Владимир Правосуд
ПОБРАТИМЫ
ПОЭМА
(сокращенный вариант)
Светлой памяти
Героев Советского Союза
якута Федора Попова и
белоруса Николая Кедышко
посвящается
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Олень перед прыжком — так время
бег
Остановило, затаив дыханье:
Тревогой и надеждой жил наслег1,
Застывший в напряженном ожиданье.
Каких вестей докатится волна
С полей, где не смолкает гром
снарядов?
За восемь тысяч верст гремит
война...
За восемь тысяч верст? Нет. Рядом.
Рядом!
А луг цветами, как всегда, пропах,
Стоял стеною травостой прибрежный,
И летний праздник светлый —
ысыах —
Скликал наслежных жителей, как
прежде.
Аласы2 ждали в утренней росе,
Чтобы прошлись по ним косою
звонкой.
Да косари прийти смогли на все —
Косу сменило много на винтовку.
Страда их нынче — дымные фронты...
Все ждут сегодня от тебя ответа...
Ну, бригадир Попов, что скажешь
ты?
Что делать, чтоб скорей пришла
победа?..
Открыто юный бригадир глядит,
Хотя устал до мысленного стона:
— Когда ворвется в дом к тебе
бандит,
Одна задача: гнать его из дома.
Мой дом родной — не только
Балыктах,
Мой дом — отсюда аж до
Закарпатья.
И вот в него ворвался наглый
враг —
Скорей хочу винтовку в руки
взять я!..
Мне птицей стать бы в этот самый
час.
Мне пролететь бы надо всей
страною.
Мои друзья сражаются за нас.
Я с ними там, как здесь они —
со мною.
Они готовы ринуться вперед,
Чтоб гнать бандита по его же следу.
Так и меня бесстрашье поведет
И наша вера в скорую Победу.
И верьте, верьте, что хребет врагу
Сломаю и с победою вернусь я.
Оружьем побратиму помогу,
Что бой ведет в далекой Беларуси.
Творить свой правый над врагами суд
Он из руины невидимкой вышел.
Ему на помощь я спешу, якут.
Ты слышишь ли меня, мой брат?
Ты слышишь?..
Вдали, как ветер, зов зашелестел;
Ночные рощи по пути колыша,
До Минска за мгновенье долетел
И отозвался эхом: — Слышу!
*
Слышу!..
Я слышу твердый шаг твой,
побратим.
Мы ждем тебя. В сражения горниле
Глаза нам выедает горький дым,
Но ни слезники мы не обронили.
Все яростней пожар войны вокруг.
Мы в самом пекле. Вражья речь над
ухом.
Но ни врагу, ни смерти на испуг
Не взять нас — нет, не упадем мы
духом!
В развалинах дымится город мой,
Но он живет. Не стал он на колени,
Не умерщвлен коричневой чумой,
Он ей самой готовит умерщвленье.
Не знаешь ты, как тяжко видеть,
брат.
Как в небывалом, жутком озверенье
В огонь швыряет малыша солдат
За то, что мать не стала на колени.
Кто дал им жизнь, нелюдям таким,
Одной лишь статью на людей
похожим?
Мы им припомним. Все припомним
им.
Все мы на чаши судные положим:
И плач сирот,
И слезы вдов,
И муки узников в темницах,
И пепел наших городов,
И каждый наш вершок землицы.
Припомним все!
И нынче — только бой!
Суровый бой, но верю я — победный!
Нам испытанье выпало с тобой —
За край родной сражаться беззаветно.
И, чтоб не знал бандит, где фронт,
где тыл,
Чтоб не было ему у нас раздолья,
Зажмем его в тиски — оттуда ты,
Отсюда — наше минское подполье.
Для нас укрытье — каждый дом
и двор,
Везде на мушку попадут враги нам,
Бьет беспощадно извергов в упор
То изгородь, то яма, то руина.
Чтоб не было ни ночи им, ни дня,
Чтоб судорогой им сводило души,
Бьет их организация моя
Под ласковым названием
«Андрюша».
Все боевой, отчаянный народ,
В парнях, девчатах — ненависть и
мщенье.
Вчера взорвали мы хлебозавод,
Сегодня — на путях столпотворенье.
То рвет электростанцию отряд...
Сражаемся, не зная передышки!
Спеши, солдат!
Ждет мой народ, солдат.
Жду не дождусь тебя и я —
Кедышко!..
*
В составе наступающих бригад
Якут стремился Минску на подмогу:
В руках сжимая верный автомат,
Им расчищал на запад путь-дорогу.
За шагом шаг,
Еще за шагом шаг —
Шаг смелости.
Шаг мужества.
