ЎЎЎ Эдуард Пякарскі. Крафтажэрства "Сибирскихъ Вопросовъ". Койданава. "Кальвіна". 2022.

 

                                         КРАФТОЕДСТВО «СИБИРСКИХ ВОПРОСОВ» *)

                               *) См. 4, 13, 16, 18, 23, 26, 27, и 34 этого журнала за 1909 год.

    С Нового года журнал «Сибирские вопросы», издающийся в Петербурге с 1905 года В. П. Сукачевым, стал выходить под новой редакцией — А. И. Иванчина-Писарева. Имя нового редактора давало право надеяться, что в его руках журналъ, действительно, сыграет крупную общественно-культурную роль в качестве органа, имеющего возможность вовремя сказать свое веское и независимое слово по многим назревшим «сибирским вопросам».

    В обращении за подписью всех сибирских депутатов и многих лиц, сочувствующих целям издания, — разосланном редакцией не только непосредственно подписчикам и частным лицам, но и, при посредстве российских и сибирских газет, по всей Сибири, — говорилось, что журнал имеет в виду обслуживать ее интересы и давать возможно полную картину сибирской действительности. От себя редакция заявила (еще старая — П. М. Головачева), что, так как, по ее мнению, «в настоящее время Сибирь особенно нуждается в развитии широкого местного самоуправления, упорядочении переселенческого дела, правильном разрешении инородческого вопроса, подъеме образовательного уровня населения и экономического благосостояния всех его слоев», — то «Сибирские вопросы» и считают «своей важнейшей задачей освещение именно этих нужд сибирской жизни».

    Принимая на себя редакторство, г. Иванчин-Писарев ео ірsо принимал на себя обязательство выполнять обещания, данные старой редакцией. Худо ли, хорошо ли, — может быть, по мнению строгих критиков, хуже, чем это было раньше, — но новая редакция, по мере сил, старалась давать своим читателям удобоваримую для них пищу, имея в виду широкий круг сибирской читающей публики. Если смотреть на журнал с этой точки зрения, то он более или менее успешно продолжает делать свое полезное дело, успев привлечь некоторое количество подписчиков, — небольшое, но зато с определенной физиономией, соответственно столь же определенной физиономии его самого, как органа прогрессивного в лучшем значении этого слова. Можно сказать с уверенностью, что у «Сибирских Вопросов» есть свой компактный круг читателей, дорожащих журналом и желающих ему всяческого преуспевания. Было бы, конечно, желательно, чтобы на страницах журнала, действительно, появлялись статьи выставленных на его обложке сотрудников, как Н. В. Некрасов, М. А. Кроль, А. А. Корнилов, Д. А. Клеменц и др. Может быть, со временем мы и дождемся того, что страницы журнала будут украшены не одними именами, а и произведениями знатоков Сибири и, таким образом, будет вытеснен крайне наскучивший читателям систематический поход некоторых сотрудников, не пользующихся, впрочем, известностью, против одного из сибирских администраторов.

    Хотя, вообще, в журнале обличительная сторона выступает на первый план, в ущерб главным задачам издания, указанным выше, но то, что мы видим в писаниях гг. Яковлевича, Тургайского и других, облюбовавших для себя «крафтоедство», превосходит всякую меру. Ну, ударь раз, — ударь два, но не до бесчувствия же... Хорошо бы еще, если бы удары попадали в цель, — а то, ведь, и этого нет: в конце концов, в бесчувствие впадает сам наносящий удары...

    Если довериться гг. Яковлевичам из «Сибирских вопросов», то можно придти к заключению, что г. Крафт — один из самых скверных во всех отношениях губернаторов, воплощающий в своем лице все недостатки наших помпадуров.

    До такой степени читателю примелькалась в журнале фамилия этого губернатора, что, по получении новой книжки, каждый раз, особенно если на обложке стоит имя г. Яковлевича, читатель с некоторою брезгливостью думает о том, как бы его опять не стали угощать Крафтом.

    Так сильно крафтоедство г. Яковлевича повлияло на читателей «Сибирских вопросовъ, что они, в свою очередь, стали страдать своего рода крафтобоязнью.

