бурелом и тайгу, теперь режут пространство пятитонные грузовики ярославского завода, а среди зыблющихся таежных торфов гремят взрывы аммонала и лязгают челюсти экскаваторов. На огромном протяжении тайга обжита, фары автомашин разгоняют мрак приарктических ночей, свет электрических огней заменяет теперь исследователям ориентиры звезд. В почти еще неизвестных географии районах выстроены удобные лаборатории и кабинеты для геологов и ученых, и подытоживается богатейший опыт работы Дальстроя и всей его армии геологов.
На Колыме ценят смелых и мужественных людей. Здесь с увлечением читают Джека Лондона, воспевавшего отвагу и стойкость его героев, боровшихся со стихиями севера. В верховьях Колымы имеется чудесное озеро в горах, которое называется даже озером Джека Лондона.
Но снежные равнины Колымы куда обширнее, чем долины Аляски! Морозы Средникана, Сеймчана и Хаттынаха на добрый десяток градусов сильней морозов Клондайка; и тунгусские юрты в пространствах Колымы разбросаны куда реже, чем индейские поселения в Юконе, и многие из пионеров Колымы прошли на собаках, оленях и лыжах во много раз больше и с большими трудностями, чем прославленные герои Лондона. Прошли при этом не в хищнической погоне за счастьем и золотом, а просто и мужественно выполняя задачи, поставленные перед ними социалистической страной.
На Колыме поэтому рассказами о личном мужестве и крепкой воле особенно никого не удивишь. Однако и здесь имя Сергея Дмитриевича Раковского пользуется большой любовью и уважением. Сергей Раковский в известной степени стал символом, воплощающим в себе романтику и героику первых лет освоения Колымы. Он один из первых неутомимых «следопытов» и «землепроходцев» Советской республики, прошедших колымский таежный лабиринт и добравшихся до самых глубин золотой сокровищницы Колымы.
Вот он идет по улицам колымской столицы — Магадана — в своей неизменной кожаной тужурке, длинных оленьих торбазах, эластично ступая по снегу и слегка наклонившись вперед. Сгибается Раковский неспроста: это старая привычка, своего рода профессиональное свойство лучшего ходока Колымы. Это результат многолетнего хождения по тайге и звериным тропам, с весящим добрый десяток килограммов рюкзаком на спине. Раковский никогда не выходит в путь без дорожного мешка. Кроме необходимых припасов, компаса, патронов, там лежит всегда подарок для какого-нибудь друга — бутылка хорошего вина, коробка шоколада, консервы. Из друзей же Раковского состоит вся таежная Колыма. Как, придя за сотню километров в палатку друга, не угостить его чем-либо вкусным, и что стоит ему протащить лишних сто-двести километров несколько килограммов груза!
Однажды к самому Раковскому в таежную палатку пришли его старые друзья. Сели пить чай и «кепсеввать». Кто-то выразил сожаление, что к чаю нет коньяку: с мороза хорошо было бы выпить рюмку!
— Сейчас, — сказал Раковский, — коньяк есть. Принесу. Он вышел из палатки. Гости ждали, полагая, что коньяк где-либо у соседей. Но вот прошел час-другой, а Раковский не возвращался. Гости забеспокоились, пошли на розыски. И вскоре увидели Раковского, быстро мчавшегося из тайги на лыжах. Оказалось, что он ходил за угощением за двадцать километров в стан.
Беспрестанные хождения по тайге стали привычкой Раковского, его повседневной, пожизненной практикой. Ему, пожалуй, было бы душно в стенах кабинета. Свет зеленой лампы не мог бы заменить этому страстному «землепроходцу» света полярной звезды, ярко горящей среди безмолвия снегов. Он идет все дальше и дальше вглубь по бесконечной Колыме, продвигаясь к ее низовьям, к Ледовитому океану, к восточной тундре, к низовьям Индигирки. В 1936 году Раковский снова руководил новой крупной разведкой Дальстроя. Это была научная экспедиция, снабженная большим техническим снаряжением, инструментами и материалами. Она не только исследовала новые места, но и осваивала их, прокладывала к ним дороги и строила поселки.
Один из летчиков Дальстроя вернулся с большого облета Колымы, длившегося вплоть до самого Ледовитого океана. Он восторженно рассказывал о базе экспедиции Раковского в недавно выстроенном поселке — Оройке.
— Вы знаете, — кричал летчик, — Сергей Дмитриевич выстроил там целый городок! Просто трудно поверить, что в такой дали и в такой короткий срок можно все это построить. Домики все новенькие, вытянуты в шеренгу, между ними улица, обсаженная деревьями. В поселке прекрасная столовая, радиостанция, электростанция, клуб. Огороды свои развели, — летом питались своими собственными овощами, пересадили из тайги ягодные кустарники — черную смородину, малину дикую, шиповник, варенье варят. Красота!.. И ведь где все это оборудовали? В неслыханной глуши, куда, кроме аэроплана, ни на чем не дойдешь и не доскачешь!..
Летчик, пожалуй, ошибался. Вряд ли в природе существует такое место, куда бы не мог дойти лучший ходок Колымы Сергей Дмитриевич Раковский.
/И. Е. Гехтман. Золотая Колыма. Очерки. Хабаровск. 1937. С. 91-104./
СЕРГЕЙ ДМИТРИЕВИЧ РАКОВСКИЙ
14 марта 1962 года, в возрасте 63 лет, скоропостижно скончался Сергей Дмитриевич Раковский. Умер человек, имя которого хорошо известно каждому, кто жил и работал на крайнем Северо-Востоке нашей Родины. Вся жизнь Сергея Дмитриевича, начиная с юношеских лет, была посвящена поискам, разведке и освоению природных богатств суровых таежных районов.
Алдан, Колыма, Яна, Индигирка — таковы этапы славного пути этого замечательного человека. Почти в каждом из этих районов он был в числе пионеров, начинавших в труднейших условиях поиски и разведку полезных ископаемых, и каждый раз он оставлял район только тогда, когда страна получала таившиеся в его недрах богатства.
Сергей Дмитриевич Раковский родился 30 марта 1899 года в г. Могилеве, но детство провел в небольшом уездном городке Троицкосавске бывшей Забайкальской области. Вольная жизнь среди чудесной природы заставила его полюбить нетронутые таежные просторы. Это чувство осталось у него на всю жизнь.
Гражданская война не дала возможности С. Д. Раковскому после окончания реального училища поступить в высшее учебное заведение, и он лишь осенью 1920 г., после демобилизации поступил в Иркутский политехнический институт. Открытие богатых Алданских приисков вызвало в Сибири стихийную волну «золотой. лихорадки». В 1923 г. С. Д. Раковский с группой товарищей отправился на Алдан простым старателем. Проработав на «вольной разведке» и старательских работах около трех лет, С. Д. Раковский осенью 1926 г. перешел на работу в государственный трест «Алданзолото» в качестве производителя работ и, затем, начальника разведочного района.
На Алдане Сергей Дмитриевич познакомился с прибывшим сюда геологом-консультантом «Алданзолото» Ю. А. Билибиным. Последний быстро оценил организаторские способности молодого разведчика, его стремление к новому и основательное знакомство с поисково-разведочными работами на золото в сложных таежных условиях.
В 1928 г. Ю. А. Билибин предложил С. Д. Раковскому принять участие в экспедиции на Колыму — огромную неисследованную территорию, лежащую на северо-восточной окраине нашей Родины. По представлениям Ю. А. Билибина, здесь должен был находиться новый золотоносный район, пока еще совершенно неизученный. Летом 1928 г. С. Д. Раковский в составе небольшой экспедиции по порожистой р. Бохапче вместе с Ю. А. Билибиным сплавом добрался до р. Колымы и далее до устья р. Среднекана, куда, как было известно, уже проникли старатели.
После тяжелой зимовки, весной 1929 г. С. Д. Раковский, возглавивший одну из небольших поисковых групп, отправился на поиски золота в бассейн р. Утиной, одного из притоков р. Колымы, куда, по прогнозам Ю. А. Билибина, должна была проходить от Среднекана золотоносная зона, где лично и обнаружил 12 июня 1929 г. в ключе, названном им кл. Юбилейным, промышленное золото. Это открытие С. Д. Раковского имело большое принципиальное значение. Результаты работ этой экспедиции, подтвержденные поисками 1930 г., позволили Ю. А. Билибину дать знаменитую прогнозную оценку золотоносности Колымы. Правительством был организован Гострест «Дальстрой», призванный осуществлять всестороннее освоение огромной территории Северо-Востока и, в первую очередь, ее горных богатств.
В 1930-1932 гг. С. Д. Раковский принимал деятельное участие в организации и проведении дальнейших поисковых работ по простиранию золотоносной зоны в бассейне рек Среднекана, Утиной, Оротукана и других притоках р. Колымы.