Отваги.
Еще атака в череде атак —
И позади освобожденный Брагин.
И вновь вперед!
Земля спасенья ждет.
И шел солдат, земли родимой ради,
И рос фашистам истребленным счет
На автоматном боевом прикладе.
Шел не юнец с далеких берегов,
А воин хладнокровный и умелый.
Привычным стало:
«Рядовой Попов,
Благодарю за мужество и смелость!»
Приклад сжимала крепкая рука.
Вперед, вперед —
Растет цена минуте!..
Вот заблестела впереди река,
Знакомая по картам —
Днепр-Славутич.
Его широкий неспокойный плес
И берег, вставший над водой высоко,
Не одолеть, приятель, на авось,
Не перепрыгнуть и не взять
с наскока.
Но и на месте не с руки стоять.
Приказ по части: переправа с боем!..
— Сначала нам Деряжичи бы взять,
А там, само собою, город Лоев! —
На всех пытливо командир
взглянул.
Как будто ждал от воинов ответа:
Мол, брали не такую ширину,
Так неужели остановит эта?! —
Тут опытные надобны пловцы.
Чтоб переплыли первыми, герои.
Поэтому, товарищи бойцы,
Жду добровольцев — три шага
из строя!..
Прошли мгновенья после этих слов.
По жухлым травам ветерки бродили.
И вышел первым рядовой Попов,
А следом — боевые побратимы.
А день!.. Таким бы любоваться днем
На родине далекой, на охоте:
Уже октябрь заполыхал огнем,
Горят деревья в жаркой позолоте.
Цепляются тенета за штыки,
Шуршит камыш, вода, струясь,
искрится.
На том, враждебном, берегу реки
За рощу солнце ясное садится.
Запела птица поздняя. Она
Слух обласкала и согрела души,
Не верилось, что залпами война
Вот-вот такую тишину нарушит.
...Поплыл туман по меркнущей реке,
Спустилась ночь над плещущей
водою.
Попов нашел в прибрежном лозняке
И на воду спустил бревно сухое.
Приказ: «Пора!»
Поплыли в темноту,
Превозмогая страх, заползший в
сердце, —
Те в плоскодонке, эти на плоту,
А кто, как Федор, на подручном
средстве.
Вот пробежал по коже холодок,
Бревно, как щепку, понесло теченье.
Гребок рукой...
Еще, еще гребок...
Вода — такая ж, как в далекой Лене.
Припомнился над Леною ночлег.
Горели звезды в небе и в затоне.
Трудами утомленный, спал наслег,
А рядом фыркали и ржали кони.
Таймень при звездах жировал
в волнах.
Сиг знаменитый весело плескался.
Какой-то странный, непонятный
страх
Той ночью в душу паренька
закрался.
В любой высотке виделась гора,
Медведь, казалось, рядом
шевелится,—
Боялся отойти он от костра.
Был от отца не в силах отлепиться.
А вот сейчас, на быстрине реки,
Когда вода доходит до подмышек,
Не отрывая от бревна руки,
Он страха даже шепотка не слышит.
Вновь тихий плеск,
А в думах лишь одно:
Грядущий бой — что и кому
отмерит?..
— Ох, не крутись, не подведи,
бревно,
Мне только бы ступить на вражий
берег.
Товарищи вокруг, я не один —
Навалимся артелью всею разом.
Там, в Минске, ожидает побратим.
Он бьется. Я помочь ему обязан.—
И вдруг орудья голос обрели,
Гранаты перебранку завели,
Заклокотала древняя река,
А путь сквозь ад еще не весь
размотан;
Гребок... еще гребок... и —
полгребка!
И — под ногами дно! И берег —
вот он!..
Не на чужом — на нашем берегу,
Во мрак ослепшей от разрывов ночи
Строча из автомата на бегу,
Помчался он вперед что было мочи
К траншеям, что на взгорке
пролегли,
Где ни на миг не угасали вспышки...
«Ступил я на порог твоей земли.
Спешу к тебе — ты слышишь, брат
Кедышко?»
*
— До нас твой голос долетел,
солдат.
Мы ждем тебя. Твоим успехам рады.
Теперь пускай дрожит от страха кат3,
Ему не будет никакой пощады.
Не выпускает пистолет рука,
И каждый шаг, и каждое движенье,
И каждый жест заклятого врага
Мы постоянно держим в поле зренья.
А сведенья, добытые подчас
Ценою жизни, через все преграды
Несут связные по цепи от нас
В лесные партизанские отряды.
От наших глаз всевидящих, ушей
Всеслышащих ничто не утаится.
Всегда мы в курсе вражеских
затей —
Блокад, облав и прочих экспедиций.