    И вот, в одной из последних книжек журнала (№ 34), после недельной передышки, журнал, в лице г. Яковлевича, преподносит нам статью: «Лукавые мудрствования», в которой, конечно, фигурирует г. Крафт. Писать о чем-либо другом гг. Яковлевичи не могут. Для них, кроме якутского губернатора, не существует никаких других администраторов. В каждой статье Крафт и Крафт. Невольно закрадывается некоторого рода сомнение в беспристрастии столь ярых противников этого администратора. Можно подумать, что гг. Яковлевичи так усердно стараются порочить Крафта на страницах оппозиционного органа именно в надежде, что это будет способствовать лишь вящему преуспеванию г. Крафта по службе. Поверьте, гг. Яковлевичи, что, в лучшем случае, только такого результата и добьетесь вы своими якобы обличениями...

    Не защищать г. Крафта имею я в виду настоящими строками, — г-н Крафт, наверно, в такой защите и не нуждается, — но обратить серьезное внимание почтенной редакции журнала на то впечатление, какое получают читатели от писаний гг. Яковлевичей.

    В самом деле, было бы вполне с понятно и целесообразно, если бы тот или другой г. Яковлевич с документами в руках обнаружил печатно какие-либо незакономерные действия г. Крафта, как губернатора. Это было бы очень поучительно и могло бы привести к каким-нибудь практическим результатам.

    Но какая польза может быть от того, что автор упомянутой статьи высмеивает некоторые проекты Крафта, совсем, впрочем, — по мнению многих компетентных лиц, — такого отношения не заслуживающие, и оставляет в стороне другие, которые никакого повода для острословия не дают? Вот, именно, здесь и зарыта собака: г. Яковлевич, имея против г. Крафта какой то зуб, старается выбрать из всех проектов наиболее, по его мнению, уязвимые и, сев на этого конька, изо всех сил изощряет свое остроумие. Перо бойкое, выражения хлесткие, читается статья легко, но, в результате, все-таки получается оскомина, как от чересчур кислых яблок.

    Что, например, смешного в мысли г. Крафта, которую г. Яковлевич почему то называет «проектом», о необходимости для чинов администрации и судебного ведомства знать язык и быт местного населения? Кажется, мысль очень плодотворная, и если г. Крафт стремится к ее осуществлению, то он заслуживает за это не насмешки, а полного сочувствия. Между тем, у г. Яковлевича читаем:

    «Если на минуту признать проект г. Крафта серьезным, то при его практическом осуществлении прежде всего пришлось бы командировать назначаемых в Якутию чиновников на специальные курсы якутского языка и якутского быта» и т. д., и т. д.

    Автор сел на конька, и тут уж удержу нет:

    «Представьте себе аудиторию в областном правлении, столы, позаимствованные из местной школы, а за ними курсистов... Все внимательно слушают типичнейшего якута — преподавателя якутского языка и якутских обычаев, верований и уклада (?)... Словом, якутская юридическо-экономическо-агрономическая академия».

    Ах, как это смешно!..

    «В результате апофоз (апофеоз?): на обычаях и всяких укладах (?) высится башня (!) полного благополучия всей Якутии, а на вершине ее чиновники якутского правления во главе с Крафтом и чины судебного ведомства вещают миру на якутском языке: «понимай и чувствуй, каковы мы есмь (есмы?)»...

    Видно, что г. Яковлевич — «настоящий литератор», умеющий выводить строчку за строчкой, черпая материал из своего далеко не богатого воображения...

    И таковы все статьи этого сибирского писателя.

    А, вот, почему бы не упомянуть и не высмеять по пути результаты ходатайства г. Крафта о пособии населению по случаю постигшего Якутскую область неурожая [* См. «С.-Пет. Вѣд.» № 218: «Неурожай и сибирская язва въ Якутской области».]? Что бы помочь г. Яковлевичу, мы обратим еще его внимание на длинный перечень удовлетворенных ходатайств г. Крафта, помещенный в № 17-18 «Якутской Мысли», — всего 14 ходатайств, из коих некоторые подлежат еще внесению на обсуждение Госуд. Думы. Если г. Яковлевич каждому из этих ходатайств посвятит по одной статье, то и то будет 14 статей, — вполне достаточно для того, чтобы отбить у читателя всякую охоту иметь дело с г. Яковлевичем, как сибирским писателем.

