ЎЎЎ Хатысься Змагарчык. Якуцка-польская вайна 1920 году. Койданава. "Кальвіна". 2021.

 

    Впервые термин Речь Посполитая (республика, общее государство, общее дело) на территории современной Республики Польши был зафиксирован в ХІІІ веке в хронике Винцента Кадлубака. В результате Люблинской унии 1569 г. название Речь Посполитая получила новая полиэтническая федеративная дуалистическая держава, в которую объединились Польша или Корона [земли современных независимых Речпосполитой Польски и Республики Украйны] и Великого княжества Литовского /ВКЛ/ или Литвы [земли современных независимых республик Беларуси и Летувы]. В 1772 г. согласно Петербургской конвенции был осуществлен так называемый Первый раздел Речи Посполитой, в результате чего к России, Пруссии и Австрии отошли значительные приграничные земли этой федеративной державы. В 1793 г. между Россией и Пруссией был осуществлен Второй раздел Речи Посполитой. По третьему Разделу, который произошел в октябре 1795 года, между Пруссией, Австрией и Россией, с Речью Посполитой было покончено. Во время наполеоновских войн в 1907 г. из польских земель, отвоеванных от Пруссии и Австрии Наполеоном, было создано зависимое от Франции Варшавское герцогство (княжество). Согласно Венскому конгрессу 1814 - 1815 годов, Варшавское герцогство было разделенное между странами - победителями Наполеона. Вновь созданное Царство (Королевство) Польское, с 1874 г. Привислинский край, «навсегда соединялось с Российской империей» и состояло из губерний: Варшавской, Калишской, Келецкой, Ломжыцкой, Люблинской, Петраковской, Плоцкой, Радомской, Сувалковской и Седлецкой. В составе Королевства Пруссия, составной части Германской империи или Союза оказалось Великое герцогство Познанское (Posen), которое состояло из двух регентств. В состав Австрийской (с 1867 г. Австро-Венгерской) империи вошло Королевство Галиции и Лодомерии (Königr. Galizien & Lodomerien) разделенное на 6 округ, которое вместе с Великим княжеством Краковским входили в провинцию Цыслейтанию. Земли же бывшего Великого княжества Литовского, которые вместе с ее жителями литвинами, названными впоследствии белорусами, вошли в состав Российской империи, образовав губернии Виленскую, Витебскую, Гродненскую, Ковенскую, Минскую, Могилевскую, более известные под названием Северо-Западный край. В Юго-Западный край вошли губернии - Подольская, Волынская и Киевская.

    Уже с момента Первого раздела Речи Посполитой этнические поляки начали вести борьбу за возрождение независимой Речи Посполитой в границах 1772 года, но уже в виде монолитного однонационального польского государства. Согласно этой идеи, все католики, а также те, кто принимал католицизм, в границах бывшей Речи Посполитой провозглашались поляками и должны были способствовать возрожденческой цели. В свою очередь Россия считала присоединенные земли ВКЛ своими «исконно русскими», а ее православных обитателей - русскими или белорусами, являющимися этнографической частью великороссов.

    Из-за попустительства Российского правительства, так называемые «польские мятежи» 1794, 1830-1831 и 1863-1864 гг. за возрождение Речи Посполитой «от моря [Балтийского] до моря [Черного]» в границах 1772 года, происходили только на территории Российской империи, а подавление их принесло русским ореол злобного «москаля».

    1-я Мировая война 1914-1918 гг. отметилась, как и всякая масштабная война, революциями, распадом ряда империй и образованием новых государств.

    В августе 1917 г. в швейцарском городе Лозанна группой эмигрантов был создан Польский национальный комитет, который решил с помощью государств Антанты восстановить независимую Речь Посполитую в границах 1772 года.

 

    3 апреля 1918 г. в городе Брест-Литовск Советская Россия (подписала мирный договор с государствами Четверного союза (Германией, Австро-Венгрией, Османской империей и Болгарией). Среди прочих договор от Советской стороны подписал уроженец Харькова Григорий Иванович Петровский (1878-1958).

    Григорий Петровский, депутат 4-й Государственной думы от рабочей курии Екатеринославской губернии, в 1916 г. из Туруханского края был сослан в г. Средне-Колымск Якутской области, но ввиду «слабого здоровья» был оставлен в г. Якутске, где работал слесарем винной монополии. С февраля 1917 г. Петровский член Ревкома г. Якутска, председатель Комитета общественной безопасности и областной комиссар Временного правительства по Якутской области. В мае 1917 г. Петровский выехал в Европейскую часть России, с ноября 1917 по апрель 1919 г. он Нарком внутренних дел РСФСР, с 1919 по 1938 г. председатель Всеукраинского ЦИК. В его честь г. Екатеринослав был переименован в г. Днепропетровск. Кстати, его сын Леонид Петровский, при прорыве из окружения 17 августа 1941 г. погиб (застрелился) и захоронен в д. Старая Рудня Жлобинского района Гомельской области Республики Беларусь.

    В результате Брест-Литовского договора, где не рассматривались ни польские, ни белорусские вопросы, польские земли оказались под властью Германии, а белорусские были разделены между Советской Россией и Германией. Еще 9 (22) января 1918 г. была провозглашена Украинская Народная Республика, которую вынужденно было признать, согласно Брест-Литовскому мирному договору, РСФСР. 16 февраля 1918 г. был оглашен Акт о Независимости Летувиской республики [Жмудины на волне преобразований объявили себя наследниками Великого княжества Литовского и переименовали себя в литовцев]. 21 февраля 1918 г. в Менск вошли немецкие войска. Исполком Рады Всебелорусского съезда объявил себя временной властью в стране, а 9 марта 1918 г о создании Белоруской Народной Республики [Ввиду того что большинство литвинов за время нахождения в составе Российской империи стали себя идентифицировать с названием белорусы, отцы основатели БНР решили назвать новую республику Беларусью, хотя это не всеми было поддержано.]. В ночь на 25 марта Рада БНР объявила об отделении Беларуси от России и о создании независимого государства.

    После распада в октябре 1918 г. Австро-Венгерской империи в ноябре 1918 г. была провозглашена Западно-Украинская Народная республика, которая просуществовала да июля 1919 г. Ноябрьская революция 1918 г. в Германии сбросила монархию и там, поэтому немецкие войска стали покидать оккупированные территории.

    11 ноября 1918 г. на польских землях, которые до 1917 г. принадлежали Российской империи, была провозглашена Речпосполита Польска. 11 ноября 1918 г. Регенционная рада в Варшаве, созданная в сентябре 1918 г., передала Юзефу Клеменсу Пилсудскому военную, а 14 ноября 1918 г. и гражданскую власть. Пилсудский сразу начал превращать в жизнь исконный лозунг - возрождение Речи Посполитой в границах 1772 года. В декабре 1918 г. произошло Познаньское (Великопольское) восстание, целью которого был выход с под власти Германии и присоединение к независимой Речпосполитой Польска.

 

    В 1914 году в легионы Пилсудского вступил Вацлав Серошевский (1858-1945), проведший 12 лет в ссылке в Якутии, автор монографии «Якуты. Опыт этнографического исследования» (т. I, СПб, 1896; польск. изд. «Dwanaście lat w kraju Jakutów», 1900). В 1918 г. он был назначен на пост министра информации и пропаганды во Временном правительстве Дашинского. В 1935-1938 годах член сената Польши.

    Видя такой расклад сил, Советская Россия 13 ноября 1918 г. аннулировала Брест-Литовский договор, и отдало приказ о выдвижении своих войск к бывшим границам Российской империи, которые покидали немецкие войска, для установления там Советской власти и дальнейшего переноса революции на Запад.

    Также Советская Россия начала создавать свои буферные марионеточные государства. 28 ноября 1918 г. в Курске СНК РСФСР создает Временное рабоче-крестьянское правительство Украины. 29 ноября 1918 части Красной Армии вошли в Нарву, где Временный ревком провозгласил Эстонскую трудовую коммуну. СНК РСФСР декретом от 7 декабря 1918 признал независимость Эстонской советской республики, но уже в феврале 1919 года эстонские войска вытеснили части Красной Армии с территории Эстонии. 10 декабря 1918 года Западная армия захватила Менск. и разогнало Раду БНР, которая переехала в Гродно. 23 декабря 1918 ВЦИК РСФСР принял решение, что Гродненская, Минская, Могилёвская, Витебская и Смоленская губернии останутся в составе Западной коммуны (Западной области) РСФСР. 30-31 декабря 1918 г. в Смоленске состоялась 6-я Северо-Западная областная конференция РКП (б), которая приняла решение об образовании, в противовес БНР, Белорусской Советской Социалистической Республики. 31 декабря 1918 г. было создано Временное революционное рабоче-крестьянское правительство БССР, которое в ночь на 1 января 1919 г. опубликовало Манифест, провозгласивший образование БССР. 5 января 1919 правительство БССР переехало в Минск, который стал столицей республики. 2-3 февраля 1919 в Минске состоялся 1-й съезд Советов БССР, на котором председатель ВЦИК Я. М. Свердлов объявил постановление Президиума ВЦИК «О признании независимости Белорусской Советской Социалистической Республики». 26 января (8 февраля) 1918 г. Красная Армия вошла в Киев. Войска Украинской Директории, возглавляемые Сымоном Петлюрой отошли в район Каменец-Подольска.

    В январе-феврале 1919 года представитель ЦК РКП(б) РСФСР, уроженец Симферополя Адольф Абрамович Иоффе (1883-1927), псевдоним В. Крымский, Виктор, участник «мирных переговоров» между РСФСР и Германией и ее союзниками в Брест-Литовске (1917-1918), исполнил решение партии о присоединении к РСФСР Витебской, Могилевской и Смоленской губерний БССР и образовании в Вильно из бывших Гродненской, Виленской, Ковенской и Минской губерний буферной Литовско-Белорусской Советской Социалистической республики, «в целях совместной борьбы против польских и немецких интервентов и против внутренней контрреволюции». Правда, нужно отметить, что в этом государстве ничего белорусского не было, а всё белорусское, начиная с языка, считалось контрреволюционным.

 

    7 июля 1919 г. в г. Менск /ЛитБелССР/ в еврейской семье родился будущий этнограф, изучавший народы Якутии, Илья Самуилович Гурвич (1919-1992). Тогда же в 1919 года, убегая от войны, семья Гурвичей переехала в Москву.

    Кстати, 29 июня 1941 г. газета «Социалистическая Якутия» перепечатала из «Красной звезды» статью писателя В. С. Вишневского «Уроки истории», где писатель, кроме всякого другого абсурда, «напомнил» читателям и об «изгнании с западной территории страны в 1918 г. советскими войсками и партизанами немецких захватчиков». Правда новый историк, Алексеев, этого абсурда не заметил. /Алексеев Е. Е.  Основной обобщающий труд. // Алексеев Е. Е.  Национальный вопрос в Якутии (1917-1972). Якутск. 2007. С. 292. [Посвящается 375-летию вхождения Якутии в состав Российского государства]/

    5 февраля 1919 года немецкие войска, находящиеся еще на территории Польши, пропустили польские воинские подразделения, сформированные в западной ее части. В результате этого польские войска 9 февраля вошли в Брест и 19 февраля, в оставляемый немцами Белосток. С Красной Армией Войско Польское встретилось в Беларуси на линии Кобрин – Пружаны.

    Советское правительство в конце февраля 1919 года создает Западный фронт, под руководством Дмитрия Надежного, куда 19 февраля вошла Западная армия.

    В конце февраля 1919 г. польская армия форсировала Нёман и начала наступление в Беларуси. Было создано Гражданское управление восточных земель, которое состояло из Виленской, Брестской, Волынской и Минской округ с центром в Вильно. На линии Щитно - Скидель вместе с поляками наступала Литовско-Белорусская дивизия Вацлава Ивашкевича-Рудошанского, которого вскоре сменил Станислав Шептицкий. 13 марта 1919 г. РВС РСФСР преобразовывает Западную армию в Белорусско-Литовскую армию. 21 апреля 1919 г. польская кавалерия вступила в Вильно. Столицей Литовско-Белорусской ССР становится Менск.

    Из Вильно в Менск убежал и Сергей Савич Линкевич (1900-1944), уроженец д. Козяны Виленской губернии. Он явился в Совет Города и Обороны, где Капсукас-Мицкевич предложил ему работу делопроизводителя. 5 ноября 1937 г. Линкевич в Якутске был арестован НКВД ЯАССР и осужден на 10 лет ИТЛ, где и умер. /Книга Памяти. Книга – мемориал о реабилитированных жертвах политических репрессий 1920 - 1950-х годов. Т. 2. Якутск. 2005. С. 196-197./

    Через два дня после занятия польскими войсками Вильно, туда прибыл Ю. Пилсудский, который 22 апреля 1919 г. в «Обращении к жителям бывшего Великого княжества Литовского», обещал не вмешиваться во внутренние национальные дела белорусского и литовского народов и дать им право самим решать свою судьбу «без какого-либо насилия со стороны Польши». Одним из первых откликнулись на «Обращение» деятели белорусского возрожденческого движения. 28 июля 1919 г. делегацию Центральной Белорусской Рады Виленщины и Гродненщины во главе с Брониславом Тарашкевичем приняли в Варшаве. Основным на встрече был вопрос создания белорусского войска как бесспорного гаранта государственности и независимости белорусского народа.

    1 июня 1919 года в Москве было принято решение про передачу полномочий большевицких правительств Украины, ЛитБела и Латвии правительству РСФСР. Белорусско-Литовская армия была переименована в 16 армию.

    В мае - июле 1919 г. польские части пополнились 70-тысячной армией Юзефа Халлера, созданной во Франции из эмигрантов, идентифицирующих себя с поляками. Командующий  Западным фронтом РККА Дмитрий Надежный был заменен на Владимира Гиттиса.

 

    В 1919 г., как член Реввоенсовета 16 армии Западного фронта, оборону в Беларуси организовывал Серго Орджоникидзе (1986-1937). Григорий Константинович Орджоникидзе, уроженец с. Гореша Кутаиской губернии Российской империи в 1915 г. был сослан в Якутскую область, куда был доставлен в 1916 г. и поселен в с. Покровск Якутского округа, где работал фельдшером. После Февральской революции 1917 г. был членом Якутского исполкома РСДРП. В мае 1917 г выехал в Европейскую часть России.

    8 августа 1919 г. польская армия вошла в Менск. Газета «Звон» опубликовала стихотворение Янки Купалы «Паўстань», а ниже новость – Пилсудский в Менску. Таким образом, впоследствии Янку Купалу обвинили в том, что он приветствовал приход Пилсудского. Особенно кусал Купалу «поэт» Демьян Бедный, чье имя носит комфортабельный теплоход на Лене (базируется в Якутском речном порту), который написал стишок: «Голос Янки соловьиный превратился в шип змеиный».

 

    В начале августа 1919 г., вскоре после взятия польскими войсками Менска, радного Алеся Прушинского избирают председателем Белорусского Национального Комитета. 18-19 сентября Пилсудский посетил Менск, где встретился с представителями белорусского национального движения и пообещал разрешить «белорусский вопрос» после урегулирования отношений с Литвой и Украиной. С приветственной речью к руководителю польского государства от имени белорусских политических и культурных деятелей обратился председатель БНК А. Прушинский, который свои литературные произведения подписывал псевдонимом Алесь Гарун. Кроме благодарности «за освобождение Менска и Меншчыны от нового тяжелого наезду московского империализма, который в этот раз переодет в одежды большевизма», Прушинский высказал надежду на поддержку польского народа в деле строительства свободной и независимой Беларуси. Пилсудский в ответ ответил по-белорусски и в заключение сказал, что он сам «хотел бы видеть эту землицу свободной между свободными народами... [Во время ареста в 1887 г. на следствии Юзеф Пилсудский, уроженец имения Зулово Свентянского уезда Виленской губернии, назвал себя белорусом]. Наверное, разговор Пилсудского с Прушинским был и про окружной город Киренск Иркутской губернии, ведь как один, так и второй, правда, в разные времена, отбывали там ссылку. То, что Пилсудский помнил про Киренск, свидетельствуют воспоминания Мечислава Лепецкого, который в 30-е годы, с разрешения Советского правительства, проехал по сибирским местам ссылки Юзефа. После возвращения, Лепецкий встретился с Пилсудским и тот, показав на крутой берег Днестра, промолвил: «Эта гора напоминает мне берег Лены в Киренске. Вы там были и можете сравнить». /Lepecki M. Sibir bez przekleństw (podoróż do miejsc zesłania marszałka Pilsudskiego). 1934. S. 116; Лепэцкий М.  По следам Юзефа Пилсудского в Киренске. Фрагмент из книги “Сибирь без проклятий” (Варшава, 1934 г.). // Полярная звезда. № 5. Якутск. 1997. С. 91-96./ “С 1914 года Алесь Гарун был на Лене водоливом, доплывал даже до Якутска. На барже № 18 подготавливал он к печати свой сборник “Матчын дар”, посланный осенью 1914 г. у Вильно”. /Гарэцкі М. Гісторыя беларускай літаратуры. Вільня. 1920. С. 188./

    29 августа 1919 г. несмотря на отчаянное сопротивление Красной Армии, поляками был взят Бобруйск. В сентябре 1919 г. советские части отошли на левый берег Березины. Начались переговоры.

