ЎЎЎ Ів. Абрамаў ды Эд. Пякарскі. Сучасны стан якуцкага казацкага саслоўя. Койданава. "Кальвіна". 2022.

 

                   СОВРЕМЕННОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ЯКУТСКОГО КАЗАЧЬЕГО СОСЛОВИЯ

    В поисках новых земель, пригодных для колонизации, иркутский генерал-губернатор за последнее время обратил внимание на Якутский, Олекминский и Вилюйский округа, Якутской области, как на новые места, заселения которых не только возможно, но и безусловно желательно. Такое заселение, по мнению сибирской администрации, будет способствовать общему подъему культуры края и даст возможность широко использовать его природные богатства [* См. журнальное постановление общ. присут. Якут. обл. управл. от 9 мая 1907 г. за № 391 (цитируем по «Якутской Жизни» 1908 г. № 23-24).]. Нечего и говорить, что проведение в жизнь упомянутого проекта не заставило себя долго ждать. Местная администрация признала наиболее подходящими местами для колонизации бывшие поселения сектантов (скопцов и духоборов). Для обзаведения хозяйственным инвентарем новоселам назначена правительственная субсидия.

    Таким образом, переселенческой волне уже предопределено на правление. Исполняя волю начальства, крестьянские и земские начальники станут указывать крестьянству Сибири и Европейской России на Якутскую область, как на новую обетованную землю и, чего доброго, в далекую якутскую тайгу потянутся многочисленные переселенческие обозы... При этих обстоятельствах сам собою возникает вопрос о будущности привлекаемых туда переселенцев. Разрешению этого вопроса, без сомнения, может помочь подробное ознакомление с современным бытом исконного русского населения Якутской области. Здесь мы ограничимся самыми краткими указаниями, заимствованными нами из официальных материалов якутского областного статистического комитета о казачьем населеніи области [* С частью этих материалов 27 февраля тек. года, на заседании Импер. русск. геогр. общества, познакомил присутствовавших П. Е. Островских в докладе, посвященном характеристике условий существования современных якутских казаков. К сожаленію, содержание этого интересного доклада до сих пор не опубликовано.] и из местной газеты «Якутский Край» (1907 г.).

    Подчинение русских крестьян влиянию соседей-якутов наблюдается не со вчерашнего дня. В литературе мы можем найти многочисленные указания на это любопытное явление, известное под специальным термином «объякучивания». Достаточно сослаться на превосходный рассказ В. Г. Короленко «Сон Макара», чтобы понять, как сильно изменяется психика русского человека под влиянием окружающей его суровой действительности. Но еще более ярким примером вырождения могут служить так называемые якутские казаки, с бытом которых, к сожалению, так мало знакома русская читающая публика. И мы хотим остановить внимание читателя на изображении, хотя бы в самых общих чертах, печальной доли потомков смелых завоевателей Сибири.

    В настоящее время всех казаков-домохозяев насчитывается около 313 человек, что составляет 1-2 роты. Процент грамотных среди них весьма ничтожен (всего 37,5), несмотря на то, что все казаки к живут в городах или подгородных заимках и имеют полную возможность пользоваться городскими школами. Почти все казаки говорят по-якутски, хотя большинство владеет также и русским языком, — правда, со значительными особенностями. Не говорящих вовсе по-русски, по последним данным местного статистического комитета, числится 6 домохозяев.

    Считая своею главною обязанностью несение специально казачьей службы (обходы, сопровождение почты, конвоирование ссыльных и арестованных, надзор за политическими ссыльными и проч.), казаки-домохозяева добывают себе средства к существованию земледелием, торговлей, рыболовством или охотою, а также сдачей в аренду домов, предпочитая, однако, ничем не заниматься, если только к этому представляется какая-либо возможность.

    Основным источником существования для большинства казаков по прежнему является казенный паек, выдаваемый по числу душ в семье. Желание получить возможно больше пайков побуждает казаков брать приемышей мужеского пола, которым, кроме пайка, полагается еще и земельный надел.

    Главнейшие сельскохозяйственные промыслы, земледелие и скотоводство, стоят у казаков на чрезвычайно низкой ступени развития. С большим успехом занимаются земледелием казаки олекминской команды, с меньшим — казаки — якутской команды; вилюйская команда земледелием вовсе не занимается. Каждый казак якутского полка получает от казны земельный надел, в состав которого в южных округах входит и покосная, и пахотная земля, в северных же — только покосная. Надельные казачьи земли обыкновенно группируются вокруг городов. Не располагая свободно своим трудом и своими силами, казачье сословие не имеет также возможности свободно заниматься земледелием и развивать экономическую деятельность. Получая различные мелкие подачки от правительства за свою службу, казаки с течением времени потеряли способность к упорному и настойчивому земледельческому труду. Казацкие земли часто лежат в виде обширных пустошей. Подобные пустоши тянутся, например, от самого Якутска до селения Мархинского на расстоянии 8 верст; но сейчас же за рекою Мархою начинаются плодородные поля, обработанные скопцами.