    В заключение, доставлю г. Яковлевичу удовольствие следующей выдержкой из частного письма одного якутского интеллигента-чиновника (от 20 июля с. г.):

    «Нынешним летом надеемся вывести стены каменного здания библиотеки-музея в два этажа. Обойдется в 20 тыс. р. Крыша и окончательная отделка — на будущий год, если, конечно, Крафт останется якутским губернатором, так как только благодаря его стараниям [* Курсив принадлежит автору письма.] идет здесь созидательная работа. Без него все остановится и заглохнет. Этот администратор, — на счастье Якутской области, — по-прежнему удивляетъ насъ своей энергией, настойчивостью и неутомимой деятельностью. Из предшественников его Скрыпицын — и тот во многом уступает; остальные (я служу при 6-м) блекнут перед ним. В редакции «Сибирских Вопросов», однако, завелся у него недруг. Пишет, правда, довольно остроумно, но подтасовывает факты и едва ли одарен половиною талантов Крафта».

    Боюсь, как бы «лукавые»-то мудрствования не оказались на стороне самого г. Яковлевича...

    Лелин.

    /С.-Петербургскія Вѣдомости. С.-Петербургъ. № 239. 25 октября (7 ноября) 1909. С. 4./

 

 

    Эдуард Карлович Пекарский род. 13 (25) октября 1858 г. на мызе Петровичи Игуменского уезда Минской губернии Российской империи. Обучался в Мозырской гимназии, в 1874 г. переехал учиться в Таганрог, где примкнул к революционному движению. В 1877 г. поступил в Харьковский ветеринарный институт, который не окончил. 12 января 1881 года Московский военно-окружной суд приговорил Пекарского к пятнадцати годам каторжных работ. По распоряжению Московского губернатора «принимая во внимание молодость, легкомыслие и болезненное состояние» Пекарского, каторгу заменили ссылкой на поселение «в отдалённые места Сибири с лишением всех прав и состояния». 2 ноября 1881 г. Пекарский был доставлен в Якутск и был поселен в 1-м Игидейском наслеге Батурусского улуса, где прожил около 20 лет. В ссылке начал заниматься изучением якутского языка. Умер 29 июня 1934 г. в Ленинграде.

    Кэскилена Байтунова-Игидэй,

    Койданава

 

 

     Иван Иванович Крафт род. 5 (18) апреля 1861 г. в уездном городе Динабург Витебской губернии Российской империи. В 1864 г. его отец, происходящий из дворян, унтер-офицер Витебского губернского батальона, за различные денежные злоупотребления был сослан в Сибирь. В Сибири И. Крафт начал свою карьеру помощником сельского писаря, затем был сортировщиком почтовой конторы, служащим Забайкальского областного управления, советником Областного правления в Тургайске. Окончил Петербургский археологический институт. В ноябре 1906 г. был назначен губернатором Якутской области, куда прибыл в марте 1907 г. В июле 1913 г. убыл из Якутска на должность енисейского губернатора. Постановлением городской думы был избран почетным гражданином г. Якутска. Умер 21 декабря (ст. ст.) 1914 г. в Петербурге.

    Данута Чмель,

    Койданава

 

 

 

 

                                              КРАЙ ГУБЕРНАТОРСКОГО ПРОИЗВОЛА

                                                                   (Ответ г. Лелину)

    В № 239 «С.-Петербургскихъ Вѣдомостей» напечатана статья г. Лелина: «Крафтоѣдство „Сибирскихъ Вопросовъ”». Исходная точка статьи та, что напрасно «гг. Яковлевичи так усердно стараются порочить Крафта на страницах „оппозиционного органа”, ибо это только „будет способствовать вящему преуспеванию г. Крафта по службе». Поэтому «было бы вполне понятно и целесообразно (курсив наш), если бы г. Яковлевич с документами в руках обнаружил печатно какие либо незакономерные действия г. Крафта, как губернатора. Это было бы очень поучительно и могло бы привести к каким-нибудь практическим результатам».