    22 октября 1919 г. декретом Юзефа Пилсудского было дано согласие на формирование белорусских войсковых единиц в составе Войска Польского. Алесь Прушинский возглавил Войсковую комиссию БНК, которая начала формировать белорусское войско.

    В первых числах января 1920 года войска Эдварда Рыдз-Смиглого неожиданным ударом взяли Динабург (Двинск; Даугавпилс) и передали его Латвии.

    28 января 1920 г. СНК РСФСР выступило с заявлением «Об основах советской политики и отношениях с Польшей». В нем говорилось, что «красные войска не переступят теперешней линии Белорусского фронта». Польша настаивала на границах 1772 г.

    8 апреля 1920 г. нарком иностранных дел РСФСР направил ноту правительствам Великобритании, Франции и Италии с предложением склонить Польшу к мирным переговорам, но ответа не получил. Польское руководство приняло решение на дальнейшее наступление.

    25 апреля 1920 года Войско Польское и Украинская армия под командованием Сымона Петлюры атаковала РККА по всей протяженности украинской границы. Началась так называемая Советско-Польская война 1920 года (апрель-октябрь), часть Польско-Советской войны 1919-1920 годов.

    Политбюро ЦК РКП(б) одобрило план наступления, разработанный Главным командованием РККА. Согласно его главный удар должны были нанести части Западного фронта через Беларусь на Варшаву, части же Юго-Западного фронта должны были, после овладения Киевом, наступать через Ровно на Брест. Владимир Гиттис был снят со своего поста, а на его место 29 апреля 1920 г. был назначен Михаил Тухачевский. Южная часть Западного фронта была преобразована в Юго-Западный фронт, командовать которым назначили Александра Егорова.

    12 мая 1920 г. в Советской стране было объявлено военное положение. 14 мая 1920 г. Западный фронт во главе с Михаилом Тухачевским начал наступать, но польская армия под командованием Станислава Шептицкого, включавшая в себе и другие национальные воинские образования и пользующаяся поддержкой населения, принудила противника отойти на исходные позиции.

 

    17 апреля 1939 г. в Москве был арестован бывший Нарком Госбезопасности ЯАССР капитан г/б Иван Андрианович Дорофеев (1937-1938), который в 20-е годы служил у Тухачевского /“Хочу сказать, - написала Бася Адольфовна, жена Абабурко Михаила Григорьевича, - что аресту М. Г. способствовал Рейбекель Николай, который очень хорошо знал моего мужа и меня. Этот негодяй работал в Полоцке, где работал Абабурко директором Сельхозбанка. (...) Рейбекеля я встретила в 1937 году в Якутске. Вот он-то и сообщил, видимо, в НКВД, что Абабурко был знаком с Тухачевским и Кутяковым (Кутяков был в Полоцке командиром дивизии, был вхож в наш дом). Этот гадкий Николай подсмеивался надо мною. Говорил, что Кутяков хотел меня украсть и Тухачевский тоже был в меня влюблен. За два дня до ареста М. Г. пришел домой в ужасном состоянии. Ему предъявили обвинение за связь с Тухачевским. /Ласков И.  Одиссея Пинелопы // Молодежь Якутии. 9 апреля 1993./ и воевал на Западном фронте. Выдвиженец Дорофеева Мавленко выбил  показания у Певзняка, Зызо и Аржакова о том, что Дорофеев был членом право-троцкистской буржуазно-националистической организации.

    В тезисах «Польский фронт и наши задачи», которые были опубликованы 23 мая 1920 г.  ЦК РКП(б) призывал трудящихся на борьбу с интервентами.

    12 июня 1920 г. армии Юго-Западного фронта, во главе с А. Егоровым, подкрепленные 1-й Конной армией С. М. Буденного, захватили Киев, а затем разбили польскую армию под Ровно.

    4 июля 1920 года Западный фронт вновь пошел в наступление. 11 июля 1920 г. 16 армия Западного фронта захватила Менск. 12 июля 1920 г. Антанта направила Советскому правительству ноту (нота Керзана) с требованием остановить наступление РККА, но Советы продолжала наступать и 14 июля захватили Вильно. Больной Алесь Прушинский почти последним поездом выехал из Менска. В Волковыске Гаруна положили в походный военный госпиталь, который довез его до Кракова, где он и умер 28 июля 1920 года.

 

    В понедельник 12 июля 1920 года в районном городе Иркутской губернии Якутске [20 апреля 1920 г. постановлением Сибревкома была ликвидирована самостоятельность Якутской области и взамен ее был образован Якутский район Иркутской губернии. 21 августа 1920 г. постановлением Сибревкома была создана Якутская губерния в бывших границах Якутской области] вышел № 1 однодневной газеты «На борьбу с панами» («Ответст. Редактор Е. Стрелов.»), с довольно громкими лозунгами: «Польские паны, подкупленные французским золотом идут на нас, чтоб возвратить власть капитала. Трудящиеся! Не для того мы разбивали Колчака и Деникина, чтоб посадить на свою шею пана Пилсудского! Все к оружию! Все силы на Западный фронт! Смерть польской шляхте! Да здравствует Великая Красная Армия! Долой польских помещиков и капиталистов! Да здравствует Советская Рабоче-Крестьянская Россия! Единение тыла с фронтом – лучший залог скорейшей победы над врагом! Рабочие, крестьяне и все честные граждане! На Западном фронте доблестные красноармейцы умирают за нашу свободу, за наше счастье. Напряжем все силы в далеком тылу, чтобы поддержать красных героев». Газета состояла из одного листа, с публикациями на обеих сторонах. Издание по всей вероятности было осуществлено в результате какой то директивы «сверху», ибо абсолютное большинство тогдашнего населения Якутии даже представления не имело где же эти действия, про которые так угрожающе пишет «однодневка», разворачиваются.

    Отметим, что Ефим Дмитриевич Стрелов (1887-1949) родился в с. Знаменском Илгинской волости Верхоленского округа Иркутской губернии в семье владельца торгового дома «Стрелов и К^о». После окончания Якутского реального училища он в 1907-1912 гг. был вольным слушателем Московского археологического института, защитил диссертацию на тему «Историко-этнографический очерк Якутской области» и получил диплом ученого археолога. С 1912 г. работал архивариусам Якутского областного архива, а в 1920-1921 гг. заведовал археологической секцией подотдела изучения Якутской губернии при Губнаробразовании.

 

    В однодневке “На борьбу с панами” были опубликованы следующие статьи:

                                       “КАЖДЫЙ ДОЛЖЕН ЗНАТЬ О ПРИЧИНАХ

                                                           ВОЙНЫ С ПОЛЬШЕЙ.

    Всем исполкомам.

    В связи с грабительским нападением польской буржуазии на территорию Советской республики, последняя вынужденная принять навязанную войну, снова должна направить все свои силы и энергию на фронт, чтобы обеспечить за трудящимися массами России будущность спокойного труда и строительства новой жизни. Советская власть убеждена не только в победном триумфе на Западном фронте но и в торжестве польского пролетариата.

    Народный Комиссариат Внутренних дел просит все Исполкомы напречь все силы к тому, чтобы широкие народные массы знали и поняли причину, возникновения, смысл и значение этой войны с Польшей, этим может быть, последним врагом, мешающим Советской России строить новую жизнь, направленную к благу трудового населения республики. Губернским исполкомам вменяется в обязанность послать уполномоченных передать по телеграфу, телефону, почтой манифест Совнаркома о войне с Белой Польшей; всем местным уездным, волостным советам широко оповестить его население посредством сходов, митингов и собраний, так, чтобы в республике не было гражданина не знающего причины возникновения войны с Польшей и цели победы над таковой, несущей торжество победы Советской власти.

    Заместитель Народного Комиссара Внутренних дел Владимирский.

    Заведующий Отделом Управления Чистяков.”

                                         “ВСЕ СИЛЫ ДЛЯ ОРГАНИЗАЦИИ ПОБЕДЫ.

    Чтобы добиться теперь же перевеса сил над Польской шляхтой, направляющей свои силы при мощной технической поддержки Антанты, необходима энергичная работа всех сознательных элементов рабоче-крестьянской массы Совет. Республики. Нельзя терять ни минуты. Все силы нужно отдать делу организации победы над наседающей на нас контрреволюционной кликой. Все как один человек на защиту завоеванной революции! Да здравствует единая воля всех трудящихся, позор и презрение дезорганизующему тылу и предателям! Долой сеющих в этот опасный момент смуту, долой провокаторов, пытающихся нарушить нашу обороноспособность! Тесней сомкните ряды товарищи!

    Русский народ подвергается нападению польской белогвардейщины. Он всколыхнулся до самых глубин и жаждет победы над врагом. Безбрежное крестьянское море подымается с глухим гулом и готовится захлестнуть польских панов, а вместе с ними и ничтожные жалкие кучки русских предателей.

    Предательским нападением панской Польши Советроссия втянута в новую войну. Бойня должна быть закончена скоро и победоносно. Для этого везде и во всем должен быть строгий порядок, стальная дисциплина. Всякая заминка рабочих, всякое нарушение порядка затянет войну и будет стоить много лишних жертв трудовому народу. Всякий, кто пытается тем или иным способом расстроить трудовой или боевой фронт – тот или шпион или пособник шпионам Деникина, Врангеля, Польши и стоящей за спиной их Антанты. Эта предательская работа должна встретить усиленную кару революционного закона.

    (РОСТА).”

                                                         “КАК ЭТО ПРОИЗОШЛО

    Под тяжелым ярмом царского правительства стонали все народности, в том числе и поляки. Польский народ, утопая в крови, долго мужественно боролся с царизмом за свое освобождение. Тогда симпатии трудящихся России был всецело на стороне героической Польши. Но вот усилиями рабочего класса России царизм был свергнут. Цепи рабства распались. Польша свободна. С первого момента перехода власти в руки трудящихся – сов. власть открыто и торжественно перед всем миром провозгласила признание полной независимости польского народа и его самостоятельность. И этому своему великому лозунгу Сов. Россия ни на минуту не изменила за два с половиной года своего существования.

    Когда Сов. правительство года полтора тому назад, поняло что иностранная буржуазия замышляет адский план задушения Сов. республики посредством натравливания мелких окраинных государств на нее то оно приняло все меры к тому чтобы предотвратить осуществление этого замысла. Сов. Россия шла, открыто и честно к миру с окраинными государствами. Сов. Россия добивалась этого мира путем ряда существенных уступок. Но все эти попытки, к сожалению, не привели к желанным результатам. Почему? Неужели не хотят мира с Сов. Россией польский, финляндской, латышский и др. народы.

    Нет, они хотят, жаждут мира, но... не велит «хозяин». А «хозяином» над этими народами стала Антанта – союзная буржуазия.

    Каким же путем поляки, латыши и др. народности оказались под властью заморских хищников? А произошло это потому, что во всех окраинных государствах власть принадлежит буржуазии, а не пролетариату. Буржуазные правительства этих окраинных государств продали свой народ иностранной буржуазии. И поляки, и латыши, и др. народности превратились в орудие борьбы всемирной буржуазии с Сов. властью. Эти народности теперь простые пешки в руках имущих классов. Они выполняют один общий адский замысел мировой буржуазии против восставшего русского пролетариата... Задача трудящихся Сов. России вырвать эти несчастные народности из цепких лап хищников.

    Война, которую мы ведем против панской Польши, это война освободительная и оборонительная. Мы обороняемся от наступления буржуазии и в тоже время наша победа, несомненно, освободит польский пролетариат и крестьянство от ига своей и иностранной буржуазии.

    Вот почему мы должны все силы отдать западному фронту, ради скорейшей победы над нашим заклятым врагом – мировым капталом.

    М. Аммосов.”

 

    Максим Кирикович Аммосов (1897-1939), родился в Хатырыкском наслеге Намского улуса Якутского округа Якутской области в якутской крестьянской семье. Учился в Якутской учительской семинарии, но курса не окончил. В марте 1920 г. был назначен Сибревкомом уполномоченным по организации Советской власти в Якутском районе Иркутской губернии, в июне 1920 г. он председатель Якутского районного ревкома. Сейчас его имя носит Якутский государственный университет.

                                                       “ПОНЕДЕЛЬНИК 12 ИЮЛЯ.

    Прошло уже более восьми месяцев с того момента как рабоче-крестьянская Красная Армия [...] орлами также были сметены черносотенные банды Юденича и Деникина.

    И для всей Красной России наступила тяжелая, страдная, но благодарная пора, начать заново строит новую жизнь... Пробил, казалось, час приступить к упорному труду, дабы поднять на должную высоту разрушенный хозяйственный аппарат молодой Советской Республики. Но этому в полной мере не суждено было осуществиться.

    Подлая Антанта, ненавидящая всем своим существом Советскую власть, конечно, не могла примириться с мыслью, не могла равнодушно видеть и слышать о том, что Советская Россия приступила к мирному, творческому труду. Она хочет уничтожить Советскую власть, ибо она ее боится. Но своих солдат она не решается посылать, т. к. последние непременно заразятся ядом «большевизма» и тогда горе всей черно-белой Антанте. И хищники капитала остановили свои взоры на Польше. Выбор, кажется, оказался удачным...

    Ясновельможные негодяи, получив не один пудик французского и английского золота, объявили «священную войну» «варварской» Советской России. «Польша только для поляков» вот лозунг, с которым выступила белая Польша против рабоче-крестьянской Росии. И мы опять стали перед фактом войны.

    [...] на своих плечах бремя гражданской войны, не отступив ни шагу назад, принял «грозный» вызов польских авантюристов. Ни минуты не колеблясь вступили «в последний и решительный бой» наши пролетарские красные дивизии с зазнавшимися польскими панами. Мы не одиноки. Со всех сторон нас окружают наши верные союзники – рабочие Франции, Англии, Польши и т. д. Выступление Польши будет не только роковым для ея самой, а главным образом, для ее явных и тайных вдохновителей. Будет ли победа на нашей стороне? Несомненно! За победу говорят все факты, все данные, говорит сама жизнь. Мы не победить не можем, ибо в Польше есть также рабочие и буржуазия, два непримиримых классовых врага, интересы которых всегда расходятся. В лице польского пролетариата мы имеем самого вернейшего союзника и последние известия говорят о том, что рост коммунистического, революционного движения в Польше с каждым днем усиливается. Победив панскую Польшу – мы вонзим нож в сердце Антанты.

    И. Р.”

                                                  “ГОРЕ НЕ БОРЮЩИМСЯ ДО КОНЦА!

    Наше положение на Польском фронте сейчас вполне благоприятно. Мы вырвали из рук врага Киев, обобранный, изуродованный, полуразрушенный; теперь он наш и здесь красные войска продвигаются вперед. Контр наступление в данный момент приостановлено. Будем надеяться, что и здесь инициатива останется в наших руках. Временные успехи Красной армии мы должны, однако, рассматривать только в связи с той грандиозной задачей, которая стоит перед нами – разбить, разгромить, сокрушить последний набег [...]

    Врангель под защитой дипломатических нот Керзона, из разговоров Ллойд-Джорджа главное при содействии снарядов Черчилля, развивает наступление на юге Украины, стремясь войти в тыл нашем войскам, преследующим отступающее правое крыло поляков. Но пример Врангеля показывает, как опасно не доводить начатое до конца.

