ЎЎЎ 2. Уладзя Паўловіч. Якуцкі адцінак БАМу. Ч. 2. Койданава. "Кальвіна". 2021.

                                                               НОВЬ ЗОЛОТИНКИ

    Самолет, прицелившись, начал плавно снижаться.

    — Товарищи пассажиры, мы совершаем посадку в аэропорту Чульман Якутской АССР. Московское время 15 часов, местное — 21.00, — объявила бортпроводница.

    Подумалось: а ведь это очень символично, что именно здесь, в районе строительства северного участка Байкало-Амурской магистрали, мы переводим стрелки часов вперед. Девиз «Время, вперед!» получил здесь особое звучание, стал законом жизни и труда строителей магистрали века.

    Впервые я побывал в этих краях весной 1975 года. В ту весну БАМ делал первые шаги по огромным просторам Сибири.

    «Убежден, товарищи, что эта стройка станет всенародной, — говорил, выступая на XVII съезде комсомола, товарищ Леонид Ильич Брежнев, — в ней примут участие посланцы всех республик и, в первую очередь, наша молодежь»...

    3 апреля 1975 года в Южной Якутии, рядом с самой холодной 60-й параллелью, высадился первый Белорусский комсомольско-молодежный отряд имени Героя Советского Союза Николая Кедышко. Перед ним была поставлена четкая задача: строить самый северный участок БАМа, который должен открыть доступ к углю, железу и другим богатствам подземных кладовых Южной Якутии.

    Отряд имени Н. Кедышко занял маленький плацдарм на заснеженной таежной сопке. Вскоре от него стали поступать в ЦК комсомола Белоруссии лаконичные телеграммы:

    «Поселок заложен. Назвали Золотинкой».

    «Бригада Василия Журавского возводит общежитие, а в свободное от работы время построила клуб и котлопункт. Временные, из больших палаток. По ничего — обеды бывают вкусными, а вечера отдыха — интересными...»

    «Плотники Евгения Павлюкевича приняли вызов бригады Журавского на соревнование за достойную встречу XXV съезда КПСС и начали строить амбулаторию».

    «Бригада Александра Диденко вышла в тайгу рубить просеку для железной дороги».

    Трудно давались бойцам отряда первые шаги. Не хватало опыта, мастерства, техники было мало, да и не всюду она могла подступиться. Сняв промокшие от пота куртки, ребята упорно штурмовали вечную мерзлоту, вбивали в неподатливую сопку смолянистые сваи фундаментов, вручную подносили тяжелые щиты, монтировали из них дома. Каждый новый объект — будь то общежитие, столовая или склад — требовал огромных усилий. Но каждый из них становился новым шагом вперед, к цели. И все более заметным на фоне тайги становился самобытный облик поселка.

    И вот прошло два года. Стою, волнуясь, на шумной, многолюдной площади Золотинки и все никак не могу поверить — во сне это или наяву.

    От площади, вокруг которой размещены административные здания, гостиница, столовая, почтовое отделение, лучами расходятся в тайгу аккуратно застроенные улицы — Белорусская, Бамовская, имени космонавта Петра Климука.

    Память возвращает в прошлое, ведет туда, откуда начиналась Золотника. Вон там, под стройными лиственницами, «прописался» первый вагончик. Вечерело, когда несколько человек — секретарь партийной организации строительно-монтажного поезда № 578 Виктор Капелько, главный инженер поезда Георгий Ильяш, бригадир плотников Василий Кударь и другие — вышли из машины и, утопая по пояс в снегу, направились в тайгу. Потом они два часа ожидали вагончика, спасаясь за деревьями от обжигающего, пронизывающего насквозь северного ветра. Наконец прибыл вагончик. Но как снять его с прицепа? Решили обратиться за помощью к золотодобытчикам. Те прислали бульдозер. Вскоре у прицепа вырос высокий сугроб и по нему спустили свой первый «дом». Ночью спали в нем на полу, а утром напрасно пытались напиться — вода начисто вымерзла, превратившись в кристаллы искристого льда...

    Вскоре на склоне сопки появилось несколько десятков вагончиков, в которых поселились белорусские комсомольцы, из которых каждое утро они выходили на нелегкую работу в тайгу.

    Синий вагончик, спутник строителей БАМа... Заменив брезентовую палатку и предоставив ей право быть символом романтики вчерашнего дня, он смело «шагает» в таежную глухомань, на вершины сопок, в ущелья и на берега рек, чтобы вслед за ним весело застучали по стальным рельсам первые поезда и на смену ему пришли прекрасные поселки, города. Такие, например, как Золотинка.

    Красив ее ровный, как стрела, проспект имени Н. Кедышко. Административные здания, клуб, магазины, мастерские, поликлиника, школа... И такой же, как на любом городском проспекте, многолюдный людской поток. Правда, «течет» он не только по тротуарам, но и посреди улицы, потому что трамваев и автобусов здесь пока нет и ничто не мешает пешеходу.

    «Обустраиваемся», — говорили два года назад бойцы отряда. Помнится, очень популярным было тогда это слово в поселке. Потому что оно означало создание нормальных условий для жизни и работы. Сейчас эти условия созданы. Баня, например, ничем пе отличается от городской. Даже пар сухой есть, как и полагается. Приятно в городе вечерком сходить в баню. Но в Золотинке, как и вообще на севере, это, по-моему, во сто крат приятней. Здесь и пар вроде бы мягче, и веник свежее, и дышится удивительно легко.

    Сделано много. Но начальник ЖКО поезда Петр Савельевич Безрученок считает, что успокаиваться рано.

    — Кое-кто у нас рассуждает еще так: поселок — это не город, и незачем, дескать, столько внимания и сил уделять благоустройству, бытовому обслуживанию, — говорит он.— А я считаю — пусть не город, но все у нас должно быть как у людей, на самом что ни есть высоком уровне.

    Во многих городах уже давно стало правилом прикреплять к новым домам небольшие таблички-паспорта, в которых сказано, кто их строил. Не забыли об этом и в Золотинке. На расположенных вдоль проспекта зданиях тоже видны такие таблички: «Поликлиника. Строила бригада Е. Павлюкевича. Комсорг — Н. Лущик». «Школа. Строила бригада Ф. Ваканова. Комсорг — А. Дучинский»... Много подобных «автографов» на домах, и каждый из них — это своего рода строка летописи ударных дел первопроходцев.

    Их было немногим больше ста человек — участников первого десанта. И вряд ли предполагали они, закладывая Золотинку, что всего через два года она будет признана лучшим поселком центрального участка БАМа и что слава о ней перешагнет границы близких и далеких стран.

    «Вернувшись со строительства туннеля в Нагорном, я при белом свете увидел Золотинку, — пишет в журнале «Гранма» кубинский журналист Хоакин Ривери. — В наш первый приезд она была скрыта наступившими сумерками, а теперь лежала как на ладони на склоне холма. Симпатичнейший поселок, отлично спроектированный».

    «Я убежден, — продолжает кубинский журналист, — что советский человек не может не мечтать. Это будто жажда, которая никогда не исчезает. Есть какая-то особенная сила, которая заставляет советских людей браться за осуществление, казалось бы, невозможного. Но советский человек все может!»

    — Я здесь второй раз,— говорил, приехав в Золотнику летом 1977 года, корреспондент телевидения Народной Республики Болгарии Стефан Енчев. — Год назад от строителей слышал: «Здесь будет то, а вон там — это...» Теперь они говорят: есть, сделано. Как быстро строят!

    Вырос поселок. Выросли, возмужали, стали опытными строителями бойцы отряда имени Н. Кедышко. Весной 1977 года бюро Нерюнгринского горкома партии приняло в члены КПСС секретаря комитета комсомола поезда Василия Журавского, инспектора по кадрам Любовь Карих, кандидатами в члены партии — плотника Анатолия Дучинского, заместителя секретаря комитета комсомола Александра Кравцова, шофера, заместителя секретаря комсомольской организации автоколонны Юрия Мовсесяна, начальника планового отдела Александра Мезенцева.

    Каждому из них было что рассказать о себе и своих делах на стройке века. Василий Журавский родился и вырос на Гомельщине. Мать — доярка колхоза «Советская Белоруссия» Наровлянского района. Отец — бывший фронтовик, сейчас тоже работает на ферме. Младшие брат и сестра — строители. Сам Василий прошел школу ударной комсомольской стройки на Мозырском нефтеперерабатывающем заводе. Золотнику начинал строить с первого забитого в тайге колышка, с первого дома. А потом передал руководство бригадой комсоргу Ивану Олехновичу. Комсомольцы поезда избрали Василия своим вожаком, комиссаром отряда — так зовут на БАМе должность комсомольского секретаря. Он — член Нерюнгринского горкома ВЛКСМ, депутат поселкового Совета.

    Анатолий Дучинский чем-то напоминает былинного богатыря. Рослый, косая сажень в плечах, русые кудри. Ну прямо-таки Илья Муромец.

    — Родился и вырос па Минщине, — рассказывал членам бюро Анатолий Дучинский. — До отъезда па БАМ работал наладчиком токарных автоматов на Минском приборостроительном заводе имени В. И. Ленина. А в Золотинке пришлось заново учиться — на плотника. Откровенно говоря, здорово полюбил я эту профессию. Строил столовую, школу и другие объекты. Горжусь, что удостоен звания ударника коммунистического труда, награжден Почетной грамотой ЦК комсомола Белоруссии.

    — Посмотрите, каких орлов мы принимаем сегодня в свои ряды, — сказал на бюро первый секретарь Нерюнгринского горкома КПСС Иван Иванович Пьянков. — Ими по праву может гордиться Золотинка.

    Отправляясь с первопроходцами на стройку века, молодой коммунист минчанка Вера Агафонова написала стихи, в которых есть такие строки:

                                                      Заочно можно окончить институт,

                                                       А БАМ заочно не построишь.

    Не колеблясь, перевелась Вера на заочное отделение института, оставила уютную городскую квартиру, поехала в тайгу, в неизвестность.

    И вот через два года я встретил Веру на одной из улиц поселка. Рядом шел муж — Юрий Мовсесян. А в коляске улыбался маленький Армен.

    — Живем в новом доме, приходите в гости, — сказала Вера, и лицо ее осветилось счастливой улыбкой.

    Помнится, когда весной 1975 года получили проект средней школы, рассчитанной на 320 мест, кое-кто из строителей засомневался. Дескать, не слишком ли большая она и не будут ли пустовать классы. Увы, школу посещает уже свыше семисот ребят, и работает она в две смены.

     — Учителя у нас одиннадцати национальностей, а ученики — двадцати четырех, — рассказывал директор школы Анатолий Михайлович Серов. — Конечно, интернациональному воспитанию уделяем большое внимание. Особой популярностью пользуется интернациональный клуб «Журавлик». Ребята переписываются со сверстниками всех союзных республик, а также стран социализма, в том числе и Кубы.

    Я был в школе в день последнего звонка. На согретом весенним солнцем дворе выстроились классы. Все взоры — на именинников. Их было двадцать пять, юношей и девушек первого выпуска школы. Одиннадцать из них решили поступать в институт, а остальные — работать на стройке. Много добрых напутствий сказали учителя своим воспитанникам. Затем первоклассники преподнесли им букетики подснежников. А рядом стояли и с интересом наблюдали за происходящим малыши, которых мамы еще только поведут записываться в первый класс...

    ...Субботним утром за мной зашел Василий Журавский, и мы вместе поехали в старую Золотинку, где живут эвенки и якуты. Находится она всего в четырех километрах от своей младшей одноименной «сестры», на берегу широкой и говорливой реки Иенгри.

    Я с интересом вглядывался в облик поселка. На пригорке появились новые дома, а многие из старых отремонтированы и аккуратно выкрашены в зеленый, под стать тайге, цвет. Выросла, похорошела Золотинка, да и народу в ней заметно прибавилось. Что ж, вполне закономерные перемены. Ведь БАМ не только создает новые города и поселки, но и дарит вторую молодость тем, что уже давно появились на карте Сибири.

    На улице около здания поселкового Совета мы встретили директора совхоза «Золотинка» Геннадия Антоновича Алексеева. Молодой, симпатичный и, как видно, энергии ему не занимать. Два года назад он был заместителем директора совхоза, заслуженного работника сельского хозяйства Якутской АССР Семена Михайловича Лиханова, который почти сорок лет руководил хозяйством.

     — Сколько лет, сколько зим! — приветливо улыбаясь, говорил нам Геннадий Антонович. — За два года много воды утекло в нашей Иенгре, но не стала она мельче. Жить нам рядом с новой Золотинкой стало лучше, веселее.

    Помню, два года назад местные охотники жаловались на трудности, возникшие перед ними с началом строительства БАМа. Дескать, зверь не любит шума, бежит далеко в глубь тайги и угнаться за ним нелегко. Я поинтересовался у Геннадия Антоновича, как сейчас идут дела у охотников.

    — Нормально, — сказал он. — Зверь привыкает к шуму и порой уже не обращает на него внимания. Вон вчера наш зоотехник вышел на охоту и за рекой, рядом с поселком, взял двух соболей. А в целом план первого квартала по сдаче пушнины выполнен нами на 220 процентов против 106 в прошлом году.

    — Да и вообще, — продолжал директор, — растем по всем статьям. Два года назад были отделением совхоза «Алданский», а сейчас стали самостоятельным хозяйством. Имеем около восьми тысяч оленей, а также ферму серебристо-черных лисиц. Держим курс на расширение молочного животноводства. Строим коровник, в поймах рек, на заболоченных участках тайги ведем мелиоративные работы, осваиваем отдаленные пастбища.

    — С волками, однако, приходится воевать, — вступил в разговор лучший охотник совхоза Анатолий Николаевич Кондаков. — Они частенько беспокоят наших оленей. И что хуже всего — серый разбойник не довольствуется, скажем, одним теленком, а обязательно стремится взять про запас трех-четырех. Тут уж волей-неволей приходится охлаждать его пыл.

    — В некоторых хозяйствах Якутии насчитывается по 25-30 тысяч оленей, и это наш ориентир, — продолжал Геннадий Антонович. — Звероферма насчитывает сейчас 280 лисиц, а в перспективе количество их должно возрасти до полутора тысяч. И, безусловно, наш исконный охотничий промысел будет развиваться.

    Словом, дел и планов у нас много. При школе-интернате открыли факультет северного животноводства. И, конечно, мы радуемся тому, что наша молодежь после окончания школы не спешит в город, а остается в большинстве своем в родном поселке. Парни и девушки работают механизаторами, строителями, пастухами, многие учатся на заочных отделениях техникумов и институтов. Ну и, конечно, в строительстве БАМа наши комсомольцы принимают самое активное участие.

    Своими успехами мы во многом обязаны соседям, белорусским бамовцам, — говорил на прощание директор совхоза. — Они не раз приходили к нам на выручку и вообще оказывают большую и бескорыстную помощь в строительстве поселка, развитии общественного хозяйства. Огромное спасибо им за это!

                                                                 ВОЛШЕБНАЯ НИТЬ

    ...Рабочий день был в разгаре. Дружный перестук топоров, треск бензопил, степенное урчание тяжелых машин — все сливалось в многоголосую симфонию стройки.

    Командир отряда Анатолий Шимбаревич шел по тайге, всматривался в первые очертания поселка и от души радовался четкому, слаженному ритму работ. Лишь на одном из главных объектов — столовой — дело явно застопорилось. Безжизненно опустилась стрела крана, рабочие хмуро сидели па готовых к монтажу щитах.

    — В чем дело? — спросил Анатолий.

    — Увы, не в шляпе, — невесело пошутил крановщик и уже серьезно продолжал: — Мелочи всякие, будь они неладны, держат нас тут по рукам и ногам. Нет строп, чалок, тросов, а без них щиты и балки перекрытий невозможно подать, и кран, как видишь, простаивает.

    Анатолий задумался. Не впервые слышал он подобные жалобы механизаторов. А ведь наступало лето 1975 года, стройка с каждым днем разворачивалась все более широким фронтом, и мириться с простоями дальше никак нельзя. На одном из заседаний комитета комсомола поезда по предложению Шимбаревича было решено сообщить ЦК ЛКСМБ о нуждах строителей Золотинки.

    Вскоре из Белоруссии пришел ответ — контейнер со стропами, тросами, электромонтажным и слесарным инструментом.

    — Вот это пакетик, — говорили с одобрением строители. — Век не забудем такого подарка.

    Прислали контейнер молодые минские автозаводцы. Узнав о просьбе отряда имени Н. Кедышко, они в нерабочее время изготовили из отходов производства много различных приспособлений и инструмента. Их примеру последовали комсомольцы других предприятий и организаций республики. На Минском станкостроительном заводе имени С. М. Кирова под непосредственным контролем комитета комсомола изготавливались специальные агрегаты, которые в считанные минуты обрезают, просверливают и состыковывают рельсы. Они были досрочно отправлены строителям и отлично зарекомендовали себя в эксплуатации.

    Без задержки отправляются в Золотинку различные грузы — металл, бензопилы «Дружба», насосы, электроды, гвозди, газовые ключи, фанера, ремни, асбокартон и другие. Из различных уголков Белоруссии в адрес отряда поступают посылки с книгами.

    «Здравствуйте, дорогие земляки, — пишут бамовцам комсомольцы Любковщинской средней школы Столбцовского района Минской области. — В строительство магистрали века мы хотим вложить и долю своего труда. Посылаем вам книги. И пусть они напоминают вам о прекрасной Белоруссии, о крае белоствольных березок и голубых озер, о родных местах».

    «На открытом заседании клуба интернациональной дружбы мы постановили провести операцию «БАМу — пионерские поезда» (организовали месячник по сбору металлолома) и операцию «Строителям БАМа — наши подарки» (для строителей мы собираем художественную литературу, для школьников — письменные принадлежности и книги, для малышей — игрушки)»,— сообщили ученики Новобыховской средней школы Могилевской области. А инвалид Великой Отечественной войны второй группы Иван Никитич Сныткин из Светлогорска прислал в комитет комсомола поезда теплое письмо с воспоминаниями о своей боевой и нелегкой юности, а также тетрадку своих стихов, посвященных бамовцам.

    Письма... Каждый день ровной стопкой ложатся они па стол комитета комсомола поезда. Пишут люди разных возрастов и профессий, ветераны войны и труда, комсомольцы 70-х годов, пионеры и школьники. По-доброму завидуют бамовцам, восхищаются их подвигом, стремятся быть причастными к их великому делу.

    «Я знаю, что вам там, в Якутии, не у мамы дома, но вы мужественно преодолеваете трудности и уверенно идете к победе, — с любовью пишет комсомольцам отряда Вера Павловна Кедышко, которая, кстати, когда-то сама работала на стройке. — Горжусь, что вы работаете и за моего сына Николая, отдавшего свою молодую жизнь за свободу нашей любимой Родины».

    «Соревнуемся за присвоение звания «Бригада имени Героя Советского Союза Николая Кедышко», — сообщают рабочие цеха № 305 минского объединения «Горизонт». — Встречались с матерью героя Верой Павловной и его сестрой Надеждой Александровной. Высылаем вам нашу заводскую газету, там рассказывается о нашей дружбе».