    Итак, критика действий какого либо администратора должна иметь целью: или повредить ему по службе, или способствовать его карьере. С этой точки зрения, только единственной, и могут быть признаны целесообразными всякие обличения; только такие обличения и могут повести к практическим результатам. Но ведь на такую высоту может подняться не всякий, и вполне понятно, если г. Яковлевич, стоя на более «низменном» принципе, имеет в виду не тех, кто может повысить или понизить г. Крафта по службе, а простого обывателя, которому и хочет помочь разобраться в окружающих его явлениях, ибо деятельность г. Крафта представляет из себя такую путаницу «либерально»-благородных потуг и бесцеремонного административного произвола, что простой смертный не сразу возьмет в толк — что и к чему. Тем более это трудно, что у Крафта есть приспешники не только среди чиновников, но и среди обывателей и даже инородцев. Вспомним г. В. Никифорова, сначала мечтавшего об якутской республике, а потом преподнесшего его превосходительству фотографическую группу за «необыкновенную чуткость к нуждам инородцев»...

    Вызов г. Лелина, брошенный г. Яковлевичу, мы принимаем, т. е. постараемся охарактеризовать фактами деятельность г. Крафта в области «нужд инородцев», к которым он проявляет такую «необыкновенную чуткость».

    В г. Якутске давно назрела необходимость в сельскохозяйственной школе 1-го разряда, и местное Сельскохозяйственное Общество давно (чуть не 10 лет) занято этим вопросом. При участии специалиста-агронома и представителей инородцев и крестьян оно выработало проект школы и смету, представило все это по начальству, потом вторично, по предложению последнего, пересмотрело и проект, и смету.

    Что же сделал г. Крафт? Он упразднил проект Сельскохозяйственного Общества и предложил свой проект со сметой на меньшую сумму.

    Местное Сельскохозяйственное Общество, желавшее иметь действительно сельскохозяйственную школу, а не суррогат с этим названием, билось несколько лет, чтобы сократить смету, как того требовало министерство, и ничего не могло поделать, несмотря на все старания двух, следовавших один за другим областных инженеров. Для г. Крафта же с его знаниями, присвоенными мундиру, сделать требуемое, конечно, очень легко, ибо бюрократ «чином от ума избавлен».

    Приспешники г. Крафта козыряют открытием в г. Якутске педагогических курсов для подготовления народных учителей области.

    Верно. Но что это за курсы? Лекторами состоят исполняющие обязанности учителей городского училища, судить о педагогических познаниях которых можно уже по одному тому, что они до сих пор путают Кука, открывшего в 18 столетии Новую Зеландию, с ныне здравствующим авантюристом, заявившим претензии на открытие северного полюса.

    На «заселение Алданского края крестьянами с верховьев Лены испрашивается субсидия от казны».

    Что это за «Алданский край», мы не знаем, да едва ли знает и г. Крафт. Кто и когда исследовал этот край в отношении годности для земледельческой культуры и емкости для колонизации? Здесь есть свободные земли, отобранные у якутов, которые усиленно хлопотали и хлопочут о возвращении им этих необходимых для них угодий. Не о них ли идет речь? Где же тогда «чуткость к нуждам инородцев»?!. Впрочем, переселенческая политика г. Крафта потребовала бы очень много места. Интересующихся этим вопросом мы отсылаем к «Сибирскимъ Вопросамъ», где эта политика получила полное и всестороннее освещение.

    «Назначение в г. Якутске второго врача для командировок, по специальности окулиста, который зимою будет заведовать глазною лечебницей, а летом — разъезжать по улусам».

    В этом ходатайстве особенно резко сказывается «знание, присвоенное мундиру». Прежде всего, во сколько лет такой врач посетит хоть раз каждый наслег того или иного улуса? Кроме того, болезнями глаз страдают по преимуществу якутские женщины более бедного класса, и они-то менее всего могут воспользоваться услугами врача-окулиста. Летом им приходится доить коров четыре раза в день, причем коровы пасутся на обширных выгонах, по открытым местам, разбросанным в тайге. Скот же от жары и слепней забирается в лес, где разыскать его не особенно легко, во всяком случае, нужно время и время. Поэтому весь день летом у якутских женщин занят уходом за скотом.