В 1933-1935 гг. С. Д. Раковский был одним из руководителей Верхне-Колымской экспедиции, которая обнаружила золото в правых притоках р. Неры, и тем самым подтвердила протяженность золотоносной зоны в бассейн р. Индигирки. В 1936 г. он возглавил Ороекскую экспедицию, оценившую золотоносность Шаманихо-Столбовского района.
Летом 1937 г. С. Д. Раковский в труднейших условиях организовал базу дальних разведок в бассейне р. Берелех, где поисковыми и частично разведочными работами предыдущих лет была установлена перспективная золотоносность. Осенью 1938 г. на основе разведанных запасов россыпей золота, таких, как Мальдяк, Чай-урья, Челбання и ряда других, организовано Западнее горнопромышленное управление.
В конце 1938 г. С. Д. Раковский был назначен начальником отдела россыпных разведок во вновь организованном Геологоразведочном управлении в г. Магадане. Однако «штабная» работа в городских условиях была несовместима с кипучей подвижной натурой Сергея Дмитриевича, он добился перевода и в мае 1939 г. стал начальником геологоразведочного отдела крупного Северного горнопромышленного управления, а затем начальником Хатыннахского районного геологоразведочного управления.
В начале 1941 г. С. Д. Раковский возглавил геологоразведочные работы на олово и золото на обширной территории Верхоянского района Якутии. В 1943 г. С. Д. Раковский был назначен начальником геологоразведочного отдела Тенькинского горнопромышленного управления, а затем, начальником Индигирского районного геологоразведочного управления для проведения исследований, поисков и разведок на северо-западном фланге главной золотоносной зоны Северо-Востока.
В период Великой Отечественной войны в поистине суровых условиях, в бассейне р. Индигирки в кратчайший срок были найдены и разведаны промышленные россыпи золота. Сергей Дмитриевич, как всегда и везде, оказал большую помощь горнякам Индигирского горнопромышленного управления и в эксплуатации этих россыпей. После окончания войны он вновь возвратился на Индигирку.
В 1952 г. С. Д. Раковский в должности начальника Берелехского районного геологоразведочного управления прибыл в район, где в 1937 г. он впервые начал широкие поисково-разведочные работы на тогда еще почти неисследованной территории. За прошедшие годы все более доступное уже было выявлено и разведано. Оставались наиболее трудоемкие участки — глубокие погребенные россыпи, зачастую перекрытые моренными отложениями. Требовались новые методы работ, проведение глубокого бурения, развитие геофизических методов поисков погребенных участков долин, и С. Д. Раковский прекрасно справился с новыми сложными задачами.
Вечный труженик, с юных лет породнившийся с тайгой, с крайним Севером, с его дикой суровой природой, с его скрытыми в недрах богатствами, Сергей Дмитриевич не мыслил себе жизни без привычной таежной обстановки. Но весной 1959 г. состояние его здоровья настолько ухудшилось, что ему пришлось оставить любимую работу. Отъезд Сергея Дмитриевича с Колымы вылился в подлинную демонстрацию теплых чувств товарищеской любви и глубокого уважения к нему, к подвигу его жизни.
Известие о его кончине 14 марта 1962 г. вызвало глубокую скорбь в сердцах всех, кто знал Сергея Дмитриевича. Исключительными его качествами было своеобразное личное обаяние, особая душевная теплота, уменье подойти к человеку, разбудить в нем то хорошее, что имеется в душе у каждого. Однако, несмотря на кажущуюся мягкость, Сергей Дмитриевич всегда был глубоко принципиален и свои взгляды отстаивал твердо и бесповоротно. Он был требователен в работе ко всем, и строже всех к самому себе, он имел исключительное чувство ответственности за порученное дело.
Он верил людям и люди верили ему и работали не за страх, а за совесть, не останавливаясь перед трудностями, поскольку они видели перед собой личный пример. Его приезда везде ожидали с радостью и нетерпением в любой геологической партии, в каждом разведочном районе, участке — и везде он оказывал помощь советом и делом.
В 1942 г. С. Д. Раковский вступил в ряды КПСС и с тех пор до конца своей жизни оставался верным, преданным членом партии. Работа Сергея Дмитриевича неоднократно отмечалась высокими правительственными наградами, он был награжден орденом Ленина, орденом Трудового Красного Знамени, медалями, ему было присвоено звание лауреата Государственной премии.
За время своей жизни Сергею Дмитриевичу приходилось общаться по производственным, общественным и личным делам со многими тысячами людей самых разнообразных профессий, характеров и убеждений. И везде, с кем бы он не встречался, он оставлял о себе яркое воспоминание. Это был яркий, талантливый самоучка-самородок, неутомимый труженик, энтузиаст освоения крайнего Севера, и чудесный товарищ. Сергей Дмитриевич всегда был жизнерадостным, общительным человеком, но целью своей жизни он считал беззаветный труд для приумножения минеральных богатств горячо любимой им Родины. Светлая память о нем до конца дней сохранится в сердцах тех, кто его знал, а его имя и дела навсегда войдут в историю самых замечательных геологических исследований и открытий нашего времени.
В. В. Васильев, Б. И. Вронский, Б. Н. Ерофеев. Г. А. Кечек,
Б. М Косов, И. В. Тупицын, В. А. Цареградский, Е. Т. Шаталов
НЕУТОМИМЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬ КРАЙНЕГО СЕВЕРА
(К 70-летию со дня рождения С. Д. Раковского)
Среди разведчиков золота на Северо-Востоке нашей Родины нет более популярного человека, чем Сергей Дмитриевич Раковский. Его плодотворная работа во многом способствовала возникновению и развитию многих старейших горнодобывающих предприятий Якутской АССР и Магаданской области.
Алдан, Колыма, Яна, Индигирка — таковы этапы славного пути этого замечательного разведчика-геолога. Почти в каждом из этих районов он был пионером и каждый раз оставлял район только тогда, когда его богатства были поставлены на службу Родине.
С. Д. Раковский родился 30 марта 1899 г. в Могилеве, но детство провел среди чудесной природы Забайкалья в маленьком городке Троицкосавске и рано полюбил таежные просторы. Гражданская война помешала ему поступить в высшее учебное заведение. И только после демобилизации осенью 1920 г. он становится студентом Иркутского политехнического института.
Открытие знаменитых Алданских приисков всколыхнуло всю Сибирь. И в 1923 г. Раковский отправился на Алдан простым старателем и навсегда связал свою жизнь с Якутией. Проработав на «вольной разведке» и старательских работах около трех лет, осенью 1926 г. он перешел на работу в трест «Алданзолото» производителем работ, а затем начальником разведрайона. Здесь он познакомился с Ю. А. Билибиным, который быстро оценил незаурядные организаторские способности молодого разведчика и предложил ему принять участие в первой геологической экспедиции на Колыму. Летом 1928 г. Раковский вместе с Билибиным по порожистой р. Бохапче сплавом добрался до р. Колымы и далее до устья р. Среднекан, где еще в 1916 г. татарином Шафигуллой Гайфуллиным было найдено промышленное россыпное золото, и после гражданской войны развернулась старательская добыча. После тяжелой зимовки Раковский отправился на поиски золота в бассейн р. Утиной, где лично обнаружил 12 июня 1929 г. в ключе названном им кл. Юбилейным» (в память годовщины выезда экспедиции из Владивостока) промышленное золото. Это открытие имело большое принципиальное значение. Начальник экспедиции Ю. А. Билибин дал прогнозную оценку золотоносности Колымы. Правительством был организован государственный трест «Дальстрой» для всестороннего освоения огромной территории Северо-Востока — от реки Лены на западе до Берингова пролива на востоке.
Раковский переносит на Колыму методику разведки россыпей, разработанную им на Алдане. В 1930-1932 гг. он принимал деятельное участие в изучении золотоносной зоны в бассейне рек Среднекана, Утиной, Оротукана и др. притоков Колымы. В 1933-1935 гг. он был одним из руководителей Верхнеколымской экспедиции, которая обнаружила золото в правых притоках р. Неры и тем самым подтвердила протяженность золотоносной зоны в бассейне р. Индигирки. Летом 1937 г. на долю Раковского выпала сложная задача организовать в Берелехе в труднейших условиях базу дальних разведок «Дальстроя» для проведения детальных геологопоисковых и разведочных работ на новых территориях. По мере продвижения возглавляемых им геологов организовывались новые горнопромышленные управления (Западное ГПУ 1938 г., Чай-Урьинское ГПУ 1941 г., Индигирское ГПУ 1944 г.).
Огромный опыт, накопленный Раковским за многие годы на Алдане и Колыме, наряду с исключительной энергией и работоспособностью снискали ему большое уважение и признательность среди геологов и горняков. Он хорошо знал якутский язык, и это давало ему возможность опираться в своих поисках на помощь местного населения. Его главной заботой было побольше выявить месторождений и передать их в эксплуатацию. В начале 1941 г. он возглавляет геологоразведочные работы на олово и золото на обширной территории Верхоянского района ЯАССР в составе вновь организованного Янского ГПУ. В 1943 г. Раковский был назначен начальником геологоразведочного отдела Тенькинского ГПУ, а затем начальником Индигирского районного геологоразведочного управления. В годы Великой Отечественной войны в суровых условиях в бассейне р. Индигирки были найдены и разведаны промышленные россыпи золота. Раковский, как всегда и везде, оказал большую помощь горнякам организованного в 1944 г. Индигирскогб ГПУ в эксплуатации этих россыпей. После окончания войны он вновь вернулся на Индигирку.