    А шофер Владимир Павлович Шимко прислал такое письмо:

    «Не так давно я видел по телевизору передачу о Золотнике, о вашем коллективе, и зародилась у меня думка поработать в ваших краях. Я уже знаком с Севером. Двенадцать лет работал на Чукотке, в Певеке, по специальности шофер и бульдозерист, а также имею навыки компрессорщика, монтажника, плотника, пилорамщика.

    Сейчас я работаю на междугороднем автобусе «Икарус», зарабатываю хорошо, так что не подумайте, что мне нужен длинный рубль. Нет, меня просто тянет в дальние края, хотя для романтики я уже не молод, мне 44 года. Дети мои уже подросли, так что мы остались вдвоем с женой, но она не поедет. Я знаю, что с жильем у вас туго и стеснять вас семьей не буду, а одному мне не много надо, я привычный.

    Может, не поверите мне, но когда смотрю передачи о БАМе, прямо-таки завидую всем вам, особенно шоферам, с жадностью смотрю па технику и, ей-богу, руки чешутся, так тянет к вам. Я согласен на любую работу и, честное слово, лишним не буду. Будьте добры, сообщите, приехать мне или нет, льгот мне никаких не надо, работать буду где потребуется, здоровье у меня отменное, вес до 100 кг, силенка есть, почти не пью, за всю свою работу не имел ни одного прогула».

    В небольшой комнате-музее отряда находятся присланные из Белоруссии подарки бамовцам.

    Минский городской клуб самодеятельных художников подарил коллекцию произведений живописи, графики, резьбы по дереву, а Государственный художественный музей БССР — несколько картин из своих фондов. Прислали свои картины и побывавшие в Золотинке молодые минские, витебские, гродненские художники. Результатом их творческой командировки была выставка «Краски БАМа», которая экспонировалась в Минске и вызвала широкий общественный интерес. Выставку посетило более 600 тысяч человек.

    ЦК комсомола Белоруссии установил хорошие деловые контакты со штабом ЦК ВЛКСМ на строительстве БАМа. Практикуется принятие совместных документов, определяющих комплекс шефства па текущий год. Согласно этим мероприятиям ЦК ЛКСМБ учредил переходящие Красные знамена лучшей комсомольской организации строительного участка и лучшему комсомольско-молодежному коллективу поезда, а также переходящий кубок «За лучшую организацию спортивной и оборонно-массовой работы в бригаде».

    В апреле 1976 года по инициативе штаба ЦК ВЛКСМ проходили дни шефства комсомола Белоруссии над строительством БАМа, в которых принимала участие делегация белорусской комсомольской организации, а также творческая группа мастеров искусств республики. В Тынде, Нерюнгри, Беркаките, Золотинке состоялись незабываемые встречи с молодыми строителями. Проведение дней шефства совпало с празднованием годовщины отряда имени Н. Кедышко. На торжественном комсомольском собрании большая группа бойцов была награждена почетными грамотами ЦК ЛКСМБ, обкомов комсомола, памятными подарками. В Золотинке побывал и подарил свою новую песню бамовцам лауреат премии Ленинского комсомола композитор Игорь Лученок, там, в клубе «Молодость», звучал звонкий голос заслуженной артистки БССР Ольги Шутовой.

    «ЦК ЛКСМ, областные комитеты комсомола Белоруссии исходят, прежде всего, из принципа, что шефство — это не односторонняя безвозмездная помощь слабому, а процесс взаимообразный, взаимообогащающий духовный мир молодежи, — говорил на Всесоюзном семинаре-совещании в Тынде секретарь ЦК ЛКСМБ Александр Курач. — Мы нацеливаем наши комитеты комсомола на установление постоянных прочных контактов со своими посланцами. Эти контакты нужны нам и для воспитания молодежи республики на примере трудового героизма бамовцев, подхвативших своими руками и наполнивших жаром молодых комсомольских сердец эстафету старших поколений, строивших Комсомольск-на-Амуре и Турксиб, Магнитку и Днепрогэс, Братск и КамАЗ, покорявших целину и космос».

    В мае 1977 года летопись шефства пополнилась новой яркой страницей. На Малом БАМе побывал агптпоезд «Комсомольской правды», сформированный в основном Центральным Комитетом ЛКСМ Белоруссии. В составе поезда были участники вокально-инструментального ансамбля «Спадчына» из витебского Дома культуры, а также профессиональные артисты Государственного ансамбля танца БССР, студенты-выпускники Белорусской государственной консерватории, поэт Владимир Некляев, композитор Эдуард Ханок, неоднократный чемпион мира по шахматам среди студентов международный мастер Виктор Купрейчик, второй секретарь Витебского горкома ЛКСМ Белоруссии Иван Стецура, бывший секретарь Минского подпольного обкома комсомола, а в послевоенные годы — секретарь Центрального Комитета ЛКСМ Белоруссии Евгений Николаевич Коноплин, руководитель белорусской группы поезда, редактор республиканской молодежной газеты «Знамя юности» Валерий Гришанович.

    Опыт шефства комсомольских организаций Белоруссии над Центральным участком Байкало-Амурской железнодорожной магистрали одобрен ЦК ВЛКСМ, а также высоко оценен руководителями стройки века.

    — Основной, ударной силой на линии Тында — Беркакит являются посланцы комсомола Белоруссии, — сказал в канун 60-летия Великого Октября корреспонденту Белорусского радио заместитель министра транспортного строительства СССР, начальник Главбамстроя Владимир Константинович Мохортов. — Они очень хорошо нам помогают. Белорусские комсомольцы все время пополняют наши отряды. И мы можем сказать только одно — они замечательно работают. Причем Белоруссия всегда внимательно следит за своими посланцами, помогает им. Приятно, что существует эта хорошая связь, что ребята-белорусы не чувствуют себя в отрыве от своей республики. Эта связь служит примером для остальных организаций, шефствующих над строительством БАМа.

                                                        ИСПЫТАНИЕ НА ПРОЧНОСТЬ

    Осень 1976 года выдалась на редкость холодной и дождливой. По всему чувствовалось, что зима не за горами, вот-вот ударят морозы. В те дни бойцы отряда имени Н. Кедышко выполняли ответственные задания на всем протяжении трассы БАМ—Тында—Беркакит. Одни рубили просеку, другие укладывали водопропускные трубы, третьи строили временные автомобильные дороги. БАМ всех торопил, требовал полной отдачи сил.

    ...Вторые сутки лил дождь. Временами казалось, что тучи рассеются и выглянет, наконец, скупое осеннее солнце. Но ветер менял направление, небо опять заволакивалось плотной свинцовой пеленой, и вновь шел дождь — густой и холодный.

    Вечером, вернувшись с работы домой, Александр Диденко не спеша снял и повесил в коридоре промокший насквозь брезентовый плащ, устало опустился на стул. «Чего доброго, еще усну здесь», — невесело подумал он и, с трудом стянув резиновые сапоги, зашел в комнату, развесил на батарее влажные портянки. «Проклятый дождь... Житья от него нет, работа стала. Да и раньше он, бывало, не раз досаждал бригаде. Ведь с первых дней работает она на БАМе под открытым небом. Такова уж участь лесорубов».

    Вспомнилось Александру, как в апреле 1975 года руководство СМП-578 вначале предлагало ему возглавить бригаду плотников или каменщиков. Дескать, опыт у тебя есть, и немалый, так что справишься. Что он мог ответить? Да, на стройке он действительно не новичок. До отъезда на БАМ несколько лет работал в минском домостроительном комбинате № 2 монтажником, возводил жилые дома, детские сады, гостиницы. Но ведь на стройку века поехал для того, чтобы испытать себя в новом, более трудном деле. Вот, скажем, лесорубы — это настоящие первопроходцы...

     — Ну что ж, сколачивай себе бригаду лесорубов,— с улыбкой сказал ему начальник поезда и добавил: — Только знай: хлопцы для этого дела нужны крепкие, надежные.

    Александр подобрал одиннадцать человек. Бригаду послали рубить просеку для железной дороги. Вроде и одевались тепло, а ветер все-таки продувал до костей, обжигал щеки. Что говорить, не сладко было. И все же, пробираясь по пояс в снегу, шли вперед — шаг за шагом, километр за километром... Позже, когда наступила долгожданная весна и пошли проливные дожди, тоже ничуть, бывало, не унывали. Капает сверху — ну и пусть... Зато под ногами земля всегда твердая, потому что крепко держит свои позиции в лесу вечная мерзлота.

    Труднее пришлось па прокладке временной автомобильной дороги к месту отсыпки железнодорожного полотна. Дорога должна пройти по низине, а там, как поется в песне, вода, вода, кругом вода. Хуже того — когда ударило летнее солнце, в болото превратилась вечная мерзлота, а теперь вот пошли дожди и стало болото непроходимым. Срочно нужно сооружать под дорогой водопропускные трубы. А это посложнее, чем рубить просеку. Сегодня еще кое-как подвели материалы для труб, а завтра что будет? Положение как никогда серьезное, и не случайно сегодня приезжал к ним в бригаду начальник строительно-монтажного поезда Иван Дмитриевич Бугай.

    Ребята хорошо знают его. Помнится, еще летом он частенько наведывался на просеку. Присаживался, бывало, на пенек, закуривал, начинал разговор о житье-бытье. Не было в нем ничего начальственного, и толковал он с бригадой на равных. Правда, о себе почти не рассказывал, а вот других слушал внимательно, интересовался, кто и откуда приехал на БАМ, подробно расспрашивал о Белоруссии.

    Пожалуй, все в Золотинке знали причину этого интереса.

    Ему было неполных девятнадцать лет, когда в рядах воинов 3-го Белорусского фронта участвовал в освобождении Белоруссии от немецко-фашистских захватчиков. Шел в первых рядах, был дважды ранен, причем во второй раз — тяжело. Лечился в Улан-Удэ, да так и остался там после окончания войны. В двадцать лет был избран первым секретарем горкома комсомола. Потом судьба свела со стройкой — и навсегда. Оставил педагогический, окончил вечернее отделение строительного института. К боевому ордену Красной Звезды прибавились ордена Трудового Красного Знамени и Октябрьской Революции, звание «Заслуженный инженер Бурятской АССР». Известность, авторитет и уважение в республике, приличная зарплата, друзья... И вдруг ни с того ни с сего Иван Дмитриевич попросился на БАМ. А потом благодарил судьбу, что попал в Золотинку.

    «Белорусские бамовцы — народ работящий, мужественный, честный», — повторял он, хотя сам по себе немногословен и на похвалу скуп. Вот и сегодня Иван Дмитриевич молча, не обращая внимания на дождь, наблюдал, как буксуют самосвалы в низине. «Как воздух нужна нам сейчас эта дорога,— в раздумье сказал и добавил: — Без нее полетят под откос все наши намерения и планы». Потом, обращаясь к Александру, спросил: «Как думаешь, бригадир, не подведут твои орлы?»

    Да, начальник поезда явно рассчитывает на бригаду Диденко, надеется на нее. Что ж, это попятно. Ведь ни разу еще не подводили. Как ни трудно приходилось па просеке, а все-таки досрочно прошли все выпавшие на их долю сорок километров, открыв путь стальной магистрали. А потом нужно было прорубить восемьдесят километров просеки для автомобильных дорог. Взяли, как говорится, и этот рубеж. И вот еще один экзамен — трубы...

    Однажды кто-то из руководства поезда в шутку сказал, что БАМ — это мосты и трубы, соединенные рельсами. Но ведь не зря говорят, что в каждой шутке есть доля правды. Еще при проектировании магистрали было подсчитано: на всем ее протяжении придется создать около 3200 инженерно-технических сооружений, в том числе 140 крупных мостов, четыре тоннеля общей длиной свыше 25 километров и множество больших и малых труб. Иначе никак не преодолеть впадин, горных перевалов, болот, стремительных рек.

    Трубы... Лучше всех, пожалуй, знают о том, что это такое, бригады Павла Глухоторенко, Федора Ваканова, Леонида Локутова. Потому что именно они уложили в самых труднодоступных местах десятки железобетонных труб — больших и малых артерий БАМа. Особенно трудно пришлось им зимой 1976 года, когда работали в районе станции Нагорная.

    ...Зимняя ночь. Оцепеневшая от мороза тайга. Где-то далеко воют голодные волки, да деревья потрескивают на ветру, будто стеклянные. В брезентовой палатке, поставленной па излучине безымянной речушки, холодно и неуютно. Молодые ребята поеживаются, подбрасывают ветки в раскаленную добела чугунную печку. Им не до сна — нужно поддерживать огонь, чтобы не замерзнуть самим и не заморозить разлитый по палатке бетон. Всего несколько часов назад доставили его сюда, чтобы завтра пустить в дело. Попробуй недосмотри — и бетон замерзнет, превратится в камень, с которым потом никому не совладать.

    Бессонные ночи в холодных палатках... Вряд ли забудут их не очень-то привычные к якутским морозам белорусские комсомольцы. Порой ртутный столбик опускался до минус 55. И все же работали, не считаясь ни с чем. Выкладывались полностью, и порой даже сил, казалось, не хватит, чтобы добраться в установленный около объекта вагончик. Лишь в редкие выходные наведывались в Золотинку, чтобы передохнуть, собраться с силами и на второй день снова отправиться в тайгу.

    В дни подготовки к XXV съезду КПСС отряд имени Николая Кедышко выступил с инициативой — развернуть социалистическое соревнование за право укладки первого, «золотого» звена на территории Якутской АССР. Этот почин был подхвачен всеми строительно-монтажными поездами Малого БАМа. По плану к концу 1976 года нужно открыть рабочее движение поездов до станции Могот. Строители приняли встречные обязательства: уложить рельсы до разъезда Якут, осуществить выход к территории Якутской АССР. Для достижения такой волнующей цели потребовалось построить 53 моста, ряд других искусственных сооружений, уложить 79 километров пути, выполнить более десяти миллионов кубометров земляных работ. Рубеж не из легких. Однако и его перекрыли — протянули рельсы еще дальше, до Нагорного.

    Первый поезд пришел на якутскую землю 2 ноября 1976 года. Вся страна поздравляла строителей магистрали с замечательной победой. Приняла поздравления и бригада Павла Глухоторенко, вышедшая победителем в соревновании за право укладки «золотого» звена на территории Якутской АССР.

    ...Александр улыбнулся, вспомнив, как смущенно чувствовал себя Павел, когда его опоясали алой лептой победителя соревнования и пригласили на трибуну, где стояли самые знатные строители северного участка БАМа. Бывает же так — в работе смел, на торжествах застенчив. «А ведь моим ребятам это тоже присуще, — думал Александр. — Краснеют, как девушки, когда на каком-нибудь вечере называют их фамилии или приглашают их подняться на сцену. Никак не могут привыкнуть к этому, хотя называли и приглашали уже десятки раз. Ну что ж, пусть краснеют, зато в деле на каждого можно положиться».

    Помнится, когда-то советовали ему не брать в бригаду Михаила Михайлова. Дескать, ростом парень не вышел и силенкой небогат. Да к тому ж работал он раньше экскаваторщиком в Минске, привык нажимать на кнопки и рычаги, а тут — топор да бензопила «Дружба» весом больше пуда, да снег по пояс, да твердые, как вечная мерзлота, деревья. Он пе послушался, рискнул, и сейчас никак не может представить свою бригаду без Михайлова. Всегда веселый, по-солдатски подтянутый, он умеет даже в самые трудные моменты ободрить ребят шуткой, острым словцом, сам работает с огоньком и других зажигает. Крепко подружился Михаил с Николаем Крюком. Сейчас их, как говорится, водой не разольешь. Молчаливый, степенный, косая сажень в плечах, Николай всем своим внешним видом напоминает бывалого лесоруба. Вот только бороду не отрастил. Однажды кто-то из ребят в шутку напомнил ему об этом. «Да мне ее директор школы собственноручно сбреет»,— улыбнулся в ответ Николай. В то время он учился в одиннадцатом классе вечерней школы, а потом успешно окончил ее.

    «Время идет, а костяк нашей бригады остается неизменным, — с удовлетворением думал Александр. — Вот и завтра, как и два года назад, вместе с Михайловым и Крюком выйдут па работу Василий Казак, Владимир Кабацура, Сергей Томский, Николай Шелегацкий, Михаил Агапов... Выйдут, и как бы ни было трудно — не отступятся и не дрогнут, как не дрогнул когда-то в бою солдат Федор Попов, первый из якутян Герой Советского Союза, погибший при освобождении Белоруссии от немецко-фашистских захватчиков. Бригада зачислила его в свой состав и всегда равняется на героя».

    На комсомольском собрании, которое состоялось 19 апреля 1977 года, бригада коммуниста Александра Диденко решила обратиться ко всем бойцам отряда имени Н. Кедышко с призывом: «Первый поезд в Беркакит — ко дню рождения комсомола, 29-му октября 1977 года!»

    Эта инициатива обсуждалась на заседании комитета комсомола поезда.

    — Александр Диденко и его ребята не раз доказывали, что могут работать по-ударному, — сказал Василий Журавский. — Вспомним осень прошлого года. На одном из участков дожди вывели из строя временную автомобильную дорогу, самосвалы остановились, а вслед за этим прекратилась отсыпка железнодорожного полотна. Нужно было срочно сделать водопропускные трубы. Срочно! И комсомольцы понимали это. Утопая в болоте, на плечах подносили материалы, нередко промокали до нитки, но шли вперед, работали с каким-то особым азартом и сделали, казалось, невозможное — за две недели двенадцать временных труб. Так что, товарищи, бригада имеет полное право быть инициатором почина, и я уверен — он найдет широкую поддержку.

    Слово попросил комсорг бригады Локутова Иван Дробович.

    — Я от имени своих ребят заявляю, что мы горячо поддерживаем призыв досрочно дойти до Беркакита, — сказал он.

    Присутствующие с уважением посмотрели на Дробовича. Прибыв в Золотинку в числе первых, Иван прошел хорошую школу в бригаде Журавского. Осваивал плотницкое дело, строил самое первое в Золотинке молодежное общежитие. Потом решил заиметь еще одну профессию — монтажника искусственных сооружений. Понимал, что па БАМе она по-особому нужна. Потому и поехал учиться за тридевять земель, в г. Ворошиловград.

    А когда вернулся, сдавал экзамен в бригаде Леонида Локутова в Лапрях. И опять ему повезло: монтировал там первую и самую длинную трубу. Днем работал в глубокой, как колодец, траншее, а ночью дежурил в палатках, согревал бетон печками-тепляками, чтобы утром можно были опять приниматься за дело. Лишь изредка удавалось на выходной день приехать в Золотинку. После тайги, палаток и вагончиков дома было по-особому уютно и ох как хотелось порой уже никуда не ездить, не возвращаться в Лапри. Но проходил день, и жена снова провожала его в дорогу, и снова он видел в ее глазах немой укор.

    Иван прекрасно понимал ее настроение. Они и раньше, когда еще только дружили и лишь собирались пожениться, редко бывали вместе. Он работал сварщиком в совхозе «Бастуны», что на Гродненщине, а она — слесарем-сборщиком на Вильнюсском заводе топливной аппаратуры. Встречались по праздникам. А потом Иван уехал на БАМ и два года они вообще не виделись. Когда поженились, твердо решили было никогда уже не расставаться. Иван первым нарушил обет.

    — Не могу я, Стася, отсиживаться дома, когда все наши там, в тайге, — сказал он жене. — Понимаешь, никак не могу...