    Тут вся разгадка в том, что г. Крафт пригласил на должность врачебного инспектора некоего М., который исповедует принципы черной сотни, издал несколько скверных брошюрок об эпидемических болезнях и носит по недоразумению звание «специалиста-окулиста», ибо 15 лет тому назад был в глазном отряде в Тургайской области, где и свел дружбу с «Иван Иванычем».

    Правда, помимо приглашения окулиста, увеличен персонал врачей в Олекминском округе и открыт врачебный участок в Якутском.

    Но зачем же г. Крафт предварительно разгромил медицинский персонал г. Якутска и округов? Зачем было увольнять из Олекмы единственного там врача только за то, что при обыске редакции газеты «Якутская Мысль» найдено его письмо, совершенно невинного содержания, но обнаружившее его сношение с ненавистной для администрации независимой печатью?.. Уволен, кроме того, и за то же, помощник медицинского инспектора, Р. Годомский, очень популярный в г. Якутске. Много ли при таком отношении к врачам найдется охотников служить в Якутской области? Сюда едут или дослуживать пенсию, как Плавский в Вилюйский округ, еле двигающийся старик, совершенно непригодный для отправления обязанностей врача, тем более улусного, или же стипендиаты, т. е. невольные врачи, которые во что бы то ни стало, стремятся уехать из области, как можно скорее. Если же среди них встречаются хорошие врачи, — не чиновники, люди более или менее независимые, то они непременно впадают в немилость администрации и вынуждены бывают оставить службу. Так было и с врачом, самым популярным среди инородцев области, не говоря уже про городских жителей, медицинским инспектором Вонгродзским. Теперь, вот уже несколько лет, пустует участок Якутского округа, Баягантайский, всего верстах в 200 от города. Все это факты, показывающие, как смотрит г. Крафт на медицинскую помощь для инородцев.

    «Крафт — сторонник просвещения», заявляют приспешники. Им учреждены для учащихся якутян стипендии при Константиновском межевом институте, высших женских курсах, томском университете, при местной фельдшерской школе, женской гимназии, реальном училище и иркутской учительской семинарии.

    Но почему же не могло легализироваться, а было «разъяснено» и истреблено г. Крафтом организованное якутами «Общество просвещения», переименованное потом в «Сырдык» (Свет), а вместо него было открыто (конечно, не по инициативе инородцев) «Общество попечения о народном образовании», куда вошли «интеллигентные» дамы и вкупе с кавалерами избрали г. Крафта почетным членом? Общество «Сырдык» не догадалось бы сделать это, так как в массе состояло из якутов, живущих, по словам г. Крафта, «звероподобным образом»...

    «Передача заведывания метеорологическими станциями в северных округах области учителям народных школ с назначением им добавочного жалованья в размере 25 руб. в месяц из средств «Русского Географического Общества».

    Тут, кроме «знаний, присвоенных мундиру», обнаруживается еще и стремление распоряжаться средствами Географического Общества для награждения «за усердие [* Учителя и теперь имеют право брать на себя обязанности наблюдателя на метеорологической станции, входя в непосредственные сношения с «Географическим Обществом» или с «Физической Обсерваторией». Но г. Крафту не это нужно. Каков бы ни был учитель (лишь бы отличался «благонадежностью»), он по своему положению должен иметь право заведовать станцией. До сих пор сплошь и рядом метеорологическими станциями в Сибири заведовали политические ссыльные. Мало того, они получали полномочия учреждать такие станции и для этого пользовались правом разъездов по области или губернии.]. Может быть, это в порядке вещей среди бюрократии: судить не нам. Мы подчеркнем лишь «знания». Одно время спасение России видели в развитии всяких культур и на народного учителя хотели возложить проведение этих культур при помощи школьных огородов, садов, пасек и т. д. вплоть до разведения шелковичных червей. Педагоги-специалисты категорически высказались против этого. Они говорили, что если учитель будет выполнять лишь свои прямые обязанности, и то — слава Богу: так сложны и обширны эти обязанности. Разумеется, ничего нельзя сказать против, если учитель по собственному почину разведет при школе какую либо культуру.

    Но педагоги специалисты г. Крафту не указ. Ему нет дела до того, что здесь, среди инородческого населения, обязанности учителя еще сложнее. Кроме учительства в собственном смысле, на нем в Якутской области лежит еще наблюдение за интернатом, без которого по местным условиям не может обойтись ни одна школа, а иногда вдобавок на нем же лежит и содержание интерната.

