ЎЎЎ 3. Эдуард Пякарскі. Извѣстія... Т. ХХІІI, вып. 4. Казань. 1907. Сш. 3. Койданава. "Кальвіна". 2022.

 

    Извѣстія Общества Археологіи, Исторіи и Этнографіи при Императ. Казанскомъ Университетѣ. Т. ХХIIІ, вып. 4. Казань. 1907.

    На первом плане стоит статья Н. Ф. Высоцкого: «Лихорадка, ея происхожденіе, причины и способы ле(ѣ)ченія, по народнымъ воззрѣніямъ».

    Приведя из печатных источников общеизвестные сведения о воззрениях русского народа на лихорадку и малоизвестные — казанских вотяков, автор касается разных названий этой болезни у нашего простонародья и разделяет их на три категории: 1) картинные, характеризующие болезнь по ее припадкам и последствиям (трясовица, трясь, знобуха, холодная), 2) ласкательные или родственные (добрая, добруха, кума, матушка, сестра, тетушка) и 3) местоимение она. С тем, что сказано у автора относительно родственных названий лихорадки и связанных с ними представлений, любопытно сопоставить следующее интересное место из «Матеріаловъ по народной медицинѣ» А. Макаренко (Спб. 1897; отдельный оттиск из «Живой Старины» за тот же год), касающееся представлений крестьян Ужурской волости, Ачинского уезда (Енис. губ.) о «кумушке», т.-е. о лихорадке:

    «Воображение крестьян, несвободное от различного рода суеверий, представляет себе кумушку живым существом, наделенным непонятною сверхъестественною силой. В чрезвычайных обстоятельствах она, одинаково с чумой и холерой, становится видимой, принимая на себя личину женщины, сразу бросающейся в глаза плохой одежонкой и старческим безобразием лица. Внешнее безобразие есть только оболочка того внутреннего ненасытного зла и неукротимой ненависти, какими полна кумушка по отношению людей. Мучить и медленно изводить это племя — составляет ее единственное занятие; созерцание человеческих страданий и смерти, разносимых кумушкой по земле, дает ей единственное наслаждение» (стр. 8).

    Понятен тот ужас, который и до сих пор внушает лихорадка простому русскому человеку, — понятно, почему о ней говорят в третьем лице...

    «Ни при одной из различных болезненных форм, — говорит г. Высоцкий, — теория «вселения духов» и «одержания» ими не может быть приложена для объяснения болезненных явлений с такой правдоподобностью, как именно при перемежающихся болезнях» (стр. 263), в том числе и при лихорадке.

    В конце статьи автор довольно подробно останавливается на средствах лечения, употребляемых народом «сообразно его воззрениям на сущность лихорадки», и разделяет их на мистические (моления, заклинания, заговоры и жертвы) и эмпирические, т.-е. «те народные лекарства, при употреблении которых рассчитывается исключительно лишь на их физические свойства, способные уничтожать или ослаблять болезнь» (стр. 272). К числу мистических средств автор относит и симпатическое лечение лихорадки, описывая три практикующиеся в народе приема такого лечения: привязывание лихорадки к дереву, потопление и проклинание.

    Таково содержание небольшой статьи г. Высоцкого (стр. 249-273), носящей характер некоторой недоконченности, как если бы статья почему-либо была оборвана.

    Считаем не лишним отметить, к сведению автора, что указываемое им дэйякское (даякское) название оспы личным местоимением третьего лица (стр. 259 и 261) не составляет чего-либо из ряда вон выходящего: словомъ «она» называют оспу, между прочим, такие различные в других отношениях народности, как евреи и якуты.

    В разбираемом, вообще скудном материалами, выпуске «Извѣстій» помещена еще маленькая, в две страницы, заметка Ив. Никитина-Юрки о чувашском музыкальном инструменте — пузыре (шăпăр), с тремя рисунками, изображающими игру на нем.

    В приложении закончен составленный свящ. Ант. Ивановым «Указатель книгъ, брошюръ, журнальныхъ и газетныхъ статей и замѣтокъ на русскомъ языкѣ о чувашахъ, въ связи съ другими инородцами Средняго Поволжья, съ 1754 по 1906 годъ». Указатель снабжен алфавитным перечнем авторов и статей, помещенных, в нем, и занимает всего 63 страницы мелкой убористой печати.

    Э. П.

    /Живая Старина. Періодическое изданіе Отдѣленія Этнографіи Императорскаго Русскаго Географическаго Общества. Вып. IV. С.-Петербургъ. 1907. C. 58-59./

 

 

    Эдуард Карлович Пекарский род. 13 (25) октября 1858 г. на мызе Петровичи Игуменского уезда Минской губернии Российской империи. Обучался в Мозырской гимназии, в 1874 г. переехал учиться в Таганрог, где примкнул к революционному движению. В 1877 г. поступил в Харьковский ветеринарный институт, который не окончил. 12 января 1881 года Московский военно-окружной суд приговорил Пекарского к пятнадцати годам каторжных работ. По распоряжению Московского губернатора «принимая во внимание молодость, легкомыслие и болезненное состояние» Пекарского, каторгу заменили ссылкой на поселение «в отдалённые места Сибири с лишением всех прав и состояния». 2 ноября 1881 г. Пекарский был доставлен в Якутск и был поселен в 1-м Игидейском наслеге Батурусского улуса, где прожил около 20 лет. В ссылке начал заниматься изучением якутского языка. Умер 29 июня 1934 г. в Ленинграде.

    Кэскилена Байтунова-Игидэй,

    Койданава