    Он хорошо понимал, что каждая уложенная па трассе труба дает возможность бамовскому поезду сделать новый шаг вперед, к разъезду Якутский. Потому и работал, не считаясь ни с чем. Брал пример со старшего прораба Михаила Павловича Капустинского, или попросту дяди Миши (так с уважением называют его ребята).

    Однажды Иван попросил его назвать стройки, на которых довелось поработать.

    — Сейчас попробую пересчитать, — добродушно ответил Михаил Павлович: — На железнодорожном строительстве я работаю с 1951 года. Начинал в Крыму. По плавням, брат, вели там дорогу, и было не легче, чем здесь. Строил ветки Крымская — станция Кавказ, Ростов — Зверево — Красподонецкая, Горная — Усть-Донецкая, Москва — Ленинакан, Крымская — Новороссийск (вторые пути), Дивная — Элиста, Краснодар — Туапсе... Ну, вот тут мне малость не повезло. Вели мы эту дорогу через Шаумянский перевал, и, сам понимаешь, приходилось скалы взрывать. Так вот, рванули мы в одном месте и заметили, что камень весом этак тонн под тридцать завис на склоне горы. Попробовали его стянуть бульдозером — не вышло. А потом увлеклись работой и забыли про него. А он-то именно в тот момент и надумал падать. Зацепил он меня крепко, разбил левую сторону таза, шесть ребер и левую ногу сломал. Пришлось почти на год задержаться в больнице. Вылечился, снова работал на Кавказе, а потом решил посмотреть еще одну стройку и, как говорится, махнул на БАМ.

    — Дядя Миша, а как же жена на все ваши переезды  смотрела? — поинтересовался  Иван.

    — Известное дело — привыкла,— отвечал Михаил Павлович. — Детей вон вырастил. Старший сын Виктор остался вместо меня на Кавказе железные дороги строить, крановщиком работает. Младший Анатолии в Макеевском строительном институте занимается. Дочь Людмила еще только семь классов закончила. Она отличница у нас, и я не скрою, что горжусь этим.

    ...Вслед за Дробовичем выступил и заявил о поддержке почина секретарь комсомольской организации участка «Янкан» Иван Олехнович. Нет, пожалуй, в Золотнике более уважаемого и авторитетного человека, чем он. Иван принял бригаду от Журавского, когда центр поселка был в основном построен.

    — По-моему, сейчас, хлопцы, здесь уже и без нас обойдутся,— сказал он однажды. — А нам, я думаю, пора в путь-дорогу. Кто за?

    Согласились все. Уехали в командировку на участок железной дороги БАМ — Тында. Там строились разъезды, станции, посты электрической централизации. Нужно было проложить линию электропередачи, чтобы Зейская ГЭС смогла дать энергию БАМу.

    Взялись за самое трудное — в болоте, что простирается по обе стороны насыпи, копать ямы под опоры ЛЭП. Технику применить было невозможно, работать пришлось вручную. В первый же день обнаружили, что под слоем торфа и песка лежит прочный скальный грунт. Каждый сантиметр его давался с боем. А ведь копать нужно было па глубину до пяти метров, и не одну-две ямы, а больше сотни.

    Вечером после рабочего дня молча сидели в общежитии. Настроение у всех было подавленное. Вошел Иван Олехнович.

    — Что, хлопцы, носы повесили? — прямо с порога спросил он. — Твердый, говорите, орешек выпал на пашу долю? Да, что верно, то верно. Но давайте прикинем: кто же его раскусит, если не мы? Может, давайте попросим, пусть девчат пришлют сюда из Золотинки, а мы вместо них пойдем малярничать? Возьмем кисточки в руки и будем помахивать ими. Согласны?

    Все дружно засмеялись.

    — Вот то-то и оно, — продолжал Иван. — Надо понять раз и навсегда, что никто за нас ничего не сделает. И панику, я думаю, поднимать рано. Разве легче было строить поселок? Но ведь одолели там вечную мерзлоту, а тут, я уверен, со скалой и с болотом справимся...

    Не только словом, но и личным примером в работе увлекал он своих парней за собой. Побывав на «Янкане», заместитель начальника поезда Виктор Павлович Капелько (позже он был назначен начальником СМП-578) сказал про Олехновича коротко: «Мужественный боец».

    Долго длилась командировка. Бригада Олехновича упорно продвигалась вперед, а за ней, как по команде, вставали по стойке «смирно» опоры ЛЭП.

    — Эх, скорей бы электричка пошла на Беркакит, — пошутил однажды Иван.

    — А ты все равно ее не дождешься, на крыльях туда полетишь, — с улыбкой заметил один из парней. — Думаешь, не знаем об этом?

    Да, в бригаде хорошо знали, что всем сердцем стремится он туда, на север, в Беркакит, где остался самый близкий и дорогой для него человек.

    ...Они познакомились в мае 1975 года, когда из Белоруссии в Золотинку прибыло очередное пополнение отряда имени Н. Кедышко. Среди новичков были и девушки-гомельчанки. Иван пошел навестить землячек. Потом он под всякими предлогами стал все чаще стучаться в тот вагончик, где вместе с подругами жила Зинаида Кулиткина... Она рассказала, что после восьми классов поступила в гомельское ГПТУ строителей, окончила его и уже успела поработать немного маляром. Иван после службы в армии работал мастером на одном из минских заводов и на БАМ поехал по путевке столичного горкома комсомола. Он тепло вспоминал своих друзей-товарищей, которым, между прочим, твердо обещал вернуться с БАМа холостым. Слушая его, Зина от души смеялась. «Конечно, такую клятву нарушать нельзя», — говорила она с хитринкой в глазах.

    У них все еще было впереди.

    ...Заседание комитета комсомола закончилось к вечеру, рейсовый автобус на Беркакит ушел, и Иван решил добираться туда па попутной машине. Он вышел на пролегающую рядом с поселком дорогу, которую в старину называли Якутским трактом, а теперь — Амуро-Якутской магистралью. День и ночь в поте лица трудится эта видавшая виды дорога жизни, помогая своей младшей стальной сестре пробиваться па север. Бесконечным потоком идут по ней, степенно урча моторами, мощные самосвалы, тракторы, краны, бульдозеры.

    Иван «проголосовал» и через минуту уже сидел в просторной кабине тяжелогруженого МАЗа. Начиналась весна, дорогу потихоньку «развозило», и на отдельных участках ее МАЗ шел юзом или скользил, будто горнолыжник. Шофер нервничал, Иван сочувствовал ему, а на душе у него было светло и радостно. Наконец-то он едет в Беркакит, увидит Зину...

    Вспомнилось, как отправляла туда Золотинка свой первый десант. Стоял декабрь 1975 года. Трещал 50-градусный мороз. Однако па всем протяжении Малого БАМа кипела горячая работа. Ближайшая соседка Золотники станция Нагорная готовилась 10-го декабря, в день 70-летия Л. И. Брежнева, принять первый идущий с юга рабочий поезд. А за день до этого, 18 числа, из Золотники вышел и взял курс на Беркакит МАЗ-500, на площадке прицепа которого стоял металлический вагончик. Впереди двигался бульдозер, а замыкал этот необычный автопоезд кран. В вагончике и кабинах машин сидели, поеживаясь от холода, первопроходцы — главный инженер СМП-578 Георгин Ильяш, старший прораб поезда Алексей Малинников, бригадиры Василий Кударь, Иван Назаров, Владимир Демиденко, Степан Мазько и другие. И вновь начинали они с первой тропинки в нетронутой тайге, с первого жилого вагончика и первого колышка на месте будущей стройки.

    Строили поселок с творческой выдумкой и фантазией. Чтобы сэкономить место и не губить тайгу — длинноствольный, с пышными кронами сосняк, решили возводить двухэтажные здания. И вскоре бригада Василия Кударя построила первый на центральном участке БАМа двухэтажный сборно-панельный дом.

    ...Глядя на убегающую под колеса ленту дороги, Иван Олехнович вспоминал свой первый приезд в Беркакит летом 1976 года. Уже тогда поселок поражал всех своей самобытной красотой и благоустроенностью. Вроде бы мелочь — надстроили над магазинами незамысловатые деревянные портики и они сразу «заиграли», выделились из окружающих домов. А какой получился клуб... С полным нравом его можно назвать дворцом. Всех удивляло, что поселок рос, а бор оставался нетронутым.

    — Как вам это удается? — спросил Иван бригадира Назарова.

    — Площадки под дома подготавливаем вручную, стараемся обходиться без техники,— ответил тот и добавил: — Когда один из механизаторов заехал на бульдозере в лес, чтобы сократить себе путь, наш начальник поезда строго наказал его. Другие не рискнули этого делать.

    — Но ведь вручную — это тяжело и дорого, — сказал Иван.

    — Смотря как считать... — философски размышлял Назаров. — Если взять одни только трудозатраты, то, конечно, тяжело и дорого. Ну, а природа разве денег не стоит? Ты ведь не забывай, земляк, что здесь, на вечной мерзлоте, каждый кустик растет два-три десятилетия. Значит, мы должны с особой заботой оберегать его, чтобы те, кто придет сюда вслед за нами, не были на нас с тобой в обиде. А это главное.

                                                 БУДНИ И ПРАЗДНИКИ «КАПИТАЛКИ»

    Начальник поезда приветливо встретил меня в своем кабинете. Рассказал о стройке, о том, что сделано за два прошедших года и что предстоит еще сделать.

    — Только на объектах железнодорожной станции Золотинка нам предстоит выполнить объем работ па сумму около двадцати миллионов рублей, — сказал Иван Дмитриевич и неожиданно предложил: — Хотите попробовать там свои силы, поработать в составе одной из бригад? Вы ведь, я знаю, в свой прошлый приезд помогали ребятам строить поселок и, значит, с делом нашим знакомы.

    Да, будучи в Золотинке летом 1975 года, я некоторое время работал в составе бригады плотников Федора Ваканова, принимал участие в строительстве школы. Тогда впервые я, можно сказать, лицом к лицу столкнулся со стройкой, почувствовал ее горячее, нередко прерывистое дыхание, ритм ее сложной жизни. Я убедился, что только влившись в рабочий коллектив и взяв в руки пилу, топор или мастерок, можно по-настоящему познакомиться со стройкой, узнать людей, полюбить замечательную профессию строителя.

    Недолго пробыл я в бригаде Ваканова. Но каждый день, отработанный на строительстве школы, был для меня школой жизни, труда, физической закалки. Сейчас я с благодарностью принял предложение начальника поезда. Работая на «капиталке», вел дневник, отрывки из которого предлагаю читателю.

    25 мая 1977 г.

    Итак, решено — я иду работать в комсомольско-молодежную бригаду Павла Глухоторенко. Это один из лучших комсомольско-молодежных коллективов отряда имени Н. Кедышко. Народ подобрался здесь дружный, работящий. Ребята еще в прошлом году зачислили в состав своей бригады легендарного минского подпольщика Героя Советского Союза Николая Кедышко, и он каждый день незримо выходит вместе с ними на работу.

    Благородный, достойный комсомольцев нашего времени почин. Именно так назвал это решение бригады первый секретарь ЦК комсомола Белоруссии Константин Платонов.

    Завтра — на работу. Надо собираться.

    26 мая

    Утром я вместе с Василием Журавским поехал на «капиталку». Так называют здесь строительную площадку, где возводятся здания железнодорожной станции и постоянного поселка. Возводятся капитально, из бетона, стали и кирпича. Отсюда и «капиталка».

    Слово это на БАМе приобретает особый смысл и особое звучание. Оно как нельзя лучше выражает суть происходящих здесь событий.

    Кажется, совсем недавно — весной 1974 года — из Москвы, прямо с XVII съезда ВЛКСМ отправился на Всесоюзную ударную стройку — БАМ первый отряд добровольцев, в составе которого были лучшие представители комсомола всех братских республик страны. Они высадились в глухой, нетронутой тайге Восточной Сибири. Жили в палатках и вагончиках. Строили «времянку» — щитовые дома, школы, магазины. Прекрасные поселки выросли там, где «приземлились» первые десанты.

    Но это было лишь начало наступления. А следующим этапом его стали первые таежные километры стальной магистрали, железнодорожные станции, постоянные жилые поселки и города. Такова диалектика стройки, диалектика БАМа.

    Стройплощадка, на которой возводятся объекты железнодорожной станции, расположена в двух километрах от Золотники, на аккуратно срезанном взрывчаткой и бульдозерами склоне огромной сопки. Место выбрано очень красивое. Отсюда открывается чудесный вид на широкую пойму реки Холодникан, снежные вершины Станового хребта, па убегающую к синему горизонту Амуро-Якутскую автомобильную магистраль.

    Журавский познакомил меня со старшим прорабом Юрием Гордеевичем Васильевым и мастером Александром Яковлевичем Серебрянским. Оба с виду суровые, недоступные. Но это, по-моему, только с виду.

    — Говорят, тут к нам рабочая сила, — улыбнулся Юрий Гордеевич, протягивая мне руку.— Ну что ж, милости просим, дел у нас хватит.

    Действительно, работы на площадке разворачиваются все более широким фронтом. В котлованах закладываются фундаменты депо, котельной, пятиэтажных жилых домов, школы, детского сада, торгово-общественного центра, фельдшерско-акушерского пункта и т. д. В поселке будет жить тысяча человек, и для них создаются все удобства городского типа.

    Мастер пригласил меня в зеленый вагончик. «Там пройдем инструктаж по технике безопасности», — пояснил он. В вагончике мы сели за стол друг против друга. Александр Яковлевич поначалу вручил мне оранжевую каску бамовца (спецовку я получил вчера) и, дружески улыбнувшись, сказал: «Это наш главный элемент техники безопасности», а затем продолжал: «Не буду читать длинных нотаций. Но запомните, со стройкой шутки плохи, тут нужна осторожность и еще раз осторожность. Во всем и всегда. Ну, скажем, будете работать стропальщиком. Кран подаст груз. Не спешите ловить его над головой, ждите, пока опустится вниз. Вообще, от спешки и небрежности к травмам и увечьям — один шаг, а то и полшага. Не забывайте об этом...»

    Вроде бы прописные истины говорил мне мастер. Но в том, что этих истин забывать нельзя, я уже сегодня убедился. Разгружали машину, доставившую па объект панели перекрытий. Я взобрался на кузов, подцепил крючьями первую панель и через минуту она уже плыла в воздухе. Вроде бы несложные обязанности у стропальщика: цепляй крючьями за петли груза — и дело с концом. Увы — это только так кажется, и в этом я сразу убедился.

    Раскачиваясь на стальных канатах, тяжелые литые крючья мчатся прямо на меня. Попробуй зазевайся хоть на секунду... Вспоминаю слова Серебрянского: «Осторожность и еще раз осторожность». Поправляю каску, ловлю первую пару крючьев, завожу их к панели, а два вторых, будто мухи, вьются над головой. Если про них забыть, упустить их из виду — каска вряд ли поможет. Руки предательски дрожат, крючья не попадают в петли, а ведь я на виду у всей бригады. Скажут, ничего себе новичок — с простейшими обязанностями справиться не может. Стараюсь спокойнее цеплять панели — получается. В общем, лиха беда начало...

    27 мая

    Сегодня я поближе познакомился с ребятами нашей бригады. Пока вместе с Павлом работает девять человек, остальные в командировке на участке БАМ — Тында, готовят дорогу к окончательной сдаче в эксплуатацию. К осени соберутся все вместе, и силы бригады удвоятся. Да и сейчас она не из слабого десятка. Налицо сплав энергии молодых и опыта, мастерства ветеранов. Если для комсомольцев Анатолия Гавины и Иосифа Павлюкевича Золотинка стала фактически первой в жизни стройкой, то для Ивана Гончара, Владимира Старовойтова и Ивана Полещука она бог весть какая по счету. Первый из них смонтировал сотни километров ЛЭП в Белоруссии, второй работал проходчиком в шахтах Донецка и Южного Сахалина, а третий в Заполярье строил алмазную фабрику. Каждый из них владеет сейчас тремя-четырьмя профессиями и может любого в бригаде заменить.

    Рядом с такими асами и сам чувствуешь себя уверенней. Впрочем, сегодня у меня вышла первая осечка. А дело было так. С утра мы снимали опалубку с залитых несколько дней назад колонн, а потом подвезли раствор, и Павел предложил мне: «Давай со мной на монтаж блоков». Я, честно говоря, не без гордости в душе принял это предложение. Значит, наверное, верит в меня бригадир, раз ставит на самую ответственную работу. И вот мы с ним на стене. Павел натягивает шнур, по которому равняем блоки. Укладываем первый, второй, третий... Вроде получается. Приближаемся к тому месту, где стена поднялась над землей метра на четыре. На Павла высота абсолютно не действует. Он попросту не замечает ее, а мне кажется, что мы работаем над пропастью. Не выдерживаю, неуклюже ложусь на стену и подползаю к очередному блоку. Павел сдерживает улыбку, а затем напрямик спрашивает:

    — Боишься высоты?

    — Боюсь,— простодушно отвечаю я и тут же пробую оправдаться: — Да не то что боюсь, по как-то неуверенно себя чувствую.

    Но Павел все понял.

    — Космонавтами тоже сразу не становятся, — замечает он и предлагает. — Может, Иосифа поставим пока на монтаж, а ты примешь за него бетон?

    Я охотно соглашаюсь. А вообще стыдно — в отношении высоты я оказался явно не на высоте.

    28 мая

    Сегодня суббота, по у нас по графику был обычный рабочий день. А в дальнейшем, говорят, будет два выходных, потому что па стройках, как и на предприятиях, летом стараются не планировать рабочих суббот. По-моему, зря не планируют. Ведь одно дело работать зимой на заводе, под теплой крышей, и совсем иное — па стройке, а тем более северной.

    Вот и прошлой зимой нелегко пришлось тем, кто работал на нашей «капиталке».

    — Мы строили тут фундамент котельной, — рассказывал мне сегодня Павел.— И с морозами, конечно, встретились тут не впервые. Помню, как ночевали в вагончике в апреле 1975 года. Вечером топили печку, было 48 градусов тепла. А ночью проснулся — минус 8. Посмотрел вокруг: Саша Ручкин и Саша Кравцов спят и во сне стучат зубами от холода. Я встал, начал топить. Потом привыкли. Но здесь, на склоне сопки, прошлой зимой ветер дул, как в аэродинамической трубе и, откровенно говоря, было довольно-таки прохладно. Следили друг за другом. Чуть появятся у кого на щеке белые пятна — немедленно растираем их. Иначе пришлось бы худо.

    Здесь и весной погода преподносит всякие сюрпризы. Вдруг, откуда ни возьмись, начинает дуть «якут» — северный ветер, небо затягивается свинцовыми тучами, и вот уже кружат «белые мухи». Видимо, поэтому Иван Гончар и Володя Старовойтов приходили сегодня на работу в зимних шапках. «Пар костей не ломит», — философски отвечали они на шутки ребят, а сами с недоверием посматривали на небо. Дескать, долго ли ждать тут незванного гостя с океана.

    30 мая

    Утро началось, как обычно.

    — Ты, Иосиф, становись на бетон, ты, Ваня,, на опалубку, Леня Маркович и Володя Старовойтов будут монтировать блоки, а остальные — на землю, — сказал Павел.