    В несколько приемов при помощи чрезвычайных усилий мы разгромили Деникина в Крыму, осталось небольшое крыло могущественных белогвардейских сил на юге России. Если бы мы продолжали наше движение на юг по горячим следам отступающего врага, мы бы его смяли и уничтожили без боя. Но в наших операциях, когда оставалось только закончить, наступила заминка и армия устала после величайшего напряжения. Тыл успокоился, решили что дело сделано и что Врангеля там уже нет... (пропуск). Этим самым дана была возможность Врангелю разбухнуть довольно злокачественным нарывом в теле Украины. Теперь нам придется затратить втрое больше сил, чтобы очистить Крым. Горе не доводящим до конца!

    Сейчас наше положение на польском фронте в общем благоприятное, но для того, чтобы мы могли развивать наше наступление, необходимо, чтобы фронт теперь обновлялся, возрождался. Нужно, чтобы каждые сутки приносили армии Западного и Юго-Западного фронтов необходимое снабжение, необходимое пополнение и необходимый заряд революционной энергии в виде добровольческих батальонов и коммунистических групп. Если частная неудача на одном месте складывается с другой такой же частной неудачей на другом месте, сливается с ней или углубляется, это может привести к катастрофе. Необходимо чтобы каждая ранка залечивалась, тогда частные неудачи, промахи и поражения не только не подорвут фронт, но даже не задержат надолго его победоносного движения вперед.

    Нужно довести дело до конца, не только на юге, но и на Западе, что можно сделать только сосредоточением всех наших сил в этой задаче не разбрасывая, не рассеивая внимания. Нам нужны не полумеры, а действия исключительной решительности в широчайшем масштабе. Все силы и средства против шляхетской Польши, наемника Врангеля – таков лозунг с которым собирается сессия В. Ц. К. Советов. Лев Троцкий.

    «Вл Тр.».”

                                                             “ПОСЛЕДНЕЕ УСИЛИЕ.

    Спор о границах Польши и Советроссии был лишь предлогом для нового нападения на нас международной белогвардейщины. В этой беспощадной схватке русских крестьян и рабочих с цепляющейся за власть международной буржуазии, польские помещики бросают на чашу весов лишь живую силу – кровь и мясо обманутых польских крестьян.

    Польская армия является лишь ударным батальоном империалистов всего мира, снова организующих международную белогвардейщину для похода на Советроссию, вооружающих новые банды для нанесения нам предательского удара.

    Английские капиталисты снабжают Польшу оружием и снаряжением. Французские банкиры финансируют польскую авантюру, а все буржуазные правительства оказывают ей посильное содействие. Польские паны спелись с германской буржуазией и Польше предоставляется возможность снять свои войска с германской границы, чтобы перебросить их на наш фронт. Ожил раздавленный нами барон Врангель с остатками деникинской армии, а последние телеграммы сообщают о планах Англии относительно «интервенции» Персии, т. е. иными словами о концентрации военных сил на русско-персидской границы для удара по Советроссии со стороны Востока.

    Плохо прикрытые дипломатической ложью действия японских империалистов, их выжидательная политика и усиленная подготовка к военным действиям создают на Дальнем Востоке угрозу нового натиска.

    Мы стоим перед фактом новой попытки «интервенции». Интернациональная буржуазия еще не потеряла надежды вырвать победу из рук русского пролетариата. Она только выжидает удобный момент и пока нащупает слабые места, чтобы обрушиться на нас со всех сторон.

    Нас ждут тяжелые испытания. Последнему натиску наших врагов мы должны противопоставить несокрушимую мощь рабоче-крестьянской армии.

    Пусть каждый рабочий и крестьянин знает, что в этой последней схватке на карту поставлены все достижения пролетарской революции.

    В течении более, чем двух лет рабоче–крестьянская армия отстаивала честь и свободу Советроссии от вражеских полчищ.

    Пролетариат уже испробовал свою силу, могучим ударом отбросив врагов Советроссии за ее пределы.

    И теперь сознавая всю серьёзность положения мы знаем, что пролетарская мощь не только не уменьшилась, но растет с каждым днем и будет возрастать до размеров мировой революции.

    Но пока еще слишком слабы отклики наших западных братьев, вся тяжесть борьбы ложиться на наши плечи. И мы должны нести эту тяжесть пока не подоспела подмога.

    Еще одно последнее усилие – она идет, товарищи! Н. Я.

    «Вл Тр.».

 

    Меер Лейзерович Вельтман (Михаил Лазаревич Павлович Павлович) с псевдонимом Волонтер - род. 13 (25) марта 1871 г. в уездном городе Одесса Херсонской губернии Российской империи, в многодетной зажиточной еврейской семье.

    Учился на юридическом факультете Новороссийского университета. В 1898 г. вступил в ряды РСДРП. 6 февраля 1894 г. был арестован и выслан на 5 лет административно в Восточную Сибирь.

    4 марта 1896 г. был доставлен в областной город Якутск и отправлен, как еврей, в Верхоянский округ Якутской области. 18 апреля 1896 г. он был доставлен в окружной город Верхоянск, где был оставлен на жительство. После окончания срока ссылки выехал в Европейскую Россию.

    В 1899-1901 гг. проживал в Кишинёве, в 1902-1906 гг. в зарубежной Европе. После II съезда РСДРП (1903 г.) примкнул к меньшевикам. С 1907 г. проживал в Париже. Военный корреспондент газеты «The Day» (США), сотрудник журнала «La Revue Politique Internationale» (Франция). Печатался в «Искре», «Нашей заре», «Современном мире», «Современнике», «Северных записках».

    Летом 1917 г. вернулся в Россию. После Октябрьского переворота 1917 г. работал в Наркоминделе РСФСР. 22-28 декабря 1917 г. участвовал консультантам советской делегации в т. н. мирных переговорах между Советским правительством и Германской империей с ее союзниками в Брест-Литовске, где в то время находилась Ставка немецкого командования.

    В 1918 г. вступил в РКП(б), назначен председателем Главного комитета государственных сооружений РСФСР. В 1919-1920 гг. уполномоченный РВСР на Южном фронте.

    Умер 19 июня 1927 г. в Москва и был похоронен на Новодевичьем кладбище.

 

                                                І. Границы 1772 г. Польский мир.

    28 января Совет Народных Комиссаров обратился к польскому правительству с предложением начать мирные переговоры. Делая это предложение, Советская власть заявляла, что она признает независимость Польши и желает положить в основу переговоров право народов на самоопределение.

    В ответ на наше предложение поляки долгое время отмалчивались. Наконец они ответили предложением начать мирные переговоры в Борисове, находящемся в их власти и при этом категорически отклонили наше предложение заключить перемирие одновременно с начатием мирных переговоров. Они признали допустимым прекращение военных действий лишь на Борисовском участке.

    Это требование польского правительства вести переговоры о перемирии на линии огня в Борисове, не прекращая военных действий, было ловушкой.

    Борисов самое уязвимое место на польском фронте, и своевременный удар со стороны Красной армии по направлению к Борисову мог бы расстроить все авантюристские планы польской шляхты. Мы ответили контрпредложением — встретиться в Варшаве, в Москве, в Париже, наконец  нейтральной стране, в Эстонии. Вместе с тем снова повторили свое предложение согласительно общего перемирия на всем русско-польском фронте.

    Мы искренно желали установления мирных отношений с Польшей, мечтая о мирном строительстве, о борьбе с разрухой и голодом внутри страны. Наши субботники, воскресники, наши трудовые недели, перевод наших красных армий на мирное положение, превращение целых шести армий в трудовые армии — все это свидетельствовало о нашем горячем желании перековать по библейскому выражению наш меч в плуг. Но польские паны приняли наше миролюбие за слабость.

    В ответ на все наши мирные предложения польские паны воспользовались изменой некоторых галицийских частей, которые несколько месяцев тому назад перешли на сторону Советской власти из разгромленной армии Деникина и теперь открыли фронт врагу и бросили ударную группу из легионеров и познанских войск на наши слабые численно войска, прорвали наш западный заслон, захватили Житомир, Киев и двинулись вглубь Украины, открыв серьезное наступление по всему украинскому фронту.

    В течение всего периода, пока мы воевали с Деникиным, Колчаком, Юденичем, польские паны подготовлялись к нападению на Советскую Россию. Каждый день в Польшу прибывали, главным образом, из Франции, новые поезда с новым военным снаряжением, и шовинистическая польская пресса открыто писала о неизбежности войны с Россией.

    И вот эта война, о которой мечтали польские шляхтичи, представляет свершившийся факт.

    На что надеются польские паны? Они знают, что длительная война с Советской Россией, в виду громадного перевеса русских сил означает для шляхетской Польши гибель. Поэтому они хотят выиграть войну неожиданным нападением и быстрым наступлением. Правда, польские генералы уже не могут подобно немецким полководцам 1914 г., начавшим европейскую войну молниеносным походом через Бельгию на Париж, мечтать о полном разгроме неприятельских сил, прежде чем русская армия закончит свою мобилизацию, и об окончании войны в несколько месяцев. Польские паны не гонятся за той целью, которую ставили перед собой немецкие полководцы: уничтожить во что бы то ни стало главные военные силы врага, они не ставят перед собой задачи разгромить во чтобы то ни стало наши наиболее важные воинские единицы. Нет, их план другой. Польские паны стремятся одержать временный успех, захватить у нас новые и новые территории, создать таким образом барьер между коренными польскими провинциями, с одной стороны, Россией и Украиной, с другой, в виде вновь присоединенных областей и затем прежде, чем наши Красные армии успеют перейти в серьезное и победоносное контрнаступление обратится к Франции, Англии и С. Штатам с просьбой о вмешательстве; по мнению польских захватчиков, Советская Россия и Украина будут вынуждены также примириться с потерей всей правобережной Украины, как примирились они, скажем, с потерей Бессарабии. Но о этом отношении расчеты польских панов глубоко ошибочны.

    Прежде всего, каковы территориальные притязания польских панов?

    Польская шляхта желает навязать Советской России и Украине границы 1772 г. Что такое представляет собой в переводе на общепонятный язык этот термин «границы 1772 г.».

    Помимо десяти бывших русских привислинских губерний, иначе называвшихся конгрессовой Польшей, помимо Познани и Галиции, Польша в пределах 1772 г. заключала в себе Курляндию, шесть белорусско-литовских губерний (Виленскую, Ковенскую, Гродненскую, Минскую, Могилевскую, Витебскую) и три украинских (Подольскую, Волынскую, Киевскую, кроме города Киева).

    Эта огромная территория охватывает целое государство, считающее себя самостоятельным — Литву и половину Латвии (Курляндию и часть Латвии, называющуюся по-польски Инфляты).

    Польские паны хотят воскресить то, что было полтораста лет назад, хотят вернуть древние времена, когда польские помещики владели миллионами холопов во всей левобережной Украине. К Польше должна отойти вся Минская, Могилевская, часть Смоленской, часть Черниговской, вся Киевская (кроме Киева), вся Волынская и вся Подольская губ., Витебск, Полоцк. Это значит, что граница будет проходить возле Пскова, Смоленска, Чернигова, Екатеринослава. Достаточно взглянуть на карту, чтобы понять чудовищный смысл шовинистических польских вожделений. Поляки требуют нашего добровольного или вынужденного силой их меча согласия па присоединение к Польше громадной территории, выводящей за этнографические пределы их страны с населением в 30 миллионов человек, на коих быть может только 8% принадлежит к польской национальности. Польские шляхтичи уверяют, будто они об аннексии и не думают, а заботятся единственно о самоопределении народностей, в той числе Украины. Откроем книгу известного польскою националиста Романа Дмовского «Германия, Россия и польский вопрос», (вышла в 1909 г.) и мы узнаем, сколько поляков проживает в тех областях, на которые предъявляют теперь притязания шляхтичи. Оказывается, что в Минской губ. поляков 10%. в Могилевской — 5%, в Витебской — 7%, на Волыни поляков — 11%, в Подолии — 10%, в Киевской — около 4%.

    После таких цифр можно не удивляться тому, что даже английская газета «Дейли Герольд» от 21 апреля в статье Брельсдорфа «Будет ли Польша продолжать войну» выражается следующим образом:

    «Нельзя без усмешки относиться к мегаломании несостоятельной республики, мечтающей поглотить чужеземное население более многочисленное, чем ее собственное. Однако, вина в этом падает не столько на поляков, сколько на союзников, которые наговорили так много противоречивых слов. Ллойд-Джордж, несомненно, хочет мира, того же желает его итальянский коллега. Франция содержит своих офицеров при польской армии и продолжает посылать ей снаряды в то время, как Америка продает Польше излишки своего военного снаряжения на самых льготных условиях.

    Советское правительство стремится к миру, который даст ему возможность организовать экономическую жизнь России социалистических начал, при теперешнем военном фронте оно могло бы еще существовать, несмотря на потерю обширных областей, но если бы оно согласилось на исторические границы, требуемые Польшей, оно в будущем очутилось бы в опасном положении, а в настоящем это разорило бы страну.

    Между тем, было бы не трудно разрешить эту проблему. Если бы Лига Наций была бы не пустым, многообещающим призраком, она должна была бы урегулировать ее. Момент неотложно требует, чтобы союзники в Сан-Ремо в императивной форме посоветовали Польше отказаться от своих требований или не добиваться более того, чем она уже теперь владеет. Если же союзники откажутся от властного призыва к умеренности, если Польша с ее молодыми армиями и романтическим президентом-героем будет упорствовать в продолжении войны, если она не помирится ни в чем, кроме легендарных границ 1772 г. плюс подвластная Украина, то России, наученной двумя годами гражданской войны и капиталистической блокады, предстоит еще целое лето войны, а Европа вступит в 1921 г., в полосу мирового голода. который означает гибель цивилизации.

    Не довольствуясь огромными территориями, уже захваченными шляхтой в Литве, Белоруссии и на Украине, поляки требуют восстановления границ 1772 г., основываясь на историческом праве, на том факте, что таковые были границы Польши до 1-го раздела ее. Можно ожидать, что в случае побед ее армии, польская шляхта, подобно немецкой, французской и английской буржуазии в период капиталистической войны, будет увеличивать сбои требования и пожалуй, потребует, основываясь на «историческом» праве, восстановления границ, скажем 1613 г., когда Польше принадлежали правобережная Украина и Смоленск и южная ее граница доходила до Черного моря.

    Не ограничиваясь требованием возвращения всех тех украинских земель, которые принадлежали ей до 1772 г., польская шляхта нагло заявляет о своем намерения передать опальную Украину своему наемному агенту Петлюре, тому самому грабителю и изменнику, который уже дважды продался и французам и немцам, который теперь, как кондотьер (наемный разбойник), будет продавать свои кровавые услуги всякому, кто захочет пользоваться ими, всякому могущественному пану или буржую, который вознамерился взять в кабалу народ украинский

    Но этого мало. От своего имени и от имени Украины польская шляхта требует отдачи ей российского золотого запаса, того самого, который был украден у нас чехо-словаками и который наши победоносные красные отобрали целиком у Колчака. Независимо от этого польские шляхтичи требуют от Советской России возмещения всех убытков, нанесенных польским гражданам русско-германской и последующей гражданской войной.

    Эти польские требования дышат такой наглостью и настолько чудовищны, что даже условия пресловутого «Брестского» и «Версальского» мирных договоров совершенно бледнеют перед условиями этого нам навязываемого Польского мира. Ясно, что ни Советская России, ни Советская Украина не могут подписаться под такими условиями. Не только русские и украинские рабочие и крестьяне, за исключением кулаков, не только коммунисты обоих республик, но и все честные русские и украинские граждане, тысячи представителей так называемых либеральных профессий, врачи, инженеры, юристы, тысячи представителей нашей буржуазной интеллигенции, не говоря уже о нашем кадровом офицерстве и многих его до сих пор колеблющихся элементах, объединятся вокруг правительств обоих федеративных республик во имя защиты угрожаемого отечества.

    Мы коммунисты, мы самые искренние патриоты. В отличие от панов, капиталистов, спекулянтов, всех тех; кто любит свое отечество, как зверь любит добычу, которую он терзает и рвет на части, мы любим свое рабоче-крестьянское отечество, как сын любит дорогую мать, и мы будем защищать Россию и Украину, обе эти братские республики, являющиеся ныне светочем, палладиумом (оплотом) независимости всех угнетенных народов и всех классов, до последней капли крови.

    Но что же заставляет польских панов бросаться в эту новую авантюру, что заставляет польских помещиков, которые столетиями держали под властью украинских крестьян, надевать на себя маску друзей украинской «демократии», которой, видите ли, угрожает большевистская опасность, и начинать войну с Советской Россией и Украиной.