    «Проведение мер для охраны лесов по берегам Лены». Ничего не можем сказать, так как не знаем, от кого или чего будут охранять эти леса, а главное, не знаем, в чем будут состоять эти меры.

    «Подвеска второго провода на телеграфной линии Якутск — Витим». Ничего не имеем...

    «Утверждение сметы земской губернской повинности на трехлетие 1909-1911 г.г.».

    Подробное рассмотрение и освещение этой сметы было уже сделано в местной газете «Якутская Мысль», — поэтому обойдем ее сейчас молчанием. Заметим только одно. В конце 1909 года на земские средства отправлены в Россию три инородца для изучения художественной резьбы по кости. Допустим, что художественные таланты этих трех счастливцев оценены г. Крафтом безошибочно, но достаточно ли его «знаний», или «чуткости» для решения вопроса, что составляет насущную потребность населения: художественная резьба по кости или что другое?..

    Мы кончили задачу, предложенную г. Лелиным, но считаем нужным сказать еще несколько слов и о г. Лелине, и о г. Крафте, — о последнем тем более, что он оставил область (хотя теперь ходят слухи, что он возвращается опять на пост якутского губернатора), и таким образом можно как бы подвести итоги его деятельности.

    Между прочим, г. Лелин говорит: «До такой степени читателю примелькалась в журнале фамилия этого губернатора, что по получении новой книжки, каждый раз, особенно если на обложке стоит имя г. Яковлевича, читатель с некоторой брезгливостью думает о том, как бы его опять не стали угощать Крафтом».

    Мы не обладаем развязностью г. Лелина, говорящего за всех читателей, но можем уверить его, что многие местные обыватели с таким же чувством ожидали наступления каждого следующего дня, думая как бы этот день опять не угостил его г. Крафтом, изобретательность которого по части всяких «мер» поистине неистощима. Г. Крафт пускался даже в «литературу», посылал «опровержения» в местные газеты, но его отучили от этого несвойственного его превосходительству занятия, опровергая коряво написанные «опровержения» его же собственными документами.

    А как богата деятельность г. Крафта по части истребления «крамолы»! Просмотрите № 17-18 «Якутской Мысли» и он вам даст цельное, определенное представление о положении Якутской области под властью этого губернатора. «Уволен за подозреваемую близость к изданию газеты «Якутская Мысль» чиновник областного управления Н. Н. Грибановский»... «Уволен за удовлетворение требований политических ссыльных... и за участие в качестве корреспондента в газете «Якутская Мысль» управляющий Верхоянского округа Ф. М. Соловьев». Председатель Сельскохозяйственного Общества С. Ф. Михалевич привлекался к суду за то, что, будучи политическим ссыльным, состоял членом и председателем Общества. Оправданный по суду, он выслан г. Крафтом административно из города. Далее есть рубрики: «Мытарства Верхоянцев», «К голодовке в местной тюрьме», дело «Якутского Общества приказчиков». (Правление Общества привлекалось к суду за допущение в число членов административно-ссыльных. Теперь Общество в немилости. Учащимся запрещено посещать детские вечера и елки, устраиваемые этим Обществом); «увольнение в отставку» (уволен медицинский инспектор В. А. Вонгродский, очень много сделавший для области); «Бюрократическое хозяйничанье» (инородцы должны ожидать в течение нескольких дней в городе, чтобы купить пороху, которого отпускается только по фунту на человека) и т. д.

    Но мартиролог жертв крафтовского произвола еще не исчерпан: он продолжает изгонять интеллигентных работников, почему либо не угодивших ему. Так, уволен помощник областного ветеринара И. Л. Кондаков за «пристрастие к алкоголизму». Остается еще мотив к очищению области от нежелательного элемента, это — незаконное сожительство, если не бояться размаха косой по собственным ногам...

    В настоящее время для якутского обывателя фигура г. Крафта выяснилась вполне. Карьерист, всегда знающий, «который час», он знает, что теперь нужно давить всякую общественную инициативу — и давит ее. То истребляет, это упраздняет, там разоряет, здесь разгромляет, созидая... дамские комитеты и шпионаж.