Напрасные затеи! Ждет провал.
Любые их и замыслы, и планы:
Куда бы враг пути ни направлял,
Его в засаде встретят партизаны.
Повсюду страх перед врагом исчез,
Налажена «конвейерная лента»:
Из вражьих складов поступают в лес
Оружье, спички, соль, медикаменты
И даже сигареты. Хоть они
Куда слабей махорочки моршанской,
А все ж годятся подымить в тени
Густой сосны на базе партизанской.
*
Бой раскалялся. Враг, остервенев,
Лез на штыки в припадке ярой
злобы.
Но вел бойцов святой и правый гнев.
Бросала жажда мести их в окопы.
Как смерч, «ура» летело на врагов,
Их накрывало огненной расплатой.
Как сказочный ботур4, бил их Попов,
Крушил и автоматом, и гранатой.
Но на пути подразделения — дзот!
Заговорил внезапно... «Метров
двадцать...
Бросок гранаты!..» Только пулемет
Огнем кинжальным не давал
подняться.
Тогда Попов, катая желваки,
В искромсанную землю вжался
телом.
Пополз, как ящерица... Взмах
руки —
Граната в амбразуру полетела.
Он замер в ожидании, притих:
Секунда, две... еще совсем
немножко...
И грянул взрыв! И в этот самый миг
На дно траншеи прыгнул он, как
кошка.
Молниеносные прыжки других,
Рой пчел свинцовых, что смертельно
жалят, —
Не выдержали натиска враги,
Смешались. Дрогнули. И побежали.
Вдогонку, захватив их пулемет,
Ударил длинной очередью Федя.
Так выбил немцев из траншеи взвод,
А справа, слева зыбили соседи.
Бой отгремел.
И тишина, покой —
Как не гуляла гибельная вьюга.
Рассвет осенний брезжил за рекой,
И становилась видимой округа.
Все четче очертания дубов,
Оттуда — дятла стук, глухой
и мерный,
Невдалеке какой-то длинный ров
Темнел — противотанковый, наверно.
— Жаль, кухни нет, одни сухой
паек,
Согреться бы чайком по крайней
мере! —
— Горячим будет без того денек,
Фриц не смирится с этакой
потерей, —
Промолвил командир. — Приказ:
не спать,
Следить за фрицем и не ведать
страха.
Нам на плацдарме до конца стоять,
Назад ни шагу!
Что там — ни полшага!
Сегодня мы у фронта на виду,
Плацдарм оставить не имеем права:
Сюда полки, дивизии идут,
И им нужна, как воздух,
переправа.—
Ну, что разговорился ты, комбат!
Днепр за спиной — и сразу все
понятно.
Прекрасно знает без речей солдат:
Отсюда не подашься на попятный.
За всех ответил рядовой Попов,
Якут, мечтавший выпить кружку
чаю:
— Пусть будет жатва — навалю
снопов!
Пускай суются!
Просим!
Приглашаю!..
Едва такое он проговорил —
Орда фашистов человек под триста
Из-за вершины небольшой горы
Возникла, в полный рост пошла
на приступ.
Померкла вмиг рассвета красота,
И тишины опять как не бывало, —
Заговорила дружно высота,
Стал грохот боя нарастать обвалом.
Как холку молодого жеребца,
Попов «МГ» свой стискивал до боли.
Орду отбросил ураган свинца,
Снопами вороги легли на поле.
Передохнуть, перекурить... Но вот
Полезли снова — с фронта, слева,
справа.
И снова заработал пулемет,
Храня, как жизнь, плацдарм
и переправу.
И снова откатился враг — и так
Весь день кипел сраженья ад
кромешный,
Их было девять — огненных атак.
И столько же со смертью встреч,
конечно.
Лишь тьма оборвала смертельный
спор,
Ночь миновала, от росы сырая,
И на рассвете снова враг попер,
На тяжкие потери невзирая.
Был миг — казалось, что волна
врагов
Захлестывает...
«Нет. назад ни шагу,
Наш путь — вперед!..» И рядовой
Попов
Встал над окопом в полный рост: —
В атаку!..—
Ударил в штыковую батальон,
И дрогнул враг, попятился,
смешался.
Вперед пошли товарищи... А он...
А он лежать на бруствере остался.
Над ним сияла неба синева,
За ним река великая сверкала,
И, как медали, жаркая листва
На землю возвращенную слетала.
Шептали губы:
— Что ослаб. Попов?..
Видать, черта подведена солдату...
Все шел вперед — и несколько
шагов
Не одолел, чтоб поклониться брату.