                                                 II. Внутреннее положение в Польше.

                            Революционное движение среди рабочих и крестьян Польши.

                                             Польши и Литва. Польша и Белоруссия.

                     Экономическое и финансовое положение страны. Накануне крушения.

    Уже со времен Наполеона III одним из наиболее могущественных средств в руках правительств для подавления оппозиции в собственной стране стала считаться победоносная внешняя война. Завоевательная политика царизма в течение последних десятилетий имела в основе одним из главных стимулов стремление наших господствующих классов отвлечь войной, блеском побед на нашем фронте, внимание народных масс от внутренних неурядиц. Русско-турецкая война 1877 г. явилась ответом на рост революционного движения среди нашей интеллигенции 80 годов, русско-японская война 1904 г., должка была, по мнению Плеве, явиться могучим средством для обуздания революционного движения, с поразительной быстротой распространявшегося в широких слоях русского пролетариата, начиная с конца прошлого столетия. Наконец великая мировая война 1914-1918 гг. должна была, по мнению многих ее виновников, остановить в случае казавшейся несомненной победы именно их страны рост социализма в последней.

    Несомненно, что, начиная войну с Советской Россией и Советской Украиной, польская шляхта и польская буржуазия ставят последнюю ставку, играют во банк и объявляют на весь мир: «пан или пропал». Шляхетская Польша стоит накануне полной экономической и финансовой катастрофы, накануне грандиозного революционного взрыва, который, по мнению польских шовинистов, может быть предотвращен или во всяком случае отсрочен на неопределенный промежуток времени, лишь при том условии, если России и Украине будет навязан «Польская мир», перед которым побледнеют мир Брестский и Версальский.

    Прежде всего нужно отметить, что польское правительство не пользуется поддержкой сознательных элементов геройского польского пролетариата в течение десятилетий ведшего в общих рядах с российским пролетариатом борьбу за освобождение рабочего класса от гнета буржуазии. Ни в одной стране майские демонстрации не принимали такого боевого революционного характера, какой они носили в течение многих лет подряд в Лодзи и других фабричных городах Польши. В настоящее время целый ряд важнейших польских городов: Варшава, Ченстохов, Краков, Лодзь, представляют очаги подпольной коммунистической агитации. В польской коммунистической партии насчитывается 70.000 членов и ряды коммунистической партии возрастают. Коммунистическая агитация пользуется все возрастающим влиянием на массы. Все профессиональные союзы настроены революционно.

    В значительной части функционирующих заводов командуют еще представители социал-предательской партии П.П.С. (польской партии социалистической), но руководство пролетариатом уже ускользает из их рук. Среди масс растет недоверие и даже ненависть к членам П.П.С. фракции. Наоборот, влияние коммунистической партии на массы растет.

    Влияние партии в профессиональном рабочем движении значительно. Наибольшим влиянием коммунистическая партия пользуется в союзе строительных рабочих, который имеет 40 отделений и 15.000 членов. Среди горных рабочих партия имеет 80% членов. Среди прядильных рабочих 40%. Среди кожевников и мельничных рабочих большинство за коммун. партию (70%).

    Революционеры ведут деятельную работу против польских панов и капиталистов и стремятся к установлению Советской власти в своей стране. Правительство отвечает на эти стремления самыми свирепыми репрессиями. Забастовочное движение в стране растет. Панская Польша превратилась в одну сплошную тюрьму. Как сообщает венская газета польских коммунистов «Свет» в Варшавской цитадели сидят двести пятьдесят человек политических. Переполнены тюрьмы Вильны, Минска, Гродны, Белостока и Бреста. И в этих тюрьмах сидят не только коммунисты из интеллигентов и рабочих, не только городские рабочие, участники стачки, но и многочисленные сельскохозяйственные рабочие, батраки, устроившие в конце прошлого года знаменитую забастовку, обнаружившую огромную мощь коммунистического движения в крестьянской Польше. Эта забастовка поставила на ноги всю польскую контрреволюцию. Как и свое время писал Феликс Кон по поводу этой забастовки: Ставленник контрреволюции министр Войцеховский почище Столыпина расправился с забастовщиками, не останавливаясь перед сечением забастовщиков, избиением их шомполами и прикладами, ни перед угрозой расстрела, ни перед массовыми, ни на чем не основанными, арестами».

    Вот картины усмирения сельскохозяйственной забастовки в Польше:

    Ниже приводим выдержки из органа польских социал-патриотов «Работник», рисующие картину диких и вопиющих расправ, какими сопровождалось усмирение забастовки сельскохозяйственных рабочих. Комментарии излишни, необходимо только подчеркнуть, что газета «Работник» является органом парламентской партии (Н.П.С.), к которой принадлежит и глава государства Пилсудский и поэтому вряд ли пригодится заподозрить его в чрезвычайном сгущенки красок, при описании действий органов правительства.

    Вооруженные помещики ездили вместе с полицией и войском, спаивая водкой блюстителей тишины и порядка. Народ неимоверно избивался...

    «Полиция, истязавшая рабочих в Сандомирском уезде, поголовно была пьяна. По приказанию помещиков у бастующих отнимали продовольствие (в то время как бастующие скотину кормили)...

    В Грубешовском уезде в Медринце помещик выгнал, вопреки условию, 6 семейств батраков. Так как они не соглашались на такое попрание закона, прибыла полиция по главе с комиссаром Пржедвольским. Во время забастовки в этом уезде в общем было арестовано до 200 человек...

    По указанием помещиков народ избивали прикладами и арестовывали. Многих избивали даже до потери сознания. Инструктор Куколько, избитый, со сломанной и не перевязанной рукой, находится в темнице, получая ¼ ф. хлеба и кувшин воды в день. Семь человек, отправленных в обморочном состоянии в тюрьму, дорогой куда-то исчезли. В тюрьме уверяют, что таковые в ней нс значатся. Предполагают, что они скончались от побоев, в таких случаях при царизме говорили: скончался от туберкулеза. Полиция разыскивает многих скрывающихся, а помещики выгоняют из квартир бастующих и скрывающихся...

    В волость Рейнов (Равского уезда), как только началась забастовка, тотчас же прибыла полиция по телефонному вызову помещиков с начальником Сарнецким, и без разбору принялась за избиение прикладами конюхов. Одному исполосовали нагайками голову и руки, другому сам начальник рассек уши, а потом полицейские сбивали его прикладами.

    Отсюда направились в Большой и Малый Рыльск, где издевались над батраками ужасным образом. Кровь брызгала из-под прикладов, народ топтали копытами лошадей.

    На фольварке Менцкая-Воля (Серадзского уезда) полицейский Малишь ударил беременную Зелинскую в живот...

    В другом месте Марианна Хойнацкая на девятом месяце беременности как была избита, что у нее было вызвано кровотечение. Арестованных в имении помещика Немоевского рабочих полиция заковала в кандалы. В Липне произошло поголовное избиение, не исключая и женшин, из которых одна заколота штыком...

    В Суховоли кн. Четвертинский спаивал солдат и полицию, угощал их сытными обедами и фруктами, за что последняя установила тишину и порядок в его имении, избивая и арестовывая батраков...

    Вообще в имении князя набиты все батраки».

    Тот же «Работник» помещает письма арестованных. Вот одно из них:

    «Дорогой... Прошу вас помогите мне, я так избит, что не знаю долго ли выдержит мое здоровье. Сегодня меня позвали... чистить отхожие места. Вахмистр, фамилии которого не знаю, избил меня ужаснейшим образом. Помогите мне, иначе я покончу самоубийством. Кланяйся моей жене, быть может больше с ней не увидимся».

    На заседании сейма разбирался запрос депутата Педзялковского, в котором тот между прочим говорит:

    «В печати появились многочисленные заметки, что при аресте и допросе заключенных за сельскохозяйственную забастовку применились пытки существовавшие в средние века, или у нас при царизме, но никогда в свободной независимой Польше». Сейм большинством голосов отверг спешность этого запроса.

    Так вот как живется рабочим в «демократическом польском государстве», в котором имеется налицо учредительное собрание и в управлении которым принимают участие социалисты».

    Все эти репрессии по отношению к взбунтовавшимся польским «холопам» доставили глубокое удовлетворение польским панам и вызвали одобрение со стороны помещиков и капиталистов, которые однако нашли, что правительство вообще не достаточно строго держит холопскую массу в своих руках. После того как сейм (буржуазная польская государственная дума), куда упомянутый депутат Педзялковский внес срочный запрос о зверской расправе с батраками, отверг срочность запроса, польские паны экстренно собрали свой собственный помещичий съезд, на котором приняли целый ряд резолюций против слабости правительства и уступчивости сейма и дали понять, что они будут подчиняться постановлениям и сейма и правительства только в том случае, если эти учреждении будут беспрекословно исполнять волю помещиков.

    Аграрное движение а Польше приняло столь острый характер, что все партии сейма объединились для борьбы с батраками.

    Партия «Людовцев» (за исключением немногочисленной группы «тугутовцев», насчитывающей 11 депутатов) заключила договор с эндеками (национал-демократами) и пришла втихомолку к соглашению, на основании которого проведение в жизнь указа сейма от 10 июля о принудительном частичном отчуждении земли в пользу безземельных приостановлено. Благодаря тактической отмене этого указа от 10 июля открывается широкая возможность купли участков кулаками у крупных землевладельцев. Польские паны в ответ на «батрацкие претензии» попросту распродают земли кулакам, а беспокойных батраков выбрасывают на улицу. В настоящее время отказано от службы ¾ батраков. Благодаря таким действиям панов, классовые противоречия в польской деревне обостряются, основы революционного движении в деревне становятся все глубже и глубже.

    Польские тюрьмы переполнены революционными батраками. После октябрьской аграрной забастовки было арестовано несколько тысяч революционных батраков. Насколько сильно движение среди батраков видно хотя бы из того, что в профессиональный союз батраков входит около 120.000 (ста двадцати тысяч) членов.

    Само собой разумеется, что жестокая расправа польских панов и капиталистов не может задушить рабочее и крестьянское движение в Польше. Только недавно польские газеты сообщали о забастовке в Домбровском угольном бассейне, вспыхнувшей а конце марта в виде протеста против милитаризации варшавской электрической станции. Углекопы требовали, чтобы их единственным представителем был профессиональный союз. Из сочувствия к домбровским рабочим забастовали также углекопы Шамовского бассейна. Не имея силы сломить энергию забастовщиков иным путем, польские капиталисты прибегли к помощи штрейкбрехеров и выписали ей партию вестфальских рабочих, которые должны были заменить бастующих.

    Недавняя забастовка горнорабочих в Заглембе (Домбровском округе) была подавлена, в результате арестов сотен и тысяч рабочих и жесточайших репрессий.

    Уже один страх перед революционным настроением миллионов польских рабочих и сельских батраков заставляет польскую шляхту с ненавистью смотреть на упрочение Советской власти на Украине и в России. Для расправы с польскими большевиками польские паны и капиталисты считают необходимых покончить с большевизмом вне Польши. По дело не только в этом.

    Если у польских панов и капиталистов так обострены отношения со своими собственными рабочими и батраками тем более натянутый характер носят отношения между польскими захватчиками и местным населением как на западе Польши в Силезии и Западной Пруссии, так и на востоке, в Литве и Белоруссии.

    В Литве раздражение населения против польских завоевателей переходит в открытое возмущение, сопровождаемое столкновением. Польско-литовские бои стали повседневным явлением.

    Не лучше и отношения между шляхетской Польшей и Белоруссией. «Экономическая Жизнь», от 7 апреля 1920 г., в очень мрачных красках рисует, основываясь на буржуазных газетах, картину белорусско-польских отношений:

    «Судя по русским буржуазным газетам, издаваемым а Ревеле и Риге, сложившиеся в настоящее время белорусско-польские отношения грозят серьезными осложнениями. Газета «Воля» (№ 23, начало марта с. г.) пишет: «Польский элемент в Белоруссии состоит лишь из помещиков, и их управляющих и приказчиков и части мещан в городах и местечках».

    Помещичий класс обладает огромнейшими поместьями и отношения между холопами и паном весьма обострены, потому что помещики, находясь на административной посту в своем же уезде и имея в своем распоряжении вышколенных жандармов, большей частью из австрийских поляков нажимают на крестьянство, дабы вернуть хотя бы часть разграбленного во время большевизма и немецкого господства».

    Но польские помещики нс ограничиваются исключительно этой задачей. Оккупанты всячески насилуют быт края, пытаясь, как можно скорее подготовить благоприятный исход возможного плебисцита в этом «исконно-польском» крае.

    Корреспондент рижской газеты «Сегодня» (№ 53) рассказывает о том, как церкви преображаются поляками в костелы, и о той религиозной пропаганде, которая ведется среди населения целой плеядой ксендзов. Школы и неродное образование подвергаются гонениям и насильственной полонизации. «Все учебные заведения, основанные с большим трудом и любовью», сообщает корреспондент, при наличии скудные средств нашли поддержку не только среди широких белорусский кругов, но даже среди немецких и большевистских оккупантов и благополучно просуществовали до польской оккупации. С приходом поляков начались против них всевозможные гонения, и в настоящий момент (начало марта с. г) высший педагогический институт в Минске распущен, все гимназии, кроме одной, закрыты». Далее корреспондент сообщает, что в связи с падением курса польской марки наметился безумный рост дороговизны.

    Раздражение и недовольство среди населения, постепенно переходит в ряд отдельные вспышек, с ярко выраженным революционным характером. Заявление Пилсудского, будто населению открывается свобода национальной жизни, на практике превратилось в фикцию Польское военное командование, под прикрытием военного положения, путем репрессий душит всякую попытку к выявлению населением своей воли.

    Другой корреспондент газеты «Сегодня» (№ 60, середина марта с. г.) характеризует настроение населения, как явно враждебное полякам: «многие белорусские деятели партии, организации, раньше лояльные, перешли в открытую оппозицию к полякам»

    Недавно била попытка свергнуть поставленное поляками правительство Луцкевича. Был выбран новый президиум белорусской рады и назначено министерство Ластовского. Однако, последний и весь. состав президиума рады был арестован Луцкевичем при помощи польских войск.

    Корреспондент белогвардейской галеты заканчивает свое сообщение выводом, что «общее положение таково, что если польская оккупация в Белоруссии не будет упразднена, то, в недалеком будущем неизбежно восстание».

    В связи с последним требованием Польши о возвращении в лоно Белого Орла белорусских земель, в заседании белорусской рады, виленщины и гродненщины, виленского белорусского национального комитета, была единогласно принята резолюция, требующая участия в мирных переговорах с решающим голосом представителя белорусского народа и заканчивающаяся заявлением, что «в случае, если мирные переговоры между Польшей и Россией будут вестись без участия и санкции представителей Белоруссии, то гакие переговоры белорусский народ не признает».

    Польские власти систематически преследуют белорусские школы. Народные школы оставлены без всяких средств и существуют только на добровольные взносы самих родителей учащихся.

    Как рассказывает вернувшийся из польского плена тов. Ордынский, лично на себе испытавший все ужасы шляхетского владычества (см. «Коммунист» 12 мая 1920) из всех противников и ненавистников польской власти самыми искренними и последовательными являются белорусы (крестьянство, рабочие и городская беднота). Крестьянство белорусское, в котором пСоветской власти началось расслаивание, при поляках снова обратилось и сплоченную массу обездоленных, объединенных одним порывом ненависти к угнетателям: кулаки и крепкие хозяйчики, в начале польской власти восставшие против бедняков и середняков и расправившиеся с ними при помощи польской военной машины, теперь также попали под колеса ее и разделяют участь бедноты. В Белоруссии, как нигде до сих пор, приход белых (поляков) ярко, до карикатурности, до поразительной наглядности обозначал приход десятков тысяч помещиков, которые, как голодная саранча, набросились на Советские хозяйства с огромными запасами оставленного добра, на крестьянские имущества, укрепленные при Советской власти за счет убежавших помещиков и кабинетских угодий, набросились из своих врагов — крестьян, сторицей выжали из них «долги» и множество из них истребили путем карательных экспедиций и пленения в концентрационных лагерях. Девяносто процентов помещиков Белоруссии — поляки и это стоит перед белорусами ярким фактом, пред которым бледнеет всякая агитация, в какую бы сторону она ни была направлена. Массы погибших при карательных экспедициях, тысячи томящихся в тюрьмах и лагерях, полное обнищание, дикий белый террор в деревне, ужас перед врывающимися в дом пьяными солдатами, невозможность выехать за околицу из-за свирепствующих на дорогах банд разбойников — вот что дала Польша Белоруссии. Как будто для того, чтобы ярче подчеркнуть классовый характер пришедшей польской власти, кто-то сверху распределил между помещиками все более или менее заметные административные, карательные, полицейские и хозяйственные должности. Перед белорусским населением развертывается такая картина: все начальники полиции (уездной, городской, местечковой и даже волостной) исключительно помещики, начальники жандармских управлений — помещики, начальники и следователи контрразведок — помещики, командиры хотя бы малых воинских частей — только помещики; то же самое во всех благотворительных, этапных, беженских, хозяйственных и т. п. учреждениях. Всюду, где белорусеу приходится сталкиватся с этой администрацией, первой фразой, с которой к нему обращаются администраторы, является (для живости передачи сути дела не изменяю стиля): «пся крев, скурвый сын, еще не расщелян?...» II при этом потряхивание нагайкой в воздухе.