    Огромное значение в хозяйстве якутских казаков имеют покосы, так как скотоводство в данной области является занятием преобладающим. В общем казаки стараются в полной мере использовать свое право на получение покосных наделов, которые затем весьма часто сдаются ими в арендное пользование.

    Будучи закабаленными казачьей службой с 16 до 40 слишком лет, казаки фактически не в состоянии отдаться тому или другому ремеслу. До 1905 года они были настоящими крепостными у местного начальства, отправляя обязанности лакеев, кучеров, работников и т. п. Вилюйские казаки в приговоре своем писали: «казаки, назначаемые в наряд г. губернатору, пасут коров его превосходительства». В виду настойчивых жалоб со стороны казаков, губернатор Булатов, наконец, запретил чиновникам эксплуатировать казачье население в качестве даровой рабочей силы, но на казаках по прежнему тяготеют многочисленные и разорительные натуральные повинности: конвоирование арестованных, исполнение обязанностей вестового, денщика, почтальона, счетчика в казначействе и другие многообразные поручения местной полиции, от которой казаки находятся в полнейшей зависимости.

    Такие ненормальные условия выдвинули, конечно, вопрос о реорганизации казачьего сословія, — вопрос, не получивший разрешения и до на стоящего времени.

    Что касается вилюйских казаков, то, в своих приговорах, они высказываются за сохранение казачьего сословия, но с тем, чтобы был предоставлен свободный выход из казачьего сословия всем желающим, сокращен срок службы, увеличено в несколько раз жалованье, — чтобы выдавалось от казны пожизненное пособие казакам, прослужившим известный срок, были сокращены обязанности и проч. Местная администрация, в лице якутского губернатора И. И. Крафта, в общем склоняется к такому же решению: в виду полной неразвитости, неприспособленности к труду, отсутствия у казаков инициативы и средств — не производить никаких резких изменений в условиях их жизни. Администрация полагает, что отчасти путем постепенного выхода казаков из службы, отчасти в силу неизбежного вымирания казачества, вопрос решится сам собою. Радикальнее решает тот же вопрос комиссия из представителей от казаков трех южных округов, работавшая совместно с чинами администрации над выработкой проекта реформы якутского казачьего полка. Комиссия эта стоит за полное упразднение казачества, как служилого сословия, переход казаков в сельское общество.

    Каков бы ни был исход назревшего вопроса о реформировании казачьего сословия, можно сказать одно: сословие это оказалось решительно несостоятельным в борьбе с суровыми условиями местной жизни. Потомки отважных сибирских завоевателей превратились в убогих, отчасти — объякутившихся и вырождающихся «бедных Макаров», находящихся на побегушках у местной полиции и, вообще, чиновничества...

    Не трудно провидеть, какая судьба ожидает малоразвитых русских мужиков, переселяющихся из южной Сибири и центральных и южных губерний Европейской России на «вольные якутские земли», по праву названные «гиблыми местами», — переселяющихся по зову местной администрации, которою в данном случае руководит одно (понятное, впрочем) стремление — выслужиться открытием новых колонизационных районов.

    А. И. П.

    /С.-Петербургскія Вѣдомости. С.-Петербургъ. № 214. 25 сентября (8 октября) 1909. С. 1./

 

 

 

    Эдуард Карлович Пекарский род. 13 (25) октября 1858 г. на мызе Петровичи Игуменского уезда Минской губернии Российской империи. Обучался в Мозырской гимназии, в 1874 г. переехал учиться в Таганрог, где примкнул к революционному движению. В 1877 г. поступил в Харьковский ветеринарный институт, который не окончил. 12 января 1881 года Московский военно-окружной суд приговорил Пекарского к пятнадцати годам каторжных работ. По распоряжению Московского губернатора «принимая во внимание молодость, легкомыслие и болезненное состояние» Пекарского, каторгу заменили ссылкой на поселение «в отдалённые места Сибири с лишением всех прав и состояния». 2 ноября 1881 г. Пекарский был доставлен в Якутск и был поселен в 1-м Игидейском наслеге Батурусского улуса, где прожил около 20 лет. В ссылке начал заниматься изучением якутского языка. Умер 29 июня 1934 г. в Ленинграде.

   Кэскилена Байтунова-Игидэй,

    Койданава