Более тридцати пяти лет проработал Раковский на Крайнем Севере. Алдан, Колыма, Индигирка, Яна, Берелях, Теньки и Ягодное, которым он посвятил всю свою кипучую жизнь, стали его родным домом.
В 1942 г. Раковский вступил в ряды КПСС. В 1949 г. он представлял золотую Колыму на IV съезде профсоюза работников по добыче золота и платины в Москве. Правительство высоко оценило его деятельность, наградив орденом Ленина, орденом, Трудового Красного Знамени и медалями СССР. В 1946 г. ему было присвоено звание лауреата Государственной премии, как одному из первооткрывателей золотой Колымы. Своей целеустремленностью и неиссякаемой энергией он увлекал молодых геологов, прививая им интерес к работе золотоискателя. Он был знатоком и непререкаемым авторитетом среди всех разведчиков россыпных месторождений, и до сих пор на необозримых просторах Якутии и Магаданской области продолжают успешно трудиться его воспитанники.
Худощавый, подвижный, небольшого роста, но широкоплечий, как бы специально скроенный для работы в суровых таежных условиях, С. Д. Раковский, по воспоминаниям современников, с первого знакомства, а затем на всю жизнь оставлял неизгладимое впечатление неутомимого искателя-разведчика. Он щедро отдал золотому краю талант организатора, знания и опыт, вдохновение и многие годы жизни. Весной 1959 г. состояние его здоровья настолько ухудшилось, что ему пришлось оставить любимую работу. 14 марта 1964 г. Раковский скоропостижно скончался. Это был яркий, талантливый самоучка-самородок, неутомимый труженик, энтузиаст освоения Крайнего Севера. Его имя и дела вошли в историю самых замечательных геологических исследований и открытий нашего времени.
Ш. Ф. Мухамедьяров,
доцент, кандидат исторических наук
ЛИТЕРАТУРА
Раковский С. Д. Богатства недр — на службу Родине. — В кн.: Дальстрой, Магадан, 1956, с. 15-26.
Раковский С. Д. Первое золото. — На Севере Дальнем. Магадан, 1956, кн. 5, с. 10-26.
***
Билибин Ю. А. К истории Колымских приисков. — В кн.: Билибин Ю. А. Избранные труды. Т. 3. М., 1961, с. 195-199 — 202; 205.
Вронский Б. И. На золотой Колыме. Воспоминания геолога. М., Мысль, 1965, с. 15-21.
Вронский Б. И. По таежным тропам. Записки геолога. Магадан, 1960, с. 10.
Галченко И. И. Геологи идут на Север. М., Сов. Россия, 1958, 243 с.
Гехтман И. Е. Колымские следопыты. — В кн.: Гехтман И. Е. Золотая Колыма. Очерки. Хабаровск. 1937, с. 79-90.
Гехтман И. Е. Разведчик Раковский. — В кн.: Гехтман И. Е. Золотая Колыма. Очерки. Хабаровск, 1937, с. 91-104.
Левченко С. В. и Мозесон Д. Л. Золотая Колыма. Из истории открытия и освоения Северо-Востока СССР. М., изд. АН СССР, 1963, с. 60; 80.
Мухамедьяров Ш. (Ф.) Край воплощенной мечты. К истории промышленного освоения Колымы. — Соц. Якутия, 1968, 24 июля.
Мухамедьяров Ш. Ф. Начало промышленного освоения Колымы. — В кн.: Календарь знаменательных и памятных дат ЯАССР. Якутск, 1968, с. 86-89.
Сергей Дмитриевич Раковский (Некролог). — Геология рудных месторождений, 1962, № 3, с. 133-134.
/Календарь знаменательных и памятных дат Якутской АССР на 1969 год. Якутск. 1969. С. 62-65./
ПЕРШААДКРЫВАЛЬНІК
■■■■МАГІЛЯЎЧАНЕ ■■■■
Ёсць на далёкай Калыме гарадок. Называецца Сусуман. І ў гэтым гарадку вуліца, якая носіць імя Ракоўскага. А на мемарыяльнай дошцы, замацаванай на вуглавым будынку вуліцы, залатымі літарамі напісана: «Ракоўскі Сяргей Дзмітрыевіч. 30 сакавіка 1899 года —13 сакавіка 1962 года. Геолаг, першаадкрывальнік Калымы. Працаваў у раёне Крайняй Поўначы з 1928 года па 1959».
Аб гэтым дзіўным чалавеку расказвае выдадзеная ў Магадане кніга “Помнікі гісторыі Калымы і Чукоткі”.
Сяргей Дзмітрыевіч Ракоўскі нарадзіўся ў Магілёве. Адсюль сям’я Сяргея пераехала ў невялікі павятовы гарадок Троіцкасаўск былой Забайкальскай вобласці. Тут ён вучыўся, потым ваяваў у радах Чырвонай Арміі, а пасля дэмабілізацьіі закончьіў Іркуцкі політэхнічны інстытут.
Наш зямляк становіцца геолагам і спецыялізуецца на пошуках прамысловага золата.
Аб Ракоўскім і яго сябрах-геолагах гаварылі, што гэта яны знайшлі той выдатны “залаты ключ”, з дапамогай якога пасля былі адкрыты незлічоныя багацці Паўночнага Усходу нашай неабсяжнай краіны.
Затым наш зямляк становіцца кіраўніком Верхнекалымскай геалагічнай экспедыцыі, якая выявіла запасы золата ў прытоках ракі Нера.
Ордэн Леніна, ордэн Працоўнага Чырвонага Сцяга, званне лаўрэата Дзяржаўнай прэміі СССР — так адзначыла Савецкая Радзіма працу геолага — магіляўчаніна Сяргея Дзмітрыевіча Ракоўскага.
Я. Садоўскі
/Магілёўская праўда. Магілёў. № 68. 7 красавіка 1976. С. 4./
Раковский Сергей Дмитриевич - сов. геолог, один из первооткрывателей золотоносных р-нов и организатор геол. службы и горнодоб. пром-ти на С.-В. СССР. Чл. КПСС с 1942. С 1923 работал в Якутии старателем, производителем работ, начальником разведочного р-на. В 1928-29 прораб 1-й Колымской экспедиции, открывшей пром. золотоносность басс. р. Колымы. С 1930 участвовал в организации геол. службы и проведении геол. разведочных работ в Магаданской обл. В 1941-59 руководил геол. разведочными работами в Верхоянском р-не Якут. АССР, Индигирском горнопром. и Бёрёлёхском районных геол. разведочных управлениях. Р. - первооткрыватель м-ний золота в Среднеканском, Сусуманском, Индигирском и др. р-нах Магаданской обл. и Якут. АССР; внёс вклад в разработку и внедрение методов поисков и разведки россыпных м-ний золота. Гос. пр. СССР (1946) - за открытие м-ний золота в Магаданской обл. и Якут. АССР.
* Щербинин Б. Г., Леонтьев В. В., Там, где геологи прошли, Магадан, 1980.
И. Н. Скорина
/Горная энциклопедия. Т. 4. Москва. 1989. С. 310./
НЕУТОМИМЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬ
(к 95-летию со дня рождения С. Д. Раковского)
Среди разведчиков полезных ископаемых на Северо-Востоке России нет более популярного человека, чем Сергей Дмитриевич Раковский. Его плодотворная работа во многом, способствовала возникновению и развитию многих старейших горнодобывающих предприятий Республики Саха и соседней Магаданской области.
АЛДАН, КОЛЫМА, ЯНА, ИНДИГИРКА — таковы этапы славного пути этого замечательного разведчика-геолога. Почти в каждом из этих улусов он был пионером и каждый раз оставлял улус только тогда, когда его богатства были поставлены на службу Родине.
С. Д. Раковский родился 30 марта 1899 г. в Могилеве, но детство его прошло среди чудесной природы Забайкалья в маленьком городке Троицкосавске, и он рано полюбил таежные просторы. Гражданская война помешала ему поступить в высшее учебное заведение. И только после демобилизации, осенью 1920 г. он становится студентом Иркутского политехнического института.