    В городах Белоруссии идут нескончаемые еврейские погромы, разоряющие еврейское население до нитки. О чувствах еврейского населения при таких обстоятельствах говорить излишне.

    В Белоруссии, Литве, Подолии, Волыни, в Буковине; Галиции брожение против шляхетской Польши с каждым дней растет. Всюду, в Галиции работают подпольно коммунистические ячейки, они хорошо осведомлены о положении дел о Советской республик» и деятельности центральных организаций, выпускают коммунистические газеты. В Буковине произошел целый ряд восстаний. Белорусские крестьяне скупают у продажных легионеров оружие, организуют отряды и готовятся к бою. Пололия, Волынь, Литва охвачены восстаниями. Около Проскурова две недели держалась «Пашковская республика», но затем восстание было подавлено с невероятной жестокостью и вся Пашковская волость была сметена. Повстанцы Каменецкого уезда осаждали даже Каменец, заставив поляков перейти от наступления к обороне.

    Положение польской шляхты в Познани не вполне устойчивое. Об этом свидетельствует тот факт, что польское правительство отравило недавно в Познань крупные отряды тяжелой и легкой артиллерии в сопровождении французской прислуги при орудиях... Польское командование объявило мобилизацию дальнейших призывных возрастов в Познани для отправки их на войну с Россией и боится очевидно, восстаний среди населения Познани.

    Польские империалисты стремятся окончательно оторвать у Германии не только Познань, но и Верхнюю Силезию с се углем. Польские буржуазно-националистические писатели в лице Тетмайера, Пшибишевского, Немоевского и др. посвятили не мало талантливых страниц Силезскому углю. Но Германия не может уступить силезского угля. После потери Саарского угольного бассейна Германии, как промышленной стране, грозит окончательная гибель в случае фактического отторжения у них Верхней Силезии.

    Отношения между шляхетской Польшей и населением Познани и Верхней Силезии обостренные и могут от первой искры принять характер вооруженной борьбы. Разным образом не наладились до сих пор отношения между поляками и чехами в австрийской Силезии. По-видимому неизбежное восстанию в Белоруссии, как и других частях великодержавной Польши, так беспокоит польских панов, что ока считают необходимым, хотя бы ставя все на карту, если не окончательно уничтожить большевизм в России и на Украине, по крайней мере отбросить границы советских республик подальше как от только что присоединенных белорусских и литовских территорий, так и от коренных областей ясновельможной Польши. Временным успехом на поле сражений в войне с Советскими республиками шляхетское правительство стремится не только задушить революционное движение в самой коренной Польше, но и отдалить момент катастрофы польского империализма в Белоруссии и Литве, кне говоря уже о Познани и Силезии.

    Польскую шляхту пугает не только революционное настроение обширных слоев ее населения, но и экономическое положение страны, надвигающаяся хозяйственная и финансовая катастрофа страны, надвигающаяся хозяйственная и финансовая катастрофа, неизбежное банкротство польской государственности.

    Польская буржуазно-шляхетская государственность переживает кризис, который должен закончиться ее смертью. С одной стороны государственный организм Польши прогнил до мозга костей, с другой стороны правительство буржуазного паразитизма не в состоянии разрешить на одного вопроса, который выдвигает жизнь. Польское правительстве бесплодно топчется на месте, не в состоянии провести в жизнь ни одной реформы и занимается исключительно борьбой с коммунизмом. В этом очевидно весь смысл (весь raison d’être) существования польского.

    Польская промышленность лежит в развалинах. Из крупных производств работают только каменноугольные копи, а также некоторые металлообрабатывающие заводы, обслуживающие военные нужды. Однако и металлургическая и каменноугольная промышленность Польши переживают тяжелый кризис. Без помощи со стороны Франции, посылающей полякам поезда за поездами с военным снаряжением без помощи со стороны Америки, отправляющей в Польшу излишки своих военных материалов, польская военная промышленность не могла бы вооружить ни одной армии для борьбы с нашими красными войсками, получающими снаряжение исключительно от русских заводов в Туле, Петрограде, на Урале.

    Польша переживает тяжелый угольный кризис Из-за отсутствия топлива закрываются заводы стекольной и писчебумажной промышленности. Замер почти совершенно «польский Манчестер» — Лодзь с ее многочисленными текстильными фабриками, на которых в настоящее время работает всего несколько тысяч ткачей.

    До 30% всех предприятий, работавших в Польше до войны, подверглись закрытию из-за недостатка угля. Недостаток угля принял зимой этого года катастрофический характер. Согласно информации министерства торговли и промышленности при самой благоприятной обстановке можно было рассчитывать едва на ⅓ нужного количества для фабрики угля на ноябрь. Что касается топливных нужд населения, то они могли быть удовлетворены только в размере 10%. Для железных дорог с трудом хватает угля. В результате угольного голода умирает вся промышленная жизнь страны, вся текстильная индустрия.

    На раду с угольным голодом на обострение промышленной разрухи в Польше действует отсутствие сырья: нет хлопка, кожи и т. д. В этом же направлении действует и транспортный кризис. Паровозы и загоны износились донельзя. Своевременный ремонт их невозможен или крайне затруднителен из-за отсутствия запасных частей.

    Что же делают польские фабриканты для спасения погибающей промышленности? Делают ли они какие-либо попытки восстановить хозяйственную жизнь страны, победить разруху приложением своей энергий, опыта и знаний. Нет, польские фабриканты не уверены, очевидно, в завтрашнем дне. Подобно нашим капиталистам во времена недолговечного царствования Деникина и Колчака в Сибири и на Украине и на Дону, польские капиталисты не обращают никакого внимания на горячие призывы правительства отбросить в сторону боязливость, пассивность и отнюдь не проявляют инициативы в воссоздании отечественной промышленности. Подобно нашим «бывшим людям» фабрикантам, заводчикам, всякого рода предпринимателям, польские промышленники, у которых пока еще никто не отымает фабрики, занимаются исключительно спекуляцией. Как рассказывает С. Борский в статье, опубликованной, если не ошибаюсь, в «Московских Известиях», польские капиталисты бросили все свои капиталы на спекулятивную игру. Спекулируют валютой, золотом, драгоценностями, спекулируют продовольствием, запрятанными запасами товаров, вывозом их за границу и т д. Многие мелкие и средние польские капиталисты пользуются громадной разницей цен в присоединенной Познани и остальных областях Польши и спекулируют на этом. Пассажиры, едущие из Ц. Польского в «Княжество познанское», не имеют право вывозить оттуда ни одного фунта хлеба, ни одного пуда картофеля, ни одной пары белья, обуви или платья. Между тем в Познани хлеб лучшего качества стоит меньше одной марки, в Варшаве он стоит в десять раз дороже. И так со всеми продуктами. Понятно, что на этой почве пышным цветом расцветает мешочничество.

    Хозяйственная разруха обостряет, финансовую анархию, это наследие империалистической войны. Государственные расходы Польши в десять раз превышают ее доходы. Польская валюта стремительно падает, и польские деньги обесцениваются с поразительной быстротой. Американский доллар ценится сейчас около 160 польских марок, т.-е. в пять раз дороже, чем в прошлом году, фунт стерлингов 660 марок вместо 140 марок в прошлом году и т. д.

    В результате утильного голода, транспортного кризиса, спекуляции, наконец затяжной войны на советском фронте, войны, которая обходится польскому народу ежемесячно в два миллиарда марок, в то время как весь мирный бюджет за прошлый год достиг суммы около 4-5 миллиардов марок, — на внутреннем рынке Польши обостряется товарный голод и одновременно растет безработица, которая принимает в стране колоссальные размеры. Для разрешения вопроса о безработице правительство польское решило принудительно выселить во Францию 600.000 рабочих, якобы для содействия дружественной и союзкой державе в работах по восстановлению разоренных французских областей, а на самом деле для того, чтобы избавиться от более чем полумиллиона безработного, мятежного элемента. Если польская шляхта не знает, что ей делать с находящимися уже в стране фабричными и сельскими рабочими, которых оно гонит как скот в чужие страны и отдает их сотнями тысяч в кабалу иноземному капиталу, тем более не знает польское правительство, что ему делать с непрерывно возвращающимися из обнищалой Германии польскими рабочими.

    Капиталистическая Польша, отрезанная от гигантской России, представлявшей когда-то необычайно обширный и выгодный рынок для польской промышленности, разоренная мировой войной и втянутая а петлю мирового кризиса, эта Польша гибнет и с быстротой падающей с горной вершины лавины катится в пропасть окончательного хаоса, банкротства и развала.

    Польская промышленность выросла, развилась и превратилась в мощный организм исключительно на базе гигантского рынка. Польская промышленность так успешно конкурировала с нашими промышленными районами Московского и Петроградского фабричных округов, что многие наши отечественные капиталисты в эпоху царизма боролись против идеи независимости Польши лишь по соображением стратегического характера, считая Польшу удобным плацдармом для наступления наших войск на Австрию и Германию. Однако наши капиталисты постоянно вопили о польской конкуренции и безуспешно боролись с последней. Сооружение великого Сибирского пути, аннексия Северной Персии, присоединение Манчжурии, наше проникновение в Среднюю Азию с замечательным успехом было использована польской промышленностью, не говоря уже о тех выгодах, которые извлекала капиталистическая Польша от эксплуатации гигантского ринка всей остальной 150-миллионной России и Украины. Принимая во внимание высокое развитие польской промышленности, необходимо признать, что если в эпоху царизма Польша в политическом отношении была подчинена России и Украине, в экономическом последняя представляла польскую колонию.

    Потеря гигантского русского и украинского рынка тяжело ударила по польской капиталистической промышленности; польские паны идут теперь походом на завоевание России и Украины, которые они намерены превратить в свою политическую и экономическую колонию.

    Только социальный переворот на коммунистических началах в состоянии вывести Польшу из того заколдованного круга беспримерной хозяйственной разрухи, в котором она оказалась замкнутой в итоге мировой войны. Но польская буржуазия, надменная польская шляхта не желает наложить сама на себя руки и бросается в безумную авантюру войны с Советской Россией. «Или пан или пропал» — вот лозунг отчаяния, который воодушевляет польскую шляхту и буржуазию в ее рискованном шаге. Польские паны, польские спекулянты чувствуют, что их новоиспеченная «Великая империя», их польское государство, ясновельможная Польша, не имеющая ни финансов, ни промышленности, рухнет; как карточный домик, при первом дуновении надвигающейся революционной бури. И вот, чтобы отдалить эту бурю, польская шляхта объявляет мобилизацию всех сил страны, призывает под знамена классы новобранцев и идет походом на Советскую Россию.

                    III. Польская авантюра. Чего ищут польские паны в России и на Украине.

             Война панов против холопов. Перспективы польской авантюры. Польский барьер.

    Что вторжение Польши а глубь Украины и России представляет собой авантюру, в том можно убедиться, если ознакомится с тем, что писали сравнительно недавно многие польские же буржуазные газеты о пределе наступления польской армии па Россию. Этот вопрос ставила буржуазная пресса в роде «Курьера Поранны», «Курьера Польского» и т. п., стремящаяся сохранить истинно-самостийную политику и не желавшая, чтобы Польша играла роль польского негра, запряженного о колесницу французского империализма, роль слепого орудия в чужих руках.

    Польская буржуазна чувствовала, что продвижение польской армии в вглубь Украины и России после занятия Литвы и Белоруссии — игра весьма рискованная.

    И вот различные прогрессивные и истинно-демократические польские листки призывали правительство в конце прошлого года не превращать польскую армию в слугу, раба империалистической Франции, раба, которому поручается выполнение крайне опасной для его жизни миссии. Листки эти напоминали о печальных судьбах польских королей Батория и Сигизмунда, французского императора Наполеона, поход которых в Москву кончился крахом. Им вторила «Муха», советуя польским войскам у Березины взять оружие к ноге [* Цитирую из статьи Ленского в «Жизнь национальностей» № 35 (43).].

                                                «Теперь история, возвращаясь,

                                                Да не пробудит вновь захватов бред,

                                                Пусть вожделений, волной вздымаясь,

                                                Смоленска и Днепра не ставит нам тенет.

                                                Зачем нам вторгаться к восточным народам,

                                                Где лжеучением страна вся полна.

                                                Под Березиной конец всем походам,

                                                Там завершится пусть наша война.

    «У Березины наш предел, — говорили люди более осторожные. — Каждый шаг вперед является шагом к бездне. Нашими руками желает коалиция для себя выгребать жар из русского пожарища».

    Но голос этих осторожных людей не был услышан польскими шляхтичами. Последние не видят для себя иного выхода, кроме перманентной, постоянной войны с коммунизмом. Инстинкт классового самосохранения говорит польским панам, что не может быть мирного сожительства польской контрреволюции с русской революцией. В царстве станов накопилось столько горючих материалов и вся почва так минирована взрывчатыми веществами, что от искры восточного костра может в любой день загореться и излететь на воздух все здание «Державнейшей Речи Посполитой».

    И не удивительно, что польская буржуазия предпочитает все, что угодно мирному сожительству с Советской Россией и благословляет поход польских войск против большевистской Москвы, благословляет союз с бандами в роде Петлюры, Тютюнника и других наемников против русской революции.

    Начиная этот поход, польская буржуазия надеется захватом новых территорий и расширением своих границ, во-первых, отбросить восточный костер подальше от польскою порохового погреба, способного взлететь на воздух от первой искры, во-вторых, спасти погибающую польскую промышленность и укрепить польские финансы, овладев украинским хлебом, углем, железом, сахаром, солью. Тов. Раковский в своей речи на первом пленарном заседании Харьковского совета предупреждал, что Польша не прочь захватить Украинский хлебный район, ибо хлеб и соль стали для Польши и для других стран Европы вопросом жизни или смерти. В середине прошлого года влиятельная английская буржуазная газета как-то писала, что «удовлетворительный урожай на Украине в состоянии покрыть нужды всей Европы, если только приложить к этому делу достаточную энергию». Польские шляхтичи, польские спекулянты не прочь были бы овладеть украинским хлебом для сбыта его по высоким ценам, как населению самой Польши, так и всей Европы. Если гетман. Скоропадский выкачивал украинский хлеб для немецкого империализма, польские шляхтичи через посредство своих ставленников будут выкачивать этот хлеб для польского и союзного империализма.

    Согласно договору, подписанному в Варшаве между польским правительством к «изменнической» украинской дипломатической миссией, продающей от имени Петлюры и других бандитов Украину польским капиталистам, Польша по пункту 6-му этого соглашения получит право на концессии, из коих важнейшей будет свободный транзит в Одессу. Ясно, что этот «свободный транзит» нужен польским панам именно для того, чтобы вывозить украинский хлеб, соль, сало и т. д., за границу.

    Буржуазные польские листки из всех сил стараются теперь убедить польских рабочих и крестьян, будто только получив доступ к неисчерпаемым материальным богатствам Украины: хлебу, железу, углю, соли, сахару и т. д. великая Польша сумеет превратиться в цветущее промышленное государство и выйти из заколдованного круга хозяйственной разрухи. Ни угля, ни хлопка, ни железа, ни хлеба Польша в настоящее тремя не в состоянии получить из Европы. Только освобожденная Украина и побежденная Россия смогут дать необходимое сырье для польских фабрик, польских железных дорог. Надо разгромить Россию и взять с нее в виде контрибуции уголь, хлопок, железо. Тогда снова загудят польские фабрики, снова зашумят станки и сотни тысяч безработных польских пролетариев не будут умирать с голоду. Польские буржуазные газеты открыто пишут, что целью войны с северной Россией является снабжение польских фабрик русским сырьем.