    Нас не удивит, если г. Крафт будет ходатайствовать о сельскохозяйственной выставке. Местное сельскохозяйственное Общество поставило этот вопрос, сделало уже некоторые шаги к его разрешению, нашла сведущего человека, в лице политического ссыльного А. К. Кузнецова-старика. нечаевца. А. К. Кузнецов устроился в 18 верстах от Якутска и выработал план устройства показного поля и показного огорода вблизи города. Он выслан теперь в Хатын-Аринское селение (в 130 верстах от Якутска). Оно и понято: разве возможна общественная инициатива, да еще при участии политического ссыльного!

    Когда то эти ссыльные привлекались здесь к работам в статистическом комитете, к экспедициям, не говоря уже об их участии в делах частных обществ; принимались даже на службу, в качестве докторов, областных инженеров. Теперь же областной инженер А. Кудрявцев уволен «по прошению» за знакомство с двумя ссыльными, из которых один вернулся из правительственной экспедиции.

    Г. Крафт знает, какое значение может иметь газета. Он не прочь даже сам давать сведения, необходимые этой газете, и давал их (даже чрез посредство политического ссыльного, репортера газеты), но только под условием, чтобы газета служила его видам. Когда же он убедился, что газета имеет свои взгляды и не считается с его взглядами, даже критикует их, он решил задушить газету и добился своего. Его приближенные в оправдание его ссылаются на какой-то тайный циркуляр, будто бы обязавший уничтожить зловредную газету, но мы сомневаемся, был ли такой циркуляр.

    Г. Крафт знает, что самое лучшее средство выслужиться при данных условиях — отыскание новых, «свободных» земель для поселения, и он находит их. Мало найденных — найдет еще. Если будет нужно, то окажется, что у якутов есть лишние земли, которые не эксплуатируются, или что «кочевых» инородцев, какими считаются якуты, нужно превратить в оседлых землепашцев и тем освободить целые территории. Для этого у г. Крафта есть и достойные сотрудники, в лице г.г. Маркграфа, Оленина и т. п.

    Известно, что требуется прочная связь края с остальными частями империи и поднятие его производительности, и г. Крафт «разрабатывает» проект пароходного сообщения чрез Берингов пролив, с устройством порта в заливе, который отправленная на север экспедиция, во главе с г. Волосевичем, переходит пешком. Маленькая незадача вышла, только благодаря тому, что экспедиция была организована в Петербурге и не г. Крафтом, предполагавшим организовать ее здесь из «вполне пригодных для этой цели людей»...

    Г. Крафт строит музей, г. Крафт устраивает общественную библиотеку, для которой ему удалось получить огромную библиотеку политических ссыльных в Колымске. Такую же библиотеку ссыльных в г. Якутске он хотел было конфисковать (к счастью, не удалось) на том основании, что она партийная, хотя книги в ней были только легальные.

    Г. Крафт пытался даже организовать отдел Географического Общества и открыл в местном музее запись членов. Записалось несколько человек, но когда они, по дальнейшим записям, увидели назначение этого отдела, то вычеркнули свои имена.

    Об ученых заслугах г. Крафта, как археолога, мы надеемся поговорить особо. Укажем лишь, что «башни Якутского острога», единственный памятник деревянного зодчества русских XVII века, при г. Крафте горели несколько раз, бревна прясел единственной уцелевшей стены растаскивались и, что всего удивительнее, стена была прорублена в средине для кратчайшего сообщения поля... с областным правлением и казначейством.

    Сколько раз археологическая комиссия обращалась к Крафту, чтобы он что либо сделал для сохранения памятников старины, а башни разваливались, растаскивались, горели...

    «Просвещенный» г. Крафт, член археологического института, давшего ему право носить нагрудный знак, не может найти ни средств, ни времени что либо сделать для памятников старины, и им от г. Крафта-археолога не лучше, чем от его «чуткости» инородцам...

   Нет, не молчать надо о похождениях и деяниях якутского «ташкентца», а полнее очерчивать фигуру этого типичного в наше время помпадура...

    Якутский старожил

     /Сибирскiе Вопросы. №№ 37-38. 16 октября. С.-Петербургъ. 1910. С. 41-49./