Открытие знаменитых Алданских приисков всколыхнуло всю Сибирь. И в 1923 г. Раковский отправился на Алдан простым старателем и навсегда связал свою судьбу с Якутией. Проработав на «вольной разведке» и старательских работах около трех лет, осенью 1926 г. он перешел на работу в трест «Алданзолото» производителем работ, а затем начальником разведрайона. Здесь он познакомился с одним из корифеев геологии Ю. А. Билибиным, который быстро оценил незаурядные организаторские способкооги сухощавого, маленького, молодого разведчика и предложил ему принять участие в первой геологической экспедиции на Колыму. Летом 1928 г. он вместе с Билибиным по порожистой речке Бохапус сплавом добрался до реки Колымы и далее до устья речки Среднекан, где еще в 1916 году татарином Шафигуллой Гайфуллиным было найдено промышленное россыпное золото, и после гражданской войны развернулась старательская добыча. После очень тяжелой зимовки Раковский отправился на поиски золота в бассейн речки Утиной, где лично обнаружил 12 июня 1929 года в ключе, названном им Юбилейным (в память годовщины выезда экспедиции из Владивостока) промышленное золото. Это открытие имело большое принципиальное значение. Начальник экспедиции Ю. А. Билибин дал прогнозную оценку золотоносности Колымы. Правительством был организован Государственный трест «Дальстрой» для всестороннего освоения огромной территории Северо-Востока — от реки Лены на западе до Беренгова пролива на востоке. Раковский смело переносит на Колыму методику разведки россыпей, разработанную им на Алдане. В 1930-32 гг. он принимал самое деятельное участие в изучении золотоносной зоны в бассейне рек Среднекана, Утиной, Оротукана и других притоках Колымы. В 1933-1935 гг. он был одним из руководителей Верхнеколымской экспедиции, которая обнаружила золото в правых притоках реки Неры и тем самым подтвердила протяженность золотоносной зоны в бассейне реки Индигирки. Летом 1937 года на долю Раковского выпала сложная задача — организовать в Берелехе в труднейших условиях базу дальнейших разведок «Дальстроя» для проведения детальных геологопоисковых и разведочных работ на новых территориях. По мере продвижения возглавляемых им геологов, организовывались новые ГПУ (Западное — 1938 г., Чай-Урьинское — 1941, Индигирское — 1944 г).
ОГРОМНЫЙ ОПЫТ, НАКОПЛЕННЫЙ РАКОВСКИМ за многие годы на Алдане и Колыме, наряду с исключительной энергией и работоспособностью снискали ему большое уважение и признательность среди геологов и горняков. Он хорошо знал якутский язык, и это давало ему возможность опираться в своих поисках на помощь местного населения. Он долго по-настоящему дружил с нашим земляком, уроженцем Томтора Егором Ананьевичем Винокуровым, который обеспечивал разведчиков недр гужевым транспортом и разделил вместе с ними радость и горе в трудные годы гражданской и Великой Отечественной войн.
Главной заботой его было выявить побольше месторождений и передать их в эксплуатацию. В начале 1941 года Раковский возглавил геологоразведочные работы на олово и золото на обширной территории Верхоянского улуса в составе вновь организованного Янского ГПУ. В 1943 г. Сергей Дмитриевич назначен начальником геологоразведочного отдела Тенькинского ГПУ, а затем начальником Индигирского райГРУ. В годы Великой Отечественной войны в суровых условиях в бассейне реки Индигирки были найдены и разведаны промышленные россыпи золота. Раковский, как всегда и везде, оказал большую помощь горнякам организованного в 1944 г. Индигирского ГПУ в эксплуатации этих россыпей. После окончания, войны он вновь вернулся на Индигирку.
Более тридцати пяти лет проработал С. Д. Раковский на Крайнем Севере, Алдане, Колыме, Индигирке, Яне, Берелехе, Теньке и Ягодном, которым он посвятил всю свою кипучую жизнь, и которые стали его родным домом.
Правительство высоко оценило его деятельность, наградив орденом Ленина, орденом Трудового Красного Знамени и многими медалями. В 1946 г. ему было присвоено звание лауреата Государственной премии, как одному из первооткрывателей золотой Колымы, Своей целеустремленностью и неиссякаемой энергией он увлекал молодых геологов, прививая им интерес к работе золотоискателя. Он был знатоком и непререкаемым авторитетом среди: разведчиков россыпных месторождений, и до сих пор на необозримых просторах Якутии и Магаданской области продолжают успешно трудиться его воспитанники. Он щедро отдал золотому краю талант организатора, знания и опыт, вдохновение и многие годы жизни. Весной 1959 г. состояние его здоровья настолько ухудшилось, что ему пришлось оставить любимую работу. 14. марта 1964 г. Раковский скоропостижно скончался. Это был яркий, талантливый самоучка-самородок, неутомимый труженик, энтузиаст освоения Крайнего Севера, большой друг местного населения. Его имя и дела вошли в историю самых замечательных геологических исследований и открытий нашего времени. Одна из улиц центра Оймяконского улуса — поселка Усть-Нера носит его незабвенное имя.
Подготовил Петр Атласов, краевед
/Северная заря. Усть-Нера. № 36. 2 апреля 1994. С. 3./
С. Дз. РАКОЎСКІ
Савецкі геолаг, даследчык Калымы Сяргей Дзмітрыевіч Ракоўскі нарадзіўся 30 сакавіка 1899 года ў г. Магілёве. На пячатку XX стагоддзя Сяргей Дзмітраевіч разам з бацькамі пераехаў на сталае месца жыхарства ў невялічкі павятовы горад Троіцкасаўск, што знаходзіўся ў тагачаснай Забайкальскай вобласці.
Пасля заканчэння мясцовай сярэдняй школы, С. Дз. Ракоўскі ўступае ў рады Чырвонай Арміі і змагаецца з белагвардзейцамі на Далекім Усходзе і ў Забайкаллі. Пасля дэмабілізацыі, ён становіцца студэнтам Іркуцкага палітэхнічнага Інстытута, у якім вучыўся па спецыяльнасці “геалогія”.
Пясля атрымання дыплома, Сяргей Дзмітрыевіч працуе ў геалагічных партыях і экспедыцыях, спецыялізуясь ня пошуках золата. Ён знайшоў “залаты ключ”, з дапамогай якога былі адкрыты незлічоныя багацці Паўночнага Усходу СССР. Ракоўскі доўгі час з’яўляўся кіраўніком Верхнекалымскай геалагічнай экспедыцыі якая выявіла запасы золата ў прытоках ракі Нера. 32 гады свайго жыцця (1928-1959 гг.) Ракоўскі працаваў ва ўмовах Крайняй Поўначы.
За геалягічныя даследаванні і адкрыццё рядовішчаў золата, С. Дз. Ракоўскі быў узнагароджаны шэрагам дзяржаўных узнагарод, сярод якіх ордэны Леніна, Працоўнага Чырвонага Сцяга. РакоўскІ - лаўрэат Дзяржаўнай прэміі СССР.
У гонар нашага зямляка ў г. Сусуман, што на Калыме, названа вуліца, на адным з будынкаў якой устаноўлена шыльда з наступным надпісам “Ркоўскі Сяргей Дзмітрыевіч. 30 сакавіка 1899 года - 13 сакавіка 1963 года. Геолаг, першаадкрывальнік Калымы. Працаваў у раёне Крайняй Поўнячы з 1928 па 1959 год”.
АБ ЖЫЦЦІ I НАВУКОВАЙ ДЗЕЙНАСЦІ:
Садоўскі Я. Першаадкрывальнік /Калымы - наш зямляк С. Д. Ракоўскі, нарадзіўся ў г. Магілёве/ // Магілёўс. праўда. - 1976. - 7 крас.
/Географы і геолагі – ураджэнцы Магілеўскай вобласці. Біябібліяграфічны паказальнік. Магілеў. 1995. С. 32-33./
РАКОЎСКІ СЯРГЕЙ
Ракоўскі Сяргей Дзмітрыевіч (30. 3. 1899, Магілёў — 13. 3. 1963, Сусуман Магаданскага краю, Расія), геолаг, даследчык радовішчаў золата на Калыме. Лаўрэат Дзяржаўнай прэміі СССР.
С. Ракоўскі нарадзіўся ў сям’і рабочага. На пачатку XX ст. пераехаў разам з бацькамі ў павятовы г. Троіцкасаўск у Забайкаллі. Пасля заканчэння мясцовай сярэдняй школы Ракоўскі ў радах Чырвонай Арміі змагаўся з белагвардзейцамі ў Забайкаллі і на Далёкім Усходзе. Пасля дэмабілізацыі стаў студэнтам геалагічнага факультэта Іркуцкага політэхнічнага інстытута. Атрымаўшы дыплом горнага інжынера-геолага, С. Ракоўскі ўдзельнічаў у геалагічных экспедыцыях па пошуках золата ў шэрагу радовішчаў. Доўгі час быў кіраўніком Верхнекалымскай геалагічнай экспедыцыі, якая выявіла вядомае радовішча золата ў прытоках ракі Нера (басейн Індыгіркі). Ва ўмовах Крайняй Поўначы працаваў 32 гады — з 1928 да 1959 г. За геалагічныя даследаванні і адкрыццё радовішчаў золата Ракоускі быў узнагароджаны ордэнамі Леніна і Працоўнага Чырвонага Сцяга.