    На землю — значит копать траншеи для блоков. Впрочем, не столько копать, сколько долбить с помощью лома, кирки и лопаты. При этом нужно обязательно дойти до скалы, чтобы именно на нее уложить блоки. А то ведь беды не избежать, и наши ребята убедились в этом на собственном горьком опыте.

    Прошлой зимой закладывали они фундамент торцевой стены общественно-торгового центра. Экскаватор вырыл котлован. Затем нужно было вручную выкопать в нем траншею. Известно, вечная мерзлота отличается твердостью «характера», крайне неохотно поддается на «уговоры» строителей и не очень-то боится лома и кирки. А тут пятидесятиградусные морозы еще больше укрепили ее в своих правах, придали ей больше сил. Потому и показалось ребятам раньше времени, что они достигли скалы. Уложили блоки, возвели четырехметровую степу. Но вот пришла весна, ударили по мерзлоте жаркие лучи солнца и шумные ручьи помчались по склону сопки. Вода затопила часть фундамента, устроив ему экзамен на прочность, и в один далеко не прекрасный момент рухнула стена, чуть не прихватив с собой инженера-геодезиста Валентину Макееву. В тот день она вместе со своим вечным спутником — нивелиром взобралась на эту стену и вела «пристрелку». Едва сошла на землю, как блоки, по которым только что ходила, с грохотом полетели в котлован...

    Об этом «ЧП» на «капиталке» знала вся Золотинка. Все знали и причину его — фундамент по ошибке уложили не на скалу, а на обычный мерзлый грунт, который под действием солнца и воды стал таять и, естественно, не выдержал давления блоков.

    Переделывали стену за свой счет, бесплатно. Но не это угнетало бригаду. Стыдно было сознавать, что уронили прежнюю добрую славу. «Бывало, иной раз бросит кто-нибудь камень в наш огород, вроде бы в шутку скажет: «Эх вы, горе-строители», а это как ножом по сердцу, — с горечью вспоминал сегодня Павел Глухоторенко. — Что ж, на ошибках учимся. Сейчас мы, пожалуй, скорее пройдем скалу насквозь, чем не дойдем до нее».

    Да, крепкий орешек эта «капиталка». И «раскусить» его непросто. Но ведь и парни наши не из слабого десятка.

    31 мая

    Раньше мы возводили только внешние степы фундамента, а сегодня приступили и к внутренним, а также к заливке колонн, заделке швов между блоками и т. д. Я мысленно сравниваю «капиталку» с «времянкой», вспоминаю, как летом 1975 года здесь же, в Золотинке, строил с бригадой Федора Ваканова школу и столовую. Возводили эти объекты, как и весь временный поселок, из сборных утепленных щитов, и работать тогда было, конечно, легче. Теперь же имеем дело с бетоном, блоками, арматурой и скальным грунтом. Тут сил нужно побольше, а главное — мастерства.

    Казалось бы, «капиталка» должна быть сугубо мужской стройкой. Но вот сегодня утром, к моему удивлению, в бригаде появились две девушки и парни приветливо встретили их.

    — Будьте знакомы: Валя Сергейчик и Маша Урбанович, — представил мне Павел девчат и продолжал: — Они давно входят в состав нашей бригады, но почти все время в командировках, потому что штукатуры здесь были не нужны. А вчера вот вернулись и, думаю, надолго.

    Девчата вначале держались настороженно, особняком. Видимо, не знали, как-то примет их бригада после долгого отсутствия. А когда убедились, что им здесь рады, почувствовали себя свободней. Я заметил, что работают они легко и быстро. Любо поглядеть, как заделывают они раствором швы между блоками. Стена благодаря их рукам становится ровной, будто зеркало.

    Во время обеда я беседовал с Валей Сергеи чик.

    — Раньше я работала на гродненском комбинате прядильщицей, — рассказывала она.— Там меня в партию приняли, дипломом «Мастер — золотые руки» наградили. Всю жизнь буду благодарна своему коллективу, тем, кто учил меня мастерству и поддерживал в трудную минуту. А Марина работала в Лиде, в швейном ателье.

    В пути они познакомились и с тех пор вместе. Стали штукатурами и где только не побывали: в Тынде, Шимановске, на станции БАМ. Всякое там случалось, по ничего — привыкли.

    Сложную, порой требующую больших физических усилий, работу, неустойчивость таежного быта, жестокие северные холода — все испытали они в полной мере, но никогда не жаловались на трудности, гордо делили с мужчинами пополам все радости и горести стройки.

    С появлением девушек ребята заметно подтянулись, приободрились, и работа пошла веселей. Кто-то по старинке пробовал ругнуться, но на него так глянули, что вмиг прикусил язык.

    — Да не поднимай ты больших камней, — строго сказал Вале наш комсорг Анатолий Гавина, когда мы всей бригадой принялись за уборку территории. — Камни — это для нас, понимаешь?

    В словах Анатолия звучала забота и нежность.

    1 июня

    Позади первый день лета. Было бы вполне закономерно, если бы теплым и солнечным выдался этот день. Увы — с утра задождило, и небо, и вершины сопок па горизонте закрылись плотной серой пеленой. Да, лето, будто выбившийся из графика поезд, явно запаздывает на пути в Золотнику. Восемь долгих холодных месяцев с нетерпением ждали его здесь и вот, пожалуйста,— дождь, холодный порывистый ветер.

    Утром я, как обычно, пешком шел на работу. Шагал во весь дух по грязи, но у реки Холодникан невольно остановился. За ночь она почти вышла из берегов, стала стремительной и грозной. Правда, пару топких бревен, перекинутых через нее, снести ей не удалось. Здесь, видимо, хорошо знают крутой нрав Холодникана и потому заранее подняли эти бревна высоко над уровнем воды. Мне нужно было перебраться по ним па другой берег.

    Вступив, па скользкое бревно, я старался не смотреть на воду и, балансируя, будто канатоходец в цирке, зашагал вперед. На середине реки, где соединяются бревна, перевел дух, а затем одним махом преодолел второй отрезок пути. Что ж, север многого требует от человека, в том числе и умения переходить его бурные, спешащие к океану реки.

    Кажется, не столь уж далек путь через реку до сопки, где находится наша стройка, а прихожу я туда порядком вспотевший. Не зря в одной песне поется: на все нужна сноровка, закалка-тренировка. Только сейчас понимаю, как тяжело приобретать хоть мало-мальски спортивную форму. Поднимаешься по склону сопки и будто свинцом наливаются ноги, и не хватает ни сил, пи воздуха. Вот вернусь в Минск и, ей-богу, только в экстренных случаях буду пользоваться транспортом, а в остальных — пешком и только пешком!

    Почти весь день шел мелкий, будто пропущенный через сито, дождь. Ребята даже курток брезентовых не одевали, и они висят в бытовке, как в магазине,— новенькие, прямо «с иголочки». Да и плащей никто не получает на складе. Привыкли и к дождям, и к холоду.

    Когда строили «времянку», бытовок не было, потому что рядом находились жилые вагончики. А сейчас каждая бригада на «капиталке», да и на других объектах имеет свою бытовку. Вот и мы, пообедав в небольшой, сделанной из двух вагончиков столовой, спешим в свой, как говорят ребята, дом отдыха. Иван Полещук, будучи хозяйственным по натуре человеком, растапливает печку, и блаженное тепло разливается по комнате. Одежда на нас подсыхает, «дымится», но никто вроде не замечает этого. Идет «матч века» по шахматам, шашкам, домино, и время от времени наша бытовка, будто стадион, взрывается громогласным «ура!».

    Время пролетает незаметно, и Павел первым направляется к выходу. Я вышел следом.

    — Посмотри,— сказал Павел, указывая на склон сопки.

    Я глянул и не поверил своим глазам: на месте, где до обеда не было ни малейшего ручейка, с грохотом мчался, прихватывая с собой тяжелые камни, желтый водяной поток. Мчался в котлован, где бригада Федора Ваканова только что приступила к заливке колонн будущего железнодорожного депо...

    Вода — величайший друг человека, без нее немыслима жизнь. Но она нередко становится врагом строителей, а в Якутии — по-особому грозным и агрессивным врагом. Весной на склонах сопок начинает таять снег. И вот уже с переливчатым звоном бегут, спешат куда-то безобидные, казалось бы, ручейки. Вечная мерзлота не пускает их в свои владения, и ручейки, сливаясь и ускоряя бег, превращаются в стремительные, обладающие огромной разрушительной силой, горные потоки. Они размывают автомобильные дороги, насквозь пробивают железнодорожные насыпи, выводят их из строя. Вода и зимой не дает покоя строителям. Попробуй недосмотри, вовремя не направь ее в русла труб — под напором огромных наледей, будто спички, будут ломаться рельсы, рушиться стены железобетонных зданий.

    Вода, вода... С тобой еще долго предстоит выяснять отношения строителям БАМа.

    2 июня

    День прошел удачно. С утра нам сразу подвезли раствор и бетон, и работа пошла полным ходом. Монтировали блоки, ставили опалубку, заливали колонны.

    Когда-то я занимался в легкоатлетической секции, и могу с полным правом сказать, что успех бега на любой дистанции зависит от старта. Заминка на старте выбивает из колеи, и потом очень трудно наверстывать упущенное. Так и на стройке. Любая заминка, задержка утром накладывает отпечаток на весь рабочий день. Помню, когда еще строили школу, случались «перекуры» из-за нехватки щитов, досок или гвоздей. Сидят, бывало, ребята на свежеочесанных бревнах, поругивают снабженцев, «травят» байки, анекдоты. Вроде и весело, но я замечаю, что всем порядком надоело такое «веселье». И вот уже начинаются разговоры о порядках на стройке, о заработках...

    Я еще тогда, на строительстве школы, убедился, что всякого рода вынужденные простои — это ржавчина стройки, разъедающая ее изнутри, гасящая энтузиазм и инициативу рабочих. Хорошо, что сейчас «перекуры» явно не в моде. БАМ торопит, никому не позволяет скучать. Да и первый его северный участок от Тынды до Нагорного здорово помогает строителям — грузы стали быстрей прибывать в Золотнику. Не за горами время, когда рельсы придут на «капиталку» и вагоны будут разгружаться прямо на стройплощадке. Вот это будет здорово!

    А пока от Нагорного их доставляют сюда работяги-КрАЗы, а также МАЗы и «магирусы». Сегодня привезли два самосвала белого кирпича. Кирпич хоть и в кузове самосвала, но ведь его так, как песок, не разгрузишь. Прораб Васильев прислал нам па помощь автомобильный кран, а затем кликнул на разгрузку добровольцев. Пошли мы с Толей Гавиной (кстати, я уже основательно познакомился с ребятами нашей бригады и в дальнейшем буду называть их в этом дневнике так, как на стройке — Ваня, Володя, Толя...). Не знаю почему, но мне рядом с Толей всегда работается как-то легче, веселее. Не зря, видимо, ученые говорят о совместимости человеческих натур. Такая совместимость — первейший помощник в труде. А может, просто все дело в том, что Толя по натуре человек веселый, общительный, почти никогда не расстается с шуткой, как бы трудно ему ни приходилось.

    Шел с работы пешком и по дороге встретил старого знакомого — Феликса Дворкина. Вспомнили, как в мае 1975 года вместе ехали в поезде Москва—Хабаровск на БАМ. Феликс возглавлял тогда группу посланцев комсомола Гомельщины. За плечами у него уже были годы учебы в Гомельском пединституте. Оттуда вместе с друзьями-студентами он ездил в Казахстан на уборку первого целинного урожая. Затем служил в армии, где стал коммунистом. А после увольнения в запас работал на «Гомсельмаше». Там и получил путевку на БАМ. Освоил профессию плотника, строил жилые дома в Золотнике и Тынде, а также крупный промышленный узел в Шимановске. В разгар работы на участке Тында — Беркакит был назначен начальником отдела снабжения строительно-монтажного поезда № 578.

    Поглядывая па часы, Дворкин заспешил в контору поезда на «селекторную». Так называется здесь вечерняя перекличка-совещание командиров строительства участка магистрали Тында — Беркакит, всех генподрядчиков и субподрядчиков. Проходит это совещание ежедневно с 19.00 до 20.00 по местному времени и только после этого у руководства нашего поезда заканчивается рабочий день. А начинается он нередко в 5 часов утра, особенно если нужно ехать в Тынду или Нерюнгри...

    Да, на БАМе нет легких профессий и должностей. Всем хватает дел, лишь успевай поворачиваться.

    3 июня

    Лето все смелее вступает, в свои права, и солнце, будто стремясь искупить вину за холодную зиму, греет все сильней и сильней. Ничем не прикрытый склон пашей сопки полностью находится в его власти, уже с утра «потеет», покрывается клубами пара. Потеем и мы, особенно когда роем траншею в том месте, где взрывная волна лишь слегка пощипала скалу. Правда, сегодня нам техника помогла. Время близилось к обеду, когда кто-то предложил: «Давайте попробуем «петушка» сюда пригласить, вдруг дотянется до траншеи». «Петушок» — это маленький, смонтированный па шасси колесного трактора «Беларусь», экскаватор с объемом ковша всего 2,5 кубических метра. И название это получил от ребят из-за такого своего «роста». Но не зря говорят: мал золотник, да дорог. «Петушок», снабженный к тому ж еще и ножом, ловко подскребает, подгребает землю там, где большому экскаватору или бульдозеру было бы несподручно. Ребята ценят его, как, впрочем, ценят и любую другую технику. Ведь без нее тут, как говорится, и ни туда и ни сюда.

    И не случайно, когда сегодня во время обеда речь зашла об истории БАМа и кто-то сказал, что эту дорогу собирались строить еще в начале века, ребята недоверчиво посмотрели на него. Дескать, ври, да знай меру. Но ведь действительно собирались строить.

    В бытовке мы вслух читали интересную статью В. Н. Казимирова «Железные дороги через Сибирь», напечатанную в одной из книг о БАМе. Когда дошли до того места, где сказано, что царь согласился было отдать американским концессионерам в обмен на обещанную дорогу к Амуру и Чукотке территорию Сибири, равную Англии и Бельгии, вместе взятых, Ваня Гончар отпустил такую реплику, что наша бытовка, казалось, взлетит на воздух от смеха.

    Под влиянием общественного мнения в 1907 году были окончательно отклонены проекты строительства железных дорог на Дальнем Востоке иностранными синдикатами и комитетами. В том же году за счет государственной казны началось строительство Амурской железной дороги. Проходило оно в неимоверно трудных условиях.

    «Никакой механизация работ не было и в помине,— читаем в статье.— Господствовал ручной труд — клин да лом, кувалда да лопата, носилки, тачки или грабарки... Рабочий день длился 10-12 часов, без праздников и выходных дней. Пешие переходы совершались па десятки верст без дорог; в длительные периоды ненастья оплата уменьшалась вдвое, отсутствовала медицинская помощь; жили в землянках, бараках, шалашах... Такая жизнь быстро превращала людей в калек».

    Ребята внимательно слушали, и каждый, видимо, мысленно сравнивал прошлое с настоящим.

    — Сейчас только в нашем распоряжении имеется 8 экскаваторов, 11 тяжелых бульдозеров, 87 КрАЗов и «магирусов», — сказал зашедший в бытовку старший прораб мехколонны № 157 Яков Федорович Травкин. — А ведь мы — одна из самых маленьких мехколонн на БАМе. Представьте, сколько техники на вооружении у таких крупных организаций, как тресты «Бамстроймеханизация», «Бамтрансвзрывпром», «Бамтранстехмонтаж», «Мостострой», «Бамтранскомплект», Восточно-Сибирское управление механизации и другие.

    Нельзя забывать, что эти организации заняты лишь на линиях БАМ — Тында — Беркакит и Тында — Чара. А если приплюсовать к ним технику, работающую на западном и восточном участках стройки века?

    Работали без выходных и праздников... А у нас каждую неделю два выходных. Я уже распланировал их. Завтра пойду навестить старых знакомых — золотодобытчиков, а в воскресенье буду попросту отдыхать.

    6 июня

    Утром шел на работу вместе с прорабом Николаем Ивановичем Дмитриевым. Он мой старый знакомый. Впервые встретились мы в мае 1975 года в поезде Москва — Хабаровск, по пути в Золотнику. Я не сомневался, что передо мной коренной сибиряк. Все было в пользу этого мнения — солидный рост моего нового знакомого и его широкие плечи, суровое обветренное лицо и явная сдержанность в разговоре. Но оказалось, что Николай Иванович родом из Подмосковья. Там и работал после окончания института, был мастером, прорабом на стройке. «Мне пришлось здорово повоевать с руководством нашего треста», — рассказал по пути Николай Иванович. — Под всякими предлогами не отпускали на БАМ, пугали трудностями...»

    Направляясь в Золотнику, он, конечно, не подозревал, сколько испытаний уготовит ему там судьба. Началось с того, что вместо обещанной должности прораба ему предложили возглавить технический отдел строительно-монтажного поезда № 578. Согласился — и множество проблем обрушилось на голову. Ведь начинали стройку с нуля, в глухой тайге, на вечной мерзлоте. Многое из того, что было запроектировано, на практике оказалось неприемлемым. Приходилось срочно переделывать чертежи, техдокументацию, без конца уточнять, согласовывать все вопросы с заказчиком, «выбивать» металл, материалы, следить за качеством работ...

    Тем летом мы жили с Николаем Ивановичем в одном вагончике. Помню, вечерами приходил домой усталый, измотанный, но ни разу даже словом не обмолвился о том, что ему трудно. С нетерпением ждал писем из дому, от жены и дочки-школьницы, и сам охотно писал им, обещал забрать к себе на БАМ. И выполнил это обещание. Сейчас вместе живут в уютной двухкомнатной квартире, жена преподает в школе, дочка учится на круглые пятерки.

    По дороге успеваем о многом переговорить, многое вспомнить. Сегодня я спросил у Николая Ивановича, согласился б он или нет опять начать в Золотинке все сначала, с тех первых чертежей в техотделе и первых свай на месте будущего поселка.

    — Что за вопрос! — искрение удивился он. — Конечно, согласился б. Жить здесь и работать нелегко, по интересно. Взять нашу стройку. Ведь тут мы, можно сказать, каждый день идем в разведку. Бывало, строил я дома в Подмосковье. Так там, в общем-то, все было ясно. А тут не знаешь, как поведет себя вечная мерзлота сегодня, завтра, послезавтра.

    Между прочим, вокруг проекта поселка, который мы сейчас строим, еще продолжают бушевать страсти. Многие считают, что здания нужно было строить на сваях, а не на монолитном фундаменте. Так, дескать, было бы надежней. БАМ вообще порождает столько дискуссий и споров, сколько, пожалуй, никогда не порождала ни одна стройка в мире.

    Что ж, в споре рождается истина. В мостостроении, например, победили сторонники свайного метода. Они в конце концов доказали, что в зоне вечной мерзлоты можно и нужно вместо колонн применять в качестве опор сваи. Благодаря этому мосты строятся быстрее и вообще получается огромный экономический выигрыш. Но вот при проектировании Золотники предпочтение отдано монолитному фундаменту.

    — А вдруг ошиблись проектировщики, что тогда? — атакую я Николая Ивановича внезапным вопросом.