Ты. мысль моя, не замедляй свой
бег,
Лети и донеси поклон мой низкий
На берег Лены, где родной наслег,
И дорогому побратиму в Минске.
*
Без передышки третий год подряд
И день, и ночь — на волосок от
от смерти...
Мел по земле ноябрьский листопад,
Был на исходе тяжкий сорок третий.
Не изменила цвет календаря
Суровая военная година:
Привычной красной датой — Октября
Пришла двадцать шестая годовщина.
Прибавила она подполью дел —
Стремительных диверсий, схваток
жарких.
В ту ночь никто без дела не сидел,
Все празднику готовили подарки.
Безлунной ночи шел за часом час,
То взрывом обозначенный, то
вспышкой.
Ни на минуту не сомкнули глаз
Бойцы подпольной группы.
Сам Кедышко.
Под утро расходились по домам,
Довольные исполненной работой,
Во тьме затаивались тут и там,
Когда патруль встречался — верно,
сотый.
Врастали в стену, пропуская их,
Шагали дальше осторожно, быстро,
И все же тишину в какой-то миг
Взорвало «хальт!» — короткое, как
выстрел.
Щелчок пружины и затвора звон...
За тем забором прошмыгнуть бы
тенью,
Но окружают, гады, с трех сторон,
Перерезая все пути к спасенью.
Спасти хотя бы боевых друзей...
И крикнул он, уже готовый к бою:
— Ребята! Сквером отходи! Быстрей,
Быстрей! Бегом, ребята!..
Я прикрою!
Ведет неравный он, последний бой...
Патроны все... последняя граната...
Ну что ж... Кедышко жертвует
собой.
Ценою жизни спасены ребята...
«Живите, хлопцы! Впереди у вас
Другие битвы, схватки и сраженья.
Но близок, близок он, Победы час,
Я слышу грозный гул
освобожденья!
Я принял бой и умер, как боец,
Я не был трусом и рабом у ката...
Ах, жизнь!.. Скажи, неужто мне
конец?..
Так рано... мстите за меня, ребята!..»
Рассвет огнем багряным полыхал,
Летели наземь листья, как медали...
В тот светлый день Кедышко умирал,
Когда в семнадцатом мы Зимний
штурмовали.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Оркестры слышались издалека,
Трепал плакаты ветерок крылатый,
Бурлила площадь, как весной река,
Кончался март, шел год семьдесят
пятый.
Послевоенный молодел вокзал
От песни, пляски, смеха, разговоров,
Когда катил за пестрым валом вал,
Как будто двигался сюда весь город.
Девчата, парни шли за рядом ряд
В обмундировке новенькой
дорожной:
То первый белорусский шел отряд,
Шел первый
комсомольско-молодежный.
Стихали площадь, улицы, вокзал,
Лишь ворковали голуби в затишке:
Застыл отряд, который имя взял
Минчанина подпольщика Кедышко.
Динамиков настройка, шорох, писк,
Приготовлений суета последних —
Горячими речами вешний Минск
Напутствовал на БАМ
двадцатилетних.
А после — миг, торжественный
до слез:
Оратор тихо — может, даже
слишком —
По радио с почтеньем произнес,
Что слово — Вере Павловне
Кедышко.
И сразу делая теснее круг,
Качнулась площадь тысячеголово
И замерла. И обратилась в слух,
Ловя с трибуны дорогое слово:
— Есть память сердца, материнских
глаз,
Какая б ни была, она — живая.
Вот я сейчас гляжу, сынки, на вас,
А вижу Колю... сына, Николая.
За наше счастье умер он, как жил,
И для меня совсем не постарел он:
Таким, как вы, он непоседой был,
Таким, как вы, был жаден он
до дела.
Пока в сырую землю не ушел
Себя отдавший делу мой Микола,
Он делал все, что скажет
комсомол.
Был рядовым солдатом комсомола.
Когда враги бесчинствовали тут,
Он встал на смертный бой
с фашистом лютым.
Спешил ему на выручку якут,
Теперь он едет помогать якутам.
Мне радостно, что я вот тут стою
И будто снова слышу слово «мама»:
Я тем горжусь, что с вами сын
в стою,
Что едет с вами на прокладку БАМа.
Я мать — я сердце не могу щадить:
Вот и за вас прибавится тревога,
В Сибири вам придется строить,
жить,
Ваш в жизни след — через тайгу
дорога,
Через преграды падей, рек, болот —
Но разве может человек иначе'?
Шагайте же, сынки мои, вперед,
И пусть ведут вас вера и удача!.. —
Рукоплескании отозвался гром,
Казалось, он до ночи не остынет.
И слышалось вокруг — Не подведем!
Запомним ваше слово как святыню!..