Імем С. Ракоўскага ў г. Сусуман на Калыме названа вуліца, на якой устаноўлена прысвечаная яму мемарыяльная дошка з надпісам “Ракоўскі Сяргей Дзмітрыевіч. 30 сакавіка 1899 года — 13 сакавіка 1963 года. Геолаг, першаадкрывальнік Калымы. Працаваў у раёне Крайняй Поўначы з 1928 па 1959 год”.
Валерый Ярмоленка
/Хто ёсць Хто сярод беларусаў свету. Энцыклапедычны даведнік. Ч. 1. Беларусы і ўраджэнцы Беларусі ў памежных краінах. Выданне першае, разлічанае на дапаўненні. Мінск. 2000. С. 252./
Среди разведчиков золота на севере-востоке нашей родины нет более популярного человека, чем Сергей Дмитриевич Раковский. Его плодотворная работа во многом способствовала возникновению и развитию многих старейших горнодобывающих предприятий республики. Алдан, Колыма, Яна, Индигирка — таковы этапы славного пути этого замечательного разведчика-геолога. Почти в каждом из этих районов он был пионером и каждый раз оставлял район только тогда, когда его богатства были поставлены на службу Родине.
С. Д. Раковский родился 30 марта 1899 г. в Могилеве, но детство прошло среди чудеснейшей природы Забайкалья в маленьком городке Троицкосавске. Гражданская война помешала ему поступить в высшее учебное заведение. И только после демобилизации осенью 1920 г. становится студентом Иркутского политехнического института.
В 1923 г. он отправился на Алдан простым старателем и навсегда связал свою жизнь с Якутией. Проработав на «вольной разведке» и старательских артелях, осенью 1926 г. перешел на работу в трест «Алданзолото» производителем работ, а затем начальником разведрайона. Здесь он познакомился с С. Ю. Билибиным, который быстро оценил незаурядные организаторские способности молодого разведчика и предложил ему принять участие в первой геологической экспедиции на Колыму.
Летом 1928 г. Раковский вместе с Билибиным по порожистой р. Бохапче сплавом добрался до р. Колымы и далее до устья р. Среднекан, где еще в 1916 г. татарином Шафигуллой Гайфуллиным было найдено промышленное россыпное золото и велась старательская добыча. После тяжелой зимовки Раковский обнаружил 12 июня 1929 г. в ключе названном им. Юбилейным промышленное золото. Это открытие имело большое принципиальное значение. Правительством был организован государственный трест «Дальстрой» для всестороннего освоения огромной территории северо-востока — от реки Лены на запад до Берингова пролива на восток.
Раковский применяет на Колыме методику разведки россыпей, разработанную им на Алдане. В 1930-1932 гг. принимал участие в изучении золотоносной зоны в бассейне рек Среднекана, Утиной, Оротукана и других притоков Колымы. В 1933-1935 гг. он был одним из руководителей Верхнеколымской экспедиции, которая обнаружила золото в правых притоках р. Неры и тем самым подтвердила протяженность золотоносной зоны в бассейне реки Индигирки. Летом 1937 г. на долю Раковского выпала сложная задача организовать в Берелехе в труднейших условиях базу дальних разведок «Дальстроя» для проведения детальных геологопоисковых и разведочных работ на новых территориях. По мере продвижения возглавляемых им геологов организовались новые горнопромышленные управления.
Опыт, накопленный Раковским за многие годы на Алдане и Колыме, наряду с исключительной энергией и работоспособностью снискали ему большое уважение и признание среди геологов и горняков. Он хорошо знал якутский язык, и это помогало ему опираться в своих поисках на помощь местного населения.
В начале 1941 г. он возглавляет геологоразведочные работы по поиску олова и золота на обширной территории Верхоянского района ЯАССР. В 1943 г. был назначен начальником геологоразведочного отдела Тенькинского ГРУ, а затем начальником Индигирского районного геологоразведочного управления. В годы Великой Отечественной войны в бассейне р. Индигирки были найдены и разведаны промышленные россыпи золота.
Правительство высоко оценило его деятельность, наградив орденом Ленина, Трудового Красного Знамени и медалями. В 1946 г. ему было присвоено звание лауреата Государственной премии.
Своей целеустремленностью и преданностью он увлекал молодых геологов, прививая им интерес к работе золотоискателя. Он был непререкаемым авторитетом среди разведчиков россыпных месторождений и до сих пор на необозримых просторах Якутии успешно трудятся его воспитанники.
Весной 1959 г. по состоянию здоровья ему пришлось оставить любимую работу. 14 марта 1964 г. скоропостижно скончался. Это был яркий, талантливый самоучка, неутомимый труженик.
/Владимир Пестерев. История Якутии в лицах. Якутск. 2001. С. 342-344./
С. Д. РАКОЎСКІ
(1899-1963)
Геолаг, даследчык Поўначы Сяргей Дзмітрыевіч Ракоўскі нарадзіўся 30 сакавіка 1899 г. у г. Магілёве. На пачатку XX ст. сям’я Ракоўскіх у пошуках шчасця пераехала на сталае жыццё ў г. Троіцкасаўск, што ў Забайкаллі.
Пасля заканчэння павятовага вучылішча, С. Д. Ракоўскі ўступае ў чырвонаармейскі атрад, змагаецца з белагвардзейцамі на Далёкім Усходзе і ў Забайкаллі. Пасля дэмабілізацыі, ён становіцца студэнтам геалагічнага аддзялення Іркуцкага палітэхнічнага інстытута (1923-28). У 1928-59 гг. Сяргей Дзмітрыевіч працаваў у геалагічных партыях і экспедыцыях, пры гэтым ён спецыялізаваўся на разведцы радовішчаў золата. Ракоўскім знойдзены “залаты ключык”, з дапамогай якога былі адкрыты незлічоныя багацці Паўночнага Усходу СССР. С. Д. Ракоўскі працяглы час кіраваў Верхнекалымскай геалагічнай экспедыцыяй, якая адкрыла золата ў прытоках ракі Нера.
За геалагічныя даследаванні і адкрыццё радовішчаў золата, С. Д. Ракоўскі быў узнагароджаны шэрагам дзяржаўных узнагарод, сярод якіх ордэны Леніна, Працоўнага Чырвонага Сцяга. Ракоўскі - лаўрэат Дзяржаўнай прэміі СССР.
У гонар нашага земляка ў г. Сусуман (на Калыме) названа вуліца, на адным з будынкаў якой усталявана шыльда з наступным надпісам: “Ракоўскі Сяргей Дзмітрыевіч. 30 сакавіка 1899 года - 13 сакавіка 1963 года. Геолаг, першаадкрывальнік Калымы. Працаваў у раёне Крайняй Поўначы з 1928 па 1959 год”.
1.1. 1. Садоўскі Я. Першаадкрывальнік Калымы // Магіл.праўда. — 1976. - 7 крас.; 2. Шаруха І. С. Дз. Ракоўскі // Географы і геолагі - ураджэнцы Магілёўскай вобласці: Біябібліяграфічны паказальнік. - Магілёў, 1995. - С. 32-33.
(І. М. Шаруха)
/Нашы знакамітыя землякі: географы і геолагі – ураджэнцы Магілёўскай вобласці. Біёграфа-бібліографічны даведнік. Магілёў. 2004. С. 49./
ГЛАВА 25.
НА ЗОЛОТОЙ КОЛЫМЕ
Первые, самые общие сведения о геологии Колымского края дали белорусы Черский в конце XIX и Богданович в самом начале XX века. О далекой загадочной Колыме в те времена ходили смутные слухи как о стране сказочных золотых богатств — своего рода северном Эльдорадо.
Одним из первых детальных исследователей Колымского края был Сергей Дмитриевич Раковский (1899-1963). Он родился в Могилеве. В 1910-х годах его родители переехали на постоянное местожительство в город, Троицкосавск в Забайкалье, и Сергею довелось принимать участие в борьбе с белогвардейцами на Дальнем Востоке. А после окончания Иркутского политехнического института по специальности «Геология» (1927) он попросился на Колыму — в этот дикий, неведомый край, суливший молодому геологу надежду и радость открытий. В те годы слово «Колыма» вызывало представление об огромной безжизненной территории, расположенной где-то в высоких широтах, о которой советские люди знали немногим больше, чем об Антарктиде. Этот край в 20-х годах прошлого столетия был таким же диким и неисследованным, как и триста лет назад, когда в 1643 году в воды реки Колымы вошли кочи Михаила Стадухина.
Тогда новая земля радовала пришельцев неслыханным богатством «мягкой рухляди» — черными соболями, красными лисицами, и песцами. Однако очень скоро соболи были почти полностью истреблены, и край Колымский перестал привлекать к себе внимание. Кто бы мог подумать, что здесь буквально под ногами, в недрах земли, таятся неисчерпаемые богатства, принесшие впоследствии этому краю заслуженное название «Золотая Колыма»?