    Но где будет взято это сырье. Ясное дело. На Украине и только на Украине.

    Польша нуждается в тысячах и тысячах вагонов, в сотнях и сотнях паровозов, автомобилей, в десятках тысяч земледельческих орудий и т. п. Польские захватчики надеются, что, подобно румынским завоевателям в Венгрии, они сумеют во время наступления на русские и украинские земли захватить в свои руки богатую добычу и отнять у России и у Украины последние средства передвижения и этим несколько улучшить состояние польского транспорта, польской промышленности, всего польского хозяйства. Все это химерические бредни, неосуществимые мечты, свидетельствующие лишь о том отчаянном положении, в котором находится польская буржуазия.

    Польские шляхтичи идут на Украину не только для того, чтобы спасти капиталистический строй в Польше. Они идут для того, чтобы восстановить свои помещичьи права на «свои» земли, леса и т. д на Украине. Это настоявшая война панов против холопов. Паны, потерявшие огромные поместья, полученные ими от русских царей, не могут никак помириться с этим фактом и желают во что бы то ни стало вернуть себе обратно богатейшие полесские леса, обширные волынские угодья, громадные сахарные заводы, наконец, дворцы и усадьбы, оставленные в руках «мужичья». Польские паны твердо решили захватить русские, украинские, белорусские территории и закабалить десятки миллионов русских, украинских, белорусских крестьян. И действительно мы видим, что польские генералы, продвигаясь в глубь Украины, первым делом возвращают князьям Радзивиллам, Сангушко, Сапего, Любомирский, Потоцким, Замойским, Браницким и другим подольским, киевским и волынским панам все их земельные латифундии с роскошными дворцами, усадьбами, сахарными заводами и т. д. Так начальник подольского округа, оккупированного польскими войсками, помещик Крачкевич издал по своему округу приказ, в котором сказано:

    «Как представитель народа, который не на словах, а на деле проводит охрану частной собственности, прикачиваю восстановить права частной собственности земли, леса и проч.».

    Издавая подобный приказ, помещик Крачкевич восстанавливает «нарушенные» права не только польских панов, но и наших отечественных помещиков и кулаков. Одним словом, это ярко выраженная классовая война; война панов, помещиков против «холопов», против «мужичья», против «быдла». Паны идут на Украину чтобы хорошенько проучить «мужичье» и отучить его от захватов панских земель.

    Таким образом, заключая союз со шляхетской Польшей, бандит Петлюра выступает как злейший враг русских и украинских крестьян и рабочих, как лакей польских панов. По даром Петлюра в своем универсале ни словом не говорит о крестьянах и рабочих, о крестьянской земле, а упоминает исключительно о «гражданах», к которым он и обращается со своим воззванием поддерживать «ясновельможного» польского пана Пилсудского. Украинские рабочие и крестьяне сделают все от них зависящее, чтобы уничтожить Петлюру и вырвать с корнем «петлюровщину» с украинской почвы.

    Ясное дело, что миллионы украинских крестьян на захотят вернуться под иго польских панов, под власть польских жандармов, не захотят отдать громаднейшие поместья и всю плодородную украинскую землю Радзивиллам и Сангушко. Миллионы крестьян возьмут оружие в руки и пойдут войной против польской шляхетской мрази.

    Украинские крестьяне вспомнят всю многовековую, многострадальную историю геройской борьбы украинского «быдла» с польской шляхтой. Украинская литература, украинская поэзия в произведениях Шевченко посвящает многие страницы этой эпической борьбе. Все развитие украинского народа проходило в кровавой борьбе против польских панов. Все казацкие бунты, вся борьба Запорожской сечи, с такой яркостью описанная гениальным Гоголем в его «Тарас Бульба», борьба Богдана Хмельницкого, были в основе борьбой украинских крестьян против ярма польских помещиков. Пятьсот лет эти паны давили и душили украинских крестьян, держали их под плетью и теперь они снова идут походом на Украину, чтобы снова восстановить свое господство в своей прежней сатрапии, чтобы снова вернуть земли Сангушко и Любомирским. Польская шляхта постарается водворит во всей Украине тот же порядок, какой парит теперь на Волыни.

    Товарищ, пробравшийся из Кременца в Киев, рассказывает следующее о положении в местностях Волыни, запятых польскими белогвардейцами.

    «За последние месяцы жизнь стала невыносимой. Свободного слова нельзя вымолвить, Многие рабочие, рискуя жизнью, оставляют эти места и пытаются пробраться в пределы Советской власти. Товарищ пробрался через леса и овраги, от Шепетовки до Бердичева шел пешком. В Здолбунове, Ровне, Дубне всюду жандармский режим. Но деревням разъезжают карательные отряды. У крестьян отбирают решительно все: лошадей, продукты, хлеб. Промышленность в этих городах Волыни совершенно замерла. Рабочие голодают, польские спекулянты вывозя все отсюда в Польшу. Заводы Волыны остановились за отсутствием сырья, которое также вывозится в Польшу. Во всей оккупированной части Волыни польские власти рассчитывают русских железнодорожников и рабочих, заменяя их своими. Сахарные заводы все работают. Сахар вывозится Польшу. Кооперативы и профсоюзы преследуются, на этой почве возникают забастовки. Против забастовщиков принимаются суровые меры — высылка во Францию и даже расстрелы. По всей оккупированной Волыни раскинуты жандармские управления, занятые исключительно сыском среди рабочих. Во все имения возвратились собственники-помещики, их охраняют жандармы. Крестьянам воспрещается ходить по улицам поздно вечером. В городах и деревнях свирепствует тиф и оспа. Власти ничего не предпринимают для борьбы с эпидемиями. Украинские и русские школы закрыты. Прекратившееся восстание снова начинает повторяться».

    Воинствующие польские паны и подпанки и все их наймиты ввязались в безумную авантюру. Против шляхетской Польши подымаются не только миллионы крестьян, не только все селянство, за исключением озверелого кулачья, не только русские, украинские, белорусские, европейские рабочие и наши геройские красноармейцы, но и все честные граждане, нс желающие видеть превращение Украины в польскую колонию.

    Вот как добровольческая газета «Объединение» от 31 дек. прошлого года описывает положение русских граждан в Польше [* См. Харьковские «Известия» от 7 мая 1920 г.]. В этой статье лицо, прибывшее из Варшавы, передает следующие свои впечатления.

    «Первый город по пути моего следования, занятый поляками, был Луцк. Полонизация была уже проведена весьма решительно: русские чиновники все были уволены и заменены поляками. К пребыванию русских граждан в Варшаве поляки относятся нервно нервно, разрешения выдаются на краткие сроки, при условии представления поручительства двух польских граждан, известных администрации. В последнее время под флагом разгрузки возникли проекты о высылке из Варшавы русских граждан.

    В Варшаве существует «окраинное коло», защищающее интересы польских землевладельцев Литвы, Украины и др. местностей. Во главе этого коло до недавнего времени стоял граф Грохольский. Теперь, однако, он заменен другим лицом, так как он дискредитировал себя слишком близкими отношениями к правительству Петлюры, что вызвало крайнее недовольствие польских землевладельцев Волыни и Подолии.

    «К возрождаемой (Деникиным и Колчаком...) России в польских политических кругах отношение двойственное, что отражается в печати. Наиболее ответственные политические органы высказываются за добрососедские отношения и избегают нападок на Россию. Но вся остальная пресса, особенно рассчитанная на широкий сбыт, проявляет явно враждебное отношение ко всему русскому, сваливая в одну кучу и большевизм и государственность и русскую культуру.

    В низших слоях населения нет враждебного отношения к русским. Наиболее отрицательно к России относится средний националистически настроенный класс. Русских культурных учреждений очень мало. Открытие части русских гимназий встретило большие затруднения в виду явного нежелания многих домовладельцев дать под нее помещение. Большинство русских церквей обращено в католические храмы».

    Итак, польская шляхта собирается «полонизировать» все территории, которые ей удастся подчинить своему влиянию. Перспектива засилья поляков, перспектива полонизации исконных русских и украинских областей объединила в одном общем порыве против шляхетской Польши самые разнообразные слои населения обоих федеративных республик. Впервые в истории советских республик война с внешним врагом становится общенациональным делом. В Москве группа виднейших генералов бывшей царской армии явилась в В.Ц.И.К. и заявила: «В нашествии поляков мы видим угрозу всему русскому народу, его национальному единству. Свои собственные счеты сводить не время. Перед лицом общего врага мы считаем своим долгом русских граждан отдать свои знания и опыт для защиты отечества».

    Советская власть создала при командующем всеми вооруженными силами республики особое совещание во главе с бывшим генералом, известным стратегом А. А. Брусиловым. Членами этого совещания объявляются талантливые генералы, отличившиеся в войне с Австрией и Германией, как, например, Поливанов, Парский. Верховский и др.

    Факт привлечения этих генералов высоко знаменателен. Он является показателем того, что война с польскими панами, с Польшей помещиков и капиталистов, становится общенациональным делом.

    Положение на польском фронте серьезное, требующее решительных мер для своей ликвидации. Однако было малодушием сомневаться в нашей победе. Мы победили, когда против нас была значительная часть русской и украинской интеллигенции, чуть ли не вся профессура, чуть ли не весь генералитет, самые выдающиеся представители нашей военной науки, цвет старой царской армии, наделенные опытом и знаниями полководцы, руководившие нашими войсками в русско-японскую и русско-германскую войны. Нам приходилось создавать армию из ничего. Рабочие и крестьяне чуть ли не с голыми руками шли на врага и все же побеждали. Тем более несомненна наша победа теперь, когда у нас имеется малочисленная и организованная Красная армия, хорошо вооруженная, руководимая талантливыми полководцами, испытанная в бесчисленных боях и окружившая себя ореолом славы и непобедимости.

    Однако не будем скрывать. Враг серьезен. В течение целого года шляхетская Польша готовилась к нападению на нас. Но судьбы неизменно решение. Победа достанется нам.

    Над Советской Россией и Украиной уже не раз собирались черные, грозные тучи, Уже не раз кровавые враги рабочего класса заносили свой меч над головами Советских республик!

    Уже не раз смотрела смерть нам в глаза, и казалось, на радость всем помещикам, буржуазии и черносотенному хулиганью, что всему конец.

    Нужно ли вспомнить вторжение немецкого бронированного кулака на Россию. Нужно ли вспомнить, как германский император Вильгельм наступал нам на грудь своим тяжелым сапогом. Русская революция разложила германскую армию и снесла трон Гогенцоллернов. Где же теперь Вильгельм?

    Вспомним о Корнилове и Каледине. Где же они. Корнилов погиб под Екатеринодаром. Каледин застрелился.

    Нужно ли вспомнить, как три тысячи помещиков-дармоедов, назвавши себя хлеборобами, собрались в Киеве и избрали гетманом ясновельможного пана Скоропадского.

    Был Вильгельм, был ген. Гофман, Мирбах, давившие Советскую Россию, где они?

    Тучи рассеялись. Империалистические каски перестали быть опорой русских помещиков и Скоропадчина скоро пала.

    Были чехо-словаки. Они брали город за городом; они отрезали от нас кормилицу Волгу, они лишили нас источников хлеба. Революция устояла.

    Был Краснов. Опираясь на поддержку немецкого кайзера, на десятки тысяч золотопогонных офицеров, он занял было всю Донскую область и подвинулся к Волге. Миновала и эта опасность. Англо-французские войска на побережье Черного моря. Как буржуазия радовалась, какие надежды возлагала на эти войска. Но сгинули и англо-французские банды.

    Был Колчак. Он поработил всю Сибирь, был признан европейскими правительствами, шел уже победоносным походом на Волгу, и надеялся пробиться на Ссвер, чтобы утвердить свою власть в самои Петрограде, но и Колчак погибает.

    Был Юденич, который посылал уже радио о том, что он взял нашу красную столицу Петроград, откуда вышла октябрьская революция. Но и Юденич провалился в тартарары.

    Затем двинулся наш самый грозный враг Деникин. Он шел на нас не только с бандами диких чеченцев, озверелых офицеров, бандитов-добровольцев, белогвардейцев-студентов.

    Деникин шел во главе армии, вооруженной всеми усовершенствованиями военной техники, армии, составленной из лучших пехотных полков и первых в мире по боевым качествам кавалерийских дивизий, образованных из донских и кубанских казаков, которых он привлек на свою сторону обманом и ложью относительно намерений Советского правительства. Он завоевал уже всю Украину, ворвался в пределы Советской России, овладел Белгородом, Курском, Орлом, подходил к Туле, стальной кузнице Советской республики. Он готовился уже триумфально вступить в Москву и услышать звон тысяч церковных колоколов златоглавой столицы в честь нового повелителя России. Где теперь Деникин? Ему не удалось войти в русскую столицу победителем; он теперь гостит в английской столице, в Лондоне, в качестве беженца.

    Итак, был Вильгельм, был Мирбах, был Каледин, были чехо-словаки, были англо-французские отряды в Одессе, Севастополе, англо-американские в Архангельске, был Колчак, Деникин, Юденич, были многие другие супостаты и враги рабоче-крестьянского правительства. Все эти злые враги Советской власти или окончательно раздавлены, повергнуты во прах или уже не способны серьезно вредить нам.

    Теперь остается последний враг — шляхетская Польша.

    И кто может сомневаться в исходе польской авантюры? Польским панам, всем этим князьям Радзивиллам, Потоцким не удастся превратить Россию и Украину в польскую колонию. На польское вторжение наша геройская Красная армия, за которой стоит вся рабоче-крестьянская Россия и Украина, вся наша трудовая интеллигенция, весь цвет нашей науки военной и гражданской, ответит решительным контрнаступлением. Каждый наш удар по шляхетским полкам революционным эхом отзавется не только по всей коренной Польше, где миллионы городских рабочих и сельских батраков с трудом переносят тяжелое ярмо, наложенное на них польской буржуазией и шляхтой, но по всей Волыни, Белоруссии и Литве, где угнетенное население ждет не дождется появления наших красных полков. Разбивая польские армии, мы тем самым будем содействовать освобождению Польши и превращению ее в Советское государство.

    Поражение шляхетской Польши обозначает не только победу польских рабочих, освобождение Белоруссии, Волыни и Литвы от ярма польских панов и капиталистов. Шляхетская Польша является в данный момент самым реакционным государством в Европе и служит оплотом европейской контрреволюции, играя роль жандарма не только на Востоке, по отношению к Украине, но и на Западе, по отношению к прилегающим областям Германии и бывших областей австро-германской империи. Разгром этой Польши явится смертельным ударом всей международной реакции и поведет к торжеству мировой революции.

    С разгромом шляхетской Польши и торжеством социальной революции в Варшаве исчезает тот барьер, та китайская стена, которая до сих пор отделяет Советскую Россию как от соседней Германии спартаковцев, так и от всей революционной Европы, где уже накопилось много горючих материалов.

    Сметем тот барьер, ту непроницаемую перегородку, которую воздвигла между нами и нашими западноевропейскими братьями рука польского пана. Вперед по направлению к польским границам.

    Да здравствует наша победоносная русско-украинская армия!

    Долой Польшу, помещиков и капиталистов!

    Да здравствует независимая рабоче-крестьянская Польша!

    Да здравствует всемирная социальная революция!

    Уроженец Могилева еврей Рувим Исакович Фраерман (191-1972), автор книги «Дикая  собака Динго, или Повесть о первой любви», в 1920 был назначен на должность комиссара партизанского отряда и совершил поход из Хабаровска вдоль берега Охотского моря до Якутска. Там личному составу в добровольном порядке предоставлялась возможность или отправиться на Польский фронт, или остаться в Якутии. Почти все бойцы высказали желание ехать на фронт. Не позволили этого сделать лишь комиссару. Ревком назначил Фраермана на ответственную должность заместителя редактора газеты «Ленский коммунар».

    Но на Советско-Польском фронте события развивались следующим образом.