И незачем тревожиться за нас —
Живите добрыми вестями с БАМа.
Мы материнский выполним наказ,
Как вы сказали, так и будет,
мама!.. —
Так Беларуси поклялись сыны...
Порхал весенний ветер по перрону,
И как в суровые года войны,
Раздался клич призывный:
— По вагонам!..
*
Стремительный и бурный ледоход.
Весну сменяет без запинки лето.
Мужал на БАМе молодой народ,
Сердечной дружбой и трудом
согретый.
О тишине забыл таежный край,
Для молодежи став проверкой
строгой.
Опять в строю
Кедышко Николай —
Ведет он с одногодками дорогу.
Давно слова отринув «не могу»,
Он знает лишь единственное «надо».
С которым и ведет через тайгу
Парней и девушек — бойцов отрада.
Кто отступает на пределе сил,
Тому толкуют ласково: — Братишка,
А как бы Николай тут поступил?
Присядь и посоветуйся
с Кедышко!..—
И парень в строй встает без лишних
слов,
Их нет, он знает, у Кедышко тоже.
Зовет Кедышко: приезжай. Попов,
Себя узнаешь в нашей молодежи!..
Мы с нею из одних костей и жил,
Она — породы нашей продолженье...
Ты помнишь, как на помощь мне
спешил,
Нес Минску моему освобожденье?
Ты стал частицею земли моей,
Ушел в нее, легендою окутан,
А я с отрядом молодых друзей
Сюда приехал трассу дать якутам.
Я передать словами не могу,
Как я пленен твоей землей навеки,
Как всей душою полюбил тайгу,
Озера синие ее и реки.
Но больше полюбил я твой народ,
Трудолюбивый, стойкий,
самобытный.
Хлебнувший столько на веку невзгод,
Как говорится, боженькой забытый.
Теперь тайгу преображает труд,
Все изменилось, все помолодело,
И на земле воспрянувшей якут
Хозяйничает вдумчиво, умело.
Давно в музеи шаманский бубен
сдан,
Исчезли горькие людские думы,
Поселки встали посреди полян,
И, дымные, ушли в былое чумы.
Раскрыли недра вековой тайги
Свои неисчислимые богатства.
В семье народов земляки твои
Куют звено невиданного братства.
Теперь мы чудо-магистраль творим,
Работы много, молодежь все едет.
Жду и тебя на трассе, побратим, —
Не «до свиданья»,
А «до встречи», Федя!..
*
А трасса продвигается — везде
Кипит работа так, что глянуть любо,
И на двадцатой просеки версте
Сегодня ставят вешку лесорубы.
Берется с боя каждая верста,
Но пройдено и сделано немало:
От Станового начали хребта,
От самого что ни на есть Портала.
Был дан им жесткий времени лимит,
Ни дня отдышки!.. Цель была такою:
Пробиться сквозь тайгу на Беркакит,
А там до Нерюнгри — подать
рукою...
Мороз за серок. И по пояс снег.
В морозном треске и метельном гуде
Мечтали лиственницы о весне.
И не мечтали, а трудились люди.
Тайга вызванивала звоном струн
Под стать лежащим в лагере
гитарам,
И нипочем был снег,
мороз-трескун —
Трудясь, ребята исходили паром.
Блеск топоров, как пересверк
зарниц,
Звон бензопил, грызущих ствол
морозный, —
И падали, подкошенные, ниц,
Метель рождая, вековые сосны.
Все шире неба открывалась высь,
Когда за каждым, чуточку
тревожным,
Всегда внезапным кличем:
«Берегись!»
Земля гудела в тишине таежной.
Короткий перекур — н снова гул
И треск по всей широкой лесосеке...
На север шел отряд через тайгу,
Через морозом скованные реки.
*
...Как говорится, света на краю,
В тайге дремучей — не на сцене
клуба,
Бригада дружных нового в семью
С восторгом принимала лесоруба.
Не описать пером, не рассказать,
Какой была сердечной эта встреча,
Как дружно все голосовали «за»,
Ни словом и ни жестом не переча.
Без громогласных,
Без казенных слов,
Лишь слезы на глазах и в сердце
радость:
— Герой Союза рядовой Потов
Отныне — полноправный член
бригады!—
Над головою — только неба синь,
Вокруг — лишь мудрое молчанье
леса.
Прекрасный миг!
Для памяти застынь.
Прекрасный миг!
Навек запечатлейся!..
На головах пятнадцати бойцов
Сияли, словно боевые, каски:
Стал пред ними, как живой, Попов,
Сказал: — Спасибо! — просто,
по-солдатски. —
...За то, что крепко помните о нас,
Тех, что Победу в битвах добывали,
За то, что не забыт суровый час,
Когда мы ваше «нынче» отстояли.