    — Да нет, не ошиблись, — спокойно басит он. — Скала здесь прочная, надежная, и поселок наш простоит на ней тысячу лет, не меньше.

    Да, строим на века. Я еще в первый день знакомства с «капиталкой» заметил, что кирпичные стены здесь почти вдвое толще тех, которые, скажем, возводятся на стройках Минска. А под плиты перекрытий каждого этажа, будто в Ташкенте, укладывают антисейсмический железобетонный пояс, чтобы здание могло выдержать землетрясение даже силой в 8-9 баллов. Это, по мнению специалистов, вполне достаточный запас прочности.

    — Мы ставим перед собой цель сделать Золотнику образцово-показательной на БАМе, — сказал мне главный инженер поезда Владимир Петрович Талоло. — Мы обязаны это сделать. Ведь наш временный поселок был назван лучшим на центральном участке БАМа. А постоянный поселок должен закрепить и понести дальше добрую славу Золотинки.

    Так оно, конечно, и будет. Но нельзя забывать, что победа никогда сама по себе не приходит. Будущее Золотинки находится в руках каждого рабочего, мастера, прораба.

    ...Продолжая сегодня беседу с Николаем Ивановичем, я поинтересовался, в чем он видит свою главную задачу на стройке.

    — Мы здесь имеем дело с тремя слагаемыми: людьми, техникой, материалами, — сказал он. — С техникой на севере трудно. Ну, а людей, сами понимаете, к технике и материалам приравнять нельзя. По-моему, нельзя допускать обезлички, к каждому человеку нужно иметь свой подход. Ребята у нас замечательные, с ними не то что гору — Становой хребет можно свернуть, но, повторяю: нужно уметь работать с людьми. В этом главное.

    7 июня

    Даже не верится, что уже целых десять дней отработал на стройке. Уже свыкся с обстановкой, с нашей бригадой. Ну и с высотой у меня вроде отношения налаживаются. По крайней мере, во время монтажа к блоку уже не подбираюсь ползком по стене, как было в первые дни, а шагаю себе во весь рост, хотя и страшновато бывает по-прежнему.

    Говорят: не боги горшки обжигают. Но не обжигают их и те, кто никогда не стремился стать богом в своем деле. Возможно, кому-то все кажется на стройке простым и легким. Но ведь это одна, внешняя сторона медали. А вторую ее сторону можно, по-моему, увидеть лишь будучи здесь в рабочей спецовке. Вернее, даже не увидеть, а почувствовать, убедиться, что как воздух нужны строителю профессиональные навыки, знания, опыт.

    Сегодня, пользуясь отсутствием на объекте прораба и мастера, я тайком попробовал овладеть смежной профессией. Взял оставленный без присмотра сварочный аппарат, заземлил его, вставил в держатель электрод, надел щиток. Но никак не мог опустить его на глаза. Вдруг слышу, как ребята дружно засмеялись. Оказалось, что щиток я надел неправильно. Конфуз да и только.

    И все-таки хорошо бы стать сварщиком. Когда я, наконец, совладал со щитком и коснулся электродом металла — там, за темным стеклом, вдруг вспыхнула молния, ярко засияло обрамленное дымом солнце, и я почувствовал в руках волшебную силу. Жаль, что бригадир забрал у меня аппарат, так как без специальной подготовки работать сварщиком нельзя.

    После работы шли домой пешком. Разговор как-то сам по себе зашел о профессии строителя. Один из парней стал говорить о том, что па стройке трудно работается и потому, дескать, ему не нравится профессия строителя. Я незаметно посмотрел на Павла. По выражению его лица чувствовалось, что думает он иначе.

    — Каждому свое, — сказал, наконец, Павел. Казалось, он не станет продолжать дискуссию. Нет, все же не сдержался:

    — Тебе не правится, а я люблю стройку. За ее, если хочешь знать, особый характер. Здесь каждый день что-то новое. Да и работать здесь не так уж трудно. Если, конечно, любишь свое дело. Ну, а если не любишь, тогда всюду, брат, тяжело и неинтересно.

    8 нюня

    Наш объект, будто корабль, все заметней всплывает над волнами сопок. Скоро начнем укладывать первые перекрытия, монтировать стены первого этажа. В связи с этим старший прораб Васильев сегодня утром провел с нами короткое совещание.

    — Мы уже вышли из земли, то есть почти закончили фундамент, — сказал он, привычно зачесывая ладонью волосы. — Сейчас, сами понимаете, качество становится гвоздем всей программы. Работа наша па виду у всех, и позориться нам никак нельзя.

    Говорил Юрий Гордеевич, как всегда, коротко, но ясно. Он вообще, по-моему, предпочитает деловой разговор.

    Как-то были мы с ним на вечере, устроенном в честь дня рождения одного из работников поезда. Там выступили все, кроме прораба Васильева. Сидел он в самом дальнем углу стола, краснел и сконфуженно улыбался. «Не умею я выступать», — виновато говорил он потом.

    Зато па стройке прораб Васильев Не краснеет. Здесь от его застенчивости не остается и следа. Иной раз, мне кажется, даже слишком жестким бывает. Так и хочется сказать ему: «Капитан, капитан, улыбнитесь, ведь улыбка — это флаг корабля».

    Впрочем, не буду спешить с выводами. Старший прораб — хозяин всей «капиталки». Нелегкая, прямо скажем, ноша на его плечах. Около десяти объектов на нашей стройке, и на каждом — свои особенности и свои проблемы. Там материалов не подвезли и люди простаивают, поминая недобрым словом прораба, будто только он во всем виноват, а там вечная мерзлота показывает свой «характер», и нужно думать, как с ней совладать, кто-то заработком недоволен, и с ним предстоит нелегкий разговор... Не до улыбок тут.

    — В Улан-Удэ я строил жилые дома. Там было намного легче, — сказал мне сегодня Юрий Гордеевич.

    Сказал без горечи в голосе, просто констатировал факт. Он уже отработал на «капиталке» прошлую суровую зиму, ко многому здесь привык. Я убедился, что он редко бывает в конторе вагончика. Идет ли дождь, или нещадно палит солнце — старший прораб Васильев всегда на объектах. Потому, видимо, и проступила так густо соль па его полинявшей, видавшей виды штурмовке.

    9 июня

    По-моему, наш бригадир допускает по утрам излишнюю спешку в планировании работы. Характер ее с каждым днем усложняется, и сейчас уже нельзя па ходу решать, кому что делать. К тому ж нужна специализация. Один должен постоянно монтировать блоки, другой — ставить опалубку, третий — заливать бетон. Это дало бы возможность заранее настраиваться на тот или иной вид работы и лучше применить свой опыт, профессиональные навыки.

    Увы — такой специализации у нас пока нет. Отсюда, видимо, и первые осечки, неприятности. Сегодня, например, закончили кладку стены в одном из отсеков подвала, и тут выяснилось, что в этой стене должна быть дверь. А тут откуда ни возьмись появился Васильев. «Что ж это за подвал у нас без дверей?» — вопрошал он, с иронией поглядывая то на нас, то на стену. «Да это же гауптвахта, — крикнул с кабины своего крана Володя Казмерчук. — Бракоделов будем туда сажать».

    Павел сконфуженно вертел в руках чертеж. Пришлось разбирать блоки и все начинать сначала.

    Говорят, не ошибается тот, кто не работает. Но не повторится ли подобное снова? Недавно Павел приказом начальника поезда официально назначен сварщиком высшего, шестого разряда. Любит он это дело, ничего не скажешь. Но в последнее время излишне увлекается, с головой окунается в работу, а вот о своих бригадирских обязанностях нередко забывает. Добром это вряд ли кончится.

    10 июня

    Никогда не думал, что в Якутии бывает так жарко. Еще нет и девяти часов, а над влажными, покрытыми мхом склонами уже клубится пар, и мы тоже начинаем «дымиться». Снимаем рубашки, майки, работаем по пояс обнаженные, но все равно обливаемся потом. Ребята советовали мне с утра не пить воду. Но разве выдержишь? Подошел к баку, зачерпнул кружку, вторую...

    Вода в Якутии удивительно вкусная, сравнить ее можно, по-моему, лишь с минской водой. И все же не зря советовали мне воздержаться от нее — после трех кружек пот заливал глаза, и к обеду я весь был мокрый, хоть выкручивай. С завистью посматривали мы с высоты своей сопки в сторону реки и небольшого, заполненного чистой водой, озерца, где плавали, плескались, ныряли местные ребятишки. Эх, как хотелось нам вместе с ними полежать на золотистом песке, окунуться в прохладную воду. Но, как говорится, видит око, да зуб неймет. А тут еще работа такая, что па технику надейся, а сам не плошай.

    К нам на помощь пришли самосвалы и бульдозер. Но вскоре выяснилось, что не всюду они могут подступиться, и нам лопатами пришлось перебрасывать и равнять мокрый, каменистый грунт. Занятие это, надо сказать, не из легких. Даже те, кто проявил железную волю и, изнывая от жажды, не взял в рот даже капли воды, были мокрыми от пота. Работали молча, сосредоточенно. Лишь кое-кто из ребят не выдерживал, подходил к бачку, набирал в кепку воду и выливал ее на себя. Подумалось: когда закаляют металл, его тоже сначала разогревают, а затем обдают холодной водой.

    С сожалением убеждаюсь, что на стройке все еще много применяется ручного труда. Да, техника не всюду может протянуть человеку свою стальную руку помощи. То деревья мешают ей, то стена, то растаявшая на солнце мерзлота. И все же, мне думается, причина не только в этом. Вот сегодня, к примеру, мы сначала сгрузили машину кирпича на дальнем углу площадки, а затем оттуда на носилках стали носить его к месту кладки. Несешь, переступаешь через блоки и траншеи, ноги подгибаются, а руки натянуты, будто струны, и думаешь лишь о том, как выдержать, дойти. А нельзя ли было сгрузить кирпич поближе к месту его применения? Можно было, конечно, да вот почему-то не подумали об этом раньше.

    Даже имея в своем распоряжении самую современную технику, мы вряд ли избавимся от ручного труда, если не покончим со всякого рода промахами в планировании и организации работы.

    11 июня

    Сегодняшний субботний день тоже выдался солнечным и жарким. Обычно в такие выходные дни почти весь поселок с утра устремляется на озеро и речку. А сегодня туда проследовали лишь стайки ребятишек с удочками на плечах.

    Остальной народ Золотники вышел па комсомольский субботник, посвященный предстоящему 60-летию Великого Октября. Я помню, как проходили здесь субботники весной 1975 года. Не было случая, чтобы кто-то оставался в такой день в вагончике, ушел загорать или на рыбалку. С утра все бойцы отряда дружно, с отличным настроением принимались за дело, убирали мусор, устанавливали емкости для воды, делали деревянные тротуары вдоль вагончиков, и Золотинка на глазах преображалась, становилась краше.

    Сейчас эта добрая традиция продолжается, и комсомольского огня у ребят ничуть не убавилось. Сегодня решено было в честь 60-летия Октября высадить вдоль проспекта имени Н. Кедышко 60 молодых даурских лиственниц. Я впервые видел посадку деревьев на вечной мерзлоте. Ребята не копали ямок, а привезли с промбазы десятки огромных, отслуживших свой век автомобильных покрышек. Сначала взяли одну такую покрышку, уложили ее на землю, засыпали пустотелую часть черноземом и аккуратно посадили в нее первое деревцо, затем таким же путем — второе, третье, четвертое...

    Мне показалось, будто взрослые лиственницы, приветствуя своих младших сестер, веселее зашелестели па ветру своими шелковистыми изумрудными ветвями. Не секрет, что тайга Якутии нуждается сейчас в защите и помощи, в таких вот посадках. Широкое наступление на север механизированных отрядов строителей БАМа не прошло для нее бесследно. Вот и в Золотинке много деревьев вырубили, обнажив каменистую сопку. А ведь природа здесь, я бы сказал, хрупкая, и защитные силы ее невелики. Помню, весной 1975 года шел я однажды вечером с Владимиром Петровичем Талоло по поселку. На одном из поворотов еще не застроенной улицы стояла сильно накренившаяся лиственница со свежими ссадинами па стволе. Мы решили помочь ей распрямиться. Дружно взялись за ствол, поднажали — лиственница вновь приняла вертикальное положение, а затем вдруг упала на противоположную от нас сторону.

    Непрочными узами связаны здесь деревья с матушкой-землей. Вечная мерзлота не пускает их вглубь, и корни, разбегаясь вширь, лишь слегка прикрываются мхом. Потому и страдает тайга от соприкосновения с сильными северными ветрами и техникой. Человек стремится помочь ей и все чаще производит посадки молодых деревьев па вечной мерзлоте.

    Я верю: будет когда-нибудь в Золотнике сад. Густой, цветущий и щедрый!

    12 июня

    Весь день провел па озере. И, конечно же, не в одиночестве. Там была почти вся Золотинка. Правда, у самого озера отдыхала, в основном, молодежь, а те, кто постарше, и семейные облюбовали крутой и высокий берег протекающей рядом реки. На том берегу природа будто специально создала удивительный по своей красоте и уюту уголок с пышными кронами деревьев, чистыми, поросшими шелковистой травой лужайками и густыми, цветущими кустами багульника. Лучшего парка для Золотинки и желать не надо.

    По узкой извилистой тропинке я спустился с этого пятачка к реке, окунулся в ледяные, не поддающиеся солнцу волны Холодникана и вышел на противоположный берег, как раз к тому месту, где уже не раз отдыхала паша бригада. Вот и сегодня там уже были Павел и Тамара с сыном Павликом, Ваня Гончар, Володя Старовойтов, Толя Гавина, Валя Сергейчик. Павел, как всегда в часы отдыха, щелкал фотоаппаратом. Впрочем, он нередко и на работу прихватывает свой «Киев» и уже имеет несколько альбомов фотоснимков нашей бригады и стройки.

    Фотоаппарат — спутник чуть ли не каждого бамовца. Так что история, я думаю, будет не в обиде — для нее останется много снимков. Ну, и картины рождаются здесь не только под кистью профессиональных художников. Прилетевшие из Минска в Золотинку члены Союза художников БССР Леонид Марченко и Николай Рыжиков были несказанно обрадованы, встретив в лице Владимира Петровича Талоло своего горячего сторонника, тонкого ценителя и помощника. Недавно я убедился, что Владимир Петрович не только, что называется, теоретик живописи. Будучи в гостях у одного знакомого, я обратил внимание на красивую, писанную маслом картину. На ней изображена зимняя, вся в снегу и серебристом инее Золотинка. Я поинтересовался, где приобретена картина.

    — Подарок главного инженера Талоло, — с гордостью сказал мой знакомый. — Он почти каждое воскресенье рисует, и дома у него сейчас настоящая картинная галерея.

    13 июня

    В дальнем углу нашей стройплощадки с утра до вечера ползают по склону сопки огромные желтые жуки — бульдозеры. Но вот сегодня после обеда они вдруг куда-то исчезли. К нам подошел прораб Васильев.

    — Ребята, взрывники просят нас отойти отсюда подальше.

    Просьбу выполнили, но не все. Двое из бригады, увлекшись, продолжали работать. Через минуту с резким шелестом взвились, оставляя шлейфы темного дыма, три предупредительные ракеты. Наступила тревожная, гнетущая тишина. И вдруг грохнуло, раскололось небо, под ногами зашаталась, будто палуба корабля, земля. На месте взрыва взметнулось в небо огромное темное облако. Ветер подхватил его и вместе с эхом понес над тайгой.

    Мы вернулись на объект. Недалеко от того места, где оставались наши «герои», лежали, будто осколки бомбы, два больших, еще не остывших камня. Как снаряды, летели они после взрыва в нашу сторону. Вспомнились слова мастера Серебрянского: «Осторожность и еще раз — осторожность!» Жаль, уехал Александр в командировку, на самую горячую точку линии БАМ — Тында, и я вряд ли встречусь с ним до своего отъезда. Говорят, начальник поезда сожалел о том, что Серебрянского приходится снимать с «капиталки», отрывать от семьи и посылать в длительную командировку. Но другого выхода не было. Наступили решающие дни сдачи участка дороги БАМ — Тында в постоянную эксплуатацию, и там нужны надежные, знающие свое дело люди. Серебрянский — из таких. По натуре он человек добрый, мягкий. Но не добренький и не беспринципный. Вот в этом, по-моему, и кроется секрет авторитета мастера Серебрянского. Как-то один из наших парней в спешке не положил под блок металлическую сетку. Серебрянский заметил это. Нет, он не кричал и не ругался. Подошел к парню, спокойно, но строго отчитал его и заставил сделать все как надо, предупредив, что в следующий раз отстранит от работы.

    14 июня

    Вот уже несколько дней в нашей бригаде трудится новичок —Виктор Шамело. Он вернулся из отпуска, но своей бригады в Золотинке не застал (она уехала на другой участок) и поэтому временно прикомандирован к нам.

    Сегодня с утра что-то случилось с механизацией на растворобетонном узле, и мы с Виктором в числе добровольцев пошли туда на помощь. Подносили к бункеру мешки и ведра с цементом. Пришлось глотнуть пыли и попотеть, но зато узел работал и ребята па объектах получили бетон. А во время коротких перекуров мы с Виктором беседовали о житье-бытье.

    Оказывается, он в свои двадцать два года уже успел поездить по белу свету и многое повидать. После окончания Гомельского училища строителей № 22 работал в Ялте, Свердловске, Южно-Сахалинске, строил санатории, заводы, линии ЛЭП. В Золотинку приехал летом 1975 года. Тут строил все котельные.

    — Помню, приходит к нам однажды в бригаду начальник СУ-91, — рассказывал Виктор. — Так, мол, и так, выручайте, хлопцы. Идет зима, а в поселке нашего управления нет котельной, замерзаем. Мы вначале хотели отказаться, потому что свой объект надо было срочно заканчивать. Но ведь в том поселке — живые люди, дети. Решили работать в две смены. Вечерами падали от усталости, но к празднику 7-го ноября дали людям тепло. Сколько радости было...

    Я поинтересовался, какой день был для него самым счастливым на БАМе.

    «24 января 1976 года, — не задумываясь, ответил Виктор. — Сын у нас с Тамарой родился, тоже Виктор. И тоже, могу тебя заверить, будущий строитель. У нас так в роду заведено. Отец мой — каменщик, старший брат Николай — каменщик, а младший Володя па отлично окончил ГПТУ-22, в котором я учился. Ну и жена у меня маляр, в бригаде Крапивиной работает».

    Побольше бы приходило к нам таких новичков. Пусть даже временно командированных. Впрочем, может, Виктор не вернется в бригаду Валентина Осовского, останется с нами. Ведь все его приняли как своего и чувствует он себя, по-моему, у нас нормально.

    — Нет, обязательно вернусь к своим хлопцам, — твердо ответил Виктор на мой вопрос и добавил: — Своя, родная бригада — это особый магнит. Нет, пожалуй, ничего сильнее этого магнита.

    15 июня

    Утром никто из нас не предполагал, что день будет таким неудачным. Ведь все начиналось нормально. Ставили опалубку, крепили ее. Правда, каждый крепил на свой лад — кто проволокой, а кто обычными подпорками. Как известно, на стройплощадке нет ОТК, его функции должны выполнять, в первую очередь, бригадир и мастер. Но наш Павел пуще прежнего увлекся сваркой ригелей, а мастер Геннадий Новиков, временно заменивший Серебрянского, был занят на другом объекте. Вообще, работали мы сегодня, как и вчера, на самоконтроле.