 

    23 июля 1920 г. в Смоленске большевиками был создан просоветский Польский революционный комитет, во главе с Юлианом Мархлевским, к которому, в случае взятия Варшавы, должна была перейти вся власть в Польше. Одним из членов Польревкома был и бывший политссыльный Якутской области, уроженец Варшавы, еврей Феликс Кон (1864- 1941). 1 августа 1920 г. Польревком обосновался в г. Белостоке, занятом Красной Армией. В тот же день, 1 августа, Польревком огласил «обращение к польскому рабочему народу городов и деревень», составленное уроженцем Беларуси Феликсом Дзержинским. Кстати, в 1902 году местом ссылки Феликсу Эдмундовичу был назначен Мархинский улус Вилюйского округа Якутской Области, но по пути следования из Верхоленска Иркутской губернии Дзержинский совершил побег, так и не осчастливив Якутию своим присутствием. В «обращении» сообщалось о создании Польской Республики Советов, о национализации земель, отделении церкви от государства, а также содержался призыв к рабочим гнать прочь капиталистов и помещиков, занимать фабрики и заводы, создавать ревкомы в качестве органов власти. Польревком также призвал польских солдат к мятежу против Пилсудского и переходу на сторону Польской Республики Советов, а также приступил к формированию 1-й Польской Красной Армии.

    5-16 июня 1920 г. положение Польши рассматривалось на совещании стран Антанты в г. Спа (Бельгия). Конференция приняла решение оказать помощь Польше. По поручению Верховного Совета Антанты английский министр иностранных дел лорд Джордж Натаниел Керзон направил советскому правительству ноту с требованием остановить наступление Красной Армии вдоль границы, которую предложила территориальная комиссия Парижской мирной конференции (18. 1. 1919 - 21. 1. 1920) как временную восточную границу Польши, утвержденную Верховным советом Антанты 8 декабря 1919 года. Эта граница, получившая название Линия Керзона, в основном совпадала с этнографическими границами польского, белорусского и украинского народов. Польское правительство обязывалось подписать перемирие на основе Линии Керзона, а Вильно передавалось Литве.

    31 июля 1920 г. была выработана «Декларация о провозглашении независимости Советской Социалистической Республики Беларусь». Ее воссоздали из Менской губернии (без Речицкого уезда, который остался в Гомельской губернии РСФСР) и белорусских поветов Гродненской и Виленской губерний.

    Политбюро ЦК РКП (б) поставило задачу перед Красной Армией «разбить панскую Польшу» и сделать ее Советской.

 

    К середине августа 1920 г. Красная Армия подошла к Варшаве. «Эй, кто поляк – в штыки» - гласили плакаты в Польше той поры. И поляки встали на защиту своей столицы. В результате контрударов Войска Польского, на помощь которому приехали даже эмигранты из Америки, РККА была отброшена назад.

 

    Как писал в своей автобиографии уроженец Мстиславского уезда Могилевской губернии Файвель Мордухович Певзняк (1898-1942), І-й секретарь Якутского обкома ВКП(б): «Брат мой Илья вступил в партию в 1918 году и был мобилизован по партийной мобилизации на фронт вначале 1919 года, а в 1920 году попав в плен под Варшавой, при отступлении частей Красной армии, был замучен поляками, как об этом сообщил нам Реввоенсовет запфронта».

    19 августа 1920 Войско польское заняло Брест. 23 августа – Белосток. Польревком перестал существовать. 31 августа 1920 года 1-я польская дивизия кавалерии Роммеля в 2000 сабель под Коморово в бою с 1-й Конной армией Буденного в 7000 сабель нанесла ей сокрушительное поражение, изрубив 4000 кавалеристов. Юго-Западный фронт отступил, бросив Львов, и перешел к обороне.

    20 сентября 1920 г. началось кровопролитное сражение за Гродно, которое 26 сентября выиграло Войско польское и погнало РККА на восток.

    Про это бегство Красной Армии хорошо написано в беллетризованном очерке показывающем настроение красноармейцев на этом участке боевых действий, опубликованном в якутском журнале:

 

 

    А. Б. Натольский

                                                             МАРК СИНЕГЛАЗОВ

                                                                        (отрывок)|

    Шестые сутки продолжалось не прекращающееся ни на минуту, стремительное, жуткое по своим размерам отступление Красной Армии из под стен Варшавы.

    Красноармейцы отступали сплошными массами и лишь изредка по шоссе проходили еще спаянные воинские части, большей частью кавалерийские или артиллерийские, при знаменах, с командирами во главе эскадронов и батарей.

    Одна из таких частей, - легкий артиллерийский дивизион, замученный, разбитый, почти без снарядов, оторванный от своего штаба, под смертельным напором врага, грузно, но в полном порядке отступал.

                                                                              * * *

    Надвигалась темная ночь.

    Командир дивизиона, Иван Волков, и его временный помощник, командир первой батареи, Марк Васильевич Синеглазов, молча ехали впереди своей части.

    Марк Васильевич, молодой, высокого роста, худощавый и стройный с приветливым синеглазым лицом с грустью и болью созерцал жуткие картины отступления.

    Узкая лента шоссе представляла собою мрачное зрелище смерти и разрушения. Бесконечные цепи обозов тремя сплошными колоннами отходили на восток, нагруженные то патронными ящиками, телефонами и прочим военным имуществом, то пишущими машинками, чемоданами и мебелью тыловых и гражданских учреждений.

    Вдруг; лошадь под ним с испугом шарахнулась в сторону и, от неожиданности, он весь покачнулся в седле. Оказалось, перед ним лежала вороная породистая, жеребящаяся кобыла. Жеребенок, еще не весь вылезший, был, видимо, жив, но содрогался уже в предсмертной агонии вместе со своей матерью, по ногам которой проехала повозка.

    Синеглазов, с ужасом отвернувшись, рысью съехал с шоссе и поехал стороною вдоль дороги. Немного отъехав, он наткнулся на другую, уже издохшую, кобылу, вымя которой со смаком сосал, громко и жутко зарычавший на него огромный черный пес. Эта кошмарная картина на фоне зловещей ночи и бесцельных панических выстрелов показалась болезненно настроенному всаднику нестерпимо жуткой.

    В очень сильной, но смутной и неопределенной, душевной тревоге, он вернулся обратно, поближе к людям. Внезапно его внимание привлекла толпа красноармейцев, набросившаяся на упавший с подводы мешок сахарного песку. При падении мешок распоролся и ближайшие красноармейцы, цельный месяц во время наступления вперед, жившие без сахару, стали набивать им свои шлемы. Однако, наступающие сзади подводы, не имея возможности ни свернуть в сторону, ни въехать в плотный ряд подвод соседней отступающей колонны, наехали на мешок, и через несколько минут сахар, смешавшись с грязью, исчез не подобранный даже на половину.

    Когда Синеглазов подъехал к своей части, он застал ее уже готовящейся к ночному привалу. За все время отступления, дивизион ни разу не останавливался на полный 24-рех час. привал, ограничиваясь тремя четырьмя часами отдыха, зачастую, в упряжке. Конский состав дивизиона ежедневно убывал на десятки голов лошадей. И людям и лошадям необходим был основательный отдых, ибо дальнейшее движение угрожало низвести дисциплину части до состояния окружающих его вооруженных толп.

    Поэтому, когда наконец был отдан приказ о полном привале, полчаса спустя весь дивизион, за исключением усиленного наряда караула и ездовых, возившихся у лошадей, да комбата Синеглазова, мертвецки спал, расположившись под открытым небом вблизи шоссе.

    Разместиться в деревне, сколько-нибудь в воинском плановом порядке было совершенно невозможно. Всякая крестьянская хата любой пришоссейной деревни или села была битком набита раздраженными и уставшими армейцами. Даже для очень плотного размещения дивизиона потребовалось бы целиком свободное большое село, очистить которое отняло бы слишком много времени и труда, а в некоторых случаях и кровопролития.

    Разостлав шинель, Синеглазов прилег у костра при одной из телефонных двуколок, но не мог уснуть.

    Сцены отступления с новой остротой вторгались кошмарными звуками и видениями в его разгоряченное сознание, перемешивались со страхом за сохранение дисциплины в части и неожиданно скрещивались с далекими, почти потусторонними, но бесконечно родными, интимными переживаниями недавнего задушевного прошлого Измученный мозг измученного тела не выдержал и он начал галлюцинировать.

                                                                                  * * *

    Из ряда воспоминаний одно выделялось особенно резко и било по нервам тяжелыми, жгучими ударами...

    Дней десять назад, еще в период форсированного, но уже с боем, все более и более сдерживаемого марша на Варшаву, несколько польских полков окопалось под польским городом О-ском и решили его не сдавать.

    Одна из советских бригад получила приказ выбить поляков из окопов. Предварительно потребовалась артиллерийская подготовка, назначение которой заключается не столько в фактическом уроне врага, сколько в стремлении оглушить его, напугать, вообще создан, панику и упадок духа, после чего наступающей стороне всегда легче выиграть сражение.

    Один из польских участков, оказался вне линии артиллерийского обстрела и Синеглазов, прикомандированный к этой бригаде, получил задание в течение двух часов подыскать позиции и открыть огонь.

    Батарейные позиции были заняты и замаскированы, наблюдательный пункт командира подыскан, телефонная связь, и подача снарядов налажены и огонь открыт своевременно.

    Польская пехота начала приходить в замешательство: красная пехота готовилась к штыковому бою.

    В этот момент польская артиллерия нащупала месторасположение батареи и открыла по ней ураганный огонь.

    Орудийная прислуга сначала отшучивалась, но вскоре начала волноваться и прятаться за щиты, но ничего не помогало. Между тем, малейшие ошибки у орудий, неизбежных при волнении, дают огромные отклонения от цели обстрела.

    Урон людского состава с каждой минутой возрастал, ибо поляки били комбинированным огнём, шрапнелью и гранатами, пробивавшими щиты.

    Наконец, Синеглазов, руководивший по телефону огнем батареи с наблюдательного пункта, заметил, что разрывы снарядов, дававшие все большие и большие отклонения от линии польских окопов, вовсе перестали попадать в район обстрела.

    Кроме того, его помощник, Батурин, непосредственно командовавший батареей, донес ему, что волнение в части достигло угрожающих размеров. Тогда Синеглазов запросил по телефону штаб бригады разрешения прекратить огонь хотя бы на час-полтора, что бы сняться с обнаруженных и занять новые позиции.

    Ответ был короток: “Враг оглушен, через час наша пехота выступает, если огонь батареи прекратится все виновники и во всяком случае, Синеглазов и его помощник будут расстреляны”.

    Обозленный Синеглазов вызвал к аппарату Батурина и передав содержание ответа приказал водворить порядок любой ценой. Угроза подействовала, и снаряды снова стали ложиться по цели. Вдруг осколком шрапнели порвало телефонный провод, связывающий пункт с батареею. Связь оказалась прерванной. Огонь прекратился.

    На пункте, кроме командира, было двое наблюдателей, телефонист, разведчик и один из красных командиров. Он послал разведчика на батарею с приказанием немедленно выслать телефониста соединить провода. Однако, немного отъехав, осколком снаряда разведчик был выбит из седла и убит наповал.

    Тогда Синеглазов, оставив краскома своим заместителем, галопом выехал на батарею. Горячая лошадь под градом пуль мгновенно донесла его до части, но тут же издохла.

    На предложенный им вопрос, кто добровольно желает выползти из-под прикрытия, никто не отозвался. Тогда он позвал запасного телефониста и приказал ему выполнить свой прямой долг. Телефонист отказался. Синеглазов вынул наган, наставил красноармейцу в упор в лицо и предупредил: „ считаю до пяти, если останешься, умрешь”.

    Этот телефонист, Василий Орлов, был одним, из лучших красноармейцев батареи. Рослый, здоровый я жизнерадостный, отличный гармонист, бесстрашный и обычно исполнительный товарищ, он был всеобщим любимцем в части, но больше всех его любил сам Синеглазов. Земляки по губернии и уезду, они близко сошлись и подружились. Орлов все звал его к себе погостить в деревню, где он собирался немедленно по демобилизации жениться.

    Синеглазов, несмотря на то, что сам по натуре был обычно грустен, задумчив и малоподвижен, любил сочную, здоровую, живую энергию Орлова, его крепкое здоровье, прямой острый ум и намеревался при требовании отправить его на командирские курсы в Москву, чтобы не затерять такой самородок.

    Синеглазов сосчитал до трех. Орлов не шевельнулся. Синеглазов произнес четыре.

    Краснощекое лицо Орлова обескровилось и посерело. Он хорошо понял, что если останется, через секунду будет убит. Однако, упрямый как черт, он не шелохнулся. Синеглазов придвинул наган к переносью телефониста и медленно, медленнее чем надо, произнес пять. Ни мгновение еще задержался и прошептал:

    - Родной, спасенья нет. Иди на смерть.

    - Не...е...ет. Стреляй.

    Раздался выстрел. Несмотря на грохот разрывов, вся батарея, напряженно следившая за развязкой, сразу различила его звук и выделила из общего хаоса. Орлов упал, корчась в агонии.

    - Марш за мной, идем вместе – приказал Синеглазов другому телефонисту, подымая во второй раз наган. Напуганный убийством, этот немедленно повиновался, и они поползли вдвоем.

    Заметив ползущих по открытому полю людей, поляки открыли по ним ужасающую пулеметную стрельбу, которой тяжело ранило телефониста. Синеглазов один дополз до разорванного места и соединил оба конца проволоки. Разрыв оказался саженях в пятидесяти от пункта. Почти без сознания Синеглазов дополз до него и возобновил огонь. Через несколько минут пехота бросилась в штыки, поляки были выбиты из окопов и город занят красным гарнизоном.

                                                                            * * *

    Дивизион спал мертвецким сном. Внезапно на рассвкете что-то случилось... Три колонны подвод, ехавшие по шоссе шагом, затряслись быстрой заморенной рысой. Неровными залпами затрещала пулеметная рота прикомандированная к дивизиону для охраны орудий. орудийная прислуга заметалась у батарей, запряженных гранатами, которые быстро заменялись картечью. Командиры взводов принимали команду «беглый огонь».

    Безумеющий Синеглазов кинулся к своей батарее незная еще что случилось.

    В это т момент мимо дивизиона бысьтой рысью пронеслись две казачьи сотни.

    Тревога оказадась ложной: в панике ночи казаки были приняты за авангард польской кавалерии.

    Продолжать привал было психологически больше невозможно. Дивизион насильственно приостановил движение по шоссе и целиком в стройном уставном порядке влился в его поток. Однако, плохо выспавшиеся красноармейцы, натыкались на множество разбитых колес, на обломки подвод и ящиков и даже на куски раздавленного еще теплого конскогои собачьего тела и всеже шли и шли без конца, опасаясь попасть в плен...

                                                                              --------

    Так дивизион дополз до большого белорусского города Минска, куда уже прибыли и сосредотачивались первые встречные свежие советские войска, срочно отправленные из Москвы и Ленинграда. Это были самые отборные, испытанные коммунистические и рабочие полки. Они были прекрасно дисциплинированы, вооружены и обмундированы и готовые к бою. Ждали лишь приказа о выступлении.

    Боевой вид этих частей остро и возбуждающе-радостно действовал на психику не только оборванных грязных красноармейцев из отступающих армий, но и на городских обывателей. Даже определенные дезертиры загорались желанием победы, завидовали находящимся в стройных рядах армейцам и на ряду с мальчиками маршировали в ногу по улицам города под звуки походных маршей полковых оркестров.

    Население города состояло поровну из белорусов и евреев. Те и другие, по аналогичным национальным причинам, остро ненавидя поляков, со страхом переживали сначала эвакуацию учреждений, а затем отступление действующих армий и уже приготовились к неизбежному террору победителей. С тем большим восторгом город приветствовал неожиданно появившиеся дисциплинированные красные войска десятками воинских железнодорожных маршрутов, ежедневно наводнившие город.

    Однако на новые сражения Польша не рискнула, и вскоре был заключен Рижский мир.

    /Якутские зарницы. № 1. Якутск. 1927. С. 38-43./

 

    На польском боку фронта служила санитаркой Мария Манцевич (1898-2002), которая род. 17 июля 1898 г. в с. Багарадцы Западно-Кангаласского улуса Якутского округа Якутской области, в семье ссыльных Михаила Манцевич и Марии Жиряковой и училась до 1917 г. на медицинском факультете Одесского университета. /Gutman Israel red. nacz., Księga Sprawiedliwych wśród Narodów Świata, Ratujący Żydów podczas Holocaustu, Kraków. 2009./

 

    Как вспоминал Михаил Федорович Габышев, уроженец села Юнькюрь Мальжегарскского наслега Олекминского округа и улуса Якутской области Российской империи:

    «Вступил в марте 1920 г. в партию, осенью того же года выехал в составе большой группы партийных  товарищей в Москву, учиться в Коммунистический университет им. Свердлова...