Нам всем высотку за высоткой брать
В пути, какому ни конца, ни края.
Легко работать мне, ведь рядом —
брат:
Я ощущаю локоть Николая.
В историю прокладывая путь,
Тайгой мы жаждем подышать
немного,
Но ни минуты не передохнуть —
Торопит нас железная дорога...
Дороге — быть! Подняться городам!
Бежать медведю от гудка
вприпрыжку,
Раз с молодежью вместе строят
БАМ
Якут Попов и белорус Кедышко!..
---------
* Владимир Григорьевич Правосуд — белорусский поэт и журналист. Живет в г. Минске. Автор около десяти стихотворных и очерковых книг. Дважды побывал в Якутии. Подготовил книгу очерков о людях нашей республики.
1 Наслег — администр. единица (якут.).
2 Алас — плоское понижение в тайге, покрытое травой.
3 Кат — палач (белор.).
4 Ботур — богатырь (якутск.).
Перевел с белорусского Федор Ефимов
/Полярная звезда. № 2. Якутск. 1981. С. 29-34./
Окончил десять классов средней школы. Член ЛКСМБ. В июне 1941 г. оказался в оккупации вермахтом территории. Работал маляром в конторе неподалёку от железнодорожного узла.
Осенью 1941 года Кедышко вместе с товарищами организовал и возглавил подпольную комсомольскую организацию, которая с апреля 1943 г. называлась «Андрюша». Группа распространяла сводки Совинформбюро и антинемецкие листовки, устраивали побеги военнопленных, поддерживала связь с партизанами.
В феврале 1943 группа Кедышко установила связь с Минским подпольным горкомом ЛКСМБ и вошла в его состав. Проводила диверсии на хлебозаводе «Автомат», городской электростанции и железнодорожном узле.
7 ноября 1943 года Кедышко попал в засаду, устроенной гестапо на проваленной явочной квартире на Могилёвском шоссе. Отстреливаясь, он получил тяжёлое ранение и застрелился.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 мая 1965 года «в канун 20-летия Победы советского народа над фашистской Германией за организацию подпольной деятельности против немецко-фашистских захватчиков в тылу противника и проявленные при этом отвагу и геройство» Николай Кедышко посмертно был удостоен высокого звания Героя Советского Союза, а также награждён орденом Ленина.
В честь Кедышко установлен бюст и названа улица в Минске.
За отказ бамовской бригады в п. Золотинка перечислят заработанные деньги на счет «того парня» Николая Кедышки, бригадир Фёдор Ваканов был лишен уже назначенной ему Государственной награды.
Федор Кузьмич Попов род. 8 декабря 1921 г. в уроч. Сынапалаах 2-го Батаринского наслега Мегинского улуса Якутской области РСФСР, в семье крестьянина якута. Получил начальное образование и работал в совхозе с. Сымах.
В 1942 году был призван в РККА Чурапчинским РВК и в том же году был направлен на фронт.
Стрелок 3-й стрелковой роты 467-го стрелкового полка (81-я стрелковая дивизия, 61-я армия, Центральный фронт) рядовой Фёдор Попов одним из первых в полку в составе отделения 1 октября 1943 года переправился через реку Днепр у деревни Глушец Брагинского района Полесской области БССР. Своими смелыми действиями способствовал преодолению реки другими стрелковыми подразделениями полка: в рукопашной схватке в траншее врага уничтожил до 50 солдат и офицеров противника и удерживал плацдарм до переправы основных сил.
В бою 11 октября 1943 года был смертельно ранен и через два дня 13 октября скончался от полученных ран.
Был похоронен в деревне Глушец в братской могиле, впоследствии перезахоронен в братской могиле на северной окраине деревни Деражичи Лоевского района Гомельской области БССР.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 января 1944 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистским захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм красноармейцу Попову Фёдору Кузьмичу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
В годы Великой Отечественной войны земляки Попова организовали сбор средств на строительство танка. В ответ на этот почин поступила телеграмма от Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина и получено благодарственное письмо от генерал-майора танковых войск Липодаева в котором говорится: «Сообщаю, что на средства, собранные трудящимися Мегино-Кангаласского района, построен танк «Герой Советского Союза Попов» и передан войскам генерала-полковника тов. Рыбалко (полевая почта № 16180)».
ОТ ЛЕНЫ ДО ДНЕПРА
Как вы думаете, легко ли быть близкими друзьями, когда между вами десятки тысяч километров? Действительно, трудно. Добавлю еще, что дружат не один-два, а сотни человек и к тому же встречаются друг с другом ежегодно.