Весной 1928 года «Союззолото» послало на Колыму геологоразведочную экспедицию, во главе которой был поставлен молодой геолог Ю. А. Билибин. Кроме него в экспедицию был включен поисковик-геолог С. Д. Раковский. В середине августа Билибин, Раковский и четверо рабочих начали сплывать вниз по Колыме до Среднекана. Километров на сто выше устья Среднекана в Колыму впадала река, впоследствии названная Утиной. На эту реку был заброшен Раковский, который после ее обследования должен был на плоту спуститься по Колыме до Среднекана и присоединиться к Билибину.
Вначале дела у Раковского шли неважно. Изучение реки Утиной показывало только признаки наличия в ней золота. С тяжелым настроением вечером 12 июня, ровно через год после выезда из Владивостока, Раковский дошел до левого ответвления реки и остановился на ночлег. Пока рабочие ставили палатку и готовили ужин, он отправился на берег и из крутого обрыва взял пробу. Она дала 2 грамма золота на лоток. В переводе на кубометр это составляло баснословное количество — 200 граммов. Не поверив своим глазам, он перешел на другое место и повторил пробу. Результат получился тот же. Напрасно звали его ужинать. Позабыв обо всем, он в светлых сумерках долгого летнего дня продолжал смывать лоток за лотком, исследуя все новые и новые участки. И везде на дне лотка виднелись крупные увесистые золотинки, сопровождаемые россыпью золотой мелочи.
Всю ночь Раковский не мог уснуть. Мысль о найденном золоте не давала ему покоя. Рано утром он встал и принялся внимательно всматриваться в каменистое дно ключа, в котором местами виднелись поставленные на ребро сланцевые породы — так называемая сланцевая щетка. Вдруг сквозь неглубокий слой прозрачной воды ему почудилось среди темной сланцевой массы какое-то желтоватое мерцание. Не веря себе, он осторожно вошел в воду и из углубления в сланцевой щетке вытащил самородок. Он позвал своего спутника-рабочего, и в течение 2-3 часов оба они с увлечением предавались необыкновенному занятию — выбиранию из сланцевой щетки самородков золота. Только после того как самородки доверху заполнили коробку из-под папирос «Казбек», Раковский решил остановиться. В память годовщины выезда из Владивостока Раковский назвал ключ «Юбилейным»; он-то и заложил основу нового золотоносного района.
Пройдя вверх по ключу с опробованием и убедившись, что «хорошее золото» продолжается, Раковский отправился в обратный путь — продуктов оставалось совсем мало, а ему предстояло еще добираться сплавом до Среднекана. Ниже устья реки Безымянной он обнаружил видимые признаки «большого золота».
Лето подходило к концу. Надо было думать о возвращении на материк. Обратный путь был проделан на лошадях. Возвращалась экспедиция через бухту Нагаева, из Магадана. Геологи имели все основания быть довольными результатами работы. Было подтверждено наличие промышленного золота в бассейне Среднекана, а открытие золота в бассейне речки Утиной имело в этом отношении исключительно важное значение.
По прибытии в Ленинград Билибин остался там для камеральных работ и подготовки научных публикаций, а также обоснования плана «Большая Колыма»; Вскоре начальника первой Колымской экспедиции Ю. А. Билибина (1901-1952) избрали членом-корреспондентом АН СССР (1946).
Не умаляя заслуг Билибина, не следует забывать, что первооткрывателем золотых запасов Колымы был Раковский, который к тому же 32 года работал в условиях Крайнего Севера — руководил Верхнеколымской геологической экспедицией. За открытие месторождений золота в притоках реки Нера и изучение золотых месторождений на северо-востоке страны он был удостоен звания лауреата Государственной премии СССР. Прошло несколько лет, и Колыма стала «валютным цехом» Советского ,Союза.
Именем известного советского геолога Раковского в городе Сусуман Магаданского края названа улица — на мемориальной доске надпись: «Раковский Сергей Дмитриевич (30. 3. 1899 — 13. 3. 1963). ГеоЛОг, первооткрыватель Колымы. Работал в районе Крайнего Севера с 1928 по 1959 год».
Кроме Карла Богдановича большой вклад в изучение золотоносности обширного Якутского края внесли горные инженеры-геологи, ссыльные белорусы Петр Яворовский (1862-1920), Владимир Котульский (1879-1951), Адольф Ржонсницкйй (1880-1920), получившие образование в знаменитом Петербургском Горном институте.
Горный инженер-геолог Казимир Гроховский (1873-1937) образование получил, в знаменитой Фрайбергской горной академии в Германии (1901). С 1906 года он постоянно находился в экспедициях на Дальнем Востоке Российской империи. Гроховский совершил несколько больших маршрутов в поисках золота в бассейне реки Алдана, правого притока Лены, и в бассейне Колымы. Результаты этих работ были учтены С. Д. Раковским при проведении разведочных работ на золото.
Как признанный специалист, Гроховский в 1912 году был направлен в Северную Америку с целью ознакомления с новейшим горнодобывающим Оборудованием. Будучи на Аляске, он через Берингов пролив посетил Чукотский полуостров с целью выяснения перспектив этого региона на золото, и затем до конца 1914 года проводил такие же поисковые работы на севере Якутии. В 1920 году Гроховский, как ярый противник Советской власти, обосновался в Харбине, где вел оживленную общественную деятельность среди российских эмигрантов. Здесь он скончался от сердечного приступа и похоронен на русском кладбище. Дневник его сибирских путешествий за 1906-1914 годы издан в Варшаве (1986), а путешественником он был незаурядным, ярким.
Известный белорусский геолог Николай Федорович Блиодухо (1878-1935), родом из города Игумен Минской губернии, после окончания Петербургского Горного института (1903) многие годы работал в экспедициях на Дальнем Востоке и в Сибири. В 1909-1911 годах он заведовал золотосплавной лабораторией Сибирского отделения Геолкома в Томске, потом до 1918 года возглавлял Енисейский горный округ, изучал районы в бассейне Подкаменной Тунгуски и территорию Туруханского края. Он основал кафедру геологии в Белорусском государственном университете (1923) и Институт геологии АН БССР (1927), которые возглавлял до последних дней своей жизни; по праву считается основоположником отечественной геологии. Академик АН БССР Н. Ф. Блиодухо умер и похоронен в Минске на Военном кладбище возле церкви Александра Невского. В России при проведении разведочных работ на золото были использованы и его работы в области золотодобычи.
...Тайга очаровывает своей грандиозностью и величавой красотой. Основу ее составляют хвойные деревья — ель, сосна, лиственница, кедр, пихта. Гордость и символ могущества сибирской тайги — кедр, о котором Мамин-Сибиряк писал: «И стоят они словно бояре в дорогих шубах». Лиственница, неприхотливая к почвам, — самое выносливое дерево тайги, ее называют «сибирским дубом».
Сейчас к услугам геологов, работающих на Крайнем Севере, вертолеты и вездеходы. А во времена Билибина и Раковского работали в основном с поздней весны до ранней осени и сплавлялись по рекам на плотах. Для передвижения на большие расстояния по заснеженной тайге и тундре основным транспортом служили оленьи упряжки.
Северный олень, пожалуй, самое кроткое и беззащитное животное. В прекрасных темных глазах оленя — скорбь и покорность, ведь у северных оленей кругом враги, начиная от злых оводов, преследующих стада в летние месяцы, кончая волками и человеком. На огромное пустынное кладбище похожа тундра, усеянная костями погибших оленей. Сколько веков лежат здесь эти кости, выбеленные солнцем оленьи голые черепа, потонувшие в оттаявшей мерзлоте позеленелые ветвистые рога?
Полярные разбойники-волки неизменно сопровождают стада диких оленей, беспощадно уничтожая отбившихся от стада больных и ослабевших. Поэтому среди диких оленей не бывает повальных заразных болезней, которым так часто подвержены домашние ручные олени. Волки выполняют роль жестоких санитаров, уничтожая каждое заболевшее животное. Таковы неумолимые и разумные законы природы.
Стада диких оленей еще сохранились в просторах Таймырского полуострова. Робкие животные пасутся обычно на склонах пологих холмов и в долинах рек. Спокойно бродят они дружными табунками, то поднимая, то опуская головы, украшенные ветвистыми рогами. С разноцветьем тундры сливается окраска их меха, К пасущимся диким оленям трудно подойти близко. Человеку в тундре нелегко укрыться, и спокойно пасущиеся олени издали замечают опасность, малейшее дуновение ветра доносит до них запах человека. В бинокль можно увидеть, как олени резко поднимают свои красивые. головы и кидаются в бегство, исчезая за холмами тундры.
Некогда дикие северные олени водились и паслись по всему обширному побережью Полярного, океана — от Кольского полуострова до Камчатки, от Аляски до Гренландии и Шпицбергена. Сейчас, их осталось немного, беспощадно истреблены они охотниками и голодными полярными волками. Олень — верный друг северных народов. Люди, с незапамятных времен жившие на Севере первобытной кочевой жизнью, приручили диких оленей и следовали от пастбища к пастбищу за своими стадами. Так возникла вечная кочевая жизнь оленеводов. Олени привыкли к человеку, слушаются, его и работают до полного изнеможения. Их мясо по вкусу не уступает телятине, им не нужно заготовлять сено, строить хлев или двор, как лошадям и коровам. Круглый год олени живут под открытым небом, сами добывают себе корм, копытя из-под снега ягель; оленьим пастбищам серьезный ущерб наносит гусеничный транспорт (вездеходы, тракторы). Не требуя большого ухода, домашние олени всегда кормили и одевали человека, помогали ему перебираться с места на место.