    Тогда еще не окончилась война с польскими панами, одновременно на юге развивались бои против Врангеля. Я помню хорошо, когда мы уже подъезжали к Москве, было получено неприятное сообщение о большом поражении под Варшавой. Красная Армия вынуждена была отступить почти до самого Минска. Естественно, это не могло не волновать нас.

    Был холодный сентябрьский день, когда мы приехали в Москву. На стенах пакгаузов, фабричных корпусов пестрели лозунги, написанные метровыми черными буквами: «Долой польских панов!», «Все на борьбу с Врангелем!» Дорог был каждый пуд угля, каждый фунт хлеба для фронта. Фабрики стояли, трамваи не ходили, автомашин было не видно на улицах. Читали мы объявления о нормах хлебных пайков: 1/8, 1/4 фунта хлеба на душу в день. Мы получали паек – 2 фунта, но из них 1 фунт отчислялся на фронт.

    Однако чувствовалась уже уверенность, что скоро конец войне, с панской Польшей было вскорости заключено перемирие, а на юге сочтены были дни Врангеля. Огромнейшие успехи на фронтах определяли уже перспективу дальнейшей передышки» /М. Ф. Габышев.  Москва в зиму 1920-1921. (Воспоминание). /г. Минск. Март 1958 г./ (предназначалось для газеты «За социалистическое животноводство» в г. Минске.) // НА РС(Я) ф. 2970, оп. 29, д. 1327, лл. 18-19./

    С 21 сентября 1920 г. в Риге (Латвия), продолжились мирные переговоры между РСФСР и Польшей, которыми руководил Адольф Абрамович Иоффе, но без участия представителей БССР и БНР ибо в этом не были заинтересованы ни Польша, ни Антанта ни РСФСР. 25 сентября 1920 г. к переговорам была допущена делегация УССР. 8 октября 1920 г. Люциан Желиговский (1865-1947), уроженец г. Ошмяны Виленской губернии (теперь Гродненская область РБ) /есть сведения, что он писал стихи на белорусском языке/ по приказу Ю. Пилсудского поднял т. н. «бунт» 1-й литовско-белорусской дивизии против передачи Вильно и Виленского края Литве и занял Вильно. 12 октября 1920 г. он провозгласил о создании Средней Литвы.

    На следующий год в Средней Литве работало 186 белорусских школ, Виленская белорусская гимназия и Барунская учительская семинария. Государство имело свою судебную систему, деньги, символику, почтовые марки с «Погоней». Назначенное Желиговским правительство состояло в основном из приверженцев автономии Литвы-Беларуси и вместо инкорпорации Польшей выступали за федерацию с Летувой, что не понравилось Польше. Желиговского демобилизовали и он покинул Вильно. Был проведен, под эгидой Лиги Наций, плебисцит в результате чего 24 марта 1921 года предсказуемо Польша получила новое, Виленское воеводство, все поветы которого были населены белорусами…

    12 октября 1920 г. между РСФСР, УССР и Польшей был подписан договор о перемирии и прелиминарных условиях мира. Перемирие не фронте наступило 19 октября 1919 г. В 1-й статье договора было указано что «Россия и Украина отказываются от всяких прав и домогательств на земли, которые находятся на запад от этой границы». Русские войска, сформированные на территории Польши, лишались поддержки польского государства. Согласно приказа генерала Соснковского от 23 октября 1920 г., все русские и украинские части должны были покинуть территорию Польши ко 2 ноября 1920 г.

    Но после удачного рейда Люциана Желиговского Юзеф Пилсудский надеялся с помощью Булак-Балаховича, Сымона Петлюры, Савинкова и свершить свои планы по созданию федерации Польши, Украины и Беларуси.

 

    Станислав-Мариан Никодимович-Михайлович Бэй-Булак-Балахович. (1883-1939), уроженец имения Мейшты Новоалександравского уезда Ковенской губернии Российской империи в 1-ю мировую войну поступил добровольцем во 2-й Курляндский уланский полк русской армии на Северо-западном фронте. С ноября 1915 года он уже командует партизанским эскадроном, проводя диверсионные рейды по немецким тылам. Весной 1918 г. Балахович вступил в Красную армию и сформировал в г. Луга партизанский конный полк, с которым затем перешел на сторону белых. Воевал в Эстонии с Красной Армией, также установил контакт с миссией БНР в Латвии и Эстонии. Известно его стихотворение на белорусском языке под псевдонимом Бацька.

                                                   ПОКЛІЧ БАЦЬКІ

                                          Праз цёмныя хмары на чуждай старонцэ

                                          Зірнула на нас цёпла-радасна сонцэ,

                                          І гоман пачуў я з роднай стараны:

                                           «Свабода калоціцца ў нашэ ваконцэ,

                                          За бацькаўшчыну ўсталі яе ўсе сыны!»

                                          Сынкі! А мы штожа!

                                          Нам будзе нягожа,

                                         Каб мы не пайшлі на падмогу!

                                          Сьмялей, не аглядайцесь,

                                         Хутчэй сабірайцесь

                                          І будзем гатовы ў дарогу!

                                              25.ХІ.1919, Ревель.

    20 января 1920 г. Булак-Балахович был принят со своим конным отрядом в 1200 человек в состав войска БНР. Шеф военно-дипломатичной миссии Рады БНР в Латвии и Эстонии полковник Константин Езавитов 8 февраля 1920 года попросил Ю. Пилсудского разрешить перевести Отдельный (белорусский) отряд Булак-Балаховича в Беларусь и дать ему участок фронта для борьбы с Красной Армией. Уже 3 июня 1920 г. отряд Булак-Балаховича (Белорусская группа или Белорусская Национальная армия), численностью около 2000 сабель приняли участие в боях против Красной Армии на Полесье. Балаховцы совершали лихие кавалерийские налёты на тылы, штабы соединений и отдельные части РККА.

 

    Григорий Артемович Васильев (1885-1976), уроженец м. Жлобин Могилевской губернии, который с 1911 г. по 1917 г. находился на поселении в Якутской области /с. Марха под Якутском/ «на Польском фронте отстраивал мосты через Днепр и другие большие и малые реки» /Капусцін А.  Яго сіняя птушка. // Капусцін А. Добрым сэрцам чалавечым /нарысы пра землякоў/. Жлобін. 1993. С. 19./

    27 августа 1920 года между Борис Савинковым, председателем Русского политического комитета в Польше, которого поддерживал Пилсудский, и Булак-Балаховичем было заключено соглашение, по которому Савинков обязывался провести кандидатуру генерала на пост главнокомандующего русскими вооруженными силами на территории Польши, а Булак-Балахович соглашался признать политическое руководство Савинкова и его Российского политического комитета, оставаясь при этом совершенно самостоятельным в своих оперативных  действиях и по-прежнему выполнять приказы польского командования. 28 августа 1920 г. приказом Военного министерства Польши началось формирование антибольшевистских российских отделов при польской армии. Офицеры Булак-Балаховича направлялись в лагеря военнопленных, где производили вербовку добровольцев.

    24 сентября Партизанская дивизия Булак-Балаховича рейдом в тыл к красным захватила город Пинск. После этой успешной операции дивизия Булак-Балахович получила от поляков статус «Особой союзнической армии». Дивизия была развернута в армию, названную Народно-Добровольческой Армией.

    После заключения рижского перемирия на военном совете, созванном Савинковым, генералы С. Н. Булак-Балахович, Б. С. Пермикин и П. С. Махров единогласно решили продолжить борьбу. Силы НДА по сравнению с армиями советского Западного фронта были невелики, надеяться на благополучный исход предстоящего похода было трудно. Предполагалось прорвать фронт перед Мозырем и далее двигаться прямо на Москву, не оглядываясь на тылы. Но Булак-Балахович установили контакт с Белорусским политическим комитетом в Варшаве во главе с П. Алексюком и решил провозгласить Белорусское государство. В результате между этого было заключено соглашения, по которому военные силы БПК - партизанские отряды «Зеленого дуба» во главе с их атаманом Деркачом (В. Адамовичем) - переходили в распоряжение Булак-Балаховича.

    В первых числах ноября газета «Новое варшавское слово» опубликовало телеграмму лидеров БПК Б. Адамовича, П. И. Алексюка, И. Сенькевича с призывом освободить Белоруссию от большевиков, обращенным к НДА, «сам вождь которой является сыном нашего народа». Согласно нового плана войска Булак-Балаховича должны были овладеть железной дорогой Жлобин - Мозырь - Овруч, затем взять Речицу и Гомель, а далее повернуть на север, нанеся удары на Бобруйск и Борисов, тем самым продолжая освобождение всей Белоруссии.

    6 ноября 1920 г. армия Станислава Булак-Булаховича начала наступление вдоль реки Припять. Разбив части РКЧА она заняла Петриков, Калинковичи, Мозырь и подошла к Речице. В Мозыре Булак-Булахович объявил «свергнутыми» правительства БССР и БНР а себя «начальником Белорусской державы» и главнокомандующим всеми вооруженными силами “незалежнай” Беларуси, которые начал формировать из белорусов и уроженцев Беларуси. Командование русской армией он передал своему брату Юзефу, присвоив ему звание генерал-майора. 16 ноября 1920 г. РККА начала наступление и 20 ноября 1920 г. захватила Мозырь. Большая часть армии Булах-Булаховича с боями отошла в Польшу и была интернирована. Народная добровольческая армия по приказу польского командования стала называться Отрядом № 1, но продолжала участвовать в нападениях на Советы аж до 1922 г.

    Недоучившийся якутский семинарист Максим Аммосов, спрятавшись под псевдонимом М. Беднов (мечтая о дешевых заморских товарах для якутских ларьков) писал:

                                             «БАНДИТЫ АНТАНТЫ РАЗГРОМЛЕНЫ

    Не везет Антанте. Проученная штыками Красной армии белая Польша, последний и самый сильный козырь западных империалистов, отказалась от дальнейшего ведения войны и пошла на мир с Советской Россией. Антанта понизила голос на целый тон. Вслед за Польшей наступает блестящий разгром южной контрреволюции. Под мощными ударами красных орлов Крым очищен от врангельской своры. Красный советский флаг гордо развевается над вершинами Крыма. Надежды Антанты лопнули как мыльный пузырь. Антанта расстроена окончательно. В рядах Антанты замешательство, начался разлад. Огорченные и подавленные такой неудачей “добрые союзники” недружелюбно посматривают друг на друга, обвиняя один другого в провокаторстве. Англия обвиняет Францию, а Франция - Англию. Еще один удар. Па западном фронте Антанта вслед за неудачей польского наступления пошла на новую авантюру. Союзники выпустили последних наемных псов из своей псарни. Разбойничьи банды Булак Балаховича, Савинкова, Петлюры накинулись на Советскую Россию. Снова загудели орудия па западном фронте и на этот раз красный штык одержал победу. Петлюра погиб. Балахович окружен и добивается. Последняя авантюра также рушится, как рушились и первые.

    Антанта до сих пор упорно отказывалась от вступления в мирные переговоры с нами. В разговоре с нами она не знала другого языка, кроме языка орудий и пулеметов и навязала нам разорительные войны. Красные войска заставляют теперь Антанту говорить с нами иным языком, языком мира. Красные войска заставят Антанту признать нас, как равного, заставят продавать нам товары. Победа красного оружия несет нам мир.

    М. Беднов». /Ленский коммунар. № 63. Якутск. 28 ноября 1920. С. 1./

    Сымон Петлюра летом 1920 г. эмигрировал, с 1924 г. жил в Париже, где был 26 мая 1926 убит Ш. Шварцбардом, который мстил ему за еврейские погромы на Украине. Булак-Булахович в 1920-1930 гг. служил генералом бригады в польской армии, занимался сельским хозяйством, разводил племенных лошадей. На лесных работах в Беловежской пуще были заняты его бывшие партизаны. Агенты ОГПУ организовали на Булак-Балаховича несколько покушений, но все они закончились неудачно: им удалось отравить лошадей, собак и 11 июня 1923 г. застрелить младшего брата Юзефа Булак-Балаховича, но сам он был неуязвим. В 1937-1939 гг. принимал участие в гражданской войне на стороне Ф. Франко в Испании в качестве наблюдателя польской военной миссии, где помогал организовывать разведку и диверсии в тылу республиканцев. В сентябре 1939 г. участвовал в обороне Варшавы и был убит гестаповцами 10 мая 1940 г. среди бела дня в центре Варшавы, на углу улиц 3 Мая и Французской во время ареста.

    18 марта 1921 г. между РСФСР, УССР и Польшей был подписан Рижский мирный договор, согласно которому в составе Речьпосполита Польска остались так называемые Западная Беларусь и Западная Украина. РСФСР и УССР согласились вернуть Польше разные военные трофеи, вывезенные с территории Речи Посполитой с января 1772 года, а также архивы, библиотеки и другие культурные ценности. В результате этого Беларусь лишилась своего исторического наследия. Кроме того РСФСР обязывалась выплатить Польше 30 миллионов рублей золотом за вклад последней в экономику России. Против подготовки и подписания Рижского мирного договора выступили Белорусская партия социалистов-революционеров, руководство БНР, а также представители национальной интеллигенции БССР, против которых затем были организованы репрессии.

 

    Как вспоминал уроженец Могилевщины Сергей Ковалик, бывший ссыльный Верхоянского округа Якутской области, у которого в 1898 г. окончился срок обязательного пребывания в Восточной Сибири, и он получил возможность переехать с женой и дочерью в Минскую губернию и поселиться в Минске: «События сменялись тогда быстро. Белоруссия попала под власть Польши. Почти с первого дня владычества поляков я получил полный отдых от дел, так как все места, где мне пришлось служить, были закрыты. После войны с Польшей поляки ушли из Белоруссии, и опять восстановилась советская власть». /Автобиографии революционных деятелей русского социалистического движения 70 – 80-х годов с приложением В. Н. Фингер. // Энциклопедический словарь Русского библиографического института Гранат. 7 изд. Т. 40. Москва. 1923. Стб. 188./

    В ходе войны войска обоих государств совершали казни гражданского населения по всей Беларуси и Украине, при этом польские войска проводили этнические чистки, объектом которых были в основном евреи. С советской же стороны славу главных погромщиков и насильников сникала себе 1-я Конная армия Буденного, при этом «женщины бесстыдно насиловались на глазах у всех, а девушки, как рабыни, утаскивались зверями бандитами к себе в обозы». Армиям обоих стран было нужно продовольствие, фураж и женщины... Взятые в плен красноармейцами польские офицеры расстреливались на месте, как и взятые в плен поляками большевицкие комиссары. Около 80 000 красноармейцев из 200 000, попавших в польский плен, погибли. Около 32 000 поляков из 60 000 пленных погибли в советском плену.

 

    Кстати, Степан Николаевич Гаранин, который родился 12 декабря 1898 г. в Российской империи (на территории теперешней Республики Беларусь), с 1 сентября 1920 г. по май 1921 г. находился в плену в поляков, откуда совершил побег. К октябрю 1937 г. был начальникам 15-га Заславльскога пограничного отряда НКВД БССР, который соседствовал с 16-м Койдановским пограничным отрядом. 1 декабря 1937 г. он прибыл в Магадан и с 19 декабря 1937 г. начал исполнять обязанности начальника Северо-восточного исправительно-трудового лагеря. С его именем связывают массовые репрессии в лагерях «Дальстроя» на Колыме, которые получили название «гаранинщина». Гаранин собственноручно расстреливал по несколько, а порой несколько десятков человек ежедневно. Убивая, смеялся или напевал веселые частушки. Бывало Гаранин стрелял и в комендантов лагерей. 27 сентября 1938 г. он был арестован, как японский шпион, и 30 мая этапирован в Москву, где был посажен в Сухановскую тюрьму. 17 января 1940 г. Особым совещанием НКВД СССР Гаранин был осужден к 8 годам ИТЛ, затем срок нахождения в лагере был продлен. 3 июля 1950 г. Гаранин умер в Печорском ИТЛ. 3 июля 1989 г. по ст. 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1989 г. «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношениях жертв репрессий, которые имели место в период 1930-1940-х годов» был посмертно реабилитирован.