    Конечно, рабочая совесть — лучший контролер. И я убежден, что именно за этим контролером будущее. Помню, нет-нет да приходилось мне слышать на «времянке» реплики типа «авось сойдет», «не стрелять же из нее», «как-нибудь обойдется». Сейчас халтурщиков с подобной «философией» быстро поставили бы на место. Но контроль нам по-прежнему нужен. Не хватает еще ребятам навыков, мастерства, и потому случаются еще разного рода дефекты, недоделки.

    Вот и сегодня всей бригаде пришлось краснеть, да еще как. Стали заливать бетон — и тут-то все и началось. Опалубка во многих местах не выдержала, затрещала, и пополз, пополз из нее наружу еще совсем свежий, жидкий бетон. Мы растерялись. А тут, откуда ни возьмись, появился начальник поезда. Пришел посмотреть, как работает его лучшая бригада...

    И вновь у нас было собрание. И вновь проводил его старший прораб Васильев. Поругал бы — легче на душе стало б. А то ведь ни он, ни начальник поезда даже голоса не повысили. Правда, Павлу и Геннадию Новикову все же здорово попало.

   — Ваш бригадир закроется щитком и ничего, кроме своей сварки, не видит, — говорил Васильев. — А кто же должен контролировать работу, смотреть за качеством? Вот скажи мне, бригадир, — продолжал он, — кто сегодня сделал брак? Ага, не знаешь. В том-то беда, что не знаешь...

    Павел молчал, хотя, конечно, прекрасно знал, кто из нас ставил ту злополучную опалубку. Молчали и мы, посматривая на своего смущенного, но стойкого вожака. А вообще чувствовали себя так, что хоть сквозь скалу провались.

    — Надо, хлопцы, кончать с этой химией, — с твердой решимостью сказал Павел, когда Васильев ушел.

    Договорились строго придерживаться звеньевого метода работы. Одни все время будут монтировать блоки, другие — ставить опалубку, третьи — заливать бетон.

    — А я в конце дня буду принимать работу каждого звена, — сообщил Павел свое решение.

    Думается, что дела сейчас пойдут у нас лучше.

    16 июня

    Сегодня в нашем полку опять прибыло. Утром на площадке появилось двое молодых парней. Они выглядели весьма элегантно в своих новеньких, с иголочки, синих спецовках, оранжевых касках, и наши девчата, по-моему, встретили их с повышенным любопытством. Впрочем, возможно, мне так показалось.

    — Парни только позавчера прибыли из Белоруссии, и их направили в нашу бригаду, — пояснил нам Павел. — Оба они каменщики, и как будто неплохие. Впрочем, посмотрим па них в деле.

    Посмотрим в деле... Знаешь ли ты, идущий на стройку новичок, что какими бы дипломами и характеристиками ты ни обладал, о тебе в первую очередь будут судить здесь по делам, по твоему умению работать и старательности. Тебе простят недостаток опыта, знаний. Мол, это дело наживное. А вот лени и равнодушия — не простят. К сожалению, кое-кто иногда забывает об этой простой истине.

    Помню, недели две назад к нам в бригаду возвратился после поездки в Иркутск один студент-заочник строительного техникума. В шутку ребята называли его «председателем». Видимо, потому, что на работу он ходил в серой фетровой шляпе. В первый день своего возвращения наш «председатель» сразу дал нам понять, что он по работе явно не соскучился. Говорят, он и раньше подленивался, а тут совсем расклеился.

    — Куда уж ему, заочнику, тут с нами вкалывать, — говорили ребята, с иронией поглядывая на «председателя» и его фетровую шляпу. А Павел на другой день собрал бригаду и поставил перед ним вопрос ребром: работать — так работать, а нет — просим не мешать. Дальнейшие отношения с «председателем» не сложились, и вскоре он ушел из бригады.

    Ну, что ж, природа, как говорят, не терпит пустоты. Вместо него к нам пришло двое, и, кажется, они из иного десятка. Сегодня во время обеденного перерыва я поближе познакомился с ними. Оказалось, что Петр Моисеенко і Евгений Овсянкин приехали в Золотнику из Новополоцка.

    — А вообще-то родился я в деревне Глинище, там же, где и Иван Мележ, — рассказывал Петр. — У нас сейчас школа его именем названа. После восьми классов я поступил в Новополоцкий нефтяной техникум и учился там в одной группе с Женей. Там мы и подружились. Потом я служил в морской авиации, а Женя был связистом и умудрялся дозваниваться ко мне в часть, так что мы не теряли друг друга из виду. После армии я работал сначала в тресте «Полоцксельстрой», был каменщиком в известной на всю республику бригаде Александра Шаблова, позже в должности мастера строил Браславский льнозавод, где здорово пришлось повертеться, а затем назначили меня мастером производственного обучения профессионально-технического училища строителей, и я уже сам обучал молодежь премудростям нашего дела. А Женя был сначала бетонщиком, затем окончил курсы повышения квалификации и тоже стал мастером.

    — Нам здесь здорово повезло, — продолжал Петр. — Поселили нас с Женей в общежитии в одной комнате, правда, под номером 13. Кстати, едва мы расположились, как слышим стук в дверь. Открываем — стоит красивая девушка и серьезно говорит: так, мол, и так, дорогие земляки, приглашаем вас на чай. Ну, Женя пошел, а я не смог, потому что приехал сюда со своей девушкой. Зовут ее Лариса Горбунова. Она окончила педучилище и ее направили воспитателем в детский сад.

    Павел решил поставить Петра и Евгения на монтаж блоков. «Пусть будет у нас еще одно звено»,— сказал он.

    Я видел, как в конце дня явно повеселел наш бригадир: новички взялись за работу уверенно, как подобает бывалым строителям, и дела у нас наверняка пойдут еще лучше.

    17 июня

    С каждым днем у нас, в Золотинке, все явственнее ощущается приближение железной дороги. Она идет сюда с юга, и строители ее будто салютуют нам, взрывая на своем пути скалы. Сегодня с высоты нашей сопки мы видели, как там, на юге, стремительно взметнулось над голубой дымкой тайги и, разрастаясь, поползло в небо огромное темно-бурое облако. Минуту спустя оттуда донеслось глухое эхо взрывов.

    Там — передний край наступления. Там, в первую очередь, решается успех дела. Но и у нас тоже не тыл и тоже не бывает затишья. Сегодня вновь с утра до вечера шли на «капиталку» тяжелогруженые самосвалы. Скоро наступление и здесь пойдет более широким фронтом. А пока добрая половина нашего белорусского отряда находится в командировке на линиі БАМ — Тында. Бригады остались в ослабленном составе. Значит, нужно строить не числом, а умением, все время думать над тем, как лучше организовать труд, соревнование. Возьмем нашу бригаду. Слов нет, многое сделала она па строительстве общественно-торгового центра. А могла ли сделать больше? Безусловно! Все-таки много еще допускается пробелов в организации соревнования. Никто из ребят толком не знает, сколько мы могли сделать, скажем, за двадцать прошедших дней и сколько сделали, заработали. Вот если б наряд выписывался не в конце месяца, а, наоборот, в начале — тогда мы лучше б зналі свои задачи и решали б их лучше.

    Или взять такой «рычаг», как коэффициент трудового участия. В конце месяца совет бригады решает, кто лучше работал, а кто хуже, и каждому соответственно выставляется коэффициент, от размера которого зависит сумма премиальных. Исчезает уравниловка, а это само по себе уже многое значит. Жаль, но в Золотинке, в частности у нас на «капиталке», коэффициент трудового участия пока не обрел «прописки».

    18 июня

    Наш сосед по стройплощадке бригада Федора Ваканова все повышает темпы и, по-моему, может случиться так, что скоро будет наступать нам на пятки. Да, этот сосед не из слабого десятка, и соревноваться с ним нелегко. А ведь приступил он к работе на «капиталке» совсем недавно, всего каких-то дней двадцать назад.

    Помню, когда вакановцы впервые пришли в залитый водой котлован будущего железнодорожного депо, кто-то из наших ребят скептически заметил: «Ну, здесь они будут долго плавать», а другой не согласился с таким прогнозом и твердо сказал: «Вакановцы и здесь себя покажут». И он, увы, оказался прав.

    В котловане, где работают вакановцы, будто по команде, удивительно быстро поднялись и стали по стойке «смирно» огромные, ростом в семь метров, бетонные колонны фундамента. Они должны удерживать на своих широких «плечах» весь корпус депо, куда будут заходить «отдохнуть» и «подлечиться» бамовские тепловозы.

    Сейчас эти колонны даже из поселка видны и издали чем-то напоминают загадочные и вызывающие восхищение изваяния инков в Южной Америке. Возможно, наши далекие потомки будут также восхищаться мастерством и умением сегодняшних строителей, преображающих облик Южной Якутии и всей необъятной Сибири. И они, наверное, с благодарностью вспомнят имена многих героев-бамовцев.

    Сегодня пополудни я встретил Федора Ваканова недалеко от дома, в котором он живет. Стоит этот дом на самой что ни есть окраине Золотинки, откуда хорошо просматривается вся наша «капиталка». Федор был хмур и озабочен.

    — Наши работают, а я вот здесь, — сказал он, виновато поглядывая туда, в сторону стройплощадки.

    Я спросил, что случилось.

    — Да вот, понимаешь, вчера ставили опалубку, скрутка лопнула, и я, нечаянно упав с лестницы, подвернул ногу. Бюллетень вот выписали.

    Он говорил смущенно, будто оправдываясь за то, что случилось.

    19 июня

    Сегодня знаменательный день — выборы в .местные Советы народных депутатов. В третий раз проходят выборы в Золотинке. В 1975 году мы голосовали за своих кандидатов во временном, сделанном из двух больших палаток клубе. Тогда здесь был всего лишь один избирательный участок, и вместе с нами голосовали соседи — оленеводы и охотники, золотодобытчики, взрывники, тоннельщики, мостовики. А сегодня голосование проходит на трех участках, в клубах «Золотинка», «Молодость», в помещении конторы мостоотряда № 55.

    Накануне председатель избирательной комиссии Феликс Дворкин не знал ни сна ни отдыха, зато сегодня весь наш поселок выглядит нарядным, праздничным, и голосование, как всегда, проходит дружно, организованно, я бы сказал, на самом что ни есть высоком уровне. Впервые избирается поселковый Совет новой Золотинки, и впервые наши кандидаты баллотируются в Нерюнгринский  городской Совет.

    Этой чести удостоены бригадир маляров-штукатуров Людмила Жукович и бульдозерист Николай Туник, а в поселковый Совет баллотируются штукатур Янина Ольховик, работник СУ-91 Михаил Ефремович Усенков и другие кандидаты.

    — Недавно па разъезде был заместитель начальника главка Владислав Федорович Сакун, — рассказывал мне сегодня Виктор Павлович Капелько. — Познакомившись с бригадой Людмилы Жукович и ее делами, он сказал лишь одно: «Да, СМП-578 может работать». Впрочем, вот и она сама...

    Из клуба вышла красивая, стройная девушка в платье василькового цвета. Мы познакомились, и Людмила, смущаясь, коротко рассказала о себе. Родилась в деревне Лешницы Минской области. Там и сейчас живут ее родители — Иван Петрович и Надежда Марковна. Всю жизнь проработали они в совхозе и детям своим привили любовь к труду. Сейчас целая династия Жуковичей трудится на предприятиях и стройках.

    «Мои старшие сестры Валя и Аня работают в Бобруйске — первая на шинном комбинате, а вторая в ателье, а Лена, Лариса и Гриша — строители, и всех их вы можете встретить в Минске, — рассказывала Людмила. — Ну и я, как младшая в семье, пошла по их пути. Окончила ГПТУ строителей, работала в Минске на строительстве гостиницы «Турист», «Юность» и других здании, а в апреле 1975 года по комсомольской путевке вместе с подругами приехала на БАМ, строила общежития в Тынде и наш поселок. Вот, пожалуй, и вся моя биография».

    Вечером веселилась вся Золотинка. В клубах шли концерты художественной самодеятельности. С особым успехом выступал ансамбль «Спадчына» под руководством Дмитрия Барановского. А в общежитии хорошо играл на гитаре и пел Владимир Керн.

    Когда-то он начинал строить Золотинку в составе нашей бригады, но не поладил с Павлом, закапризничал, перешел в другой коллектив. Потом сам стал бригадиром. И вот удивительно, но факт — добровольно сложил с себя обязанности бригадира и снова попросился к нам. Павел встретил его дружелюбно. Дескать, всякое случается в работе, а кто прошлое помянет — тому глаз вон.

    21 июня

    После работы заходил в комитет комсомола поезда. Там, как всегда, застал Журавского, Кравцова, Рачковскую.

    — Завтра отправляем Сашу в командировку, — сообщил мне Журавский. — Так что остаюсь я без своего боевого заместителя, а тут столько дел... Пора уже к приходу поезда в Золотинку готовиться.

    — Да, дел много, но ехать все равно надо, — вздохнул Кравцов.

    Я поинтересовался, куда и зачем он едет.

    — В Казань, за молодым пополнением для БАМа, — ответил Александр и, заметно оживившись, продолжал: — На днях вызвал меня в Тынду начальник отдела кадров управления «Бамстройпуть» Дмитрий Николаевич Кордышев. Вы, говорит, должны съездить в Казань и привезти оттуда двадцать выпускников профессионально-технического училища строителей, причем будьте особо внимательны при отборе ребят.

    Слушал я Дмитрия Николаевича и вспоминал свое знакомство с ним весной 1975 года, когда в Минске шел набор на БАМ. Он, возможно, забыл про это, а я помню и никогда не забуду. Я тогда совсем зеленым был — всего двадцать лет стукнуло. Помню, Дмитрии Николаевич оглядел меня с ног до головы, о чем-то подумал, а затем твердо сказал: «Рановато вам, молодой человек, ехать на БАМ. Да к тому ж вы по профессии автомеханик, а нам нужны строители. Так что придется вам малость обождать». Неужели, думаю, не возьмут? Стал просить Дмитрия Николаевича, но он сначала ни в какую. А кончилось все-таки тем, что меня взяли. Прошло два года — и вот я сам уже еду за будущими бамовцами.

    В живых, искристых глазах Александра светилась радость.

    22 июня

    Ровно 36 лет назад гитлеровцы вероломно напали на нашу Родину. Кровавый след оставил в истории этот день — 22 июня 1941 года. Он стал началом краха фашистской Германии. И вот уже более трех десятилетий над нами сияет мирное солнце. Более трех десятилетий мы строим, созидаем, украшаем свою землю прекрасными городами, поселками. Величайшей стройкой мира стал БАМ. Сегодня на всем его огромном протяжении продолжалось самое мирное на земле сражение — с вечной мерзлотой, таежной глухоманью, болотами и скалами.

    Вот и для нашей бригады сегодняшний день, как специально, стал по-особому удачным и радостным. Мы полностью закончили фундамент торцовой части здания и уложили на ригеля первые плиты перекрытий. У всех было приподнятое настроение, и работа спорилась.

    После обеда к нам на объект приехал главный инженер Владимир Петрович Талоло. Человек он по натуре строгий, требовательный. Я помню, как месяц назад вместе с ним впервые приехал на «капиталку». Взяв рулетку, главный инженер замерил проемы окон фельдшерско-акушерского пункта. Оказалось, что отступление от чертежей составляет несколько миллиметров. Не сдержался тогда главный инженер, здорово попало от него и бригадиру, и мастеру, и прорабу. «А ведь попробуй не заметить этих миллиметров, промолчи, и они вырастут потом в сантиметры брака»,— говорил он потом, будто оправдываясь за свою горячность.

    Наши ребята делали вид, что для них не столь уж важно, кто там ходит по стройке и проверяет качество. А на самом деле с нетерпением ждали, что же скажет главный инженер, какой вынесет приговор. Владимир Петрович не спешил с выводами.

    — Ну что ж, строите сейчас со Знаком качества, — сказал он наконец, и все облегченно вздохнули.

    23 июня

    Сегодня у нас на стройке побывали далекие и всегда близкие нам гости — собственные корреспонденты газет, журналов, радио и телевидения из Болгарии, Венгрии, Польши, Югославии, ГДР, аккредитованные в СССР. Увешанные фотоаппаратами, кино- и телевизионными камерами, они шумной толпой вышли из автобуса и сразу пустили в ход все свое «вооружение».

    Рассказывают, вчера вечером один из корреспондентов, безнадежно взглянув на дождливое небо, в шутку спросил нашего начальника поезда, может ли он организовать к утру хорошую погоду.

    — Для хороших людей все сделаем как надо, — в том же тоне отвечал ему Иван Дмитриевич.

    И действительно, сегодняшнее утро выдалось как по заказу, на редкость безоблачным и ясным, оно будто одело легкое голубое платье и с солнечной улыбкой встречало день. Обрадованные корреспонденты засыпали Ивана Дмитриевича комплиментами.

    — Вы есть бог, повелитель неба, — сказал ему корреспондент телевидения ГДР Вольфганг Мертин.

    Он сообщил, что в Советском Союзе работает почти пять лет. Побывал на Сахалине, Камчатке, в Магаданской области. Видел, как строят Усть-Илимскую, Нурекскую, Колымскую гидроэлектростанции. А вот в Якутии впервые.

   — Знаете,— продолжал Вольфганг Мертин, — мои соотечественники проявляют огромный интерес к БАМу и его людям, мужественно преодолевающим трудности. Словом, я благодарен судьбе за то, что мне выпало счастье побывать здесь.

    — А вы давно в СССР? — спросил я корреспондента польского журнала «Пшиязнь» («Дружба») Марека Сечковского.

    — Скоро пять лет. Я тоже побывал на многих крупных новостройках вашей страны. Видел, как сооружается западный участок БАМа, бывал в Усть-Куте, Звездном, Улькане, рассказывал обо всем увиденном читателям нашего журнала, стремился обширно показать величие дел советских людей. А вот здесь, в Южной Якутии, тоже впервые. Поразительный край, удивительные своим упорством и мужеством люди. Их дела достойны восхищения.

    Журналисты охотно и много снимали нашу бригаду, всю панораму стройки, легко и непринужденно беседовали с ребятами. Кстати, все они отлично владеют русским языком. И не случайно я ошибочно принял одного из них за сибиряка, сопровождающего гостей в поездке.

    — Да нет — я из Праги, — с улыбкой сказал он мне и, крепко пожимая руку, отрекомендовался: — Иван Манн, заведующий Московской редакцией телевидения ЧССР.

    Затем он вместе с оператором быстро установил па блоках телекамеру, и нам пришлось давать интервью для чехословацкого телевидения.

    — Мы с хлопцами много строили, ну и еще построим, — сказал Иван Гончар и, несмело глянув в телекамеру, добавил: — Поработали па Малом БАМе — поработаем и на Большом. Обязательно поработаем!