В 1972 году белорусский колхоз «Ленінскі сцяг» Лоевского района и якутский совхоз имени Героя Советского Союза Федора Попова заключили договор дружбы. Было решено определять по три победителя соцсоревнования из каждого хозяйства и награждать их денежными премиями. Якутов премирует белорусский колхоз, белорусов якутское хозяйство. О том, чтобы ездить друг к другу, в официальном договоре не упоминалось. Но как же без этого?
...Истоки этой дружбы — в военном 1943 году. Крупное подразделение сотских воинов прорвалось к Днепру. Командир принял решение форсировать реку вплавь. Вперед пошли смельчаки. В числе первых во вражеские траншеи на правом берегу Днепра ворвался и якут Федор Попов. Двадцать три фашиста уничтожил он, захватил немецкий пулемет. Но и сам погиб в том кровавом бою. Было парню 22 года...
Любовь к родной земле — это и память о ее прошлом. В деревне Деражичи есть братская могила. Золотыми буквами на сером граните высечены имена Героев Советского Союза, тех, кто отдал жизнь за высокий берег Днепра: грузина Георгия Майсурадзе, русского Ивана Анохина, узбека Абдусалима Декханбаева, украинца Григория Меншуна, казаха Идрика Уриншибаева, якута Федора Попова...
БЕРЕГ ГЕРОЕВ
Идут и идут письма на Лоевщину. На конвертах — почти вся география нашей многонациональной страны. Пишут пионеры и комсомольцы, пишут родные и близкие воинов, погибших в годы Великой Отечественной войны на этой героической земле. Девять тысяч жизней отдано за ее свободу.
Среди ушедших в бессмертие — воины всех национальностей. Имена Героев Советского Союза таджика Дамулло Азизова, башкира Каюма Ахметшина, узбекского поэта Султана Джури, сына татарского народа Баяна Давлетова, уроженца Оренбургской области Ф. А. Ермакова и многих других воинов - освободителей носят улицы, пионерские дружины и школы района. Каждый год приезжают на Лоевщину делегации из многих республик и областей нашей страны.
Близ Лоева Днепр сливается с Сожем и плавно несет свои воды дальше — в Черное море. У села Деражичи река делает изгиб и как будто затихает. Здесь она становится еще шире и величественнее. Воды ее ласково плещут о берега. Справа они омывают земли белорусов, слева — украинцев.
Уже много лет все здесь наполнено миром и покоем, и только братская могила в Деражичах напоминает людям о суровом военном времени, о бессмертном подвиге героев Днепра. 1259 воинов разных национальностей покоятся в этой могиле. Среди них — 7 Героев Советского Союза, один из которых — комсомолец Федор Попов — первый герой Якутии.
...В ночь с 1 на 2 октября 1943 года советские войска приступили к форсированию Днепра, на правом берегу которого фашисты создали мощные оборонительные укрепления. К тому времени боец 3-й пулеметной роты 467-го стрелкового полка 8-и стрелковой дивизии Федор Кузьмич Попов прошел фронтовыми дорогами сотни километров. Позади были победы и поражения, благодарности и награды за доблесть и мужество. Было и тяжелое ранение, от которого он еле оправился в госпитале.
К штурму реки в районе Любеча готовились войска 61-й армии, в состав которой входил и 467-й стрелковый полк, где служил Федор Попов.
Бойцы 3-й пулеметной роты, которой командовал старший лейтенант Лыков, получили приказ: любой ценой закрепиться на правом берегу Днепра и удержать плацдарм до прихода основных сил 61-й дивизии. От успешного выполнения этого задания зависел исход всей операции.
Переправлялись через Днепр на плотах, лодках или, как Федор, — с бревном вплавь Тело обжигала холодная осенняя вода, кругом все кипело от взрывов мин и снарядов Фашисты не жалели пуль и снарядов для того, чтобы уничтожить горстку храбрецов. Но это им не удалось. Несколько бойцов, в числе которых был и Федор Попов, достигли правого берега Днепра. Он первым бросился в траншею противника. Огнем из пулемета и гранатами уничтожил 23 солдата и офицера. Закрепившись на захваченном плацдарме, отважные бойцы начали поливать врага свинцовым дождем. Девять фашистских атак отбили они.
А вскоре воины 81-й дивизии перешли в контрнаступление. Один из участков «неприступного Восточного вала» был взят.
Только белорусские крестьяне не смогли сказать слова великой благодарности солдату из далекой Якутии, который принес им свободу. Пуля сразила героя. Похоронили его в деревне Глушец, а затем останки были перенесены в братскую могилу в Деражичи.
