ЎЎЎ Эдуард Пякарскі. Першы зборнік гіляцкае паэзіі. Койданава. "Кальвіна". 2022.

 

                                               Первый сборник гиляцкой поэзии *).

    [* Матеріалы по изученію гиляцкаго языка и фольклора, собранные и обработанные Л. Я. Штернбергомъ. Томъ I. Образы народной словесности. Часть 1-я. Эпосъ (поэмы и сказанія, первая половина). Тексты съ переводомъ и примѣчаніями. Спб. 1903. Стр. XXII-232. Ц. 3 р.]

    Гиляки — маленькое племя, едва насчитывающее 6000 душ обоего пола, обитающее в Приморской области и в северной части о-ва Сахалина. Гиляки принадлежат к числу той категории, довольно многочисленной, наших так называемых инородцев, которая обречена на неизбежное в будущем исчезновение с лица земли путем вымирания или ассимилирования со смежными племенами, которые, в свою очередь, подвергнутся тому же процессу. В виду этого очень важно для науки собрать по возможности полные сведения о разных сторонах жизни этого почти не исследованного племени. Можно сказать, что до недавнего сравнительно времени едва ли не единственным источником наших сведений о гиляках служили известные исследования покойного академика Шренка («Объ инородцахъ Амурскаго края» и Reisen und Forschungen im Amur-Lande in den Jahren 1853-56) и работы Зеланда в «Извѣстіяхъ» и «Трудахъ» московского Общества Любит. естествозн., антропологии и этнографии. Только с 1893 г. стали появляться в печати (в «Этнографическомъ Обозрѣніи» и изданиях Академии наук) замечательные работы о гиляках известного этнографа Л. Я. Штернберга, изучавшего во время своих путешествий по о-ву Сахалину и Приамурскому краю населяющие их первобытные племена и собравшего очень ценные материалы особенно по быту, религии, языку и фольклору гиляков. К числу таких работ принадлежит и лежащая пред нами книга, составляющая только начало задуманного г. Штернбергом обширного труда.

    В прекрасно написанном предисловии автор дает следующую сжатую и, в то же время довольно полную характеристику гиляков. В культурном отношении — это примитивные полуоседлые рыболовы и охотники, правда, уже сравнительно давно знакомые с железом, благодаря общению с маньчжурами и японцами. Их упряжное животное-собака. Зимнее жилище — землянка... Религия — примитивный анимизм с обычными его спутниками — культом антропоморфных «хозяев» природы, животных, разного рода духов и, наконец, сородичей — богоизбранников... Социальный строй покоится на основе родового союза (по мужской линия), не знающего патриархальной власти, ни других принудительных элементов. Род — единственная и высшая форма общественной организации: ни сложный род, ни племенной союз им неизвестен. Семейный строй — брак, моноандрический по форме, но фактически допускающий свободное половое общение с лицами определенных родственных групп. Лица, принадлежащие к одной и той же группе по своим сексуальным правам, носят общее родственное название...

    «В соматическом отношении — это монголоидное племя, первоначальный тип которого, под влиянием постоянного притока крови соседних племен, в настоящее время крайне запутан примесью черт айнского и тунгусского типов. Но, потеряв в значительной степени свою антропологическую индивидуальность, гиляки в других отношениях стоят совершенно изолированно среди окружающих их народов: с одной стороны — айнов (айну), с другой — тунгусских племен: ольчей, ороков, орочей, гольдов. Об этой изолированности свидетельствуют, прежде всего, как многие своеобразные черты их материальной культуры, так в особенности их социально-религиозные учреждения» (стр. V-VI).

    Читатель, надеемся, не посетует на нас за приведенную цитату, по своей необыкновенной сжатости не поддающуюся пересказу. За подробностями автор отсылает к своей статье «Гиляки», печатавшейся в «Этнографическомъ Обозрѣніи» и затем вышедшей отдельным изданием (М. 1905).

    Но наибольший интерес для этнографа и лингвиста представляет гиляцкий язык. «Ни по лексическому материалу, ни по грамматическому строю — говорит автор — язык гиляков не может быть сближен ни с языками их непосредственных соседей,... ни с другими известными нам языками азиатского континента, и, наоборот, есть основание думать, что ближе всего гиляцкий язык стоит к языкам американским». По мнению автора, язык и фольклор гиляцкого племени могут пролить свет на темнейшую страницу этнографии — на древнюю связь между народами Восточной Азии и Северной Америки». Несмотря, однако, на столь плодотворную для науки перспективу, язык гиляков оставался до сих пор неизвестным.

    Почин в этом деле бесспорно принадлежит г. Штернбергу, выступившему в 1900 г. со своими «Образцами матеріаловъ по изученію гиляцкаго языка и фольклора», в которых впервые дан связный текст последнего, а ныне дающему нам первое систематическое собрание гиляцких текстов с дословным переводом и фольклорными примечаниями.

    Остановившись несколько на тех условиях, при коих автору приходилось собирать гиляцкие тексты, он дает далее довольно подробную характеристику гиляцких сказочников-профессионалов и различных видов гиляцкой поэзии в связи с характеристикой собранных текстов. Вышедший в свет первый выпуск «Матеріаловъ» посвящен гиляцкому эпосу, представляющему для фольклориста высокий интерес. «Превосходный материал для понимания примитивного искусства и поэтического творчества. психики и мировоззрения первобытного человека вообще, гиляцкий эпос в то же время отличная документальная иллюстрация самых запутанных сторон первобытного семейного строя» (стр. XXI). Но еще большую для науки важность гиляцкий эпос представляет в том отношении, что обнаруживает сходные черты не только с индоевропейским и урало-алтайским эпическими циклами, но также и с американским. Помещенные в первом выпуске рассказы о браках и половых сношениях между людьми и животными автор относит именно к числу типичных американоидных сюжетов. Наличность в гиляцком эпосе американских элементов, в связи с устанавливаемыми автором американскими чертами строя гиляцкого языка, а также некоторым сходством в областях материальной и социальной культуры, представляет, по мнению автора, исключительный интерес для этнографа-историка в важных для него проблемах о древнейших связях между народами крайнего востока Азии и Крайнего Запада Америки» (стр. XXI).

    В виду выдающегося значения, признаваемого за изучением продуктов гиляцкого духовного творчества, пожелаем автору успешного продолжения и окончания его солидного труда.

    Э. П.

    /Сибирскіе Вопросы. №№ 39-40. 16 ноября. С.-Петербургъ. 1908. С. 46-49./

 

 

    Эдуард Карлович Пекарский род. 13 (25) октября 1858 г. на мызе Петровичи Игуменского уезда Минской губернии Российской империи. Обучался в Мозырской гимназии, в 1874 г. переехал учиться в Таганрог, где примкнул к революционному движению. В 1877 г. поступил в Харьковский ветеринарный институт, который не окончил. 12 января 1881 года Московский военно-окружной суд приговорил Пекарского к пятнадцати годам каторжных работ. По распоряжению Московского губернатора «принимая во внимание молодость, легкомыслие и болезненное состояние» Пекарского, каторгу заменили ссылкой на поселение «в отдалённые места Сибири с лишением всех прав и состояния». 2 ноября 1881 г. Пекарский был доставлен в Якутск и был поселен в 1-м Игидейском наслеге Батурусского улуса, где прожил около 20 лет. В ссылке начал заниматься изучением якутского языка. Умер 29 июня 1934 г. в Ленинграде.

   Кэскилена Байтунова-Игидэй,

    Койданава