/В. Ермоленко. Белорусы и Русский Север. Минск. 2009. С. 218-225./
Раковский Сергей Дмитриевич
Сергей Дмитриевич Раковский родился 30 марта 1899 г. в Могилеве в семье дьякона. Спустя два года умерла его мать, а в 1910 году вся семья, в связи с назначением отца военным священником в 20-й Сибирский стрелковый полк, переехала в город Троицкосавск бывшей Забайкальской области. Здесь Сергей поступил в реальное училище, которое окончил в 1918 г. В октябре этого же года его мобилизовали в армию Колчака. Вскоре он получил известие о смерти от тифа отца, еще в 1914 г. ушедшего на германский фронт.
В октябре 1919 г., покинув армию Колчака, Раковский в городе Канске вступил в Красную Армию. В июне 1920 г. рота, в которой он служил, была переведена в Иркутск. После демобилизации Раковский поступил в Иркутский политехнический институт. Чтобы иметь средства для продолжения учебы в 1923 г. он уехал в Якутск, откуда в составе артели старателей отправился на Алданские прииски. На Алдане Раковский от опытных старателей получил первые навыки в поисках месторождений золота, научился владеть лотком, быстро, бесшумно ходить по тайге, начал изучать якутский язык. Он принимал участие в разведке месторождений на ключах Незаметный, Куранах, Золотой и других. Поступив в 1926 г. на работу в государственный трест «Алданзолото», был прорабом поисковых и разведочных работ, помощником начальника геологопоисковой партии.
На Алдане Раковский познакомился с 25-летним, только что закончившим Ленинградский горный институт, геологом Юрием Александровичем Билибиным. Их совместная работа и дружба определили дальнейший путь Сергея Дмитриевича. Узнав близко Раковского, Билибин предложил ему войти в состав будущей геологической экспедиции на Колыму и вместе с прорабом Э. П. Бертиным подобрать для экспедиции рабочих. 4 июля 1928 г. экспедиция Билибина высадилась в устье реки Ола, где началась подготовка к дальнейшему пути на Колыму. С помощью местных жителей удалось составить примерную карту района, по которому предстояло пройти первому отряду геологов. Было решено дойти до реки Бохапчи, а затем сплавиться до Среднекана, где уже работали первые старательские артели. 12 августа шестерка смельчаков с проводником Макаром Медовым отправилась в путь. Через месяц они были на Среднекане, строили жилье, проводили первую разведку местности. После тяжелой зимовки небольшой поисковый отряд Раковского был направлен в бассейн реки Утиной. Летом 1929 г. он открыл крупнейшие месторождения россыпного золота на ключе Юбилейном, а затем на ручье Холодном. Тогда же здесь были организованы прииски. Материалы, собранные в ходе экспедиции, позволили Билибину в своей записке правительству сделать вывод о золотоносности Колымского района, ставший основанием для развертывания дальнейших работ по геологическому исследованию и промышленному освоению края.
В 1930 г. Раковский возглавил разведочные работы в Главном Колымском приисковом управлении треста «Цветметзолото», а в 1931 г. был назначен заведующим бюро разведок геологоразведочного сектора, объединившего все разведочные работы на территории края. С организацией треста «Дальстрой» Раковский в 1932 г. возглавил секцию россыпных разведок. При его непосредственном участии были проведены крупные геологоразведочные работы в ряде районов Колымы, приведшие к открытию уникальных золотых россыпей в долине рек Чай-Урья, Малый Ат-Урях и других. В 1933 г. Раковский стал помощником начальника Верхне-Колымской геологической экспедиции В. А. Цареградского, а в 1935 г. — начальником Ороекской геологоразведочной экспедиции. В феврале 1939 г. Раковский был награжден медалью «За трудовую доблесть», а в январе 1941 г. — Орденом Трудового Красного Знамени. В апреле 1941 г. Раковский в связи с организацией Янского горнопромышленного управления назначен начальником Янского районного геологоразведочного управления, а с июля того же года — заместителем начальника Янского ГПУ по геологоразведке.
В марте 1943 г. Раковский стал заместителем начальника Тенькинского горнопромышленного управления по геологоразведке, а в октябре того же года — начальником Индигирского районного геологоразведочного управления. В результате энергичных разведочных работ в верхнем течении реки Индигирки была создана сырьевая база для новых приисков, и в конце 1944 г. было организовано Индигирское горнопромышленное управление. С января 1946 г. Раковский — заместитель начальника Индигирского ГПУ по геологоразведке, а с сентября 1947 г. — Верхне-Индигирского районного геологоразведочного управления. Работа Сергея Дмитриевича в годы Великой Отечественной войны отмечена орденом Ленина. В январе 1946 г. Постановлением Совнаркома Союза ССР Раковскому в составе группы геологов «Дальстроя» за открытие новых месторождений золота на Северо-Востоке страны была присуждена Сталинская премия I степени. С октября 1952 г. Раковский возглавил Берелехское районное геологоразведочное управление, в этот период в районе были выявлены новые месторождения.
Тяжелая болезнь вынудила Раковского оставить любимую работу, покинуть ставший дорогим сердцу Колымский край. В 1959 г. друзья и сослуживцы проводили его на заслуженный отдых. 14 марта 1962 г. Сергей Дмитриевич Раковский умер, похоронен в Москве на Головинском кладбище. Его именем названы ручей в Среднеканском районе, порог на реке Бохапча в Тенькинском районе, улицы в городе Сусумане, поселках Нексикан, Ягодное, Усть-Нера, Батагай.
/Лев Гордон Л. «Золотая» Колыма. Герои не нашего времени. Санкт-Петербург. 2010. С. 53-55./
В. Ф. Свиньин
Зачинатели «Золотой Колымы» - жизнь и судьба
... Оттуда же, с Алдана, отправился на Колыму с Ю. Билибиным и Э. Бертиным их общий друг и сподвижник Сергей Дмитриевич Раковский (1899–1962) (см. рис. 2, в). На Алдан он попал со второго курса Иркутского политехнического института. А до этого пришлось поучаствовать в гражданской войне, причем даже на обеих сторонах (сначала к Колчаку «забрили», потом перешел к «красным»). Возможно, возникло желание быть подальше от мест, где могут вспомнить о колчаковском «пятне» в биографии, а может, просто работа в поле нравилась больше учебы, но только в студенты Раковский так и не вернулся. Отсутствие диплома не помешало ему стать одной из ярких легенд в истории колымской геологоразведки [* Каким образом С. Д. Раковскому было присвоено звание горного инженера, которое полагалось только дипломированным специалистам, нам неизвестно, известно только, что для Дальстроя многие исключения из правил не были проблемой.]. Золоторазведчик он был от Бога, им лично была открыта едва ли не первая богатая залежь на речке Утиной, затем уже упоминавшаяся Среднеканская дайка, а впоследствии и много других крупных и малых месторождений. Но это он уже делал в качестве начальника или главного геолога геолого-разведочных коллективов разного статуса – от партии до крупного управления. И во всех местах, куда забрасывала его судьба геолога-поисковика, он оставил о себе самую уважительную память, в том числе запечатленную в географической и сельско-городской топонимике этих мест. Его именем названы ручей в Среднеканском районе, порог на р. Бахапча в Тенькинском районе, улицы в г. Сусумане, пос. Нексикан, Ягодное, Усть-Нера, Батагай. Увы, многолетние полевые тяготы сказались-таки на здоровье, на пенсию в 1959 г. Сергей Дмитриевич выходил уже серьезно больным и вскоре умер в Москве, где и похоронен...
/Геология и минерально-сырьевые недра Сибири. /Сибирский научно-исследовательский институт геологии, геофизики и минерального сырья/. Новосибирск. № 2. 2013. С. 100./
Ракоўскі Сяргей Дзмітрыевіч
[30. 3. 1899, г. Магілёў - 13. 3. 1963, г. Сусуман Магаданскага краю, РСФСР]
Геолаг, даследчык радовішчаў золата на Калыме. Лаўрэат Дзяржаўнай прэміі СССР.
С. Ракоўскі нарадзіўся ў сям’і рабочага. На пачатку XX ст. пераехаў разам з бацькамі ў павятовы г. Троіцкасаўск у Забайкаллі.
Пасля заканчэння мясцовай сярэдняй школы Ракоўскі ў радах Чырвонай Арміі змагаўся з белагвардзейцамі ў Забайкаллі і на Далёкім Усходзе. Пасля дэмабілізацыі стаў студэнтам геалагічнага факультэта Іркуцкага політэхнічнага інстытута.