    24 июня

    Итак, позади мой последний рабочий день на стройке. Завтра уже не надо будет подниматься чуть свет, в спешке натягивать на себя спецовку, тяжелые, впитавшие цемент сапоги и, поглядывая на часы, шагать к «капиталке». Не надо... Однако это, откровенно говоря, ничуть не радует меня. Ведь только сейчас, как мне кажется, по-настоящему втянулся я в работу, вошел в спортивную форму, почувствовал вкус строительной профессии.

    Сегодня, продолжая кладку стен общественно-торгового центра, наша бригада начала новый объект — подстанцию. Но мне уже не придется его строить. Жаль... Откровенно говоря, здорово привык я к ребятам, полюбил их. Рассудительный, спокойный работяга Ваня Гончар, веселый, с хитринкой в глазах Толя Гавина, добродушный, готовый в любую минуту прийти на выручку Иосиф Павлюкевич... Не верится, что мне уже не придется больше работать с ними, делить с ними радости и печали стройки, шагать с ними после работы домой...

    Ну что ж, я благодарен тебе, комсомольско-молодежная бригада Павла Глухоторенко, и тебе, «капиталка», за все, чему научился, что увидел, узнал и испытал здесь за короткое, но по-особому дорогое и незабываемое для меня время. Не скрою, на душе по-особому приятно от того, что и я внес частицу своего труда в строительство Золотинки.

    До свидания, друзья! Впереди у меня новые дороги.

                                                        ПОЕЗД ИДЕТ НА СЕВЕР

    Ранним июньским утром 1977 года группа молодых строителей ехала из Золотинки в Тынду на слет передовиков производства, победителей социалистического соревнования. Солнце еще не взошло, тайга лишь начинала просыпаться и пассажиры автобуса дружно дремали, а кое-кто спал, уронив голову па спинку переднего сиденья или прислонившись к соседу.

    Миновали поселок Нагорный, вершину Станового хребта.

    — Братцы, поезд! — вдруг крикнул кто-то из ребят.

    В мгновение ока все как по команде вскочили со своих мест, что-то закричали, зааплодировали, прильнули к окнам. Слева вдоль подножия огромной сопки встречным курсом шел поезд. Внешне он вроде бы ничем особенным не выделялся. Но это был бамовский поезд, и люди, которых вряд ли удивишь космическим кораблем, с восторгом и удивлением встречали его, первопроходца северных широт. Трудным и долгим был его путь в Якутию.

    История БАМа... Она свидетельствует о том, что лишь в наше советское время взамен нереальных предложений и бесплодных дискуссий начались практические работы по строительству второго великого пути к океану. Первые изыскания на трассе стали проводить в 1932 году. Тогда же родился замысел вспомогательной дороги, которая бы соединила БАМ с Транссибирской магистралью. На 7273-м километре этой магистрали появилась маленькая станция, которую так и назвали — БАМ. Сейчас от нее берет начало и устремляется на север, в Якутию, железная дорога БАМ — Тында — Беркакит, названная Малым БАМом. Строительство ее начиналось еще в довоенное время, затем было приостановлено и возобновилось в 1972 году. Летом 1977 года соревнование за досрочное окончание Малого БАМа достигло наивысшего накала. Шло упорное «сражение» за каждый километр пути.

    Помнится, вернувшись в 1975 году из командировки в Якутию, я беседовал с одним малосведущим в технических вопросах человеком.

    «По-моему, трудности БАМа сильно преувеличены, — убежденно говорил он мне. — Разве так тяжело строить дорогу? Бери самосвал, сыпь песочек, укладывай рельсы, пускай поезд — и дело с концом. Разве не так?»

    Когда, вернувшись в Золотинку через два года, я рассказал об этом разговоре заместителю начальника СПМ-578 Феликсу Григорьевичу Дворкину, он от души смеялся. А затем посоветовал побывать на заседании штаба стройки. Состоялось оно 5 июля 1977 года.

    ...Вечерело, когда к зданию СМП-578 один за другим стали подходить видавшие виды «газики». В Золотинку прибыли первый секретарь Нерюнгринского горкома партии Иван Иванович Пьянков, заместитель начальника «Главбамстройпути» Владислав Федорович Сакун, главный диспетчер этого управления Виктор Федосеевич Косторнов, представители заказчика.

    Заседание штаба проходило в кабинете начальника поезда. Руководители строительных подразделений коротко докладывали о положении дел на трассе. Обстановка складывалась не лучшим образом. Из-за проливных дождей срывались графики и планы работ. Путеукладчик остановился на 328-м километре и дальше даже шагу сделать не мог. А ведь до Золотинки было рукой подать. Казалось, еще одно усилие — и поезд будет у цели. Но последний штурм — он самый трудный. На участке длиной в 11 километров нужно было построить девять мостов, из них пять крупных, а также прорубить в скале глубокий коридор протяженностью три километра, продолжить отделку земляного полотна и т. д.

    Руководители СМП-578 па правах генподрядчика потребовали от автомобилистов и мостостроителей ускорить ход работ.

    Поднялся заместитель управляющего трестом «Бамстроймеханизация» Иван Андреевич Беркут. Высокий, стройный, с острым орлиным взглядом, он всем своим обликом напоминает былинного русского богатыря. Заговорил — и в словах зазвенели металлические нотки:

    — Наши люди работают днем и ночью, иногда спят прямо в кабинах машин. Только за полгода мехколонны перевезли около миллиона кубических метров грунта. Могли ли сделать больше? Да, могли. По нас держат по рукам и ногам притрассовые дороги. Они тонут в болоте, размываются дождями, и тяжелогруженые самосвалы пробираются по ним, напрягая последние силы, буксуют, ломаются. Когда будут у нас, наконец, нормальные дороги?

    Вслед за ним выступил начальник мехколонны № 156 Виктор Дмитриевич Степаненко. Бывалый автомобилист, он в числе первых на БАМе удостоился ордена Трудового Красного Знамени.

    — Мы сделаем все, чтобы ускорить вывоз грунта из выемок и отделку земляного полотна, — заявил Степаненко.

    — Когда же все-таки закончите выемки? — поинтересовался Иван Иванович Пьянков.

    — В ближайшее время, если дождя не будет.

    — А если без «если»?

    — Без «если» не могу!

    — Ну что ж, давайте ждать милостей от природы. Только ведь так можно и до зимы прождать.

    Оценив обстановку, штаб решил: рельсы в Золотнику — 24 июля. Этот день стал своего рода маяком, к которому упорно шла вся армии строителей.

     С огромным напряжением трудились шоферы. Днем и ночью по разбитым, запыленным дорогам Южной Якутии шли мощные самосвалы, автопоезда. Одни везли из Тынды и Нагорного кирпич, бетон, железо, лес, а другие, груженные каменистым грунтом, направлялись на отсыпку железнодорожного полотна или временных подъездных путей.

    Всякое случалось с ними в далеких и близких рейсах.

    — Особенно достается шоферам из-за частых проколов автомобильных шин, — рассказывал начальник автоколонны СМП-578 Геннадий Ильич Шариков, — Иной раз водителю приходится по два раза на день менять баллоны, а это требует немало времени и сил.

    — И все же, — продолжал Геннадий Ильич, — БАМ строим на скоростях. Главным нашим резервом являются опыт и мастерство, дружба и взаимовыручка шоферов, таких, как Геннадий Бубен, Александр Рулев, Николай Пивовар, Олег Варакса, Юрий Мовсесян. Ну и, конечно, особенно хотелось бы сказать о нашем лучшем шофере комсомолке Татьяне Аржановской. Замечательный она работник, чудесный человек. Машину свою содержит, как и подобает настоящей хозяйке, в отличном состоянии, работает без аварий. Водит пока ГАЗ, но мечтает сесть за руль мощного самосвала. Думаю, сбудется ее мечта.

    Весной 1975 года были созданы механизированные колонны № 157 и 158. Их коллективы состоят в основном из комсомольцев и молодежи. Но именно про них с уважением говорят: «Молодо — да не зелено». Начальник мехколонны № 158 Анатолий Акимович Лукьянчиков, например, строил Братскую и другие крупные гидроэлектростанции Сибири, награжден орденом Ленина.

    Однажды в разгар работ на трассе он поручил бригаде водителя КрАЗа Василия Ткаченко в кратчайшие сроки отсыпать в «тело» примостовой насыпи 72 тысячи кубометров грунта.

    Разбившись на две смены, водители, экскаваторщики, бульдозеристы развернули между собой соревнование. И при норме 650-700 кубометров грунта за смену давали в два раза больше. Узнав, что предыдущая смена вывезла и отгрузила 1120 кубометров, вторая решает: перекроем! И отсыпает 1330. И так каждый день. Задание было выполнено досрочно.

    — Решением комсомольского собрания у нас организована комсомольско-молодежная бригада, — рассказывал секретарь комсомольской организации мехколонны № 157 Николай Яркин. — В ее составе работают опытные белорусские комсомольцы Петр Ланько и Петр Рубан. В мае 1974 года после XVII съезда ВЛКСМ прибыли они на стройку века и отлично зарекомендовали себя здесь. С честью выдержали экзамен на зрелость.

    ...Строители магистрали Тында — Беркакит преодолевали на своем пути все новые преграды, возведенные самой природой. Берега рек они соединяли сталью и бетоном мостов, стоки болот и топей заключали в огромные трубы. И все же не было для них преград грознее, чем горы, которые нельзя обойти. Не удалось обойти и вершину Станового хребта. Правда, рельсы через перевал все же проложили, но временно, с большим уклоном. Только два тепловоза с трудом могли провести по ним груженый состав. Потому и решено было прорубить в хребте, что находится в самом центре водораздела между Ледовитым и Тихим океанами, необычное окно — туннель. Маркшейдерская служба определила: длина его — 1239 метров 75 сантиметров. Он в шесть раз короче Байкальского, а Северо-Муйского — в двенадцать раз. Но это первый из туннелей магистрали, прокладываемой в зоне вечной мерзлоты.

    Много сюрпризов преподнес он строителям. Оказалось, что рядом с хрупким гранитом залегают крепчайшие кварциты. Разные по твердости породы вели себя при взрыве совершенно неодинаково, и к норову их нелегко было приспособиться. Неожиданностью для всех явились и подземные источники, родники в вечной мерзлоте. Вода оказалась приятной на вкус, но она доставляла уйму хлопот и неприятностей. Замерзала, образуя наледи. А если мороз был бессилен, уровень воды в туннеле достигал 30 сантиметров. Породы оттаивали и отслаивались. Крепить забой было сложно. При разогреве бетона поднимался густой туман, видимость резко ухудшалась и работать нередко приходилось на ощупь. Проходчикам на первых порах никак не удавалось за шестичасовую смену преодолеть даже 50 сантиметров скалы. Тем не менее они продолжали штурм. Проходка велась одновременно с южного и северного забоев. Люди работали в четыре смены.

    — Мы еще слабо знаем особенности местности. Ведь пока не сооружали подобные туннели в таких сложнейших условиях,— говорил начальник отряда № 10 управления «Бамтуннельстрой» Николаи Константинович Омельяненко. — Дайте срок, научимся прокладывать их вдвое быстрее.

    И действительно, через два года после начала строительства, в июле 1977 года, проходка за смену достигала иногда 140 сантиметров.

    Приближался день «сбойки» туннеля, или, иначе говоря, встречи проходчиков южного и северного забоев. В Золотинке с нетерпением ждали этого события.

    Едва приняв дела, новый секретарь партийной организации СМП-578, в прошлом донецкий шахтер Иван Федорович Шемякин решил в первую очередь побывать у строителей туннеля. Субботним утром мы выехали туда.

    Вот и поселок Нагорный. Он расположен на высоте 1400 метров над уровнем моря. Это самая что ни есть вершина Станового хребта. Внизу под поселком проходит туннель. Сопровождать нас в забой вызвались добровольцы — инженер-геолог Анатолий Машуков и молодой рабочий Виктор Адамович.

    — После окончания техникума я работал мастером в Плещеницком леспромхозе, — рассказывал Виктор. — Откровенно говоря, мне и во сне не снилось, что буду строить туннель. Но вот пришлось, и не сожалею об этом.

    — Скажи поточнее: радуюсь, мол, и горжусь, — с улыбкой заметил ему Анатолий.

    Он постарше Виктора, принадлежит к когорте старожилов якутской земли. Еще в 1965 году окончил факультет геологии и разведки полезных ископаемых Якутского государственного университета и с тех пор работает в тайге и горах, раскрывает тайны подземных кладовых. Я поинтересовался, нет ли у него сейчас желания поменять профессию, поселиться где-нибудь в теплой городской квартире.

    — Ни за что! — сказал, как отрезал, Анатолий. — Хотя, как видите, — продолжал он, — в нашем деле всякое случается.

    Я понял, о чем идет речь: на щеке у него был свежий шрам.

    — Недавно возвращался я в тайге к своей палатке и на узенькой тропинке повстречалась мне медведица с малышом, — рассказывал он. — Ну, не поняли мы друг друга. А в результате я получил оплеуху и полетел в сторону, а разгневанная мамаша как ни в чем не бывало важно зашагала дальше своей дорогой.

    ...Каждый день на огромном красочно оформленном степде, установленном на площади поселка, обновлялась надпись: «До Золотники осталось уложить столько-то километров рельсов».

    11, 8, 5 километров... Бригада монтеров пути из отряда «Якутский комсомолец», возглавляемая кавалером ордена «Знак Почета» Алексеем Иванченко, шаг за шагом продвигалась вперед.

    До сих пор очевидцы вспоминают подробности торжественных проводов из столицы республики отряда «Якутский комсомолец». Да и в памяти самих ребят те события запечатлелись навсегда. Май 1974 года был для них щедрым на солнце, улыбки, многочисленные напутствия. Такое особое внимание объяснялось просто: никогда еще Якутия не отправляла своих посланцев на строительство железной дороги, которая пройдет по ее территории, положит начало мощному индустриальному развитию богатейшего края. Строгий отбор обладателей заветных путевок выявил самых достойных по деловым качествам, энергии, инициативе. Им и выпала честь проложить рельсы до Золотинки — одной из основных станций Малого БАМа.

    ...Глубокая ночь. Идет густой холодный дождь. Порой кажется, будто разъяренный ветер опрокинет путеукладчик. Но, как всегда, точно и быстро ложится на насыпь звено за звеном. Плечом к плечу с якутом Анатолием Павловым работает русский парень Михаил Зорин, лауреат премии Ленинского комсомола. С путеукладчиком он идет от самого Транссиба. У него и у таких асов, как Андрей Гольцев, Владимир Иванов, Григорий Гуреев, учились Анатолий и его земляки трудному мастерству монтеров пути.

    На рассвете 24 июля 1977 года рельсы уложены на станции Золотинка. Занималось утро долгожданного победного дня.

    До торжественной встречи первого поезда оставалось еще несколько часов, а к нарядной, расцвеченной лозунгами, флагами, транспарантами станции уже спешили люди. Впереди шли герои дня — бойцы отряда имени Николая Кедышко. Они шагали широко и уверенно, с чувством выполненного долга, и каждому было о чем вспомнить, на что оглянуться.

    Одна за другой подходили бригады Ивана Олехновича, Петра Козловского, Федора Ваканова, Леонида Локутова, Павла Глухоторенко, Александра Диденко.

    — Сразу видно: кто первый в работе, тот первый и на праздниках, — приветствовал их Василий Журавский и, обращаясь о Олехновичу, с улыбкой добавил: — А кое у кого, я вижу, двойной праздник?

    — Что верно, то верно, — смущенно согласился Иван.

    Незадолго до прихода поезда в Золотинку он женился на Зинаиде Кулиткиной. Почти весь белорусский отряд присутствовал на их свадьбе. Было много веселых приветствий, цветов, поздравлений.

    После свадьбы Иван уехал в командировку на южный участок дороги, а Зина вернулась в Беркакит. И вот они снова встретились. Пологий склон сопки стал своего рода трибуной, вместившей всех жителей поселка и гостей.

    Сюда прибыла делегация комсомола Белоруссии, в составе которой были заведующий сектором ударных комсомольских строек ЦК ЛКСМБ Юрии Ретинский, водитель-испытатель Минского автозавода, лауреат премии Ленинского комсомола Виктор Преснаков. Их встречали как дорогих гостей, просили рассказать, что нового в Белоруссии, делились с ними своими радостями и планами.

    Корреспондент Белорусского радио попросил Леонида Локутова дать интервью.

    Локутов: — Год назад па этой сопке был установлен небольшой столбик с надписью: «Здесь будет станция Золотинка». А сегодня мы уже встречаем здесь первый поезд, и день 24 июля 1977 года станет для каждого из нас одним из самых счастливых дней. У меня в бригаде двадцать человек. Отличный коллектив, на любого положиться могу. Ну вот, например, Доценко Александр. Учится в Белорусском политехническом институте, комсорг бригады, отличный товарищ, друг.

    Корр.: — Вспомните, пожалуйста, о самом трудном дне на БАМе.

    Локутов: — Это было в 1976 году. Градусов под 60 мороз был. Как назло, сломалась машина, на которой мы должны были ехать домой. Оставались в тайге часов до 11 вечера. Костер не грел, не помогал. Вот тогда и проявились характеры. Были все вместе, смотрели, чтобы не обморозиться, оттирали друг друга. Запомнился этот день.

    Корр.: — Если бы вам представилась возможность строить еще один БАМ...

    Локутов: — Я бы с удовольствием с бригадой поехал.

    Корр.: — Как вы считаете, что дает человеку участие в строительстве БАМа?

    Локутов: — Испытываешь себя, свои силы. Каждый день на БАМе — это экзамен. И геройство здесь проявляется каждый день, становится повседневным.

    В разговор вступил комсорг бригады Диденко Михаил Михайлов.

    — Наша бригада выполнила большой объем работ на разъезде Селип, — рассказывал он.— Мы туда приехали в феврале и начали вести подготовительные работы. Жили в вагончиках. Связь с миром — один радиоприемник, который мы регулярно слушали. Раз в неделю кто-нибудь из нас ездил в ближайший поселок, покупал газеты, книги. Из лесорубов нам пришлось переквалифицироваться и в бетонщиков, и в плотников, и в каменщиков. Ребята с любым делом справлялись хорошо и быстро. Разъезд Селип был сдан как лучший.

    Подошли братья Виктор и Леонид Сабатковские. Оба работают в бригаде Ваканова, оба статные, загорелые.

    — Я прибыл сюда в составе первого белорусского десанта, — вспоминал Виктор. — Приехал не один, а вместе с будущей женой. Мы с Аней хотели еще в Лиде, то есть дома, зарегистрироваться, да боялись, что на БАМ женатых не возьмут. Расписались в Золотинке, и свадьба наша была первой в отряде. Конечно, она и стала нашим самым счастливым днем. Сейчас у нас уже двое детей — дочь Галя и сын Сергей. Коренные бамовцы.

    Леонид, можно сказать, пошел по стопам брата. Правда, он сначала в моряки подался. Окончил Рижское мореходное училище, на теплоходе «Кунцево» плавал в Норвегию и другие страны. А потом все же вернулся в родные края, стал шлифовщиком в механических дорожных мастерских Лиды. Там за успешное выполнение заданий девятой пятилетки удостоился ордена Трудовой Славы III степени. Однако получить его не успел — весной 1976 года уехал в Золотнику.