Недавно белорусский поэт Владимир Правосуд окончил поэму «Вяртанне», посвященную дружбе якутского и белорусского народов в годы войны и дни мирного труда. Поэт воспел и подвиг Федора Попова...
«Я сьмерць сустрэў
за беларускі край,
Не адчуваю больш,
здаецца, болю.
Прымі мяне, зямля, і перадай:
Я усе, што мог, зрабіў
І нават болей».
...После гибели отважного пулеметчика в якутское село Майя пришла телеграмма о присвоении звания Героя Советского Союза Федору Кузьмичу Попову. Решили земляки увековечить память героя. И, как в древних северных сказах, воскрес богатырь — пошел громить врага дальше танк «Герой якут Попов Ф К.» В победный год пришла в Мегино-Канголасский район телеграмма: «Танк «Герой якут Попов Ф. К.», построенный на средства жителей сел Сымах и Бедемя, дошел до Берлина»,
Свято чтут память своего земляка якуты. Его именем названа улица в Якутске, крупнейший в Мегино-Канголасском районе совхоз, школа в селе Майя... Весной 1969 годе, когда на родине Федора Попова готовились отметить 25-летие со дня присвоения ему высокого звания Героя, в Лоевский районный комитет партии и райком комсомола пришло приглашение приехать на торжества. «Ваше участие торжествах было бы символом дружбы и братства наших народов...», — говорилось в нем.
И оно было принято. В совхоз имени Героя Советского Союза Ф. К. Попова выехала делегация Лоевского района. Среди ее членов были и лучшие комсомольцы колхоза «Ленінскі сьцяг», на территории которого погиб Федор Попов. С тех пор каждый год земледельцы колхоза «Ленінскі сьцяг» встречаются с друзьями из Якутии. Между ними заключен договор о соревновании. Победители ежегодно награждаются премиями имени Попова. Так, в прошлом году лауреатами премии стал механизатор Василий Давыдовский и секретарь комсомольской организации хозяйства Василий Синило.
***
Дружба комсомольцев двух хозяйств не ограничивается обменом делегациями. Комсомольские активисты и красные следопыты вот уже несколько лет подряд ведут совместно большую поисковую работу. В результате кропотливого труда следопытов созданы музей боевой славы в якутском поселке Сымах и белорусском селе Деражичи. Первыми начали поиск 16 лет назад красные следопыты Деражичской восьмилетней школы. Они разыскали родных и близких Федора Попова, его боевых товарищей. Теперь эти люди — частые гости на Лоевщине. В прошлом году, например, сюда приезжали из Херсона Геннадий Николаевич Папинский, бывший комсорг 467-го стрелкового полка. Они были друзьями — якут Федор Попов и украинец Геннадий Папинский, вместе громили врага. А при форсировании Днепра Г. Н. Папинский совершил подвиг, за который был награжден орденом Ленина.
...Группа бойцов во главе со старшим лейтенантом Папинским, достигнув правого берега Днепра, закрепилась на кусочке земли, отбивая атаки противника и прикрывая тем самым переправу батальона. А когда был ранен комбат, отважный комсорг поднялся во весь рост и крикнул: «Вперед! За Родину!». Батальон пошел в атаку. Вражеская пехота была отрезана от танков и уничтожена.
Хлебом-солью встречали местные жители год назад ветеранов 81-й Калинковичской Краснознаменной ордена Суворова стрелковой дивизии. В деревне Глушец состоялся митинг, посвященный открытию стелы в честь воинов 467-го стрелкового полка. Автор памятного знака — капитан речного флота, уроженец села Деражичи, живущий ныне в Гомеле, Афанасий Гаврилович Школяр. С детства хранил он в сердце величие бессмертного подвига воинов на Днепре. Свои мысли и чувства Афанасий Гаврилович воплотил в стеле.
В Деражичах побывала племянница Федора Попова Евдокия Семеновна Борисова. Она посетила музей боевой славы, встретилась с красными следопытами, молодыми земледельцами местного колхоза «Ленінскі сьцяг», а затем возле братской могилы состоялся митинг-реквием в память погибших воинов.
Десять лет назад Мегино-Канголасский райком комсомола направил для обучения в Лоевское педучилище Люду Заровняеву, Таню Петрову, Лину Охлопкову и Олю Ларионову. Теперь молодые педагоги учат детей на родине Федора Попова. На уроках они рассказывают ученикам о том, как свято чтут белорусы память их земляка
В. Крупейченко,
сотрудник райгазеты.
г. Лоев
/Знамя юности. Минск. 16 октября 1983. С. 2./
Brak komentarzy:
Prześlij komentarz