Атрымаўшы дыплом горнага інжынера-геолага, С. Ракоўскі ўдзельнічаў у геалагічных экспедыцыях па пошуках золата ў шэрагу радовішчаў. Доўгі час быў кіраўніком Верхнекалымскай геалагічнай экспедыцыі, якая выявіла вядомае радовішча золата ў прытоках ракі Нера (басейн Індыгіркі). Ва ўмовах Крайняй Поўначы працаваў 32 гады — з 1928 да 1959 г.
За геалагічныя даследаванні і адкрыццё радовішчаў золата Ракоўскі быў узнагароджаны ордэнамі Леніна і Працоўнага Чырвонага Сцяга.
Імем С. Ракоўскага ў г. Сусуман на Калыме названа вуліца, на якой устаноўлена прысвечаная яму мемарыяльная дошка з надпісам “Ракоўскі Сяргей Дзмітрыевіч. 30 сакавіка 1899 года — 13 сакавіка 1963 года. Геолаг, першаадкрывальнік Калымы. Працаваў у раёне Крайняй Поўначы з 1928 па 1959 год”.
Валерый Ярмоленка
/Сузор’е беларускага памежжа. Беларусы і народжаныя ў Беларусі ў суседніх краінах. Энцыклапедычны даведнік. Мінск. 2014. С. 409./
ИСКАТЕЛЬ ЗОЛОТА
Неутомимый исследователь недр северо-востока России, первооткрыватель ряда крупных месторождений золота, талантливый организатор геологической службы Сергей Дмитриевич Раковский внес огромный вклад в дело освоения природных богатств Колымы. В честь выдающегося геолога в городе Сусуман названа улица, его именем названы ручей в Среднеканском районе, порог на реке Бохапча в Тенькинском районе, улицы в поселках Боготай, Нексикан, Усть-Нера и Ягодное.
Сергей Дмитриевич Раковский родился 30 марта 1899 г. в Могилеве в семье дьякона. Спустя два года умерла его мать, а в 1910 году вся семья в связи с назначением отца военным священником в 20-й Сибирский стрелковый полк переехала в город Троицкосавск бывшей Забайкальской области. Здесь Сергей поступил в реальное училище, которое окончил в 1918 г. В октябре этого же года его мобилизовали в армию Колчака. Вскоре он получил известие о смерти от тифа отца, еще в 1914 г. ушедшего на германский фронт.
В октябре 1919 г., покинув армию Колчака, Раковский вступил в Красную Армию. После демобилизации Сергей Раковский поступает в Иркутский политехнический институт, но заканчивает только два курса — чтобы заработать средства для продолжения учебы, в 1923 году он уезжает в Якутск, откуда в составе артели старателей отправляется на Алданские прииски.
Именно на Алдане Раковский получил первые навыки в поисках месторождений золота, научился владеть лотком, быстро, бесшумно ходить по тайге, начал изучать якутский язык. Он принимал участие в разведке месторождений на ключах Незаметный, Куранах, Золотой и других. Поступив в 1926 г. на работу в государственный трест «Алданзолото», был прорабом поисковых и разведочных работ, помощником начальника геолого-поисковой партии. А чуть позже тут же Сергей Раковский познакомился с 25-летним выпускником Ленинградского горного института геологом Юрием Билибиным. Их совместная работа и дружба определили дальнейший путь Сергея Дмитриевича — оценив его природную смекалку, организаторские способности, практичность, работоспособность, Билибин предложил ему войти в состав будущей геологической экспедиции на Колыму. А уже 4 июля 1928 г. экспедиция Билибина высадилась в устье реки Ола, где началась подготовка к дальнейшему пути на Колыму. 12 августа шестерка смельчаков с проводником Макаром Медовым отправилась в путь. Через месяц они были на Среднекане, строили жилье, проводили первую разведку местности. После тяжелой зимовки небольшой поисковый отряд Раковского был направлен в бассейн реки Утиной. Летом 1929 г. он открыл крупнейшие месторождения россыпного золота на ключе Юбилейном, а затем на ручье Холодном. Тогда же здесь были организованы прииски. Материалы, собранные в ходе экспедиции, позволили Билибину в своей записке правительству сделать вывод о золотоносности Колымского района, ставший основанием для развертывания дальнейших работ по геологическому исследованию и промышленному освоению края.
В 30-е годы в стране набирает обороты идустриализация, начинается коллективизация, очень нужны деньги. Сергей Раковский, как и все золотоискатели, работал не щадя своих сил: возглавил разведочные работы в Главном Колымском приисковом управлении треста «Цветметзолото», а в 1931 году был назначен заведующим бюро разведок геологоразведочного сектора, объединившего все разведочные работы на территории края, еще через год — возглавил секцию россыпных разведок. При его непосредственном руководстве в районе Колымы были открыты уникальные золотые россыпи в долине рек Чай-Урья, Малый Ат-Урях и других. В 1933 году, когда Раковский работал в Верхне-Колымской геологической экспедиции, он открыл месторождение золота в притоках таежной реки Нера.
Несмотря на бездорожье, дальность расстояний, холод, границы золотоносной зоны расширялись. С 1935 года Сергей Раковский был начальником Ороекской, Берелехской геологических экспедиций, руководил геологическими работами, определял промышленную оценку открытий. Когда начиналось строительство базы дальних разведок, по берегам реки Берелех шумела дремучая тайга, но вскоре здесь вырос город Сусуман. На глазах развивался Магаданский край, который становился настоящим валютным цехом страны.
В годы Великой Отечественной войны Сергей Раковский работал еще более неутомимо и продуктивно. Он был начальником Янского, Индигирского районных геолого-разведочных управлений. Под его руководством были открыты крупное рудное и богатейшее россыпное месторождения золота в бассейне Омчак. Вступили в действие новые прииски имени Ворошилова, Буденного, Тимошенко, Гастелло. Через два года стал давать золото прииск «Победа».
На войне многое решает время и снабжение. Нашим авиастроителям срочно понадобилось олово — этот стратегический металл в то время невозможно было купить ни за какие деньги. Раковский, будучи подлинным профессионалом, имеющим обширные знания и колоссальные поисковые навыки, оперативно перестроился и вскоре уже создал новый прииск. Бесценный металл был получен.
За трудовые успехи в годы войны наш земляк был награжден орденом Ленина, а в январе 1946 года Постановлением Совнаркома Союза ССР Раковскому в составе группы геологов «Дальстроя» за открытие новых месторождений золота на северо-востоке страны была присуждена Государственная премия I степени.
Продолжил Сергей Дмитриевич заниматься своим любимым делом и в мирное время: разрабатывал новые методы поисков, открывал месторождения драгоценных металлов и чувствовал себя счастливым. И как знать, сколько бы он еще успел сделать, если бы не тяжелая болезнь, вынудившая его расстаться с работой. 14 марта 1962 года Сергей Дмитриевич умер в Москве и был похоронен на Головинском кладбище.
Эдуард Корнилович
СЕРГЕЙ ДМИТРИЕВИЧ РАКОВСКИЙ (1899-1962)
Родился в Могилеве в семье военного священника. Детство провел в уездном городке Троицкосавске в Забайкалье, куда перевели служить его отца. В 1914 г. отец вместе со стрелковым полком ушел на германский фронт и там умер от тифа. Мать умерла, когда Сергею было два года; пятерых сирот вырастила и воспитала тетя.
Сергей Дмитриевич поступил в реальное училище; во время летних каникул уходил на заработки в Монголию, благодаря чему удалось окончить училище. В 1918 г. был мобилизован в армию Колчака, бежал к красным и в 1920 г. попал в телеграфно-телефонную роту штаба Пятой Красной Армии.
После демобилизации поступил в Иркутский политехнический институт. Послевоенная разруха и голод вынудили в 1923 г. поехать на заработки на Алдан. Проработав около трех лет в старательских артелях, перешел на работу в трест «Алданзолото» в должности производителя работ, а затем начальника разведрайона. Здесь встретился с Ю. А. Билибиным и в 1928 г. уехал на Колыму в составе Первой Билибинской экспедиции. В июле 1929 г., обследуя правые притоки р. Утиная, открыл россыпь золота, с которой началось промышленное освоение богатейшего Яно-Колымского золотоносного пояса, простирающегося на северо-запад на тысячи километров. В дальнейшем как талантливый организатор возглавлял поочередно геологоразведочные управления в разных районах бассейнов Колымы и Индигирки.
Награжден орденами Ленина, Трудового Красного Знамени, медалями. Лауреат Сталинской премии первой степени (1946). В 1967 г. в честь С. Д. Раковского установили мемориальную доску и назвали одну из улиц в городе Сусумане Магаданской области.
/Вронская В. Таежные были. Воспоминания о геологических поисках на Колыме в 30 - 50-е гг. ХХ в. Составители: Ляля и Никита Вронские. [Открывая Северо-Восток. Кн. 3. Т. II.] Магадан. 2017. 474 с./
Brak komentarzy:
Prześlij komentarz