    — Вручал мне орден председатель Нерюнгринского горсовета Михаил Пантелеймонович Кочнев, — рассказывал Леонид. — Он тепло поздравил меня и в шутку заметил, что надеется на новую встречу по такому же поводу. А я был счастлив, что в Лиде не забыли про меня и что орден догнал меня на БАМе.

    — Ну, а нас ордена будут догонять в Белоруссии, — убежденно сказал Валерий Таранов, и все кругом засмеялись.

    Весной 1975 года начинал он строить Золотинку. Работал плотником в бригаде Евгения Павлюкевича. Потом ему предложили организовать бригаду сварщиков. Согласился. Подобрал отличных парней. Александр Ручкин, например, до отъезда на БАМ работал в Ельске мастером па заводе железобетонных изделии, был принят там кандидатом в члены КПСС. Николай Будько стал асом сварки на одном из молодечненских заводов, а Виктор Тутаев приобрел опыт и закалку на строительстве Соколово-Сарбайского горно-металлургического комбината и «Атоммаша».

    ...На прикрепленных к домам паспортах-табличках нет фамилии прораба Михаила Железовского. Но все и без того знают, что строил их прораб Железовский.

    Михаил приехал на БАМ с другом — Геннадием Круковским. Вместе учились в Могилевском строительном техникуме, работали в Кличеве и комсомольские путевки па стройку века получали вместе. В Золотинке начинали плотниками. Вскоре Михаила назначили мастером, а затем — прорабом участка.

    — Из моих четырех бригад лучшей по праву считается бригада Петра Козловского, — рассказывал Михаил. — Ребята все из Белоруссии, приехали сюда в числе первых и работают на совесть, не жалея себя. Строят быстро и хорошо. Отличные ребята! Ну, а что касается меня, то я за эти два года еще и отцом стал. А это, по-моему, самая высокая должность.

    Вместе с Михаилом пришел встречать поезд Владимир Мисяков. Оп не из тех, про кого говорят: «Косая сажень в плечах». И по характеру очень скромный, даже застенчивый. И тем не менее это один из сильнейших легкоатлетов Золотники, да и Нерюнгри. Еще дома, на Гомельщине, он неоднократно выступал в областных соревнованиях по легкой атлетике и лыжам. Лучший токарь (это звание он завоевал в конкурсах профессионального мастерства на Гомельском ордена Трудового Красного Знамени жиркомбинате), он был лучшим и в спорте.

    На БАМе Владимир остался верен себе. Футбол, легкая атлетика, хоккей, лыжи — ни одно спортивное соревнование не обходится без участия Мисякова. Недаром комсомольцы СМП-578 избрали его физоргом. Именно с легкой руки Владимира стали уже традиционными лыжные пробеги. Первый — от Золотинки до Нагорного — был проведен в 1976 году и посвящался XXV съезду КПСС, а затем состоялся лыжный пробег от разъезда Якутский до конечной станции Малого БАМа. И снова впереди был физорг СМП-578.

    Будущий историк Золотинки назовет также имена плотников Владимира Дубовика, Виктора Жданова, Владимира и Любови Карих, Александра Прокопца, Романа Малецкого, Николая Усика, бригадира Александра Воляка, крановщика Василия Белявского, мастера Людмилы Юргиной, маляра Марии Гриневич, начальника производственно-технического отдела поезда Виктора Курикалова, диспетчера автобазы Галины Соловьевой, врача Галины Атрощенко и многих, многих других бамовцев, внесших частицы своего самоотверженного труда в общее дело.

    Весь отряд был уже в сборе, когда кто-то принес фотографию, что была сделана 27 марта 1975 года у здания ЦК ЛКСМБ и запечатлела отъезд па БАМ первого десанта белорусских комсомольцев. Всем хотелось взглянуть на нее, вспомнить далекий, но незабываемый день отъезда. Фотография переходила из рук в руки, вызывая шумные комментарии. Потом Василий Журавский вручил ее Юрию Ретинскому.

    — Почти все, кого мы видим на этом снимке, присутствуют сегодня на нашем празднике, — сказал он. — Только изменились, конечно, ребята. Выросли по всем статьям. Вот крайний слева, например, это Владимир Казмерчук. Сейчас он один из наших лучших крановщиков, и все в поселке уважают его. Бывший плотник Александр Журавлев также стал автокрановщиком, работает в тайге на погрузке леса, а его друг Виктор Яковенко остался верен профессии плотника. Рядом с Казмерчуком стоит Василий Каулькин. Сейчас он шофер высокого класса, хозяин «магируса». Дальше стоят лесоруб Николай Шелегацкий и плотник Леонид Синюк. Экскаваторщика Николая Иваненко не видно на снимке, но это он держал лозунг «Наказ партии выполним!». Сейчас все знают, что Николай также оправдал доверие комсомола. Ну, а девчата, стоящие на переднем плане, все замуж повыходили и поменяли свои фамилии, но стройке остались верны и с честью выдержали экзамен.

    ...За поворотом трассы раздается гудок. К трибуне медленно приближается поезд. На передней части тепловоза укреплен большой портрет В. И. Ленина и лозунг: «Вперед, на Беркакит!» Впереди состава с факелом в руках красиво бежит девушка в бамовской форме — белорусская комсомолка Людмила Жукович. Этот факел символизирует не только передачу трудовой эстафеты новому подразделению строителей магистрали, но и постоянную преемственность героических поколений Страны Советов. Он был зажжен в октябре 1917-го, пронесен через битвы гражданской и Великой Отечественной войн, горел на стройках первых пятилеток и на целинных землях Казахстана, ярко пылает сейчас на трассах БАМа и других великих стройках страны. Этот факел неугасим.

    И вновь раздается протяжный, ликующий гудок тепловоза. Свершилось! Поезд останавливается на станции Золотника. Первый. Рабочий. Деловой. На рельсы перед составом падают охапки ярких таежных цветов. Это пионеры, дети БАМа, приветствуют поезд.

    После торжественного митинга Василий Журавский передал горящий факел секретарю комсомольской организации строительного подразделения, которому выпала честь нести вперед эстафету славных дел Белорусского комсомольско-молодежного отряда имени Героя Советского Союза Николая Кедышко.

                                                                               * * *

    «Глухая, не тронутая человеком тайга и множество скалистых гор, полярная область суровой природы, где зимой температура доходит до 65 градусов мороза, — такова Якутия», — писал в 1929 году созданный М. Горьким журнал «Наши достижения». Экономисты искали место республики в общесоюзном разделении труда, уповали на золото и пушнину, считая их «альфой и омегой якутского хозяйства».

    Сегодня явно устарели эти традиционные представления. Стремительно развиваются, набирают темпы молодые отрасли промышленности республики. Кажется, совсем недавно в «Основных направлениях развития народного хозяйства СССР на 1976-1980 годы», утвержденных XXV съездом КПСС, было записано: «Приступить к формированию Южно-Якутского территориально-производственного комплекса. Построить железнодорожную линию Тында — Беркакит. Развернуть строительство Нерюнгринского угольного разреза, обогатительной фабрики и Нерюнгринской ГРЭС».

    Этот партийный наказ стал руководством к действию для коммунистов, всех трудящихся Южной Якутии, а также для посланцев комсомола Советской Белоруссии и других братских республик.

    «Стратеги сибирской индустрии давно мечтают о временах, когда в районах нового освоения сначала прокладывались бы пути сообщения, а после или хотя бы одновременно затевалось бы промышленное строительство. И вот, наконец, Южная Якутия: строится город и предприятия, но их опережает железная дорога. Бамовские рельсы прошивают горную тайгу столь стремительно, что угольщики, вероятно, будут вынуждены сокращать и свои сроки», — писали «Известия» в начале 1977 года.

    И, действительно, Малый БАМ, продвигаясь на север, придавал все новые силы ускорения угольщикам, всем строителям комплекса.

    И вот уже никому не известный ранее поселок превращается в красивый, современный город Нерюнгри. Раньше срока к промышленному освоению подготовлено расположенное здесь уникальное месторождение каменных углей. В разрезе оно напоминает чашу, содержимое которой местами выплеснулось на поверхность земли. В связи с этим себестоимость добычи тонны угля в Нерюнгри открытым способом ниже почти в пять раз, а производительность труда горняков в семь раз выше, чем в шахте. По мнению ученых, в районе восточнее Кузнецкого бассейна нет более крупных залежей с высококачественными углями, чем в Южной Якутии.

    Пласт «Мощный» на площади 10 километров имеет толщину до 70 метров и хранит сотни миллионов тонн угля. В полном разрезе Нерюнгринского месторождения выявлено 20 пластов, глубина его в центральной части достигает 365 метров. В целом прогнозные запасы угля составляют 40 миллиардов тонн. Причем уголь почти весь металлургический, лучшего качества. «Сильно коксующийся уголь...», «Очень ценный и перспективный уголь из-за высокой текучести (способности смешиваться с другими компонентами при коксовании)», «Лучше американского и равен австралийскому углю. В отношении золы и серы — лучше их» — такие отзывы оставили побывавшие в Нерюнгри зарубежные эксперты.

    В 1981-1982 годах угольный комплекс вступит в строй. А первая очередь Нерюнгринского разреза мощностью 13 миллионов тонн угля будет сдана в эксплуатацию уже в 1979 году. В перспективе, утверждают специалисты, ежегодную добычу можно довести до пятидесяти миллионов тонн.

    По соседству с залежами угля сравнительно недавно открыты и успешно осваиваются крупные железорудные районы, общие прогнозные запасы которых оцениваются в 60 миллиардов тонн высококачественных руд. Близость богатейших месторождений угля и железной руды — это небывало благоприятная предпосылка создания крупной металлургической базы страны. И она, несомненно, будет создана.

    ...Когда поезд достиг вершины Станового хребта, первый секретарь Якутского обкома партии Гавриил Иосифович Чиряев сказал бамовцам:

    — И в экономике, и в социальной жизни, и в культуре железная дорога несет нашей республике такие перемены, что трудно себе и представить. Но рельсовый путь здесь, я думаю, не остановится, а продвинется к Алдану и Томмоту, выйдет наконец к Якутску, устремится на запад в на восток, образуя новую полосу хозяйственного освоения Северной Азии... И мы еще встретимся в поезде Якутск — Магадан.

    29 октября 1977 года, в канун 60-летия Великого Октября, рельсы Малого БАМа на год и два месяца раньше намеченного срока достигли станции Беркакит, открыв доступ к несметным богатствам Южной Якутии.

    Вдохновенный, самоотверженный труд бамовцев получил высокую оценку. В направленном в их адрес приветствии Леонида Ильича Брежнева говорится:

    «Дорогие товарищи! С удовлетворением узнал о вашей большой трудовой победе, одержанной в канун 60-летия Великого Октября, — выполнении социалистических обязательств по вводу в постоянную эксплуатацию железнодорожной линии БАМ — Тында и досрочному открытию рабочего движения поездов на участке от Тынды до Беркакита, уникального Чульманского угольного месторождения. Ваш трудовой подарок юбилею является существенным складом в развитие Южно-Якутского территориально-производственного комплекса и способствует успешному претворению в жизнь решений XXV съезда КПСС по ускоренному вовлечению в народнохозяйственный оборот огромных природных ресурсов в зоне Байкало-Амурской железнодорожной магистрали».

    Отвечая на это поздравление, строители магистрали писали Леониду Ильичу Брежневу:

    «Вдохновленные высокой оценкой нашего труда, решениями октябрьского (1977 г.) Пленума ЦК КПСС, новой Конституцией СССР, транспортные строители с честью выполнят любое задание партии. Даем Вам наше твердое рабочее слово, что уже в будущем году, к празднику Октября, мы обеспечим перевозку угля богатейшего Нерюнгринского месторождения и амурского леса для народного хозяйства страны, а в 1979 году сдадим в постоянную эксплуатацию магистраль от Транссиба до Беркакита, уложим пути и откроем рабочее движение поездов в западном направлении до станции Усть-Нюкжа. Это будет нашим конкретным ответом на всенародную заботу о стройке века».

    Малый БАМ вступил в строй, стал работать на коммунизм.

    Весной 1978 года, совершая поездку по Уралу, Сибири и Дальнему Востоку, Леонид Ильич Брежнев встретился со строителями центрального участка БАМа. Он тепло приветствовал первопроходцев, поблагодарил их за самоотверженный труд.

    Вам, товарищи, сказал тов. Л. И. Брежнев, предстоит решать задачи не из легких. И я глубоко убежден, что они по плечу вам, героическим коллективам юношей и девушек, которые по призыву комсомола приехали па эту великую стройку.

    Труд первопроходцев всегда сложен. Но он интересен и почетен. Вчера вы впервые ступили туда, где еще был вековой покой тайги, а сегодня там уже не только проложена магистраль, но и закладываются первые города, выросли поселки. За вами следом идут ученые, геологи, архитекторы, проектировщики, инженеры.

    Пройдет немного времени, продолжал Л. И. Брежнев, и в этих краях трудом человека будут созданы новые промышленные комплексы. БАМ поможет полнее использовать богатейшую кладовую недр этого района, по-новому решать вопрос развития производительных сил. Это программа большого государственного значения.

     Молодые строители поблагодарили Леонида Ильича за теплые сердечные слова напутствия. Эта встреча, сказали они, на долгие годы останется в памяти тех, кто на ней присутствовал. Она вдохновляет бамовцев на новые трудовые дела.

                                                                             * * *

    ...25 апреля 1978 года в Москве, в Кремлевском Дворце съездов, торжественно открылся XVIII съезд Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза Молодежи. Бурной, долго не смолкающей овацией встретили делегаты и гости съезда появление в президиуме руководителей партии и правительства.

    С огромной впечатляющей силой прозвучала па съезде яркая, исключительно масштабная и актуальная по своим положениям и выводам речь Генерального секретаря ЦК КПСС, Председателя Президиума Верховного Совета СССР товарища Леонида Ильича Брежнева. В ней дана высокая оценка трудовому подвигу строителей магистрали века.

    «Совсем недавно, во время поездки по Уралу, Сибири и Дальнему Востоку, — говорил Леонид Ильич, — я с огромным удовлетворением мог еще раз воочию убедиться, какие замечательные люди трудятся в этих богатейших, но во многом еще суровых краях, какая там великолепная молодежь. Можно сказать, что она согревает климат этих мест теплом своих преданных сердец.

    Особенно запомнились встречи с группой молодых строителей Байкало-Амурской магистрали па одной из станций и с молодежью города Комсомольска-на-Амуре. Это были прекрасные ребята и девушки. О своей работе, о своей жизни они говорили по-хозяйски, со знанием дела и вместе с тем увлеченно. Глаза их были как бы устремлены в будущее. Слушал я их, и на память пришли строки известной песни: «Мы покоряем пространство и время, мы молодые хозяева земли».

    На съезде комсомольцы с гордостью рапортовали Родине, партии: задание по строительству БАМа успешно выполняется. Больше тысячи километров стальных путей сданы в эксплуатацию. Построены крупные мосты через Лену, Амур и другие реки. В зоне магистрали вступили в действие заводы, леспромхозы, появилось около 50 новых поселков для строителей. Широко ведется сооружение жилых, культурно-бытовых и производственных зданий постоянного типа. Только в 1977 году были введены в эксплуатацию 94 300 квадратных метров жилья, школы на 2232 учащихся, детские сады на 540 мест, профессионально-техническое училище, поликлиники, клубы, магазины. Третий год десятой пятилетки, год первой годовщины повой Конституции СССР, стал для бамовцев особенно плодотворным. Они в ударном темпе закрепляют и приумножают достигнутые успехи.

    Достойный вклад в общее дело вносит и первый Белорусский комсомольско-молодежный отряд имени Николая Кедышко. Он продолжает работать на строительстве станции Золотники и постоянного поселка железнодорожников. На склоне сопки поднялись корпуса локомотивного депо, вокзала, этажи жилых домов, школы, торгово-общественного центра. Готовясь к достойой встрече 60-летия образования БССР и Компартии Белоруссии, отряд имени Н. Кедышко выступил инициатором соревновании за право провести по Малому БАМу первый эшелон с нерюнгринским углем. В него включились десятки других подразделении строителей северного участка магистрали.

    Славные традиции отряда имени Н. Кедышко стали путеводной звездой молодого поколения белорусских бамовцев. Весной 1978 года около ста комсомольцев республики вошли в состав ударного отряда имени XVIII съезда ВЛКСМ.

    Комсомол Белоруссии вручил путевки па стройку века лучшим из лучших своих воспитанников. Александр Чешко, например, начинал свою рабочую биографию на Домановском комбинате стройматериалов. Потом работал слесарем, зубофрезеровщиком, бригадиром комсомольско-молодежного коллектива на Минском заводе автоматических линий. Награжден знаком ЦК ВЛКСМ «Молодой гвардеец пятилетки» и знаком «Ударник девятой пятилетки». Под стать ему и Александр Рукан. После окончания технического училища он работал машинистом на строительстве газопровода Торжок — Ивацевичи, потом отлично нес службу в рядах Советской Армии. Уволившись в запас, опять пришел в строительное управление, овладел профессией сварщика. За ударный труд Александр Рукан награжден Почетной грамотой ЦК ВЛКСМ и бронзовым знаком «Молодой гвардеец пятилетки».

    «Мне 22 года, а я для Родины еще почти ничего не сделал, — написал в анкете по пути в Сибирь боец отряда, бывший монтажник минского стройтреста № 1 Сергей Боровский. — Потому я и решил строить магистраль века. К сожалеппю, очень медленно едем. Хочется быстрее — и на работу!»

    Заполнила такую анкету и Галина Нестерова. Вот что она написала: «Хочу быть там, где труднее, начать жизнь в Сибири с палатки. Потом в тайге на глазах вырастет новый город, станция, про которые можно будет сказать: это мои город, он вырос па моих глазах».

    Галя также не новичок в строительном деле. Она с отличием окончила профессионально-техническое училище, прошла школу комсомольской закалки на стройках г. Могилева. Стала маляром четвертого разряда, была избрана членом обкома комсомола, сфотографирована в Кремле.

    И вновь, как в 1975 году, на долю посланцев комсомола выпал самый трудный и ответственный участок БАМа, который пройдет по территории Бурятской АССР. Согласно замыслу проектировщиков, рельсы преодолеют бурные реки, хребты и долины, пройдут вдоль побережья Байкала. На 342-м километре от Усть-Кута вырастет крупная станция-депо Нижнеангарск-1, а дальше на север — станция Нижнеангарск-2. Возникнут микрорайоны нового города Нижнеангарска на 75 тысяч жителей, промышленные предприятия, сады, стадионы, клубы, кинотеатры. Отсюда трасса пройдет до рек Кичери и Верхней Ангары, где будет сооружен мост длиной 560 метров. А дальше на ее пути — станция Муякан. Проект этой станции создали молодые белорусские архитекторы. И в строительстве ее примут участие комсомольцы пашей республики. От Муякана рельсы пойдут к реке Чара, в районе которой находятся богатые залежи медной руды.

    Преодолев огромные пространства, БАМ внесет поправку в старые сибирские летописи, в которых когда-то говорилось о том, что «от Лены... в великую реку Амур прохода и проезда нет», и откроет путь к недоступным ранее кладовым природы.

    Впереди у строителей магистрали еще много дел. Но каждый новый день становится шагом вперед, к заветной цели. Молодое поколение бамовцев с честью несет дальше эстафету первопроходцев.